Интерактивные литературные конкурсы СтихиЯ

Б.Булатов. Лаборатория неоабсурда

Б.Булатов

2005-11-26

5.00

Илья Самонахер - неизвестный гений русской литературы. END

(Предисловие к первому изданию ПСС)

Mы уверены, что творческое наследие И. Самонахера будет будоражить сердца и умы не одного поколения. Широкий круг читателей по достоинству оценит самобытность и контекстную многослойность самонахерской прозы. А ученые, литературоведы и лингвисты, найдут в нем благодатное поприще для исследований и, несомненно, причислят писателя к когорте классиков.

Писатель оставил нам совсем немного, и тем дороже каждая строка, вышедшая из-под его пера. Три крупных произведения, “Крысы”, “Колеса” и “Кентавры”, несколько эссе и рассказов, а также дневник, уместившийся в пяти школьных тетрадях в клеточку. При жизни Самонахер ни разу не печатался. Друзья распространяли его труды в самиздате, и он был, что называется, “широко известен в узких кругах”. Творчество писателя пришлось на годы жесточайшей цензуры и не вписывалось не только в рамки официальной советской литературы, но и в диссидентских кулуарах стояло особняком. Почему и не попало на страницы журналов русского зарубежья. Впрочем, как раз этот факт сыграл на руку Самонахеру, и жизнь его не была отягощена происками спецслужб.

Несколько слов о биографии писателя. Она вряд ли дает ключи к пониманию ассоциативных истоков его творчества. Родившийся в семье учителей в провинциальном городке, он прошел все этапы стандартного советского оболванивания. Но на третьем курсе историко-архивного института неожиданно бросил учебу и угодил в армию. Потом Самонахер около десяти лет отработал техником в полевых геологических партиях. Последние годы он служил церковным сторожем. Умер писатель на тридцать восьмом году жизни, не сумев выйти из безобидного, на первый взгляд, дежурного запоя.

Трудно сказать, что могло в этой вполне заурядной биографии явиться толчком к созданию тех же “Крыс”. Сложно определить и жанр произведения. Повесть? Роман? Философская притча? История болезни? “Крысы”, как нам представляется, находятся вне сложившихся литературных канонов. Это, по сути, ретроспективное погружение в историю формирования психики современного человека. Автор поставил перед собой сверхзадачу осознания, из какой почвы выросли комплексы, во многом составляющие субъективный мир и тем определяющие реалии сегодняшних дней. Самонахер уверен, что основным фактором, приведшим к появлению человека, было осознание страха. Наш предок стал первым трусом на планете, уяснившим свою смертность, одиночество и бессмысленность бытия. В течение времени с увеличением комфортности среды обитания страх был почти полностью загнан в темницу подсознания. Джин в бутылке – да здравствует джин! Самонахер не открывает Америк. Фрейд, Юнг и другие показали влияние подсознания на поведение человека. Отличие взгляда писателя в том, что у него именно ужас является костяком психики. Остальные ее проявления развивались на фоне этого ужаса и автономными не являются. Недоноски с атрофированным чувством опасности быстро отбраковываются эволюцией. Герои долго не живут. Они мостят собой дорогу, по которой выступает трусливая конформистская масса с развитым, но надежно скрытым чувством ужаса перед существованием. Самонахер вычленяет разницу между тривиальным инстинктом самосохранения, свойственным и дятлу, и механизмом компромисса между совестью и стремлением к персональному выживанию, присущим только высокоорганизованной психике ссучившегося индивидуума.

Композиционно “Крысы” решены в стиле “матрешки”, то есть истории в истории. Главный персонаж, просыпаясь от кошмаров, в котором его преследует и настигает роковая кошка, каждый раз обнаруживает, что очутился в ином мире. Но не будем лишать читателя удовольствия, заранее раскрывая интригу этой повести. Основным достоинством произведения является, все же, не фабула, а неподражаемый самонахерский стиль.

“Колеса”, по сути, – это естественное продолжение “Крыс”. Каким образом удается удерживать ужасного джина в бутылке? Почему, несмотря на абсурдность, мир не раскалывается на мелкие кусочки? В поисках ответов Самонахер доводит проблему до крайности. Для него это вообще характерный прием – обозначить полюса, чтобы затем попытаться приблизиться к золотой середине. “Семён проснулся по будильнику и, лежа в темноте, нашарил на столике приготовленный с вечера шприц с тончайшей платиновой иглой. Такие иглы стоили баснословных денег, но они того стоили!

“Просыпаться утром с ощущением счастья – вот самое большое достижение в жизни" – распечатка с этими словами Ричарда Олдингтона висела над его кушеткой. После укола тело зазвенело и просило движения. День, как всегда, начинался чудесно”.

Это не апология наркомании, а простая экстраполяция в наше будущее. По Самонахеру психоделики служат препонами, не выпускающими ужас из подсознания, и тем удерживающие наш мир на краю пропасти. И они сопровождают человеческую цивилизацию от самой колыбели. С женщиной природа поступила более гуманно, чем с мужчиной. Постоянный гормональный дисбаланс позволяет ей спасаться от адекватности на протяжении практически всей жизни. Мужчины же, сравнительно рано лишающиеся естественного гормонального фона, справлялись с ужасом бытия при помощи трав, грибов, табака, алкоголя, мака и, впоследствии, синтетических наркотиков. Писатель изображает окончательную победу прогрессивного человечества. Наркобароны уничтожены, употребление психоделиков повсеместно карается, от социальной обструкции до пожизненного заключения, а их распространение – “уколом вечного забвения”. И цивилизация начинает трещать по швам. Первобытный ужас, вырвавшись из темницы подсознания, пожирает тонкую нежную корочку человеческой психики, давая раздолье звериной самости. “Колеса” заканчиваются фразой приговоренного к смертной казни Семена:

- Ваш мир не стоит и затяжки хорошей дури!
Будет уместным вспомнить слова И. Бродского:

- Проснуться утром и не закурить – так стоило ли просыпаться?
Самонахер ненавязчиво подводит к мысли, что психоделики – не костыли и протезы человечества, а колеса, на которых оно прикатило из прошлого и, наверное, сможет ехать дальше. Цивилизация с рождения страдает хроническими психическими заболеваниями и вынуждена заниматься самолечением. У писателя нет готового рецепта, как добиться, чтобы колеса не становились причиной массовых аварий и катастроф, как, впрочем, нет его сегодня ни у кого.

Последнее, незаконченное произведение И. Самонахера – “Кентавры”. Если бы ему удалось довести “Кентавров” до завершения, если бы их бег не был остановлен на полном скаку его внезапной кончиной, мировая литература получила бы шедевр уровня “Божественной комедии” А. Данте и “Гамлета” В. Шекспира. В этом произведении гениальность И. Самонахера не вызывает сомнения даже у противников его творчества.

О дуализме человека написано предостаточно, но писатель умудряется высветить новые грани проблемы. Где проходит граница между человеком и лошадью, и есть ли она? Что творится в пограничной зоне психики? Герои Самонахера работают на скотобойне и воспаряют от музыки Моцарта, зачитываются Петраркой и служат охранниками в зоне строгого режима, могут убить обидчика и, не задумываясь, пожертвовать собой, спасая жизнь незнакомому ребенку. Человек замешивался круто, но оказался на поверку не пропеченным. По Самонахеру мы по природе полистичны и склонны к шизофрении.

“Кентавры мчались за Хароном по альпийскому лугу навстречу закату. С высоты птичьего полета их упоительная скачка представлялась багряным потоком, срывающимся с обрыва в скептический оскал бездонной пропасти”.

Проза И. Самонахера внятно фокусирует сознание на вечных вопросах бытия, и отчетливо начинают видеться не подозреваемые до сих пор глубины.

Искренне поздравляем читающих эти строки: вы вступаете в новый период жизни.

Постскриптум.

Помещение редакции, готовившей издание ПСС И. Самонахера, выгорело дотла по вине пьяного сторожа, заснувшего с прикуренной сигаретой. Его, по счастью, удалось спасти. Все остальное, к сожалению, нет. Исследователям предстоит большая работа по восстановлению творческого наследия И. Самонахера по самиздатовским выпускам и автографам, разбросанным ныне по всему свету.

Б.Булатов

2005-11-16

4.50

Метаморфоза XVII

...Вы же все тут суки! Су-уки! - завизжал Еврипид, пятясь к колонне. Матрос хотел врезать ему прикладом раздолбанной трехлинейки, но промахнулся и угодил по гладкому мрамору. Приклад крякнул и с веселым треском разлетелся на куски.

- Ах, ты, блядина! - огорченно взревел бескозырник, разглядывая жалкие обломки грозного доселе оружия, - Ну, ты, Еврипидор, ответишь мне сейчас за порчу революционного имущества!

Но поэт, подхватив руками полы хитона, уже нёсся в прохладную темень храма. Второй матрос выхватил чудовищный маузер и попытался поймать поэта на мушку, но прихотливо бессистемное расположение колонн делало его замысел нереальным. Он все же выстрелил наугад, и пуля, хитро отрикошетив, чмокнулась в живот товарищу. Тот, недоуменно матерясь, рухнул на каменные плиты. Ещё не понимая, что происходит, новый Робин Гуд шмальнул второй раз, и пуля опять бумерангом вернулась, попав в висевшую у него на поясном ремне гранату. Раздавшийся взрыв прозвучал, как салют в честь благополучного освобождения Еврипида от смертельной опасности. А он, ничего не зная, продолжал, как олень, мчаться, скинув на ходу для скорости сандалии и хитон. Достигнув полного мрака и окончательно перестав ориентироваться, беглец с размаху влетел лбом в очередную колонну и свалился без сознания.

