|
ДЕФЛОРАЦИЯ
Случаи её жизни, рассказанные Лерой автору
- Ну и Вы туда же! Красивая…
Красивая я в маму, у мамы такой характер: встанет – руки в боки, как взглянет! – любой мужик стушуется. Даже папа замолкает. До сих пор. Мама всегда мне говорила: «Не допускай, чтобы мальчики грубили. Сразу обрывай!»
И ещё: «Ты очень красивая, сама будешь выбирать, когда время придёт. Я замуж вышла за папу в 22. Год ухаживал».
В школе мальчики делали мне всякие предложения. Невинные. В кино пойти, на каток, на аттракционы. Но я так отрепетировала мамину стойку, что только руки в боки – сразу испарялись. Было ужасно весело от своей власти над ними.
Раз подслушала разговор двух подростков: «Лерку на вечеринку? Не пойдёт! Если только подскачешь к ней, как принц на белом коне».
Я подошла к ним и сказала: «Не нужен мне принц на коне. Моё время не пришло. А придёт, он на Мерседесе за мной приедет. Не дождётесь!» Оба мальчика сразу сдулись.
Пришла из школы, посмотрела на себя в зеркало: Глаза огромные, взгляд строгий, белокурые кудряшки по плечам, а ямочки на щеках, как у взрослой мамы. Ростом выше всех девочек в классе, но у них ножки какие-то нескладные, куриные, а у меня: с внушительными бёдрами, круглыми коленками и плотными голяшками. Повернулась к зеркалу боком – соблазнительные выступающие выпуклости и сверху и снизу, даже сама ощупала, не удержалась.
Летом, после пятого класса, нас повёл в поход учитель физры.
Он у нас был высокий, красивый, с развитыми мускулами и в красной майке с российским гербом, раньше выступал в сборной по гимнастике. Девчонки глаза закрывали от удовольствия, когда Игорь поддерживал их на брусьях, чтоб не свалились, а он кричал: «Открой глаза! Смотри под ноги!»
Ночью у костра сидели, пели песни. Потом магнитофон включили, танцевали на траве. Весело!
Я, тоже расслабилась, и, когда Димон, самый красивый у нас мальчик, схватил за руку и затащил в круг, я им показала шейк стройными ножками! Мальчишки восхитились, никто и не знал, что так танцую, и давай, брейк перед девчонками выделывать! Как-то так случилось, что остальные девочки оттеснились по краям, а пацаны передо мной трюки выделывают.
Димон аж закрутился в стойке на руках и … плюхнулся в костёр. Физрук его выхватил, опустил на траву и побежал за аптечкой. Все ребята к нему, а он: «Уйдите все! Ты Лера не уходи».
Я присела на корточки, смотрю ожог на виске: «Больно»?
Он попросил: «Положи сюда ладонь». Я положила осторожно, а он прихватил меня рукой за щиколотку, а другой гладит мою загорелую коленку и приговаривает: «Какая у тебя коленочка, коленочка»…
Я тогда, впервые в жизни, почувствовала, как пронзил меня импульс с головы до пяток, по кольцу из тел, которые у нас соединились. Тут физрук подошёл, начал Димке обожженные места заклеивать пластырем.
Ночью девочки легли в одной палатке, мальчишки в другой, а физрук пошёл недалеко на речку с фонариком, раков ловить.
Я с краю лежала, около входа. Вижу, дверка оттопыривается, и на фоне луны Димкина голова.
- Пойдем, погуляем?
Я вылезла тихонько, и мы пошли, стараясь не хрустеть, в другую сторону от физрука. Так таинственно: ёлки развесили лапы, блестит излучина речки под луной, тишина.
Мы сели на пригорке над водой, и Димон меня поцеловал. Через меня опять импульс пробежал, и, когда, Дима повалил меня на мягкий мох, я сопротивляться не стала, а себя оправдала – вон он весь в белых пластырях, ещё больно сделаю.
Димон даже трусы свои снимать не стал, стыдно, что ли было, и мои только приспустил. Начал он совать мне между ног твёрдый член, а мне больно, я вскрикнула. У Димы член сразу опал, а он лезет мне в письку губами, потом пальцем залез. Я опять вскрикнула.
Тут вижу, чья то большая тень закрыла луну, а Димон отлетел от меня, как мой щенок, которого я отшвыривала, когда кусался. Уполз куда-то.
Надо мной стоит могучая фигура физрука, и он спрашивает негромко:
- Успел он что-то тебе сделать?
- Нет, - отвечаю, - мне там… больно.
- Больно тебя и спасло, - говорит учитель, потом поднимает меня на руки и … внимательно рассматривает мою письку под луной. Мало ему показалось, он как-то изловчился и, не спуская меня с рук, посветил в письку фонариком. Потом, вдруг, как начал её сосать! Я до этого думала, что он, как врач, проверяет мою девственность, но сосать то для этого зачем!
