Виталий Иванов |
2002-02-01 |
311 |
10.03 |
31 |
|
|
|
Как-то летом, я возвращался в город с нашей дачи у озера Лебединого. Подойдя к платформе, на которой не оказалось ни одного человека, я остановился у стенда с объявлениями по садоводству и стал не спеша читать их. Времени у меня было до электрички минут пятнадцать.
Вдруг откуда-то сзади и совсем рядом с собою, я услышал жалобный стон, или плач. Длинный звук почти на одной ноте сразу достал до нервов и заиграл на них. Так играют на нервах в кабинете зубного врача, удаляя без наркоза пульпит. Но тогда я об этом ни секунды не думал. Просто пришло ощущение, будто жалуется весь мир. Да, весь мир, и вместе со мною! Потому что и меня всего пронзила странная боль. Я обернулся - и ничего не увидел. Пустая платформа. Короткая. Всего-то на два первых вагона. До ближайших домов - метров двести. Кругом - только лес. Небольшой ветер, как будто, усилился. Но, кроме шума в деревьях, полная тишина. И вдруг - опять этот звук. Жалобный… Нет, не то слово - молящий о помощи, крик последней надежды, страдания и доверия - безграничного. Потому безграничного, что нет больше выхода. Животный плач всего мира!
Я внимательнее огляделся вокруг. - Никого!
И опять этот стон. Совсем рядом. Где-то внизу. В полной растерянности, если не сказать страхе - потому как, ну что же это такое?! - я посмотрел вниз. И увидел… Да, до сих пор меня проносило мимо подобных картин! Живое существо смотрело на меня огромными, все понимающими глазами, полными безграничной надежды и призыва о помощи.
"Мяу!" - еще раз сказало оно, как-то очень медленно растягивая каждый звук по отдельности. "М-я-у!.. Помоги мне!! Только ты один здесь. И только ты можешь помочь! Больше рядом нет никого!"
Это был кот. Большой серый кот. Он лежал в нескольких шагах от меня и в десяти метрах от рельсов. У него полностью были отрезаны задние ноги. На их месте - и после первого раза я старался туда не смотреть - краснело грязное месиво из крошек костей, живого мяса, перепачканного в земле, какой-то жухлой травы… И, бог знает, как он откатился так далеко от рельс!
Это был крупный и сильный, красивый зверь. Не из домашних кошечек и не из котов, лазающих по помойкам. Нет, это был настоящий лесной кот. Дача у нас довольно в глухом районе Карельского перешейка. Народу немного. И коты, как у Киплинга, действительно, ходят здесь "сами по себе". Как его угораздило попасть под проходящую электричку! Но чем же мог я помочь? Чем?!.. Чем можно помочь существу, если у него отрезало ноги? Ведь это даже не человек, человек может жить среди людей и без ног. Как в лесу без ног может жить кошка?!
Взять с собой его я, конечно, не мог.
Да… Вот когда ощущаешь стыд и беспомощность, вспоминаешь, что существует совесть.
Чем можно помочь? - Только лишь взять с собою, лечить и, если выживет, долго, может быть, много лет заботиться о звере-калеке, постоянно имея его перед собой в доме.
Нет, это выше того, на что я способен! У меня масса других дел, которые много важнее, не говоря уже о семье, - кто знает, может быть, для всего человечества. - Да, я подумал тогда о человечестве! Именно - даже тогда! И о человечестве тоже - не только о безусловном неодобрении тещи. Надо же было - сразу подумать о человечестве! Вот как замазываем мы совесть: не женою, не тещею - так человечеством. А помочь всего-то надо - больному коту!
Нельзя же собирать у себя всех калек! "Может быть, недобитых комаров еще собирать?" - пронеслась в голове сумасшедшая мысль. Но мне было отнюдь не смешно.
И опять этот стон. Казалось, будто бы всей природы. Все это время стоны не прекращались, и кот смотрел на меня, глазами в глаза, умаляя о помощи, с надеждою, и пытаясь понять: когда же и как я помогу ему. - Он не сомневался во мне! Это была надежда зверя на человека, более высокое, высшее, всемогущее, разумное существо. Может быть, так вот, когда нам плохо, совсем нету выхода, мы, люди, просим у Бога. Да, я это видел: и звери так относятся к человеку, надеются на него только, как человек в отчаянии молится Богу!