Раненый в живот матрос пришел в себя и негнущимися пальцами попытался скрутить козью ногу.

- Убёг, гаденыш, - бормотал он, с изумлением рассматривая кровавую требуху, оставшуюся от напарника, - но за нас отомстят! Потомки ещё скажут нам спа..., - и краснофлотец ушел из жизни, не успев докурить последней самокрутки.

Через некоторое время из чрева храма выползла хмурая гидра контрреволюции и, смачно чавкая, подъела останки матросского пикета. Когда она, вылизав всё до блеска, скрылась, ничто уже больше не напоминало о недавно разыгравшейся трагедии, если не считать нескольких небольших сколов и трещин на мраморных зеркалах античных колонн.

Б.Булатов

2005-12-02

2.33

От звезды к звезде! END

Голь на выдумки хитра, но всяк изголяется на свой лад. Женщина, как известно, из ничего может сделать шляпку, салат и скандал мужу на ужин. Мужчины же горазды курить всякую мерзость - лишь бы дым шел, пить, что ни попадя - лишь бы булькало градусами, и трахаться с кем попало, поскольку у всех вдоль, а не поперек.

Сливаясь в пьяном экстазе, мужское и женское начала порождают таких монстров, что тротила на них не жалко в любом эквиваленте. Чума чумой, но бомба третьего поколения надежней. Впрочем, лучшие умы цивилизации круглосуточно бьются над проблемой создания абсолютного оружия. Совершенство, как говорили древние мудрецы, всегда приурочено к моменту краха. И недалек тот день, когда будет создано ОНО, с маленькой красной кнопочкой, при нажатии на которую планете Земля мгновенно настанет кирдык.

Подобная перспектива неминуемо приведет к стремительному освоению других планет Солнечной системы. К тому моменту, когда она будет обжита землянами, ученые уже придумают очередное супероружие...

Вот так - от планеты к планете, от звезды к звезде человечество понесет свой факел, подготавливая коллапс Вселенной, что полностью увязывается с современными космогоническими представлениями. Если кому-то подобный взгляд в будущее не нравится, то он может или зарыть голову в песок и существовать вверх задницей, или уйти в перманентный запой, где ныне и пребывает прогрессивная часть человечества.

Доктор футурологических наук, профессор Н.Х.Тремор

Б.Булатов

2006-02-22

5.00

Человек - это звучит Гордон!(идиоматическая поэма)END

      Идиоматическая поэма
Человек – это звучит Гордон!
   Все выше реять знамени инакосимыслия и свободовыкуси!
   Реформаторы обгайдарились, политики – один Жирик чего, бизнесмены – кто успел, население – как банный лист. Зароков не давали, а глазком дожидаются.
   Крутят и крутят, что и похоронить, по-хорошему, не наплачешься. Надо бы отдать должное, а просят взаймы, Сбербанк или другого жулья, каждый норовит. Как телек объявит, что не ожидается, беги снимай, переводи и засовывай в твердых знаках.
   Зелень малиной колосится.
   Кто за что боролся, горячится, привыкая, а, привыкнув, остывает.
   Губу каждому по плечу раскатать!
   А сколько наших «бабок» в Швейцарии?! Если кто не бывал, в «Непутевых» обзаметят – мало не будешь!
   Мы еще поедем в Антланию, в Чунгу-Чангу полетим.
   Тур халтур франс мур не пори…
   И всем по там-таму. Там зашибись, там закодируйся.
   Расколодишься – на руке малок, как на заборе галок.
   Вистовать – не целовать.
   Женись - не женись, а где девать?   Дом построил – взорвали, дерево посадил – оно засохло, ребенка от армии откосил – а он в бандюги слинял.
   А здорово было в пионерах Павлику Морозову честь отдавать!
   Отряды продвигаются, но по кругу. Военные действия необходимы… прекратить… кому это надо. У них крыши под цинком, а матерей отматерять – не наподмажешься.
   Друзья пьяные, жены вялые, подруги денег думают.
   А книга лучее. Сортир-читальня – примета времени и народа. Кому со Стругацкими приспичит, того никакие расфуфыры не облажают.
   Держат то за горло, то за лохов.
   Депутаты поди пропадом не дадут. Койкоместо в Думе кусается.
   Сезон не за горой, а киллера, кому больше, не наглядятся.
   Чернал – он и в Африке отмоют за процент и комар с носом.
   Сидят в тени – тяни, не тяни. Но веселые. А куда без водки?
   Комики аншлаги достали, тралят страну, как Хрущев целину. Смех смехом, но от греха, где ни попадя…
   Поэтому впредь, а то они и впрямь. Хуже лучше вряд ли, тем более что и не спросят.
   Старая лапша скисла, а на свежую глаза бы не глядели…
   А так жить можно, хотя… но…

Б.Булатов

2006-04-13

5.00

Беседы с натурофилом. END

Весна в этом году выдалась. Марток снял семь порток, а апрель оставшиеся. Погоды стояли невнятные, морозило и дождило вперемежку. Ветер стучался в окна, ошалев от одиночества. Бездомные собаки в ночном брёхе достигали немыслимой пронзительности отчаяния. Так и подмывало помыться, одеть чистое и сделать харакири. Но градус неотвратимо набирал высоту и потихоньку делал свое дело. Почки и души помаленьку оттаивали. Хотелось в поля, тянуло на дичь.

Где, как ни на природе, мы набираемся голого оптимизма и безоглядной веры в перемелье отстоя?

Проснулись гормоны и занялись привычным беспределом.

- О, гормон без предела и края!

Пингвины, готовясь к нересту, нагуливают жирок, промышляя белых акул и черных дракул.

Тушканы, покачивая развесистыми рогами, сходятся в рейтинговых поединках. Тушдамы, свисая с секвой и сикомор, с неподдельным безразличием наблюдают, а кто же останется на бобах? И, действительно, им-то какая, на хрен, разница?

Сменивший чешую гамадрил кадрил покрывшихся нежным одиозным пушком самочек.

Слоны собирались стайками парней по пятьдесят и дудели на спор. Первый дудак получал право на оплодотворение заблудившей касатки. А та, в ожидании призового ухажера, сидела в бочаге кверху пузом, пускала пузыри и трепетала фиброй.

Медожраты, отъявленные отшельники урочищ Сахар и Каркаркар, выползли из малин и затеяли шалости с верблохами. А игривость последних давно вошла в пословицы и поговорки:

- Не лох, как верблох;

- Скоро только верблохи улюлючатся;

- Что медожрат не дожрат, то и верблоху по фигу, и т.д. и т.п.

Домашние скоты не отстают от натуралов. Буренки буранят все, хотя бы отдаленно напоминающее бурохломов. А где же они сами? Всю зиму паслись бурохломы в теплых водах Анталии и, нагуляв недюжинную садкость, в настоящий момент стремительно приближаются на бреющих полетах.

В огородах победно заторчал вертухай, а с ним и фигуслы с маслосами. Закуска хоть куда! Ошпарьте их фтористой кислотой, порубите в пургу, добавьте две-три ложки пургена, толченого солитера на кончике, заправьте овечьими катышками и блюйте на здоровье прямо на кухне, а лучше в форточку.

Красна весна матюгами. Забледневшие хомосы заохотились на слиняющих белок и стрелок. Только стыль стоит поутру от их бича и драча. Надо успеть заготовить драгоценную бестресту на весь год. Она идет на починку косяков и начинку косяков. Кто не любит вечерком, притулившись к косяку, угоститься косячком?

Каждый пенек стремится выпустить зеленый сучок. Любой сучок старается прикинуться первоцветом и колосится, привлекая внимание бабочек. А те по весне разборчивы и не на всякую сучатину садятся. Им подавай позапашистей да поялдычистей.

Возвращаются из сезонной эмиграции пичуги, певуны и топики. Как только повеяло осенней прохладой на родных просторах и поубавилось вкусностей, они дружными кодлами умотали на зимовку в суровое чужестранье. И там, на бесприютных просторах Средиземноморья, Калифорнии и всяких Багам с Канарами, страдая от адской жары, непривычной трапезы и полного непонимания со стороны тупых аборигенов, с нетерпением ожидали, когда же и на Родине станет возможным достойно чирикать. Нечеловеческое чутье вовремя подсказывает им, когда у пенат появится, что покушать и где потусоваться. И мы с пристальным вниманием наблюдаем, как весело они выхаживают по зеленям и с удовольствием заглатывают нашу прошлогоднюю капусту, забуртованную про запас, как хороводятся и гнездятся. А во[кал]? (Не забудьте взять на пленэр зонтики!).

Куда ни кинешь взгляд ласковой весенней порой, всюду радостная кутерьма и случка.

- Этот май - баловник...

Все спешат размножиться и продолжиться. И, как бы вы не были заняты любимым делом или зарабатыванием насущного, непреодолимо желается присоединиться. А стоит ли стыдиться святых порывов? Тем более, что

- Этот май - чародей...
и против этого не попрешь. Нельзя откладывать в долгий ящик то, что и в коротком запросто. Недолго наше полярное лето и, кто не успел, тому по барабану. А каково умкам в торосистых льдах? А голубому песцу в Заполярной тундре? А выхухолю, которого каждый норовит?

Славно-то как, мамочки мои родные! И это еще не конец, но об этом в следующий раз.