Вырвалась, стою, дышу глубоко.
- Лера, Лера, - шепчет он, - никому не говори, сорвался я, никогда такой красивой письки не видел.
Убежала я в палатку, а Игорь долго сидел на этом пригорке, курил и вздыхал. Потом он в другую школу перевёлся.
Димон после этого случая стал молчаливым и замкнутым, а раньше был заводилой всех мальчишек. Не раз я оборачивалась на уроках на его тяжёлый тоскливый взгляд, но ко мне он не подходил.
Потом Димка тоже ушёл в другую школу.
* * *
У меня брат, младше на два года, я всегда относилась к нему, как к ребёнку. И родители страшно были довольны, что я сняла с них часть забот о нём.
Когда мне исполнилось тринадцать, я заметила, что мои груди округлились, а на простыне, по ночам, стали появляться кровавые пятна. Мама успокоила меня: «Ты стала девушкой», да ещё, кое-что, подсказали опытные старшие подруги.
Но, больше всего мне было неловко, что на мои груди косился братец.
Я вспыхивала:
- Что пялишься? Иди делать уроки. Я буду проверять.
Мой пацанчик стыдливо отводил взгляд и садился за стол штудировать арифметику, но я то видела, как бросает он глаза на мои яблоки. Я сидела с книжкой рядом на диване, сбоку к нему, дожидаясь, когда он решит задачку.
Ничего не могла поделать с его взглядом и перетащила диванчик напротив него, в плане груди были незаметны, но он стал таращиться на мои коленки и ляжки, не прикрытые юбкой.
Модно было носить их короткие, хотя совсем не входило в мои планы показывать обнажённые прелести братику.
Как-то утром я вскочила, надо было прогуливать Тёпку, родители уже ушли на работу и, спросонья, выскочила с собакой на двор.
Тёпка пописал сразу на цветочную клумбу, с чем его застала бабка-пенсионерка и разворчалась, не смотря на мои робкие попытки, объяснить ей, что моча тоже удобрение, и цветочки будут расти лучше.
Я отвела Тёпу подальше, на середину двора, там стояли качели, на которых я забавлялась ещё в детском возрасте, но давно такого уже не позволяла себе.
Но сейчас, в попытке успокоиться от бабкиных нравоучений, я села на перекладинку и высоко раскачалась.
Тут показался из дверей подъезда мой братик, тоже спросонья.
- Зачем Тёпку взяла? – сурово вопросил он. – Сегодня моя очередь гулять с ним.
- Ой, скажи спасибо! Ты так сладко спал! – отвечала я, раскачивая качели всё выше, и выше.
Братик хотел что-то возразить, но, вдруг, так и застыл с открытым ртом, всматриваясь в мелькание качелей перед его носом.
- Что ты уставился? – не выдержала я.
- Ты… ты без трусов. Дура! – вскричал Олег и убежал в подъезд.
- Господи! – подумала я. - Всегда люблю спать без трусов – натирают резинки, но сразу одеваю их, как проснусь, брат спал в соседней комнате, с родителями.
- Забыла, бля!
Зашла в подъезд, огляделась, никого не было, и задрала юбочку:
- Что же там видел мой братик?
Как-то избегала смотреть на себя сверху вниз, а там могучий треугольник чёрных спутанных волос, наверно наследственное, сама у мамы видела. Под ним и письку совсем не видно.
- Ну, - думаю, сосунок от волос моих смутился, пойду сейчас, наставлю его на путь истинный. Мама уже много бесед провела со мной на сексуальные темы, а с Олежкой папе поручила, я один раз подслушала, что-то он ему сбивчиво объяснял.
Нашла его в комнате родителей, он компьютер с порнушками включил.
Папа ему ограничители на порно забил, но братец умный, обошёл. А мне, гад, пригрозил, когда его застала, однажды:
- Скажешь отцу – раком поставлю! - и фотку в инете показывает, как это «раком».
Я отвечаю:
- Ты подонок, письку ещё не вырастил. А он:
- Хочешь, покажу?
Я тогда врезала ему по затылку, по старой памяти, когда не слушался, и убежала от нахала.
А сейчас размышляла - как к нему подойти в воспитательных целях, мама меня заколебала:
- Он на твоём воспитании. Мы на работе.
Начала издалека:
- И что ты видеть мог. Ты маленький с мамой в баню ходил. Волоса там и волоса. Подумаешь!
- Ты мне, блядь, мозги не корчи, - отвечает мой воспитанный братец. – Ты, наверно, на свою промежность сверху смотрела, там за волосами и п…у не разглядишь. А, снизу, на качелях, только и видел, как она розовая мелькает!
Стушевал он меня, задрала я платье и всматриваюсь, где там розовое. А Олег говорит:
- Да ты, дура, в зеркало посмотри!