Что же было мне делать? После первого страха, потом сострадания, ощущения полной беспомощности, постепенно я стал понимать необходимость и неизбежность какого-то разрешения ситуации. И сразу почувствовал выползающее откуда-то из глубины моего естества мерзкое ощущенье предательства. Я понял, мне придется здесь его бросить! Пройти мимо. Уйти, так же, как и пришел, будто ничего не случилось. И кот сразу это почувствовал! Сразу почувствовал это в моих глазах. Даже стон его изменился. Вначале он был даже несколько требовательным и как бы не сомневающимся. В нем, кроме безмерной боли, звучала надежда и вера. И вот другое - усталость и безнадежность…
Последний раз - я это видел! мы все время смотрели глаза в глаза - он уже явно презрительно оглядел меня и отвернулся. Он больше на меня не смотрел! Потерял ко мне интерес, сосредоточился на своей боли. Он решил умереть. Понял, что ничего ему более не остается, никто в этом мире не может, не хочет ему помочь. Окончательно понял, наверное, он знал это и раньше, но в последние часы своей жизни, в минуты отчаянного страдания слабость имел усомниться. И теперь он жалел об этом… Да, он окончательно понял: в жизни каждый - сам за себя. Каждый сам за себя перед смертью. Кроме пустых слов, никто ничего для другого не сделает. По-настоящему никто никому не может помочь. И он от меня отвернулся!..
Бесконечная жалость и неописуемый стыд охватили меня. Что же делать? Что делать?! Ну, может быть, чем-то я все же способен помочь?..
И тут… О, эту историю я буду помнить всю жизнь! В полном сумбуре ума я достал из кармана конфету, последнюю из взятых с собой в дорогу конфету, которую я собирался съесть в электричке, вынул ее из бумажки и положил перед ним на земле. Кот уже на меня не смотрел, он только тихо стонал. Я нагнулся и пододвинул ее к его носу. Конфету! Это надо же было мне догадаться!.. Я хотел как-то отвлечь его, может быть, смягчить боль, и другого ничего у меня не было. Но я чувствовал, уже чувствовал ложь!.. Хотя и движение было почти естественным. Все же, и тогда я чувствовал ложь ситуации! Чувствовал даже еще тогда, когда доставал из кармана! О боже! Он повернул голову и так уничтожающе посмотрел на меня… Он унизил меня, растоптал! И правильно сделал. Конфету! Высшее существо в минуту страшного физического страдания того, кто ниже его, может быть, перед самою его смертью, предлагает конфету… Хорошо же высшее существо!
И он опять отвернулся. И стал перекатываться от меня через спину. Я видел чего ему это стоило - без задних ног, с кровавыми дырками!.. Он не хотел быть рядом со мною! Да. Я не достоин был быть свидетелем этих мучений. Он желал умирать в одиночестве. Презирал меня, правильно презирал!
Что же, мне оставалось уйти. Я прошел на платформу. До поезда было еще несколько минут. По-прежнему я был один. И все время я видел его - он откатывался, через спину откатывался… Он продвинулся уже на несколько метров. Я видел, куда он катился, оставляя за собой следы крови – он хотел забраться в кусты. Чтобы там умирать. И, пока не подошла электричка, я смотрел как он это делает… Ловко у него получалось!
А в электричке - два часа до Санкт-Петербурга - я пробовал читать книгу, прекрасную книгу Свами Вивекананды о безграничной любви, об учителе его, Рамакришне, который был бхакти… Но опять видел кота. И слышал тот стон - как будто жалуется весь мир! Этот стон и сейчас в голове у меня.
Каждый день в огромном городе я вижу тысячи, и тысячи жизней. Никто не обращает друг на друга внимания. И в глубине себя слышу предсмертный стон искалеченного, но гордого, одинокого зверя. И, как бы со стороны, вижу как я, растерянный, предлагаю ему конфету свою. Перед тем, как бросить его одного!..
Эта история имела свое продолжение.
