| | Для Евгений Буш: Мишу казнить... никогда, только миловать, он поэт от Бога... |
|
| | Для Мирра Лукенглас: Казнить нельзя, помиловать! |
|
| | Для автора: Миша, стих отличный, но в нем есть ненормативное слово... Чё делать будем? :) |
|
| | Для автора: Елена Ушакова: ...
"Вас смущают в стихах и коробят слова “милый”, “нежный”,
Вы отдали их под расписку Фету в кабинете с табличкой “XIX век”;
Как бы современность более предпочитает мужество, нежели
Мягкость и чувствительность; другой теперь человек.
Новые обстоятельства и забавы, заботы.
Что же, разве я не вижу?
Телефонный звонок
Заменил почтовую речь, появились банкноты,
Изменились потребности; бегунок
Вчера оформляла, увольняясь с работы...
Так. Но сама любовь и ее сестра — боязнь,
Страх потерять самое дорогое, жизненно важное в чьем-то лице,
Но сирень,, сирень, сквозь забор просунувшаяся бузина, скромный ясень —
Они-то те же? Такие же, не правда ли,— что в конце
Нынешнего века, что века минувшего в начале?
Эту связь охраняем сердцем, трепещущим, я знаю, с утра.
Скажите, пожалуйста, тот, кто растолкал локтями — вы замечали? —
Конкурентов и принят затем на ура,
Никак ведь не избавится от ненасытной печали,
И слава не радует, и мнительность — словно июльская мошкара.
А поэт берет высоту незаметно-тихо,
Не как конкистадор — как естествоиспытатель, осматривающий первый раз
Местность пытливо, или, если хотите, как портниха,
Труженица-вышивальщица, не пожалевшая глаз.
И вот тут-то для этого подвига как нельзя более пригодится
Всегда та же — в голосе каждого, кто на этой высоте побывал! —
Бескорыстная нежность, как глоток освежающей водицы
Среди сухих эдельвейсов, как бокал
Золотого вина, как перо синей птицы
Для ищущего, застрявшее между скал." ...
;) :)
|
|
| | Для сунь хо: Годы молодые с забубенной славой,
Отравил я сам вас горькою отравой.
Я не знаю: мой конец близок ли, далек ли,
Были синие глаза, да теперь поблекли.
Где ты, радость? Темь и жуть, грустно и обидно.
В поле, что ли? В кабаке? Ничего не видно.
Руки вытяну — и вот слушаю на ощупь:
Едем... кони... сани... снег... проезжаем рощу.
«Эй, ямщик, неси вовсю! Чай, рожден не слабый.
Душу вытрясти не жаль по таким ухабам».
А ямщик в ответ одно: «По такой метели
Очень страшно, чтоб в пути лошади вспотели».
«Ты, ямщик, я вижу, трус. Это не с руки нам!»
Взял я кнут и ну стегать по лошажьим спинам.
Бью, а кони, как метель, снег разносят в хлопья.
Вдруг толчок... и из саней прямо на сугроб я.
Встал и вижу: что за черт — вместо бойкой тройки,
Забинтованный лежу на больничной койке.
И заместо лошадей по дороге тряской
Бью я жесткую кровать мокрою повязкой.
На лице часов в усы закрутились стрелки.
Наклонились надо мной сонные сиделки.
Наклонились и храпят: «Эх ты: златоглавый,
Отравил ты сам себя горькою отравой.
Мы не знаем, твой конец близок ли, далек ли,—
Синие твои глаза в кабаках промокли».
|
|
| | Для сунь хо: Вечер черные брови насопил.
Чьи-то кони стоят у двора.
Не вчера ли я молодость пропил?
Разлюбил ли тебя не вчера?
Не храпи, запоздалая тройка!
Наша жизнь пронеслась без следа.
Может, завтра больничная койка
Упокоит меня навсегда.
Может, завтра совсем по-другому
Я уйду, исцеленный навек,
Слушать песни дождей и черемух,
Чем здоровый живет человек.
Позабуду я мрачные силы,
Что терзали меня, губя.
Облик ласковый! Облик милый!
Лишь одну не забуду тебя.
Пусть я буду любить другую,
Но и с нею, с любимой, с другой,
Расскажу про тебя, дорогую,
Что когда-то я звал дорогой.
Расскажу, как текла былая
Наша жизнь, что былой не была...
Голова ль ты моя удалая,
До чего ж ты меня довела?
|
|
| | Для сунь хо: Прикольный рассказ, Хо!:) Мне вспомнился стих Есенинский, как он после пьяночки в больничке очнулся. Сейчас найду |
|
| | ну, и как повелось, приходит на ум история, рассказанная знакомцем. бухали, стоя во дворе, с пациками, смеркалось, и состоялась драка. поучаствовал постольку посколечку. двинули по башке пустой или не вполне бутылой, тем стерев из списка непосредственно сопереживающих. следующее подключение имело место в ослепительно белом раю. лампы, лампады и лампионы представляли собой фасеточные глаза сияющей во всех отношениях мухи. был гол. гол лежал. на каталке, чтобы не убежал, фиксирован запястиями и лодыжками прокрустово и обидно. оглядывался: округ - на каталках же - в различнейших степенях возвращения из пропасти обратно в рожь - от кататонии ступорного типа до томных, со стонами, извивистых выгибаний тел - Т Ё Л К И !!! Г О Л Ы Е ! ! ! я в раю, думал. нет. нет? нет - еще - подваливала в хрустяще белом медленном пыльнике - крахмаленная сестра Мед, с иглой - капля на острие блеснула и сорвалась - наклонялась, с запахом каких-то даже духов и небольно попадала в вену (как в Криминальном Чтиве, контроль и) чем-то чем-то о, сладостью и теплотой. Мед принесла Морф. вот теперь рай, да. комок в горле, сглотнул. "Эй, Насть, вези долбое_а в мужеское отделение. - Чиво, уже? - Ага, очухался." |
|
|