В моей комнате зеркала не было, а в родительскую я заходила редко, уже год, как этот змеёныш не очень меня за старшую принимал и резко обрывал:
- Не мешай на компе работать!
Подошла к зеркалу, а там… под чёрным покровом волос набухшие розовые губки. Никогда их такими не видела. Наверно, возбудились от запретного разговора.
Олег увидел, как я остолбенела, скинул штанишки, подскочил сбоку и давай дрочить.
Мама родная! Откуда у пацанчика член такой? Правда, я не видела раньше мужских органов, но этот показался мне огромным.
А Олежек оборзел, шлёпнулся на пол между моих ног, и дрочить бросил. Обнял меня за ляжки и смачно всосался в половые губы.
Откуда, пример взял! Откуда? Из Инета.
- Что ты, пацан позволяешь? – закричала я. Но как-то он всосал мне сверху половых губ, аж дыхание перехватило.
- Лерка, щас спущу, - кричит он, - давай в тебя, добру не пропадать!
- Ты что забеременеть меня хочешь? – испугалась я.
- Дура! от родного брата не беременеют, вчера в Инете статью читал.
Благодаря Инету, Олег в нашей семье считался самым продвинутым, это мама говорила.
- Ты, дура! – кричит он, - всё равно тебе целку сломают!
Соскочил и суёт член в меня. А мне сразу больно, рванулась назад.
- Не входит, - зацокал братец языком, - ладно, не бойся, пусти наполовину.
Я поняла, какая-то проблема там у меня внутри, ну, думаю, братец, всё-таки, родной, уродовать не будет, а я, вдруг, разберусь, в чём дело.
Позволила ему вставить наполовину, только понять ничего не успела, он скорчил рожу неимоверную и чувствую, как брызнет от него горячая струя во внутрь меня.
Я задышала часто, часто, но больше ничего не почувствовала.
- Ну! – думаю, - с родным братом согрешила.
Больше я его не подпускала, две недели он преследовал меня, потом подсунула ему свою подружку Галку, смотрю, успокоился.
Но Галка, почему-то, возненавидела меня, растрепался, наверно, братец.
* * *
Наш сосед по площадке, дядька тридцати лет, как-то заметил мне, когда я проходила мимо:
- Ну, Валерия, ты красивая стала! Ножки у тебя крепкие.
Сам он был маленький, щупленький, с огромными глазами и личиком, как у ребёнка, худым, с обтянутыми кожей скулами.
Я вся вспыхнула и убежала.
В другой раз, сосед остановил меня на улице и принялся опять говорить что-то насчёт ног. Я прервала его:
- Вы уж мне не льстите. Вот у Вашей жены ножки словно точёные - французские.
- Эх, Лера! – отвечает сосед. – Мужчине не достаёт того, что он не имеет. За французские ножки и женился на Татьяне. Только потом понял, что нужны мне ножки плотные, массивные, как у тебя, ты её на десять лет моложе, а посмотри, какие у тебя ля… бёдра могучие. У моей-то вместо жопы два кулачка.
- Если будете так говорить, Тане Вашей скажу, - уперла я руки в боки, и больше сосед со мной не заговаривал.
Родители были на работе, а я лежала на кровати и смотрела муз ТВ. Там передавали контакт инопланетян с земными жителями.
Маленькие зелёные человечки обнимали щупальцами наших дородных девушек, я ещё подумала – находка режиссёра, скелетики тащатся от пышных блондинок.
Один из них произнёс:
- На нашей планете нет девушек с развитыми формами, мы поймали послание землян другим мирам, там была картинка с вашими девушками, и поэтому мы появились здесь.
Я подумала, что не прочь бы встретиться с такими человечками и под впечатлением запустила себе ручки в трусики.
На этот раз получилось хорошо, и я умиротворённо уснула.
Мне снилось, что лечу я к звёздам, ступаю на эту самую планету.
Кругом зелёные человечки, и все они, сгрудившись на земле, возбуждённо требуют чего-то от своего соплеменника, ростом чуть повыше других, который висит, каким-то чудом, в воздухе надо мной.
Этот человечек, наверно, их главный, не отрывает от меня глаз и потом машет раздражённо щупальцами.
Человечки на земле, недовольно вопя, исчезают из поля моего зрения, и мы остаёмся один на один с их вождём.
Он спускается с воздуха ко мне и, подав щупальце, приглашает куда-то пройти.
Мы входим в серебристое помещение, там, на полу стоит такая знакомая, родная мне кровать. Человечек становится на колено и приглашает меня взмахом щупальца лечь в постель.
- Нет, нет! – возражаю я ему, - я ещё девушка, мне нельзя.
- Ты дашь начало новому нашему роду, сильных, красивых альдебаранов, и всем им ты будешь мать.
- Но я должна спросить разрешение у своей мамы!
- Тогда мы доставим сейчас с Земли твою маму, но прежде я наслажусь с тобой без её разрешения, нет ничего прекрасней, как взять девушку силой.