Я не мог не думать об этом. И через несколько дней мне пришла в голову, может быть, не слишком оригинальная, но сильно занявшая меня мысль. Если кто-нибудь высший есть где-то на небе, что будет, если в подобной ситуации искалеченного кота окажется все человечество? Допустим, будет война, огромные разрушения, миллионы погибнут… И, как говорят иногда, особо не думая, - "живые будут завидовать мертвым". Возможно, человеческая цивилизация окажется на грани уничтожения, неясно будет уже, сможет ли она выжить. И будет мучение неимоверное многих… Что же тогда, поможет нам кто-нибудь свыше, или же нет? Если этот, кто-нибудь, есть, чем Он поможет нам - воскресит мертвых? Быть может, предложит "конфетку"? Или пройдет мимо?
Об этом случае я рассказывал многим - меня мучила совесть. В том числе, рассказал и в одной компании, собирающейся довольно-таки регулярно и обсуждающей всякие религиозно-философские штуки, добавив к невыдуманному рассказу свое рассуждение о человечестве. В общем никто не мог мне ответить ничего положительного. Говорили: "Жалко кота… Но нельзя же без конца думать об этом." И даже смотрели на меня несколько снисходительно, как на человека, видимо, способного заниматься лишь какими-то пустяками. Один только молодой человек, очень тонкой душевной организации, прекрасный молодой человек во всех отношениях, сказал мне серьезно, что надо было взять камень побольше и побыстрее добить кота, чтобы тот долго не мучился. - На это же у меня готов был ответ – конечно, готов! Я спросил у него: "А человечество вы бы тоже добили, окажись оно в такой ситуации - беспомощное, как бы с отрезанными ногами?!" - И молодой человек, конечно же, сразу скис, отвернулся и пошел обдумывать мною сказанное. Но мне легче не стало.
Кто может решать за другого? Решать за других? Кто знает, что лучше: страдания, даже самые страшные, и жизнь до конца; или досрочный уход с чьей-то помощью? Тогда, может быть, вообще не нужно наше присутствие в мире, если кто-то за нас, над нами решает самое важное? Кто знает? Кто знает?!..
"По крайней мере, я не стал бы подкладывать конфету коту." - Это вернулся ко мне молодой человек. Увлеченный своим размышлением, я даже не заметил когда. - "Коты конфет не едят."
Вот так мне. Вот так!.. Он прав. Мы не только проходим мимо чужого страдания, но и не любопытствуем, что любят другие. Даже те, кто с нами рядом всегда. Не только звери, но даже и люди. О какой же беспредельной, всеобщей любви тогда так настойчиво, с упоением, чуть ли не забывая себя и все окружающее, мы говорим непрерывно? Только лишь говорим, - даже средь лучших! Мы говорим о какой-то абстрактной любви ко всем и всему в то время, когда не интересуемся даже первыми нуждами и проблемами тех, кто находится рядом. В лучшем случае, предлагая "конфету" - может быть, даже что и последнюю - тем, кто "конфет" не ест вовсе, у кого вообще проблемы другие. Может быть, это проблемы жизни и смерти, реальной жизни и смерти сегодня. А мы, не желая вникать, пытаемся всучить всем подряд не нужную никому "конфету" свою, считая себя при этом чуть ли и не героями - как же, "конфета" наша у нас была нынче последняя!
Так вот друг другом интересуемся мы. Так "любим друг друга". И потому, уверен я, иногда, в минуты особенно ясного видения ощущаем себя не нужными никому. И одинокими так, как ощущает себя кот с отрезанными ногами!
Не потому ли мы ищем чего-то "небесного и божественного", что не находим сил в себе жить на "грешной земле"? Но, если мы не умеем достойно жить здесь, как же мы можем думать, что сможем жить в мире, более совершенном? Нет, чтобы доказать, что мы достойные Неба, надо своими руками создавать рай на Земле и принимать жизнь такою, какова она есть, стремясь улучшить ее, но не строя иллюзий о помощи "высшей силы".