Б.Булатов

2006-08-31

5.00

Балансир

...Галактику Mw творили на скорую руку. Потребность в ней возникла после пробного пуска вселенной Пz. Набирая обороты, Пz стала западать и искрить не по делу. Запахло палёным. Любому стажёру очевидно, что допущен грубый просчет. Руководитель проекта вызвал зампокрута (заместителя по обеспечению бесперебойного кручения) и долго вставлял ему пистоны. Сроку на исправления дал до позавчера. Зампокрут был перетётой сущностью, участвовал не в первом проекте, и потайных комнат в мироздании для него почти не осталось. Он, как должное, вынес головомойку и на рысях отправился опохмеляться. Причины брака он знал: последний рабочий день оказался предпраздничным. И проблему трапезы решили за счёт сметной материи, надеясь, что обойдется. Не обошлось. Пришлось скинуться и заказать балансир, то есть дополнительную галактику. О её гармоничности говорить не приходилось. Главное - сбалансировать Пz.

Планетную систему Ra мастерили "на колене". Надо было срочно сбалансировать галактику Mw, которая через несколько оборотов начала заваливаться на бок и как-то подозрительно постукивать. Запахло горелым. Тут и подмастерью понятно, что центровка сбита. Руководитель галактического проекта вызвал замповера (заместителя по обеспечению безотказного верчения) и долго имел с ним беседу. Сроку на починку отпустил до вчера. Замповер был тёртой личностью. Это была не первая его галактика, и неизвестных уголков во вселенной для него почти не осталось. Он стоически принял справедливый нагоняй и галопом ринулся опохмеляться. Допущенные его ребятами ошибки объяснялись просто - завершение работ пришлось на предвыходной, и на посошок посидели за счет сметных материалов. Пришлось срочно доставать, где ни то, какой-нибудь балансир. О гармоничности дополнительной планетной системы говорить не приходилось - времени оставалось в обрез. После запуска Ra так разогналась, что запахло жареным. Для неё в качeстве балансира наспех состряпали сфероид из каких-то ошметков и засандалили между второй и третьей планетами. Но и это не помогло. Тогда на глазок раскололи первоматерик на несколько континентов, прилепили комиссионную луну и добились-таки приемлемых параметров.

Приемная комиссия нагло совала носы во все дыры и задавала идиотские вопросы вроде

- А почему не убрали мусор вокруг шестой планеты?

Изводили придирками до тех пор, пока не позвали перекусить. Стол удался, и акт о приемке Ra подписали. После отбытия комиссии группа обслуживания непрерывно что-то латала и штопала. Короче, оправдывала свое существование.

Mw тронулась со скрежетом. Наблюдатели начали кривиться и морщиться, будто у них зубы мудрости полезли в разных местах. Но через пару витков дело пошло, да и руководитель галактического проекта пригласил откушать с устатку. Mw приняли, но с обязательным условием, что штат группы обслуживания будет увеличен на двадцать процентов без увеличения фонда зарплаты. А потом видно будет.

В строй Пz вступала по графику. Демиурги, попивая минералку, молоко и соки, наблюдали привычную, но никогда не приедающуюся картину расцвета лотоса новой вселенной. Букмекеры жадно глотали холодное разливное пиво и принимали ставки. Брокеры тянули портвейн и отчаянно боролись за контрольный пакет, играя то на понижение, то на повышение. Группы обслуживания отходили водочкой и ремонтировали безостановочно, перекуривая на ходу.

Третью планету системы Ra приходилось регулярно останавливать и раскручивать по новой, меняя полярность. Иначе она разваливалась на куски. У звезды было необходимо периодически прочищать форсунки. Она керосинила такими протуберанцами, что грозила сжечь все к чертям собачьим.

Mw внесли в реестр, как галактику третьей степени надёжности.

Вселенная барахлила. Демиурги перешёптывались и поглядывали наверх. Намечался грандиозный ВТЫК. Дело в том, что Пz создавали по острой необходимости...

Постскриптум.

А на чердаке старина МОН с грустью занимался онанизмом. Кто ему даст-то? А жить хочется.

Черный

2006-12-13

5.00

[MAT] Развод

Командир мотострелкового полка полковник Забулдыгин стоял перед строем подчиненных ему тел и сурово двигал желваками. Утро нового дня красило стриженые газоны по периметру огромного плаца в цвет молодой ржавчины.

Полковник привычно набрал в мощные легкие чистого сибирского воздуха и…
- Здравствуйте, товарищи мотострелки!!!
- Чтоб ты сдох, старый мудак!!! – громом среди ясного неба прогремело в ответ,-
- ..дак…дак, - вторило эхо.

Забулдыгин в изумлении уставился в строгие лица военнослужащих и не увидел в них ничего необычного. Преданно – услужливые глаза излучали страх и уважение. Над плацем зависла звенящая тишина.
- Наверное, послышалось,- колени полковника под парадным мундиром предательски завибрировали.
- Поздравляю вас с Днем защитника Отечества!- уверенности в голосе полковника поубавилось втрое.
- Ду-у-р-а-к! Ду-у-р-а-к! Ду-у-р-а-к! – заголосили сотни молодых глоток.
- Надо в санчасть сегодня зайти,- с нарастающей тревогой подумал Забулдыгин и, сорвавшись на петушиный сип, выдохнул в микрофон:
- К торжественному маршу, побатальонно, с песней…

Полк перестроился для торжественного марша, и через пару минут зазвучала, сотрясая атмосферу, полковая песня:

«Солдат хранит в кармане выцветшей шинели
Заточку острую для суки комполка,
Ещё в субботу мы убить его хотели,
Но пусть живет, залупа старая, пока,

Что пожелать тебе, ублюдок, перед смертью,
Собакой жил, позорной сукой и помрешь,
И пусть тебя на сковородке жарят черти,
Пока ты жиром и говном не изойдешь…»

Стройная колонна поравнялась с полковником.
Задорный голос батальонногопрорвался сквозь мерный топот сапог:
- Смирно, равнение на… скотину!!!

Полк проходил с улыбкой мимо пожелтевшего лицом Забулдыгина.
Полковничьи ноги подогнулись и, не удержав огромного тела, разбросали отутюженные брючины по серой асфальтовой глади…

Хоронили Забулдыгина всем полком. В глазах личного состава блестели скупые слезы раскаяния. Молодцеватый капитан шепотом обратился к стоящему рядом седоватому майору:
- Ну пил, ну воровал, ну самодурствовал иногда, а кто нынче без греха?
В общем, неплохой был командир, привыкли к нему за столько лет. А новый придет, кто его знает, как оно всё повернется для нас?
Майор сплюнул в сердцах:
- А я предупреждал вас, козлов, что херовую вы шутку затеяли! К совести решили призвать мужика, а он от страха кони двинул. Не принимает начальство критики ни в каком виде. Закон, сука, жизни…

Б.Булатов

2006-07-07

5.00

Человек-зеркало. (8 иллюстраций)END

"...да не про Льва Толстого это, а о легендах, возникающих о писателях после их смерти. Так сказать, виртуальный образ творца, который чаще всего не имеет никакого отношения к реальному. Пародия на псевдобиографии горе-литературоведов..."
Полемические комментарии.

Граф Л.Н. Толстой был писателем не по призванию, а по велению сердца. У него вечно чесались руки. Первый опус он сочинил еще в утробе матери, тоже Толстой:

- Буря мглою небо кроет

Картежник, бабник и дуэлянт, а также красно солнышко русской поэзии (и когда люди все успевают?) А.С. Пушкин задним числом позаимствовал эти строки, будто бы их ему напела Арина Родионовна Каренина. Но сейчас и ребенок знает, что Арина Родионовна стихов не писала. Она играла на балалайке и пила горькую и, кстати, чуть не споила маленького Сашу.

Ребенка три года лечили от алкоголизма пиявками. После чего он и начал писать. Но это не мешало оставаться ей настоящей русской бабой. Каренина на ходу останавливала арабских жеребцов за заднюю ногу, проверяя на растяжку. Именно ей Некрасов посвятил:

Коня на скаку остановит,

В горящую избу введет.

А Толстой и вовсе вывел Арину в образе развратной волчицы высшего света, которой и так не эдак, и эдак не так. Вот уж воистину «Когда б вы знали, из какого сюра…». Но это было несколько позднее утробы.

Лев Николаевич долго не подозревал, что он великий русский писатель. Однажды он, высунув от усердия язык, строчил матерные частушки, готовясь к вечерним посиделкам на завалинке. Ими граф собирался конфузить и соблазнять дворовых девок. Занятие поглотило его полностью, и он не заметил, что в комнату на цыпочках вошли Герасим и Муму. Герасим по-над графским плечом быстренько ознакомился с образчиками творчества раннего периода и, вскипев от негодования, выхватил похабщину из-под Левиного носа и порвал в клочки. При этом, по документально подтвержденным свидетельствам очевидцев, он вроде бы промычал:

- Да ты, м-му-у, никак, художник слова!

А Муму, почувствовав искреннюю взволнованность хозяина, разодрала Льву Николаевичу портки и, на всякий случай, испортила обувку.

С тех пор он ходил босой, а в народе слова «босой» и «Толстой» стали синонимами.

Граф уважал Герасима за прямоту и виртуозное владение метлой. А Муму панически боялся. После чудесного спасения дедом Мазаем, которого надоумил Некрасов, Муму вымахала с теленка и в одиночку кончала с волком. Ее остерегались даже медведи и старались лишний раз не попадаться на глаза.