- Нет, нет! – закричала я.
Но он не слушает меня и, толкнув на постель, взгромождается сверху на моё тело.
Я почувствовала сильный прокол в промежности и удивилась – откуда у такого маленького человечка такой огромный сильный член?
Но тут же услышала мамин крик:
- Что ты себе позволяешь? Слезь с неё зараза!
Я удивилась, как быстро доставили маму на планету и, открыв глаза, прошептала:
- Мама, ты разрешишь мне стать матерью инопланетян?
Но, придя полностью в себя, обнаружила, как мать бьёт по голове и стаскивает с меня за волосы щуплого соседа, который, однако, уже успел засадить мне во сне.
Мама захотела подать на соседа в суд за изнасилование, повела меня к гинекологу, тот посмотрел и развёл руками:
- Она осталась девушкой. У неё редкий случай костной ткани плевы, так что проблема скорее в том, что Вашу дочь нельзя лишить девственности обычным естественным способом.
- Позже будем с этим разбираться, - сказала мне мама и опять заладила:
- Я за папу в 22 года вышла.
Сосед сильно запил, при случайных встречах со мной старался быстро исчезнуть с глаз. Скоро развёлся с женой, и я его больше не видела.
* * *
Мне минуло пятнадцать. Я сама была не рада своей красоте. Мужчины, увидев меня, замирали, как вкопанные, но мало кто решался на контакт. «Красота – страшная сила», - говорила мне мама.
Мы отдыхали с ней на юге, без папы и братика. К маме один грузин привязался. Мама держала его на дистанции, но порой снисходительно улыбалась ему.
Грузин был интеллигентный, деликатный, кормил меня и маму мороженым. Но мне пакетик, как-то второпях совал и сразу отходил, всё внимание на маму.
Мне даже обидно стало, неужели мама лучше меня? и стала жеманно ему улыбаться. Он сказал мне однажды, с блеском в глазах, когда мама отвернулась: «Валерия, не дразни грузин, у нас очень горячий кровь!».
- Да нужны Вы мне, дядя! – отвечала я ему, добившись признания.
Он вспыхнул: «Какой дерзкий девушка!».
Пора было уезжать, и мы пошли прощаться в ресторан. Грузин превзошёл сам себя, купил для нас на стол огромный букет роз, заказал настоящее шампанское «Клико» и всё время бросал музыкантам деньги, чтобы исполняли для мамы любимые песни. А её репертуар он выучил раньше, мама включала на пляже компакт-проигрыватель.
Он танцевал с мамой, деликатно прижимая и стараясь пощекотать щёчку густыми усами, мама хохотала, наконец, кавказец, в один такой момент позволил себе обнять её крепко, так что у той затрещало что-то. Мама сразу вырвалась и подошла к столу. Грузин заизвинялся.
- Нет! Я больше не хочу танцевать, - отвечала мама, - можете пригласить Леру.
Он пошёл со мной, но настолько подавленный, что боялся смотреть мне в глаза. Когда танец окончился, грузин пошептался о чём-то с музыкантами, и их главный объявил:
- Сейчас Георгий споёт песню, посвящённую женщине, которая навсегда похитила его сердце!
Грузин встал перед микрофоном и запел. Пел он куплет сначала на грузинском, а потом повторял на русском. Пел грустно, положа руку на сердце:
- Далеко за горами холодная страна.
Из-за гор прилетела голубка одна.
Сердцем всем я мечтаю – душу ей обогреть,
Но не хочет голубка на орла посмотреть!
Все женщины в ресторане зааплодировали, и многие утирали слёзы платочками. Мама сидела неподвижно с приклеенной улыбкой, но я видела, что песня её тронула.
Мы с мамой поселились на втором этаже красивого отдельного домика – все удобства, грузин жил один, внизу под нами.
Когда мы подошли к крыльцу, я девушка взрослая, всё понимаю, сказала: «Пойду, попрощаюсь с морем» и двинулась к пляжу по мраморной дорожке, выложенной прямо до входа в воду.
Присела на край лежака у самого моря и смотрю при свете луны на вздыхающие волны. Я даже не заметила, как кто-то подошёл сзади, зажал рот, чтобы не кричала, повалил меня животом на лежак и стащил трусы. Он, видимо, не хотел, чтобы я видела его лицо, но я сразу догадалась по запаху «Дюны», что это наш интеллигентный грузин.
Георгий, пока я была в шоке, со стоном всунул свой звенящий от напряжения стержень в мою девственную вагину, но только наполовину. Я почувствовала дикое давление на непробиваемую плёнку, так, что оттянулись, чуть не до разрыва, внутренние стенки влагалища, от боли я чуть не потеряла сознание.
Тут возбуждённый грузин понял тщетность попыток прорвать мою броню и, выхватив измученный орган из половой щели, всадил его в мой, никогда не знавший такого соседства анус.