Только сами мы можем избежать "поезда", вовремя переходя через "рельсы". А если уже мы оказались настолько глупы или нерасторопны, что нам "отрезало ноги", что же - кому, на кого нам жаловаться тогда? Никакой Бог обратно нам их не приставит. Скорее, Он создаст нового человека. С ногами, руками… И, может быть, с лучшею головою!
|
|
IzLesa |
2004-02-21 |
20 |
6.67 |
3 |
|
|
|
Таракан в таракане.
роман.
не для всех.
Начнем..
Обычный таракан. Ну, прям, что ни на есть, обычный, противный людям, таракан; как все. Он жил и ел среди себе подобных. Он был молод. Его звали Таракан.
- Тихо!!!
Кто-то встал. Ищет тапки ногой под кроватью. Точно! Идет, волоча подошвами по полу. Нащупывает в темноте дверь на кухню…
- Шухер!!!
В рассыпную. У всех заранее был заготовлен на такой случай спасительный ходок, и вот теперь каждый нырнул в свою щель. Мечется, мечется и не может найти свою щелку один только Таракан.
- Ну, была же, блин... Сам нашел, никто больше не знал о ней... вот, черт! Где-то у розетки...
Остановился и замер с дуру. А может, со страху. Просто замер. В двух шагах от розетки.
Как раз и свет включили.
- Все..!
Позакрывал глаза. Побелел. Чуть не умер.
Глаза открылись сами собой. Темно. Все равно, что с закрытыми. По-видимому, угроза над жизнью больше не нависала.
Таракан осторожно, перебирая дрожащими лапками рельефный узор на обоях, прополз эти чертовы два шага к розетке и пошел домой.
Была у Таракана в голове одна мысль. Он любил ее. Он любил ей заниматься. Эта мысль волновала Таракана сначала не особо. Затем все больше. Сейчас этой Мыслью занято все пространство его тараканьей башки. Иногда Мысль теснит и даже вытесняет чувство голода, опасности и инстинкт к размножению. Вот так серьезно Таракан относился к Мысли.
И после такого происшествия очень уж Мысль стала рваться наружу: она не хотела больше, чтоб ее обдумывал лишь один Таракан. Она жаждала общения и обдумывания другими тараканами. Таракан в это время шел домой. Он уже успокоился, отдышался. Плелся по длинному узкому пролазу в стене или это была уже не стена, а что-то наподобие фанеры. А может, и фанерная стена. Его это не волновало. Потому, что его волновала Мысль. Она как обычно заняла всю его голову, но думать о ней Таракан не мог. Он думал теперь, с кем же поделиться своей Недодуманной.
Поздороваться не забыл. В общежитии строго: не здороваешься - не пускают. В ответ же с тобой не поздоровается никто. Еды Таракан с собой не принес, и это было не очень-то хорошо...
- Здравствуйте, - почему-то нервно, - как всегда пустой...
- А ты не думай, брат, что так будет всегда. Однажды мы решим, что с тобой делать! - жестко и громко рыкнул один из главных таракашек.
И Таракану снова захотелось закрыть глаза, как он сделал это несколько минут назад перед своей смертью.
"Мысль. Да. Это и вправду занятно",- думал он. "Как же вышло? Эта Мысль... Она и вправду дельная! Зайду к Левому".
Левый - это таракан, который отличался от других способностями к внимательному слушанью дела и к высказыванию своих замечаний в легкой, доступной форме. Ко всему прочему, жил Левый по соседству с Тараканом. К нему-то и направился мыслитель. Заходить к Левому не стесняется никто. Может, потому что Левый никому не отказывает в гостеприимстве. Хотя надо сказать, что тараканье гостеприимство сильно отличается от людского. Вот, например, у нас не принято с порога спрашивать гостя, зачем он пришел. А тараканы считают, что если заранее знаешь тему визита, то сможешь обдумать, чем помочь другу. Таких нюансов множество, и не имеет смысла их здесь перечислять.
Таракан у Левого.
- Ну, - понятное дело, Левый начал именно с этого, - и зачем ты пришел?
- У меня есть одна Мысль. Я не хочу больше думать ее в одиночестве.
- Что за Мысль? Ты можешь изобразить ее в картинках?
(Тут опять следует пояснить: тараканы - редкие мыслители, а если кто затеет думать, обязан, прежде всего, изобразить свою мысль в иллюстрациях. Никак не объясню это правило).