Узнав от Герасима, что он писатель, Толстой дальше писал уже безостановочно, лишь изредка прерываясь на еду и сон, гульбу и охоту и пр. Женитьба не остудила его творческого зуда. Наоборот, жене его, Софье Андреевне, льстило быть женой великого русского писателя. Хотя она и ходила перманентно беременной, но черновики мужа переписывала набело с удовольствием. Ей очень хотелось, чтобы он советовался с нею относительно сюжетных коллизий, но граф ревниво относился к своей музе и, будучи старым артиллеристом, никого к ней и на пушечный выстрел не подпускал.

Притомившись от красочного изображения панорамы русской жизни и бичевания ее недостатков, Лев Толстой обычно являлся на женскую половину и, незаметно подкравшись к занятой переписыванием его черновиков Софье Андреевне, овладевал ею. После чего, как истинный патриот и гражданин, устремлялся в рабочий кабинет и, понукаемый совестью, заносил в дневник:

«Сегодня, проходя через комнату Софьюшки, опять сделал это. Господи, наставь меня на путь истинный…» и пр. с указанием даты и времени. Некоторые исследователи насчитывали до семи записей на одну дату. Софья Андреевна, конечно, уставала от такого мужеского участия в ее нелегкой судьбе жены великого русского писателя. Тем паче, что набеги Левушки мешали ей отбеливать его черновики – руки потом дрожали.

Отсутствие противозачаточных средств и свойственная графу безграмотность привели к неконтролируемой рождаемости. Он и сам порой забывал, сколько у него детей. Если к этому прибавить дворовых пацанов и девчушек, то можно представить, в каких нелегких условиях приходилось творить писателю.

Но оказывается, как выяснилось из недавно обнародованных воспоминаний Е. Буттер, горничной девушки Толстых, Лев Толстой детей любил. Он постоянно писал для них поучительные сказки и побасенки. Дети же графа за это ненавидели и злостно уклонялись от встреч с ним. Напишет он сказку и тут же требует, чтобы собрали детей, штук двадцать-тридцать. Да где там! Малыши как-то заранее умудрялись вынюхивать, что он опять настрочил, и, натурально, всех предупреждали. Но граф был человеком неуемных страстей, и, уж если что задумает, то не отвяжется. Поэтому детей добывали в окрестных полях и перелесках с борзыми и гончими. Пусть не тридцать, но пяток-другой с облавы всегда привозили. Софья Андреевна отмывала их в уксусе от навоза, стригла и привязывала к стульям. Многие из ребятишек под влиянием этих коллективных прослушиваний, повзрослев, или спились, или пошли на каторгу. А некоторые даже стали писателями-соцреалистами, прости его, Господи!

Еще Толстой любил, обдумывая очередную главу, гулять по деревням и учить крестьян, как надо хозяйствовать. Как-то раз он проходил мимо пивной и очень верил, что русский народ способен на многое. Особенно, если ему растолковать и показать. А русский народ тем временем, в лом пьяный, валялся в придорожной канаве и блевал натощак.

Несмотря на вспыльчивость, Лев Николаевич никого не убил до смерти, потому что крестьян рвало от его нравоучений, и они посылали его в жопу или еще куда. Чтобы смягчать последствия своей просветительской деятельности, Толстой построил народную больницу, где народ лечили от ушибов и переломов. Софья Андреевна сама пользовала пострадавших свинцовой примочкой, накладывала шины и гипсы и пускала на бинты старые исподние юбки. А граф, одной рукой сжимая пудовую трость, инкрустированную под старину, другой потчевал народ касторкой. Но и ему иногда перепадало, особенно под старость, когда память стала уже не та. Поэтому Лев Толстой создал философское учение, известное как толстовщина. Он призывал после получения удара по левой щеке подставлять сразу правую. Но крестьянам этого не хотелось, и они, чуть что, хватались за топоры и пускали петухов.

Но у графа нашлись последователи. Они собирались в Ясной Поляне и устраивали бои «стенка на стенку». Выигравшим считался тот, кто успешнее высовывался и подставлялся. А свинцовую примочку Толстые заказывали в Германии пудами. После боев стенки дружно устремлялись в графскую столовую к борщу и котлетам. Котлеты Софьи Андреевны славились по всему уезду. Их съедали сотнями. Лев Николаевич, работая над очередным романом, всегда держал под столом большую кастрюлю с маленькими, с хрустящей корочкой котлетками. Подобная диета понуждала его то и дело бегать на женскую половину. А в результате роман топтался на фразе «И графиня опять ударилась в слезы…». Да и детей развелось – не продохнуть. Куда не сунешься, сидят на горшках и ковыряются в носу столовым серебром. Толстой, хоть и любил детей сильно, но не до такой же степени! Поэтому Софья Андреевна как-то поведала мужу о вегетарианстве, а также о любви к братьям нашим меньшим. Вегетарианство заинтересовало графа с просветительской точки зрения. Но к братьям он отношение не изменил, потому что Муму вечно торчала во дворе и старалась ухватить его за задницу. Угрюмый же Герасим ни за что не соглашался отдать ее на китайскую границу в качестве Джульбарса.

Толстоведы выудили на свет Божий весьма любопытный факт – Лев Николаевич Толстой оказался турком-месхетинцем. Его прабабка была молдаванкой с Привоза, а прадед – толстенным сумистом, героем Халхин-Гола. Недаром граф всю жизнь призывал, как Христос, возлюбить ближнего. За это попы и предали его анафеме. Русский народу был возмущен. Он не читал Толстого, но понаслышке знал, что это почти то же, что и Горький. А Горького любили и постоянно звали его всем миром.

Горький величал Толстого матерым человечищем. Хотя он всех так дразнил.

Заявится, бывало, к террористу Ульянову-Ленину и давай его злить:

- Что, глыба? Что, матерый человечище, выходит у тебя построение коммунизма в отдельно взятой напрокат стране?

Ульянов, хоть и отличался колоссальным умом и звериной сообразительностью, но обижался и заявлял, что это его фирменная примочка. Но, поди, докажи, когда у Горького каждое слово записывалось.

- Слушай, Пешков, а не пошел бы ты на Кап’ги! – частенько посылал он Горького.

Впрочем, Горький и так оттуда почти не вылезал. Его с Капри за уши вытянуть было невозможно. Он прятал их под кепку и по-солдатски коротко ухаживал за каприйскими горничными. Те тянулись к Горькому за непомерные усы и мужское достоинство. На Капри и сегодня можно встретить окающих усачей в кепках.

А Толстой Ульянова не привечал. Тот однажды, спасаясь от преследований царских сатрапов, заехал в Ясную Поляну, думая, что там наши. А там оказался Лев Николаевич с женой и табором детишек. Террорист прошелся по дому и, наткнувшись в прихожей на старое зеркало, долго вертелся перед ним, стараясь укрыть остатками шевелюры раннюю лысину. Потом же заметил:

- Что это у тебя, б’гатец, зе’гкало так мухами зас’гано. Неп’гилично – ведь г’гаф все-таки.

А позднее в одной из своих скандальных публикаций злопамятно обозвал Толстого зеркалом русской революции. Поэтому Лев Николаевич всегда был решительно против революционных методов борьбы с произволом и насилием и везде, где бы ни появлялся, сразу выставлял вперед левую щеку. Но его никто не трогал, потому что в правой руке граф всегда тискал любимую трость. Еще он хотел набить Ульянову-Ленину морду за оскорбленную честь, но не успел – тот смылся в Швейцарию, где не вылезал из пивных, называя их явками.

Толстой считал, что каждый честный интеллигент должен уметь пахать землю и владеть каким-нибудь ремеслом.

Сам он по весне частенько становился за плуг. Лошади опасались могучего старика за то, что он сильно напирал на ручки и частенько подрезал им лемехом ножки.

Долгими зимними вечерами Толстой увлекался сапожным делом. Он еще в детстве решил пойти нищим по Руси и хотел сшить себе сапоги. Но в силу слабого по старости глазомера сапоги вышли маловатыми на его растоптанные по деревенским дорогам ноги. Граф хотел их подарить кому-нибудь, но стеснялся. Так и остались сапоги не ношенными и сегодня экспонируются в музее-усадьбе Ясная Поляна.

По этой причине бродяжничать он отправился босым. А дело вышло таким образом. Осенней ночью граф, как верный муж, попытался выполнить свой долг. Но Софья Андреевна, совсем уже седая старушка, в сердцах воскликнула:

- Да когда же ты, кобель проклятый, уймешься на конец?!

Граф обиделся и пошел по Руси искать правды. Ему давно хотелось конкретно узнать, кто виноват, и что делать. Хотя Чернышевского Толстой не признавал, считая, что он разбудил Ленина, который и обозвал его засраным зеркалом. Простудив ноги, великий русский писатель сильно захворал и скончался вдали от пенат, оставив нам богатейшее наследие из книг, детей и самодельные сапоги. И пусть Ильич ругался на него – сам-то так и не устроил мировой революции на отдельно взятой планете. А хвастал! За что, собственно, и угодил в гербарий.

Друзья, товарищи, господа! Идите в библиотеки, берите книги Толстого и читайте их запоем. Их там много – на всех хватит.

Б.Булатов

2005-11-16

5.00

Она в отсутствие любви и клизмы.END

Hоги у нее были толстыми, груди рыхлыми, губы жирными. И вся она была какая-то перекошенная. Но и ей тоже хотелось внимания и любви. И она в трепетном ожидании тянулась к людям. Но, конечно, её, такую несуразную, никто терпеть не мог. И от этого ее постоянно пучило.