Невообразимая болезненность обеих моих отверстий, и ожидание скотского поругания, взорвали мой хрупкий позвоночник дикой энергией, я подбросила мужчину своим крупом, не меньше чем, на полметра вверх, и тут же раздался дикий вой тяжело раненого самца.
Георгий с размаху врезался перевозбуждённым органом на мраморную дорожку и сломал его.
На вой прибежала мама, грузина потом забрала скорая.
* * *
В семнадцать лет со мной произошла ещё более выдающаяся история.
В жаркое лето, отец с матерью на выходной уехали загород на дачу, брат со сверстниками сплавлялся где-то на Алтае, делать мне было нечего, и я присела на скамейку около фонтана.
Я наслаждалась его туманной прохладой и, расслабившись в комфортной атмосфере, закрыла глаза.
- Извините, не хотел беспокоить Вас, Вы так прекрасны в дремотной неге! – услышала я мягкий баритон.
Я открыла глаза.
Ко мне подсел на скамейку мужчина, лет тридцати пяти. Смутно вспоминалось – раньше где-то его видела… Потом дошло, что он похож на Ричарда Гира и прекратила вспоминать.
Он меня заболтал. Говорил очень красиво, даже сложно передать. Взял так мягко мои пальцы в свои руки и сказал, глаза в глаза:
- Вы не бойтесь. Я не маньяк. Просто давно мечтал, вот так, близко, смотреть на Вас и любоваться чудом природы.
- Откуда давно? - промямлила я.
- Я наблюдал за Вами долго со стороны, прежде чем решился подойти. Не прогоняйте меня.
- Но я не знаю Вас!
- А я знал Вас раньше, чем увидел. Вы приходили ко мне во сне.
- Как же это могло быть, раз не видели?
- Понимаете, нас пронизывает незримые нити несознаваемых связей между всеми живыми существами. Иногда эти связи вдруг включаются между неизвестными друг другу людьми.
- А, слышала. Телепатия?
- Да! А слышали Вы о дежавю?
- Это когда происходит, что уже было раньше?
- О, Вы умная девушка! Вот я держу Ваши нежные премилые пальчики, а это было когда-то раньше.
- Вы меня смущаете.
- Не смущайтесь. Я скажу Вам очень важное.
Знаете, Бог создаёт сначала одну душу бесполого человека, а потом разделяет их на мужскую и женскую половинки.
- Как из ребра Адама Еву?
- Да, Творец повторяет это каждый раз, но разделённые половинки могут всю жизнь безнадёжно искать друг друга.
- Вы хитрите. Сколько Вам лет?
- Тридцать три.
- А мне семнадцать, наша общая душа не могла появиться в одно время.
- Милая девушка, души создаются и делятся на небесах и направляются на землю в разное время. Первой направляют на разведку мужскую половинку.
- А Вы правы! У меня папа старше мамы на десять лет.
- Они счастливы?
- Конечно! Вот опять укатили на дачу, а меня не взяли, чтоб не мешала.
- Что-то Вы надули прелестные губки. Обиделись на них?
- Я всегда им мешаю. Вечно выпроваживают!
- Если бы Вы не возражали… Мы, прекрасно проведём время без них!
Я посмотрела на него, такой мужчина, с добрым взглядом, похож на Ричарда Гира, честно говоря, сверстники мне надоели, двух слов связать не могут.
Он говорит:
– Сегодня «ПИТНИЦА», покатили в ресторан?
- Питница, так питница, - засмеялась я, как-то враз захотелось шампанского. Он остановил такси и покатили.
Мы так танцевали с ним! Никогда мне не было так хорошо от тёплого обожания такого взрослого мужчины. Он всё время говорил мне что-то про родство наших душ, потом подвёл к большому зеркалу в зале и сказал:
- Видишь мы похожи друг с другом на лицо, хоть ты молодая девушка, а я взрослый мужчина. Значит мы не чужие.
Я посмотрела в зеркало и мне показалось, что верно – мы как брат и сестра. Тут ещё за спиной какая-то женщина прошептала своему спутнику:
- Как хорошо смотрится эта пара!
Перед этим я выпила, кроме шампанского, рюмку коньяку, лицо моё горело, я видела его сдерживаемое желание поцеловать меня, но он не позволял себе, мне самой захотелось этого, и я приникла к нему. Я почувствовала, как он крепко вдавил мои соски в свою грудь и задрожал всем телом.
Мы доехали на такси до моего дома, я ждала, я хотела, чтобы он неистово обнимал и целовал меня, чтобы вырваться, потом и убежать! Но он опять, как на скамейке, держал на расстоянии мои руки, смотрел мне в глаза и молчал.
- Ты не хочешь поцеловать меня на прощание? – не выдержала я.
- Очень хочу, но не буду. Хочу запомнить твой образ, как недосягаемый лик мадонны с картины.