- Нет, - шепотом ответил Таракан, - это не тот случай. Понимаешь, это большая тайна. Если кто-нибудь нашел бы мои рисунки... В общем, ты будешь слушать или нет?
- Тайна? А не стану ли я соучастником в твоих антизаконных делах?
- Да нет же... нет. Ты просто послушай.
Таракан знал, что если Левый его выслушает, этого будет достаточно для того, чтобы Мысль получила распространение. Так сказать, поле для жизни и развития... Она ведь хотела.
- Хорошо.
И Таракан подробно изложил все, что так долго болело в его маленькой тугой тараканьей голове. Ему сразу же полегчало. Стало проще дышать. Он перестал мучиться. Он перестал думать... Гармония вновь вернулась в голову. И ничего туда больше не шло. Левый о чем-то спрашивал Таракана, но тот тщетно пытался уловить значение его слов. Мысль не прослеживалась. Как легко!
Снова ночной налет на кухню. Таракан в группе тараканов. Группа действует слаженно, четко, быстро. Таракан вернулся в общежитие вовремя. Сдал добычу на склад и пошел домой. Мысль его больше не посещала. Этот таракан навсегда покинул Таракана.
конец. (немного смазан, но такая была затея).
|
|
Соколова Екатерина |
2002-12-12 |
19 |
6.33 |
3 |
|
|
|
Настя Грачева и Настя Голубева дружили с первого класса. Жили они в одном доме.
И не расставались целыми днями. Вместе делали уроки. Помогали убираться друг другу дома. Вместе ходили в магазин, если одной из них поступала команда от родителей. Родители у них на одном заводе работали, и путевки им на лето в один пионерский лагерь доставали.
В школе девчонки учились примерно одинаково. Никто не знал, что контрольные по математике и физике за двоих Голубева пишет. И домашнее задание по этим предметам она тоже всегда делала, а Грачева у нее списывала. А сочинения за двоих Грачева писала.
Школу закончили в один институт поступили. После института в один год вышли замуж и через определенное время вместе катали коляски.
Детям было по полтора года, когда приняли решение вместе снять на лето дачу.
Снятый домик оказался небольшим, всего две комнаты и кухня. Каждой по комнате, вход у каждой свой. Лето обещало быть чудесным.
Первая ссора случилась на второй день совместной жизни. Еще мужья не успели в Москву вернуться. Голубева помешала картошку, которая жарилась на тефлоновой сковороде Грачевой алюминиевой ложкой.
- Ты, что рехнулась, - закричала Грачева, - я даже подумать не могла, что ты таких простых вещей не знаешь.
- Ты, на меня не ори, - может в другой момент Голубева и не была бы столь резкой, но сейчас ее позорили при муже, - не дурее тебя. Это алюминий, металл мягкий, он покрытие не поцарапает. Да и кромки у ложки тупые. Это не нож.
- Вот свою, сковородку, хоть шкуркой чисти, а мою, пожалуйста, деревянной лопаткой, - муж Грачевой при ссоре тоже присутствовал, и выглядеть дурой ей тоже не хотелось.
Мужей провожали, позабыв о размолвке. Неужели из-за сковородки ссориться. С ней действительно ничего не случилось. И на Грачеву обижаться глупо. Сковорода дорогая, подарок мужа. Конечно ей жалко.
В понедельник поссорились уже серьезно. Голубева поставила на край стола тарелку с горячим супом, а малыш Грачевой поднял вверх ручки, нажал пальчиками на край тарелки и пролил суп себе на запястья. На нежной коже появились два волдыря по сантиметру в диаметре. Ребенок плакал, женщины суетились. Не сразу, но все-таки нашли мазь от ожогов.
- Я даже не предполагала, что ты так можешь сделать, - орала Грачева. Ты дома, что всегда горячее на край стола ставишь. Я удивляюсь почему твоя Юлька жива до сих пор. Идиотка!
- Да я даже предположить не могла, что он начнет тарелки со стола стягивать, - оправдывалась Голубева, - высокий же стол, мне и в голову не пришло, что он может достать.