От её пуков замертво падали кони, а однажды, когда она погожим майским деньком прогуливалась по зоопарку, свалился в глубокий обморок взрослый африканский слон по кличке Умничка. К счастью, его удалось откачать кагором.

А села бы она на диету, занялась спортом, посетила пластического хирурга – и все могло бы сложиться иначе. По крайней мере, клизму раз в неделю каждый в состоянии себе поставить. Так тоже, понимаешь, нельзя.

Б.Булатов

2005-11-29

5.00

Эпиграф

      Пародия – это не высмеивание слабых, с точки зрения пародиста, строк, а глубокое проникновение в творческий мир автора, слияние с ним в экстазе сотворения.
      …Пародист, прежде всего, должен являться незаурядным психоаналитиком, способным докопаться, откуда у пародируемого растут ассоциативные уши.
      ...Истинная пародия неминуемо привлекает внимание к первоисточнику. Лишь талантливое произведение может послужить толчком к появлению незаурядной пародии.
      ...Не стоит путать пародиста с фельетонистом, что, впрочем, нисколько не умаляет роли последнего.
      Из дневников И.Самонахера, неизвестного гения русской литературы.

Б.Булатов

2005-12-07

4.88

Коллекционер

Cтена была сплошь покрыта надписями. Многие из ожидавших судного часа оставляли автографы. На каких только языках не встречались изречения! А идиоматическое многообразие, а синонимические ряды! Одно лишь пожелание доброго пути с конкретным указанием места и способа прибытия присутствовало в 314159265358979 вариантах. На биллионах квадратных парсеков отливающей перламутром матово-белой поверхности сосредоточились образчики послесмертной мудрости прошедших по реальным мирам поколений.
   Большинство надписей было выполнено кровью. Но встречались и ажурные экскрементальные вензеля. Тошнотиков и у последней черты рвало и метало саркастическими сентенциями, где и как они имели честь лицезреть святых апостолов.
   Сейчас забыто, что вначале на уничтожение настенной живописи Петр регулярно отряжал команду проштрафившихся ангелов. Но Всемилостивейший дал ему в доходчивой форме понять, что даже он не рискует брать на себя роль цензора. Время рассудит. Пусть пока многое из представленного звучит вульгарно, но когда-нибудь это станет фольклором, а то и классикой. Да и не известно, как Там отреагируют. Санитарные рейсы прекратились.
   Петр, принявший слова Создателя глубоко к сердцу, в свободное время носился вдоль стены и столбил наиболее значительные, по его мнению, поступления. Но чаще он бывал занят. Мелкая же бестия мушиными толпами обсиживала надписи и нагло растаскивала раритеты. Сатана быстро разобрался в ситуации, и его эмиссары за бесценок перекупали у старателей и золотарей уникальные экземпляры.
   Странно, но с внутренней стороны надписей на стене не наблюдалось. Как, впрочем, и самой стены…
    - Все это абсурд, дорогуша, – приговаривал, бывало, Вельзевул, торгуя у Петра похабную строфу на санскрите за пару шумерских афоризмов. Тому обмен казался не равноценным, но многозначность и лаконизм шумеринок завораживали.
    - Нет, ну какие молодцы. И тема избита до крайности, и нового со времен кухонных разборок Адама и Евы в принципе ничего не было. А берется за дело мастер – и диву даешься! Видно, что не зря работаем, хвала Вседержителю!
   А Вседержитель, действуя через засекреченных посредников, собрал неплохую коллекцию. Его коньком были поминания всуе Его имени и извращения сути Его замысла. Из них, как из рассыпанной мозаики, Творец пытался – только тс-с! – уяснить, что же Он, собственно, замышлял.
   Постепенно плоды настенного творчества настолько вошли во все области бытия, что и представить без них вселенную стало невозможным. На некоторых планетах цивилизации целиком создавались на основе тематических подборок. В таких случаях коллекционеры собирались и скидывались. Престранные порой выходили культуры. Вроде все на месте, а присмотришься – Бог ты мой! Черт знает, что такое!
    Новопреставленные души, попадая на тот свет, зачастую оказывались в весьма удаленных от судилища глухоманях. Добирались долго, кто на чем. И попутно заполняли на стене свободные пространства. Они и не помышляли, что пролетают мимо «золотых приисков». Да что там – «алмазных копей»!
    По-другому случилось с одним писателем. Он был знаменит тем, что создал в своей эпохе целую литературу, заменившую в итоге реальную жизнь, став для нее эталоном. Угодив к стене, писатель остолбенел. Увиденное нанесло неотразимый удар по его самолюбию. Ведь писатель полагал, что знает и может в литературе все, и удивить его невозможно. Скука и послужила причиной его преждевременного появления у стены. Объевшись лошадиной дозой новой, сверхчудесной дури, писатель покинул тело, а обратной дороги так и не нашел. С ним такое частенько случалось с некоторых пор, но автопилот не подводил. В последний же раз он обыскался своей планеты. Похожих попадалось много, и тела какие-то лежали. Но все дрянь несусветная! Писатель приуныл и… оказался у стены.
   Отчаянье быстро прошло, уступив место интересу литератора и библиофила. Очень скоро он стал обладателем нескольких шедевров раннего периода. Вокруг начали увиваться темные и светлые сущности, предлагая продать, обменять. Он понял, что и на этом, вернее, на том свете все продается и покупается. Разница только в валюте. Будучи при жизни постоянно обманутым издателями и агентами, в послесмертии писатель проявил неожиданную для него самого сметку и широко развернулся. Вопрос о дне явки в судилище незаметно отпал. Зато стали приглашать на тусовки, конференции, симпозиумы. Уже сам Петр провернул с ним пару взаимоприятных сделок. Да и Сатана настоятельно приглашал заходить на огонек запросто, в любое время и чувствовать себя, как дома.
    Писатель, что называется, раскрутился, обзавелся апартаментами. Вечность раскрывала перед ним объятья. Но становилось ясным, что собирательство перлов чужого остроумия, потуг на остроумие и потуг на потуги – ничто по сравнению с самостоятельным сочинением простенького экспромта. Но написать что-нибудь новенькое на том свете он не мог. По определению.
    И наступил момент, когда писатель бросил все к чертям и, прихватив самое дорогое, подался к судилищу. Очередь растянулась на миллионы лет. Тут-то и пригодились его коллекция и приобретенные после смерти навыки коммерсанта. Представ перед Господом, писатель пал ниц и услышал, что его вопрос на повестке пока не стоит, и он отправляется обратно в тело.
    Очнувшись в реанимации, писатель близоруко прищурился на сидевшую рядом женщину.
    - Очнулся, подлец! Вздумал умирать, а завещание не оформил. Ты всегда был эгоистом и думал только о себе. А на меня, на мои чувства тебе, конечно, наплевать!
    - Нет, я когда-нибудь повешусь из-за этой стервы, – подумал писатель и попросил у жены «утку».

Б.Булатов

2005-12-03

5.00

Скрытая жизнь крокодила Гены

Иллюстрации Андрея Кузнецова

"...Добрый крокодил Гена работал в зоопарке, крокодилом".
      Лежал на солнце, широко раскрыв пасть, и делал вид, что спит. А на самом деле он внимательно наблюдал за посетителями, стараясь разгадать замысел Создателя. В чем, собственно, интрига? Быть может, эта мирная суета – всего лишь отвлекающий маневр, а настоящие события разворачиваются в другом месте?
       «По вечерам крокодил Гена играл сам с собой в шахматы».
      Согласитесь, что играть в шахматы с самим собой – последнее дело. Но Генины шахматы были не совсем обычными Ведь по сущности он был Богом, гением одной из сфер вечности. Заведовал, так сказать. Но сказать легко, а в чем это заведование состоит, Гена понимал бесконечно давно. Понимать, собственно, было нечего. Сфера – она и есть сфера, колобок. Что его круть-верть, что верть-круть. Приходилось придумывать понятия и пытаться с их помощью разбираться.
      Так Гена и создавал свои шахматы.
      Прототипом одной из первых фигур, курносика, стал забавный толстяк в поношенном костюме. Разглядывая Гену, он поднимал верхнюю губу и курносился. Курносики у Гены обладали незначительными возможностями - они смешили противника и тем вызывали его легкое смятение.
      Возможности Гены, как Бога, были безграничны. Он мог все. Кроме одного – брать ходы назад.
      Порой, перегревшись на солнце или хватив лишку по дороге домой, Гена начинал резаться чуть ли не в поддавки. А когда приходил в себя, материала на доске оставалось мало, причем самого завалящегося. Наиболее мобильные и боеспособные попадают под удары в первую очередь. А всякие курносики и неваляшки остаются невредимыми. Потому, что никому не нужны. После хмельных вечеров эпохами приходилось ухаживать за доской, как за подмороженной грядкой.
      Зоопарк давал все меньше свежих впечатлений, и придумывать фигуры становилось труднее. Видно, не тот пошел посетитель. Только и делают, что закусывают и выражают несложные эмоции вроде «Ах, какой ужасный крокодил!». А один, в очках, говорит дочурке:
      - Вот такой и проглотил солнышко в сказке, что я тебе вчера читал.
      Гена разыскал эту книгу. Сказочка-то была с подтекстом. Мол, если ты такой крутой, то и без солнца над головой проживешь. Главное, чтобы оно у тебя внутри было.
      Но порой забредали интересные типы. Один, косой в дым, в панамке, которой он беспрестанно вытирал порнографическую лысину, долго сидел перед Геной, называя его «служивым», жаловался на стукача Никодимова, паленую ханку и повсеместное падение нравов. Лысый череп живо напомнил Гене его сферу в самом дебюте. А лысому, судя по всему, ничего, кроме белки и инсульта, впереди не светило. Какие виды имел на него Создатель? Успел ли он сделать предназначенный ход или угодил в партию случайно? Когда панамка, допив из горла «Гжелку», рухнула рядом с ограждением, парочка милиционеров попыталась ее забрать. Но не тут-то было! Лысый встрепенулся и, обзывая блюстителей «ментами», достал из кармана удостоверение. Ознакомившись с ним, сержанты судорожно откозыряли и исчезли. И Гена решил, что обязательно введет в партию вечно пьяного, который «пьян да умен – два угодья в нем». Серенькая, несуразно ходящая фигурка, от которой никто ничего не ожидает, в определенный момент будет получать право на длинный косой ход, разом изменяющий соотношение сил. А назвать его можно косоглотом.
             И порой ферзя берет
             Вечно пьяный косоглот.
      Зимой посетителей являлось немного, в основном школьные экскурсии. Гене удалось узнать, что он не просто крокодил, а аллигатор, в отличие от каймана-недомерка. Еще он подслушал, что шкура его стоит бешеных денег и идет на чемоданы и обувь. Это придавало веса в собственных глазах. Не макака все-таки, годная лишь на медицинские опыты.
      Но течение игры замерзало. Между ходами проходила вечность. При равенстве сил необходимы свежие идеи, а их не доставало. Ошалев от скуки, Гена устраивал на доске побоища. Завалится, бывало, на