Я видела его неподдельное искреннее обожание, мне так хотелось продлить его.
- Можешь зайти ко мне, я сделаю кофе.
Он робко, по школьному, взял меня за руку, и мы медленно пошагали к крыльцу.
- Набери этот код, - попросила я его, и мы вошли в дом.
В лифте он не обнял, не прижал меня к себе, я хотела этого. Потом мне стало спокойно и надёжно с ним, почти как с папой, словно знала его всю жизнь.
В гостиной я усадила его в кресло и хотела пойти на кухню сварить кофе.
- Не надо пока, - сказал он, - я захватил из ресторана шампанское, давай взорвём бутылку!
- Давай взорвём! – тут же захлопала я в ладоши, достала из буфета два фужера и присела на диван. Он вынул из своей кожаной барсетки бутылку, потряс её и открутил проволочки. Пробка выстрелила с мощным взрывом, но, каким-то чудом, он наполнил бокалы, не пролив ни капли.
- Ты мне наврал, твоя профессия бармен! – восхитилась я.
- По совместительству, - пошутил он и передал мне бокал.
Я с восторгом, закрыв глаза, стала поглощать колючую искристую жидкость. Я не успела допить всё, как вздрогнула, выронив фужер, от внезапно навалившегося на меня мужчины. Он запечатал мои губы всасывающим поцелуем, придавил как-то наискосок своим телом мой живот, задрал юбку и сорвал трусы. От внезапного нападения, я оказалась в шоке и не смогла сопротивляться.
Он не вошёл, он зверски вдолбился в меня, он даже взревел как зверь, он порвал блузку и кусал мои груди и живот!
Я ощущала себя резиновой куклой, которую терзает взбесившийся пёс, я видела всю эту картину словно со стороны, как будто моя душа вылетела из тела и смотрела сверху на его оголённую задницу, совершавшую всякие отвратительные движения между моих распластавшихся ног!
Но он, как и все другие мужчины, раньше, доставлял мне только мучительную боль, я чувствовала, что его член не может проникнуть сквозь непробиваемую плеву, хотя безумец многократно неистово долбил меня, пока его горячая сперма не ударила мне внутрь, и моё сознание отключилось.
* * *
Утром я позвонила своей новой старшей подруге по работе, папа устроил меня на фирму пост-шоп.
- Даже в мыслях не было отдаваться ему! – сказала я Марине, когда она появилась.
- Расскажи, расскажи - как это вышло?
- Знаешь так неудобно…
- Ну, уж если вызвонила меня, то рассказывай!
- Конечно, ты же у меня одна старшая подруга…
- Вообще то я удивлена, такая недотрога…
- Ну, недотрога это слишком. Ой!
- Что случилось?
- Неловко повернулась. Больно … там внутри.
- Ну-ка покажи мне. Не стесняйся. О, ты без трусиков! Раздвинь ножки.
- Ой, не трогай! Больно!
- Да он тебе даже губки порвал! И кровь на ляжках!
- Может быть порвано … там внутри? – простонала я.
- Ну, там… Наверно, прорвана тоненькая плёночка плевы.
- Боюсь Марина, что она не тоненькая, помнишь я рассказывала тебе про парня с дискотеки?
- Как он прижал тебя прямо на стенке?
- Я не возражала, пора уже в семнадцать лет, но было так больно, вырвалась.
- А тут не вырвалась?
- Здесь всё было по-другому.
- Давай, давай, только по порядку!
И я рассказала Марине всю историю.
Когда я дошла до момента, как мой воздыхатель крепко прижал мои груди в ресторане перед зеркалом, Марина как-то плотоядно потянулась ко мне.
- О, у тебя такая грудь! для девушки семнадцати лет, - восхитилась она. - Можно я положу ладони на твою грудь?
И, не дождавшись ответа, сжала мои груди.
- Ой, - вскрикнула я, - не надо, у меня здесь тоже болит! Он так вчера сосал их, как вакуумным насосом!
- Ладно, ладно, что было дальше? – с нервной дрожью отняла подруга руки.
Я продолжила рассказ до конца и сказала:
- Марина, главная причина, зачем я позвонила тебе, не хочу тебе жаловаться, хочу разобраться, почему я не могу стать женщиной?
- Ты думаешь, что после всего этого ты не женщина?
- Я потеряла сознание от боли, не помню, что было потом, но я лазила туда пальцем – там всё как раньше.
- Потрясающе!
- Но самое главное, мне хочется, чтобы этот мужчина… - я замолчала.
- Ты… ты хотела бы это повторить? – спросила Марина.
- Да!
Марина всплеснула руками, не в силах что-либо сказать. Я продолжила:
- Но я совсем не знаю этого человека. Где он, откуда? Когда очнулась, его уже не было. Сам он, конечно, не объявится, он же думает, что сдам его в милицию.
- А как он назвался?
- Витас. Но он мог и соврать.