От жалости к ребенку у нее самой сердце разрывалось.
- Ну что орать, дело сделано, лучше подуй ему на ручки, от холодненького боль будет меньше.
- К головке своей холодненькое приложи.
- Приложи лучше к своей, - крикнула в ответ Голубева и ушла в свою комнату, накормила там свою Юльку, а сама даже обедать не стала.
Не разговаривали до утра. Утром Сережка уже забыл о болячках на руках и снова совал свой курносый нос во все щели. Схватил в кулачок пчелу с цветка и закричал, как ужаленный.
Пока вытаскивали жало, пока содой место укуса протирали, помирились. Целый день перемирие длилось. На другое утро, Грачева поставила ведро с грязной водой посреди пола и Юлька уронила его. Голубева за час до этого полы помыла.
- Ну, как так можно, - в сердцах сказала она, - ну на фига ты его здесь поставила, неужели нельзя было сразу вылить.
- Взяла бы да вылила, - парировала подруга. Можно подумать ты все правильно делаешь.
- Мне кажется, речь сейчас не о том, что я неправильно делаю, а о том, что ты поставила ведро не на месте, и теперь придется по новой мыть пол, да еще и Юльку купать, посмотри на кого она похожа.
- Следить за ребенком нужно, тогда ничего бы не было.
- Ну и следила бы вчера, когда Сережка пчелу поймал, и позавчера, когда он суп на себя пролил.
- Сравнила испачкаться или обжечься.
- Ты мне, подруга, надоела. Хорошо, я - плохая, ты – хорошая, рявкнула Голубева. Взяла на руки дочку и пошла ее отмывать. Когда вернулась пролитые помои по прежнему красовались по среди пола.
- А вытирать это кто должен?
- Твоя дочь пролила, ты и вытирай.
- А вот хрен ты угадала, - Голубева едва сдерживала ярость.
Пол Грачева вымыла сама, но с подругой разговаривать перестала. Помирились только в пятницу, перед приездом мужей. Не стали их посвящать в свои разборки. Подумали хорошенько и решили, что больше из-за таких мелочей ссориться не будут. Все-таки с первого класса дружили.
Принятого в тот день решения подруги претворить в жизнь не сумели. До конца лета на даче все-таки дожили. Но в августе вообще разговаривать перестали. Готовили каждая для себя. На кухне старались не встречаться. Помирились только через пять лет. С той поры на дачу вместе не ездят.
|
|
RK |
2000-06-20 |
5 |
5.00 |
1 |
|
|
|
Меня познакомил с ней Димка, мой друг.В то время я был один,никаких увлечений, никаких страстей,жизнь текла вяло и однообразно и ничего не поисходило.То есть не происходило ничего будоражащего воображение, не дающего спокойно уснуть по ночам,ничего, что могло бы разбудить моё спящее "я".Мне было тихо и спокойно.
Самое интересное,что и не хотелось никаких перемен...Но перемены пришли, пришли вместе с ней.
С первого взгляда она покзалась мне привлекательной.Высокая, пропорционально сложенная, правильнные европейские черты лица, огромные зелёные глаза,светло русые волосы до плеч, ну и далее в том же духе...Ну в общем не девочка- а картинка!!!
Как и положенно нормальному физически здоровому мужчине я отреагировал совершенно адекватно- принялся с Ней флиртовать.И тут произошло то , что натолкнуло меня на мысль, которая и поородила всё происшедшее далее...
Я решил ВЛЮБИТЬСЯ.Вы скажете:"Что за вздор?Как это решил?"А очень просто.
Попробуйте спросить себя-в чём выражается ЛЮБОВЬ?...
Нет, не что такое любовь, а в чём она выражается?
Цветы по утрам, кофе в постель,влюблённый взгляд, подарки на праздники, лёгкая ревность без повода и так далее...Разве это сложно? Смею вас уверить-нет!Вот я и решил попробовать влюбиться...Ведь всего-то нужно быть чуть-чуть актёром...
Вот некоторые странички из моего дневника:
23.05.93г.