бровях, и давай двигать фигуры. Через несколько ходов вместо мирного противостояния с экивоками и тонкой вязью изящных контриг наступал бедлам. Под боем оказывались все! Угроза нависала и над теми, о ком Гена думать забыл. Они растили детей, копались в огородиках и мечтали о приобретении подержанного авто. Но проносилась буря, и Гена сгребал их с доски дрожащей лапой.
      Если вам кажется, что гений сферы должен быть лишен мелких слабостей, то попробуйте сами. Каждому по силам подобрать сферу по своим размерам и устроить все по вкусу. И вы убедитесь, что сфера недолго просуществует в мире и согласии. И вдребезги разнести попробуете ее не раз, и от отчаяния маяться, и от непонимания. А жаловаться некому будет – сферу-то сами выбирали. Гена же имел сферу, как данность.
      Приходила весна. Первый пленэр, подзабывшиеся интерьеры вольера, симпатичные одиночки-любители живой природы. А то какая-нибудь крохотуля пропищит:
      - Клокодилцик ты мой холосенький! Хочу домой такого!
      И давай орать благим матом! Мелочь, а приятно. Партия расцветала пастельными тонами. Никаких прямых конфликтов. Улыбки, реверансы, любезные предложения дружить флангами. Да и в центре собирались по-доброму, говорили за партию. Мечтали, как оно дальше будет.
      Хотя все понимали, что и как именно будет дальше.
      И под малиновый перезвон незаметно концентрировались силы. Неваляшки не валялись, где попало, а собирались в группы. Косоглоты похмелялись, брились и даже пытались одолеть что-нибудь из устава партии.
      Напряжение росло. Количество обоюдопозитивных ходов всегда ограничено. Гена вводил новые, прекрасные фигуры с выдающимися правами. Но в тесной суматохе, царящей на доске, воспользоваться ими не удавалось. Явившиеся по Гениному хотению и велению добрыми ангелами-хранителями, они старались ослабить давление на флангах и без лишних жертв спустить пар в центре. Но где там! К концу мая фигуры скучивались на теплых местах и сутолока достигала апогея. Хода не удавалось сделать, не наступив на чей-то хвост, хобот или суверенитет. А дальше сами знаете. Как в автобусе в час пик: слово за слово, мордой по стеклу!
      И вчерашние ангелы на глазах превращались демонов. А с их-то возможностями?! Они реяли над доской, уничтожая все на своем пути. Гена переживал, метался от края до края, но зато жил! Это вам не зимняя спячка.
      Наступающее лето радовало разнообразием. Многочисленные посетители, понаехавшие из провинции, относительно не развращенной массовым шоу-бизнесом, несли Гене свои теплые живые души и разные вкусности типа ножек Буша. Хотя и висели таблички «Животных не кормить!», но доброхотов-нарушителей хватало. Их штрафовали, но они реагировали достойно:
      - Бог с ним, зато ребенок получил наглядный урок доброты и любви к братьям нашим меньшим!
      Резня на доске понемногу стихала и переходила в центре в позиционные дискуссии, а на флангах образовывались свободные зоны. Самых ретивых из ангелов-демонов приходилось пускать в расход. Кого через самоубийство, кого в честных поединках на шпагах и ядерных томагавках. А некоторые просто спивались, узрев, до каких высот низости взлетели они от благих начинаний, и переходили в разряды второстепенных фигурантов, вроде курносиков и тыбышелбиков.
      Гена чувствовал, что партия находится под пристальным вниманием Всевышнего. Но оценок Его не знал, а мог судить о них только по ощущениям. А они так обманчивы!
      Кто не пивал с друзьями водки под хорошую закуску? И не закреплял потом успех коньяком? И не лакировал все это портвейном, а затем и пивом в подворотне? И как было чудесно, какие милые, родные лица вокруг!
      И какое наступало потом утро…
      А случается и по-другому. Работаешь день и ночь, из сил выбиваешься. Под ногтями грязь, на голове колтун, жена ушла к другому. Но приходит время урожая, расцветают розы и разом забываются неприятности. Ты бодр, упруг и готов к новым свершениям. И всего хочется: и встречных улыбок, и добрых слов. И ножек Буша тоже хочется.
      Гена был не злоблив и отходчив, но азартен до потери самоконтроля. Знал он это, но превозмочь себя не мог. Да и не пытался. Ведь Гена как рассуждал:
      - Если меня, гения сферы, таким Всевышний создал, значит, я, такой именно, ему и угоден. А начну я самосовершенствоваться да и изменю ненароком строй своей сферы, ее аккорд в симфонии хрустальных сфер и тем самым нарушу великую гармонию мироздания. Нет уж, мы лучше будем оставаться такими, какими нас Господь создал. Понемногу дружить, в меру подвоевывать.
      Короче, лень ему было, да и некогда. Очень трудно одновременно и партию вести и умом раскидывать. Вообще, как тонко подметил один из знаменитых посетителей, от ума одно горе и недоразумения. Того и гляди в чемоданы угодишь или пойдешь на штиблеты какому-нибудь недоумку. Ум – он вроде лопаты или молотка. Хочешь воды – выкопай колодец. Хочешь орех – расколи скорлупу. А захотеть чего-нибудь с их помощью не получается.
      Самосовершенствование – занятие богоугодное, но не Божеское. Сколько Гена себя помнит, все перед ним черно-белые поля, и надо суетиться, чтобы партия не развалилась.
      А зачем это, даже он, Бог по рождению, не знал.
      Однажды, обдумывая ход и внимательно оглядывая свои творения, Гена обнаружил, что, помимо его воли, то здесь, то там происходят разные события. Масштаб их был ничтожен, и влияния на течение игры они не имели. Пока Гена крокодилил, на доске появлялись новые фигуры. Запахло авантюрой. Гена придумает комбинацию через серию жертв за белых и пытается организовать черным достойную защиту. А те срываются в неукротимую матовую атаку. Для спасения партии приходилось вводить наемных убийц, устраивать дворцовые перевороты и кровавой ценой покупать продолжение позиционного развития.
      Осенью холодные дожди загоняли крокодила в террариум, где он под кварцевыми лампами предавался ностальгическим воспоминаниям о дебюте. Вылепишь,

бывало, фигурку из глины, а то и из кости вырежешь, поставишь на доску, подтолкнешь нежно – и вот она робко, но пошла. Первые ходы – самые обнадеживающие. Все впереди: первая любовь, первая измена, первое предательство и первая кровь, на руках или на совести. Таковы содержание и суть партии. Фигурки обретают опыт и достоинство. И любуешься ими и гордишься. А потом в роковую минуту смахиваешь их с доски, как слезы с глаз.
      Но наступает время, когда под носом затеваются чужие игры, и ты теряешь контроль. Уничтожить этот муравейник до смешного просто, а добиться согласованных действий не удается.
      Все чаще Гена садился за доску и упивался в стельку. Кому это надо, если ему, гению сферы, становится наплевать?
      Но осенняя слякоть сменялась благородной снежной чистотой и морозной трезвостью. Гена засучивал рукава. Одни галактики, изуродованные космическими

войнами, приходилось заменять черными дырами. В других для стабилизации гравитационного равновесия зажигались сверхновые. И, хотя матовых угроз оставалось предостаточно, появлялись реальные шансы на дальнейшее развитие.
- Какая же гадость – эта ваша заливная рыба, – почему-то вспоминал Гена, с вселенской тоской взирая на неведомые пределы сферы, – а завтра ведь в зоопарк. Смотритель опять мяса не доложит. Надо бы его ущучить слегка, чтобы не забывал, кто в вольере хозяин.