- Витас? Странно…
- Что странно?
- Редкое имя. Он, наверно, прибалт. Как он выглядит?
- Высокий. Шатен. Я же говорила, похож на Ричарда Гира.
- Да говорила. У него есть какие-то … как бы сказать? Интимные приметы?
- Интимные? Я не ручаюсь… Сама понимаешь, моё состояние… Мне показалось… Когда я мельком увидела его возбуждённый орган, довольно большой… Он задрал рукой крайнюю плоть, а на головке, словно блеснуло золотое кольцо…
- Золотое кольцо? Валерия, это был… мой муж!
- Что… что ты сказала?! – прокричала я.
- Это мой муж. Я не успела представить его тебе. Он не обманул тебя, его действительно зовут Витас, вообще, чувственные мужчины не представляются женщине под чужим именем, их возбуждает собственное имя в устах незнакомки.
- Ты уверена, Марина?
- Ещё как! Золотое кольцо вживил ему в головку пластический хирург. Ты не зря вспоминала – где могла его видеть. Он как-то заходил к нам на работу.
Он, этот паршивец, сказал мне:
- Какие внушительные формы у этой рано созревшей акселератки!
Я не решилась, после этого, знакомить его с тобой.
- О, Марина! Но я ни в чём не виновата!
- Не виновата? Нет, ты слишком виновата!
- Но чем?
- Тем, что так соблазнительна, что все мужчины хотят тебя! И не только мужчины! Я тоже хочу тебя! Я еле сдерживалась при виде твоей промежности! Но теперь я не буду! Ты была с ним, а я буду с тобой!
Выпалив этот монолог, Марина обезумела, бросилась на меня, раздвинула мои ноги и с силой зажала мои руки.
Я закричала:
- Марина! Отпусти мои руки! Что ты делаешь! Твой раскалённый язык больно бередит мою рану! Марина! Не надо Марина! Зачем ты залезла туда носом?!
Она не обращала внимания на моё сопротивление и хрипела:
- Милая девочка! Я сделаю тебе хорошо! С мужчиной тебе не может быть хорошо, а я сделаю!
Она вошла в моё влагалище и носом и языком и продолжала внедряться внутрь моего тела всей головой.
Я закричала:
- Марина, ты так больно кусаешь мне матку! Как ты сумела проникнуть туда? Неужели такое возможно? Марина, Марина пощади меня!
Потом я куда-то улетела и потеряла сознание…
Я очнулась в конвульсиях от сладкого оргазма извергаемых мной соков. Марина, ничего не замечала вокруг и, наклонившись надо мной, неистово тёрла рукой своё влагалище под приспущенными кружевными трусами.
Но самое странное было сзади неё. Откуда-то в комнате появился мой вчерашний насильник. Обхватив обеими руками дрожащий круп жены, он вонзил сзади член в её анус, но, при этом, впивался взглядом в моё лицо.
- О, о, о! – завопила моя дорогая подруга, закатив голову кверху, ей было совершенно всё равно – кто там, так вовремя, вставил желанный аппарат сзади, трижды усилив этим силу её бесподобного оргазма.
От этого сумасшедшего крика я пришла в себя окончательно и посмотрела на Витаса широко раскрытыми глазами.
В моей помутнённой голове возникла фантастическая картина – я кончила с ним, а не с его женой, моя память отчётливо, как наяву, воспроизвела вчерашние вожделенные стоны насильника и его искажённое страстью лицо.
- Это ты! Ты вернулся! Иди ко мне! – взмахнула я руками, - о, Марина, ты простила меня!
- Да, да! Вместе нам так хорошо! Можно я ещё раз поцелую тебя в бутончик клитора? – отвечала жена моего любимого насильника.
В восторге, что он вернулся ко мне, я была согласна на всё и прошептала в полузабытьи:
- О, делай со мной что хочешь!
Витас подошёл к моему лицу, наклонился, намереваясь запечатлеть страстный поцелуй в мои пульсирующие губки, но я схватила рукой его горячий от трения орган и нашла губкам лучшее применение, восторженно вставив в свой рот головку с сияющим золотым кольцом.
После Витас объяснил, что воспользовался знанием кода на входе в подъезд, дверь в квартиру, спешившая ко мне Марина, не закрыла, и он, проникнув в коридор, с изнывающим от возбуждения фаллосом подслушивал наш разговор.
С тех пор мы стали жить с этой парой шведской семьёй.
Витас понял, что ему недостижимо полное обладание моей плотью и не стремился к этому. Им обоим было достаточно для достижения бурного оргазма одно моё присутствие в групповом сексе. Часто умелыми и старательными действиями они доводили до оргазма и меня.
* * *
Однако, со временем, мне уже исполнилось восемнадцать, такая неполноценность мучила меня и, в конце концов, превратила мою жизнь в сплошной стресс.
- С этим что-то надо делать, - решила я.