Сегодня я впервые встретился с Ленкой наедине.Хотя наверное наедине- это громко сказано .Это происходило после дискотеки, в фойе , когда все разошлись.Ну или почти все.Я специально поджидал её у дверей, и она очень обрадовалась этому.Мы перекинулись парой ничего не значащих фраз, я помог ей надеть пальто, и поцеловал её в щёку на прощание.Я постарался сделать это так , чтобы она почувствовала что это не простой поцелуй, что это выражение моей нежности и "любви"(не могу писать это слово иначе чем в кавычках).И кажется она это почувствовала!!!!(Первая победа!!!)
. . . . . . . . . . . . .
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ... |
|
Эрнесто |
2000-06-16 |
5 |
5.00 |
1 |
|
|
|
В томной гуще издательского коридора раздавались молодые и еще радостные шаги писателя Лимкевича. На душе у него распахнутая вязкость писательской жизни. В глазах перспективные поцелуи будущих воздыхательниц. В кармане съежившиеся сигареты с отпечатками финансового кризиса и теплый бумажник. В руках воздух. В мыслях ожидание ответа от господина Маргина Агриуса. Совсем молодой, доброжелательный Лимкевич любил Бабеля, Карлов мост, Париж и свою бородку, которую он недавно взрастил, считая ее экзистенциальным признаком гения. Маргин Агриус сидел у себя в кабинете на кожаном кресле под репродукцией, на которой голый Буковский целовал упирающегося Миллера в шубе и валенках. У Агриуса было лицо, похожее на овощной склад, и тело, в виде пяти килобайт порнографических картинок. Он с большой неохотой обнаружил в своем органайзере липкую фамилию Лимкевич и услышал приближающиеся шаги. Молодой автор подходил к двери издателя и мельком увидел в соседней комнате человека, сидящего за столом и произносящего некие фразы, причем фразы эти он читал с сигаретных пачек, которые в двух стопках расположились перед ним. После того, как очередная фраза была произнесена, человек брал прочитанную пачку из одной стопки и с грохотом клал в другую. Постояв немного, Лимкевич увидел, что в результате образовалась одна огромная башня из пачек, но по всей видимости, человек был неугомонный и настырный, и останавливаться на достигнутом не собирался. Он ловким ударом разрушил башню, перемешал пачки и стал читать их задом наперед. Лимкевич, поняв что и после этого человек не успокоится, смачно плюнул в сторону и постучал в дверь. Агриус, поняв что встреча неизбежна, достал из кармана пиджака бутылку с этикеткой, на которой изображался голый Миллер с хлыстом, догоняющий Буковского, и была надпись на китайском языке, отхлебнул от нее и попросил войти. Лимкевич бодро открыл дверь и краем глаза заметил свою собственную слюну, стекающую по стене зигзагообразно и крошечного Берроуза, стоящего внизу с ведром и пытающегося ее поймать. Не на секунду не дрогнув, но где-то внутри ужасно удивившись, Лимкевич шагнул в преисподнюю кабинета.
Маргин Агриус приветствовал Лимкевича сидя. В глазах издателя бегало неприятное ощущение неизвестного характера и Лимкевичу показалось, что его внутреннему Бабелю сделалось плохо и тошно, и что всем его любимейшим вещам пришел полный и нахальный конец. В голове Лимкевича вдруг образовался писсуар, и что самое интересное, общественного пользования, и еще какие-то голые женщины с подносами, откуда-то появился тот человек с пачками, говорящий –«Хочешь я тебе прочитаю, давай свой роман.», и получив его, начинающий перемешивать страницы, зачеркивать слова и превращать его в тысячи пачек. Внутренние галлюцинации Лимкевича наружного проявления не получили и по взмаху руки он догадался, что нужно сесть. Погрузив свое тело напротив Маргина Агриуса Лимкевич пришел в себя окончательно и приготовился выслушивать хвалебные речи, но вместо речей получил легкий удар в нос. Нос, не ожидая ни каких к нему обращений и тем более, не ожидая принять на себя удар, тихонько по-женски взвизгнул, но крови не пустил. Лимкевич, полностью в согласии со своим носом, тоже обомлел.
- Зачем плевал? Ты же видел, что ведро у него уже полное. – голос Агриуса был глух, но не злобен.