Б.Булатов

2005-11-12

5.00

Гномы - кто они? END

В незапамятные времена гномы были великанами. Они грабили людей, пожирая их домашний скот и разоряя поля и сады. Друг с другом встречались редко, в основном для спаривания, поскольку терпеть не могли себе подобных. Но после того, как рядом с Землей пронеслась комета, у них начались мутации. Великаны становились все меньше, пока не сравнялись с человеком. Тут люди припомнили вчерашним исполинам все их пакости. Они гонялись за хилеющими мутантами с дубьем, травили собаками, ловили в силки и пускали на чучела и наживку на сомов.
     Спасаясь от полного вымирания, гномы забились в норы, где перестали уменьшаться. Им пришлось объединяться – только сбившись в кучу, удавалось утащить с ближайшего огорода тыкву или репу.
     Гномы завели семейный уклад, дабы ослабить начавшиеся из-за женщин междуусобчики. А те впервые почувствовали себя желанными и любимыми. В доисторические времена они бегали за великанами и вымаливали мужского участия для продолжения рода, поскольку те были от природы эгоистами и квазиимпотентами. Потеряв величие, они взамен получили необычайную любвеобильность, впрочем, мало чем отличающуюся от похотливости. Выработался кодекс отношений с гномочками: предупредительность и непротивление. Мутации круто изменили баланс полов в мужскую сторону. Иногда и накостылять жене хочется, но под окнами всегда ошивается два-три удальца-перехватчика, готовых, чуть что, занять место тирана. Да и ему рыльце начистить, дабы неповадно было обижать бесподобных дам.
     Гномы дообъединялись до государства, больше, правда, напоминавшего шайку. Ведь основным видом их деятельности оставалось воровство.
     Но и в сплоченных сладкой идеей халявы рядах встречались белые вороны, которых воротило от воровства. Они копались в кварцевых и пегматитовых жилах, ковырялись в россыпях и успешно добывали золото и самоцветы. Плоды честного труда через запутанную цепь посредников, состоявшую из шаманов, колдунов и юродивых, обменивались у людей на товары первой необходимости. Горняков грабили свои же, объявив их диссидентами.
     Человеческая и гномическая цивилизации существовали, почти не пересекаясь. Люди поэтизировали образ Гнома, а причиняемые гномами неприятности списывали на крыс.
Кстати, предварительно о гномах и крысах. Крысы пристально интересовались упитанными малышами, и, стоило гному зазеваться, как он начинал аппетитно похрустывать на зубах хвостатой скоромницы. А копченая гномядина считалась деликатесом. Но и гно-мы были не равнодушны к крысам. Из их крепких шкурок выходили ноские башмачки и курточки.

     К людям гномы питали недобрые чувства, обвиняя их в своей физической деградации. А собственное воровство называли святой местью. Эта ненависть к людям являлась стержневой идеей их государственности. Если бы человек исчез, то цивилизация гномов стала бы походить на сдувшийся шарик. Паразитируя на Homo Sapiens, гном обладал при этом достаточной автономией. Вихри, менявшие облик планеты, мало затрагивали подземных жителей. Они освоили искусство предсказания землетрясений, извержений вулканов и т. п. Надвигающиеся катаклизмы воспринимались двояко. Радовало, что люди получат по заслугам, а огорчал факт потери привычных кормушек.
     Как и большинство подлецов и уродов, гномов тянуло к невинности и красоте. В их среде и то и другое встречалось редко. Поэтому некоторые отщепенцы тайком таскались посмотреть на человеческих детенышей, и даже поиграть с ними. В такие моменты извращенцы забывали про все на свете и иногда врасплох заставались взрослыми людьми. Это питало мифотворчество о подарках, оставляемых чудесными гномами для детей в чулках и рукавичках. На самом деле гномы бессовестно тырили подкладываемые родителями сладости.
     Вступив в эпоху НТР, человечество сделало гигантский шаг в сторону урбанизации. И гномам, почувствовавшим себя покинутыми, пришлось перебираться вослед. Городские гномы представляли жалкие подобия сельских аборигенов. Они, подобно крысам, ютились в подземных коммуникациях и побирались на помойках, превращаясь в грязных, запойных неврастеников.
     Гномы даже перестали гнушаться крысиного общества. Извечные враги в новых условиях стали незаменимыми партнерами. Крысиный напор и сила отлично сочетались с остатками интеллекта у гномов.
     Опустившиеся гномы ударились в крысоложство. Пометы крыс, получавших гормональную поддержку ратофилов, отличались сообразительностью и ненавистью. Через несколько крысиных поколений, развратничавших с гномами, трудно было правильно их назвать. Гномокрыс или крысогном? Человечество и не подозревало, какого монстра оно вынашивает в недрах своих городов.
     Для гномов сожительство с крысами имело отрицательные последствия. Всё более хирея, они сходили с исторической сцены. Как великаны, дав начало цивилизации гномов, пропали с лица Земли, так и гномы, породив гномокрыс, навсегда сгинули в канализационных стоках.

Б.Булатов

2005-11-18

5.00

Проблемы чебурашкологии END

Чебурашка, этот бесстрашный хищник апельсиновых плантаций и телефонных будок, при знакомстве не поражает ни размерами, ни внешностью. Вполне безобидная зверюга. Вот разве что выдающиеся уши, позволяющие ему планировать с возвышенностей, настигая трепещущую в предчувствие конца жертву. А некоторые запросто выполняют фигуры высшего пилотажа. Среди чебурашководов особым спросом пользуются особи, умеющие входить в штопор. Натасканная чебурашка со ста метров на спор попадает в бутылочное горлышко.

Но за кротким, вызывающим издевательский смех профанов, видом скрывается ушлый, неутомимый истребитель бумбарашей, в одиночку справляющийся с заматеревшим самцом. Да что там!

Известны случаи, когда чебурашка первой нападала и обращала в бегство монстра асфальтовых джунглей шапокляка. А ведь тот чуть ли не втрое крупнее.

Легкая на подъем, не страдающая маниакально-депрессивным психозом и аллергией на сигаретные бычки, чебурашка с недавних пор стала привлекать внимание ученых. Одно время вошло в моду защищать диссертации о ней:

- Размножение чебурашек в полевых условиях;

- Размножение чебурашек в неволе;
- Рацион дикой чебурашки в осенний период
1861 года на Шпицбергене и т.п.

Пытливые аналитики, обобщая результаты экспедиций и лабораторных исследований, начали приходить к неожиданным, парадоксальным и, более того, абсурдным выводам. Выяснилось, что по строению чебурашка, как никто другой в животном мире, близка к человеку. Руки и ноги у нее на месте, шерсть можно быстро вывести с помощью шампуня от перхоти, уши убавить пластической операцией, выучить языку – и мало кто отличит чебурашку от тинэйджера. Основное отличие чебурашек от людей заключается в отсутствии зачатков здравого смысла. Опытная дрессура показала, что они практически не привыкают к чтению. Комиксы – их предел. Более серьезная литература или игнорируется, или пускается на самокрутки и пипифакс.

- Может, сволочь, а не хочет, - констатировала в одном из отчетов ведущая чебурашковедка.

При этом животные на глазах освоили шахматы, преферанс и очко. В вольере их даже наказывают за безобразное поведение, лишая партийки на сон грядущий.

Чебурашки моментально отвыкли от сыроядения и с удовольствием перешли на консервы, колбасу и пиво с воблой. Слов они выучили немного, но двухсот-трехсот им вполне хватает для выражения своих примитивных запросов и потребностей:

- Ну ты, сука драная, пиво тащи!

- Что вылупился, баран? Может, в очко сразимся?

- Вот умру я, умру… и т.п.

Булгаковский Шариков, сшитый профессором Преображенским из дворняги и гипофиза алкоголика, всего-то и делов, что кошек ненавидел и пил запоем. А эти ушастики очень скоро достали сотрудников и обслуживающий персонал непотребными речами, всегдашним попрошайничеством и отвратительными манерами.

Интересная интерпретация термина «чебурашка» опубликована в одном из последних номеров журнала «Последний лингвист». По версии этимологов под первой буквой имеется в виду человек, народ или нация, а «рашка» - англицизм, уничижительное наименование России. Таким образом, под чебурашкой подразумевается некий русофобствующий субъект.

В личной жизни чебурашки неразборчивы, и о лебединой верности говорить не приходится. Они перед спариванием зачастую не удосуживаются и поцеловаться. Без всяких экивоков спланирует с ветки такой мохеровый Дон-Жуан и давай колбасить. Самочка и оглянуться не успеет, кто ее отделал, а любовника и след простыл. Сидит в дальнем углу с индифферентной мордочкой и цинично закусывает, чем лаборант послал.

В естественных условиях чебурашка непринужденно скрещивается с крокодилом. Если чебураш покрывает крокодилицу, то на свет появляется крочебур, а в обратном случае - чебукрок. Первый похож на маму, но развесистыми ушами, а второй – вылитая чебурашка, но с толстым мохнатым хвостом. Самостоятельной ниши в природе они не занимают, поскольку не способны к размножению. На фермах Амазонии их разводят с декоративной целью, а в гарлемских трущобах - для подпольных боев.

Скрупулезный анализ на генном уровне показал, что чебурашка является прямым потомком питекантропа. От кого произошли современные люди, достоверно пока не установлено. Так что мы с ними даже не однофамильцы. И, слава Богу, – больно они расхамились на дармовых хлебах. Задницы аспиранткам показывают, и не только. Пробовали их пороть, но чебурашки сплошь оказались мазохистами и по ночам вопили сторожу:

- Ну, иди сюда, мой жестокий, мой бесчебурашечный!