И тут мне на глаза попалось объявление в газете: «Психогинеколог. Лечение сексуальных депрессий, дефлорация». О такой профессии раньше я не слыхала, но профиль точно мой. Конечно, обдало холодком страха при слове: «Дефлорация».
Доктор не торопился усадить меня в сверкающее никелем гинекологическое кресло, и мы вели беседу за столом, напротив друг друга.
- Значит Вы устали от романтического пребывания в девичестве? Ну что ж, всему своё время. У Вас были случаи с попытками Вашей дефлорации? – спросил он.
- Да, конечно, было много случаев. Но…
- С врачом нужно быть откровенной, - попросил доктор, расскажите всё.
Я кратко рассказала ему про все попытки овладения мной.
- Какая Вы красивая, - посмотрел врач мне в лицо.
– Я давно работаю с пациентками и знаю, что у каждой красивой женщины столько интересных тайн, что из них можно написать не один роман.
- Снимайте трусы и садитесь сюда, - показал врач на кресло.
Я исполнила его предложение, доктор широко раздвинул мои ноги и положил их на лонжи, сразу защёлкнув браслетами, руки он тоже пристегнул к подлокотникам кресла.
- Вы хотите делать мне операцию? – хотела спросить я, но, о, ужас!
Сзади врача я увидела мужчину средних лет, нацелившего видеокамеру прямо на мою развёрзнутую плоть.
- Что Вы делаете? Прекратите снимать! – закричала я.
Доктор как-то криво улыбнулся:
- Это мой ассистент. Снимаем для студентов. Демонстрация сложного случая.
- Господи! Какова моя участь, всё время мужчины вводят меня в шок, даже здесь у врача, – подумала я.
Но настоящий шок был впереди.
Доктор больно развёл моё влагалище ложками, а «ассистент» залез туда объективом камеры с подсветкой.
- Сняли? – спросил врач, - теперь моя очередь.
Он залез рукой во влагалище и ощупал его.
- Редкий случай. Перегородка из костной ткани, - сказал он.
- Разве такое бывает? – удивилась я.
- Хороший повод, применить моё изобретение, - сказал «ассистент» и вытащил из своей барсетки короткий резиновый шланг, снабжённый на конце сверкающими винтообразными ножами.
- Но у меня есть свой инструмент для этих целей, - возразил врач.
- Какая обычная Ваша такса, доктор за съёмку половых органов клиенток? – спросил «ассистент».
- Сто долларов.
- А я заплатил Вам двести, и мы оговорили применение моего инструмента.
Доктор покрутил в руках изделие и спросил:
- Что с ним делать?
- Одевайте на свой член и вставляйте пациентке. Как только он упрётся, автоматически включится мотор и начнётся вращение ножей.
- Не надо!!! – закричала я и рванулась. Но браслеты крепко держали моё тело.
- Не кричите, девушка, - сказал ассистент, - это безопасно, при сильном давлении мотор остановится. Или хирург будет долго мучить Вас скальпелем.
Врач произнёс:
- Однако я не смогу… у меня не встанет. Гинекологи не реагируют сексуально на гениталии.
- Тогда Вам придётся снимать, - передал «ассистент» ему камеру, взял у него свой инструмент, снял штаны и посмотрел на мою распластанную промежность.
Член у него моментально взмыл вверх, и он надел на него страшное орудие.
- Не надо!!! – опять заорала я, не в силах сопротивляться иным способом.
Я слышала раньше, что гинекологи позволяют за деньги снимать вагинальные процедуры с пациентками, но никогда не думала, что это коснётся меня, да ещё в такой форме, с участием оператора-садиста в операции.
- Деньги делают всё! – в безнадёжном отчаянии подумала я.
Ассистент вставил в моё влагалище жуткий инструмент, и я зашлась душераздирающим воем от боли, создаваемой вращательным вырезанием моей плевы. Насильник вытащил орудие, потекла кровь.
Но он тут же, сорвав насадку со своего органа, вонзил теперь в мою вагину свой естественный снаряд.
- Куда Вы опять? Больно! - заорала я, - Вы же сделали операцию?
- Не до конца! – прохрипел «ассистент» и скривил лицо от сумасшедшего оргазма.
К своему удивлению, я почувствовала в этот момент содрогание всего моего тела и поняла, что многократно кончаю и кончаю.
Страх и ненависть к моему мучителю покинули меня, во всем теле разлилась благостная истома, и я прошептала пересохшими губами: « Теперь я женщина».
P. S. Выслушав Леру, я удивился, как много она пережила.
Она усмехнулась: "Врач же сказал: "У каждой КРАСИВОЙ женщины найдётся историй не на один роман". Только все скрывают. А мои истории усугубила… эта трудная плева.
- А как сейчас?
Лера снова усмехнулась: "Сейчас у меня другие истории. Как-нибудь в другой раз!"
|
|