На научном совете института поднят вопрос о сворачивании исследований по темам, связанным с чебурашкологией. Хватит, мол, с ними цацкаться. Эка невидаль! Да почти в каждом подвале жилого дома сидят такие же, а то и похлеще. Отправить их в Мордовию на лесоповал – там они со своими шубками придутся к месту.

Академии срезали ассигнования, и надо срочно что-то предпринимать. Поэтому желающих завести экзотическое домашнее животное просим обращаться по адресу: Москва, РАН, институт приматов и уматов, лаборатория чебурашкологии, спросить Пашу.

Особо рекомендуем этих милых забавных тварей одиноким алкоголикам, гроссмейстерам в отставке, садомазохистам и старым девам. Возьмите – и ваша жизнь наполнится новым смыслом.

Б.Булатов

2005-11-28

5.00

Кто смеется последним END

Tо, что он идиот, Семён Кошкин понял случайно. Выходил из автобуса, а кто-то, задев его плечом, спросил с надрывом:
      - Ты что, идиот? Куда прёшься-то? Не видишь разве – люди идут?
      Кошкин задумался и, отсеяв шелуху ничтожных по сути оправданий, понял, что он, собственно, никуда не «прётся». И поэтому, вероятно, не имеет морального права преграждать путь людям. Вот и выходит, что он и есть идиот. Это открытие потрясло Семёна простотой и очевидностью, И как он раньше не догадался?
      Придя домой, Кошкин начал вспоминать: а всегда ли он был таким? «Пёрся» ли куда раньше? Память по-идиотски услужливо предоставляла эпизоды, когда Семён стремился к чему-то, пытался что-то изменить. Но с высоты прожитых лет он тогдашний виделся себе еще большим кретином. Ретроспективно прослеживая биографию, Кошкин задерживался на судьбоносных развилках жизненного пути и размышлял, не здесь ли определилось его нынешнее состояние. Но, по всей видимости, идиотизм преследовал Семёна с момента рождения. Уже постольку, поскольку его угораздило появиться на свет. Вероятно, произошла ошибка и на его месте должен быть другой, с четкими установками и целями. А Кошкин подвернулся под горячую руку и не успел получить инструкций. А то и по пьянке – обычное ведь дело. Правда, некоторые религии проповедуют, что человек приходит в наш мир по собственной воле, выбирая и время, и место, и родителей. Но, если исходить из подобных утверждений, то неоспоримо получается, что Кошкин был идиотом еще до рождения. Это тоже мало настраивало на оптимистический лад. Значит, он шляется по вселенной Бог знает сколько и всё не может набраться хотя бы толики мудрости.
      - А вдруг – страшно представить! – это не первая моя вселенная? – холодел Семён.
      - Вот в чем вопрос!
      Преклоняясь перед гением Шекспира, Кошкин порой всерьез пытался «быть» и успел наломать порядочно дров. Но чаще он затаивался в «небытие» и от тоски и скуки пил до первых глюков. И так, кругами, его жизнь продвигалась незнамо куда.
      Роль идиота, вселенского выродка, пусть и обидная, по привычным меркам, внушала определенностью. А мерки можно и перемерить. Кроят же люди историю кто во что горазд и как кому выгодно. Вчерашние герои оказываются подлецами и душегубами, гении – самовлюбленными эгоистами и, опять же, душегубами, но еще более плодовитыми и изощренными. Амплуа идиота ничуть не зазорнее прочих. Всё зависит от таланта и трудолюбия.
      Жаль только, что осознание собственной роли часто приходит настолько поздно, что достойно играть ее не остается ни сил, ни желания и ни времени. Это называется «просрать жизнь».
      Утвердившись в идиотизме, Семён вздохнул с облегчением. Отпала надобность постоянной самоидентификации, унялась бесконечная рефлексия. Большинство прежних проблем предстало в смехотворной никчемности и мизерности. Зато многие мелочи высветились бриллиантами чистой воды.
      Открывались манящие горизонты, и оставалось найти сцену с идиотской вакансией. Хотя безработный идиот – более естественно, чем идиот, облеченный полномочиями и – Боже упаси! – властью. Но жить-то надо.
      Зато теперь на вопрос «Ты что, идиот?» можно было вовсе не обращать внимания и с приветливой улыбкой «переть» по своим нуждам без сомнений и угрызений совести. Ничего личного – роль такая. Хорошо смеётся тот, кто смеётся…
      Кстати, откуда известно, что последний смеётся хорошо? Если он именно последний, то кто очевидцы? Может, он воет от ужаса одиночества и своего непроходимого идиотизма.

Б.Булатов

2005-11-06

5.00

Небыль

Эти события не случились тому назад. Сегодня мы, наконец, вправе отведать, при каких обстоятельствах и что конкретно не произошло. Могло, но... Кто-то опоздал, или, наоборот, раньше времени. То ли погоды стояли пасмурные, то ли пекло чересчур. Ветер хорохорился, или штиль убаюкивал. В общем, не срослось, не состыковалось. И переговоры пошли не по тому руслу, у киллера нос зачесался, муж вернулся вовремя. Это редко но бывает.

Вместо протокольного мордобития оппоненты обменялись визитками и приглашениями сходить на днях по пиву, а то и водочки...

Проезжавший мимо наряд милиции не обнаружил привычных в это время суток трупов, не проявил чудеса смекалки и скакалки и не поднял на новую высоту кривую преступности по раскрываемости глухарей.

Утомленные повседневным героизмом пожарные, жмурясь от лучей славы, не дождались сигнала тревоги и продолжали забивать бессмертного козла отпущения.

Вагоновожатая Аннушка не выступила перед видеокамерой спецкора "Вечернего криминала" с подробностями несостоявшейся по взаимной неявке бандитской разборки на трамвайных путях, и жизнь ее не изменилась круто. Потому что главный редактор одного из телеканалов не заметил ее в теленовостях и не пригласил на роль ведущей в ток-шоу "И это ты сама?". Впрочем, он вообще не смотрел телевизоров - это чисто профессиональное.

В тот день ничего не происходило и не произошло. Множество потенциально насы- щенных сюжетов на бытовой почве не развернулись в полновесные драмы с битьем посуды, выбиванием зубов и патетическими восклицаниями

- Я деньги для семьи зарабатываю, а ты сук <кобелей> в супружескую постель таскать вздумал <а>? А в морду хошь?!

Слесарь Петров, надев на шею шнур пеньковый, внезапно вспомнил о заначенной чекушке и вешаться передумал. Так и пьет по сей день, не просыхая.

Старый медвежатник Мавр в последнюю минуту поленился вставать с подружки и отправляться на дело, хотя и был в молодости летчиком. Банк остался невредимым и лопнул только утром, потому что кредитов не дали, а вкладчики будут знать, как свои яйца совать в одну корзину.

Жванецкий не обогатил эстраду очередным шедевриком по причине дружеского фуршета на веранде дачи подруги приятеля жены друга, не помню, как зовут, - она еще на бильярде такое вытворяла!

Публичный поэт Вишневский взял да и дал маху, не написав дежурного одностишия

- Когда я стану классиком, то много...

Актриса N не дала кинорежиссеру M и не получила главной роли в сериале о буднях потаскух с Охотного - не на подоконнике же, хрен старый!

Каспаров не сделал очередного политического заявления, а Черномырдин сделал, но не угадал ни одного склонения.

Сборная России по футболу не проиграла официального матча, потому что играла на кипрской базе в кегли в поддавки.

Народный чудило Вовочка не подсыпал пургена в молоко своей 90-летней бабушке, не пустившей на порог одноклассницу позаниматься языком, на которой, мол, пробы негде ставить с седьмого класса.

Старик Потапыч не попал тапком по таракану, утащившему из холодильника последний ливер, а до пенсии оставалось целых два дня.

Кот Николаич не откусил головку пойманной мышке, а долго беседовал с ней, как еще лучше стало жить, хотя хуже некуда было вчера. И лишь потом откусил ей головку.

Украина не отсасывала российский газ, потому что насосы засорились.

Чеченские террористы не устроили ни одной пакости, по причине нехватки боеприпасов.

Офицеры ПВО не держали пари, кто быстрее приведет ракетную установку в полную боеготовность без всяких там кодов и красных кнопок, так и не сумев доползти до командного бункера.

Члены правительства, думы и конституционного суда разбрелись по русским баням, финским саунам и VIP-апартаментам, не приняв ни одного судьбоносного решения.

Пожалуй, такого дня в нашей новейшей истории не было. Историки, социологи, синоптики и психиатры пытаются выяснить, явился ли он статистической флюктуацией или первой ласточкой неизвестной тенденции.

Хотелось бы обратиться к читателю, тыча прокуренным пальцем с плаката в буденовке:

- А что ты не сделал для Родины?

Б.Булатов

2005-11-16

4.50

Метаморфоза XVII

Раненый в живот матрос пришел в себя и негнущимися пальцами попытался скрутить козью ногу.

Б.Булатов

2005-11-18

5.00

Проблемы чебурашкологии END

- Размножение чебурашек в полевых условиях;

- Размножение чебурашек в неволе;
- Рацион дикой чебурашки в осенний период
1861 года на Шпицбергене и т.п.

- Может, сволочь, а не хочет, - констатировала в одном из отчетов ведущая чебурашковедка.

- Ну ты, сука драная, пиво тащи!

- Что вылупился, баран? Может, в очко сразимся?

- Вот умру я, умру… и т.п.

- Ну, иди сюда, мой жестокий, мой бесчебурашечный!