- Куда плевал? – Лимкевич отчетливо вспомнив куда он именно плевал, но решил, что может получить, например, в глаз.
- Ладно, ладно, но учти, больше плевать не надо, этому, что с ведром, ему только плюй и он тебя в раз обчистит. Он же на лекарство работает. – Агриус откинулся в кресле и стал вертеть в пальцах ручку, в корпусе которой, в зависимости от положения, наливались глаза Буковского, сделанные из двух наполняющихся контейнеров.
Лимкевич невольно похлопал себя по карманам. Бумажника не было. Молодой писатель в ужасе схватился за лицо, лучше бы он этого не делал, так как ужас стал еще сильнее. На лице не было бородки. Лимкевич, не зная что делают в таких случаях, то ли орут, то ли бегут ловить Берроузов с чужой бородкой, уставился на издателя. Глаза Лимкевича алели безумием.
- Да, с бородкой это впервые, обычно деньги, но ты Лимкевич сам виноват, пришел, так сказать, оплевал все. Тебе еще повезло, с ним еще двое ходят, так те вообще изнасиловать могут. Так что не плюй Лимкевич, не плюй. – Агриус тяжело вздохнул и вытащил из кармана трубку и пакет табака, на котором был изображен бородатый Берроуз в обнимку с голым Буковским, сидящие на Миллере, который изображал из себя лошадь.
Лимкевич забыл о бородке и деньгах, при мысли, что отделался он легко и совсем безболезненно, и достал не украденные злобным Берроузом сигареты. В кабинете воцарилось табачное спокойствие. Дым пышногрудой женщиной ложился на кровать легких. Лимкевич высасывал свой дым из сигареты, а Агриус из трубки и оба на время забылись, но забытье Лимкевича внезапно кончилось. В кабинет ворвался человек в тельняшке с четырьмя чемоданами и остановился перед Лимкевичем, явно что-то от него хотя и мысленно требуя. Агриус продолжал курить, закрыв глаза и представляя себе тысячи голых Буковских, танцующих полонез. Человек осторожно наклонился к Лимкевичу и со злобой прошипел, -«Ты небось сволочь настучал, а вот теперь за это купишь, купишь все сразу». У Лимкевича упала сигарета на пол, но человек быстро ее поднял и начал жадно курить, потом бросил и придавил окурок одним из чемоданов.
- Позвольте, что куплю, мне ничего не надо, у меня и деньги сперли, этот с ведром. – Лимкевич вжался в кресло, голос его был испуганный. Левая ноздря дергалась в такт словам.
- Деньги потом отдашь, а этот с ведром сказал что тебе надо, вот я и принес. Я тебя дома отыщу, ты и отдашь. – сказал человек и поставил к ногам Лимкевича чемоданы
- Зачем же, зачем же. – заорал Лимкевич, неожиданно поняв, что купить действительно придется, а иначе ударят, например, в весок. –А вы вот ему предложите. – все еще пытался обороняться Лимкевич, указывая на Маргина Агриуса.
Издатель, не подававший до этого признаков жизни, громко неразборчиво гаркнул и снова закрыл глаза, истекая дымом. После чего, человек вновь наклонился к молодому писателю и также зло сказал, - «Купи лучше».
- Но хоть что это? – сказал Лимкевич, поняв что придется купить, а может, если заставят, перепродать, а может даже перевезти что-то.
- Это другой разговор, моя фамилия Тригов, Днетр Анаксимандр Иосиф Фридрих Че Тригов полностью, а покупаете вы, Лимкевич, двести миллионов отборной поэзии и еще столько же способов ее использования. И все, заметьте, в четырех чемоданах. И сейчас, а не через несколько лет. – Тригов самодовольно улыбнулся и быстро вылетел из кабинета.
За закрывшейся дверью послышался громкий крик Тригова, -«Я вам дам изнасиловать, сволочи, бестиарий проклятый». Маргин Агриус отложил трубку в сторону и в зрачках у него блуждал зверский огонек. Дальше речь пошла непосредственно о романе молодого автора.
Агриус – Вот что, Лимкевич, дрянь ваш роман и вы по всей видимости дрянь.
Лимкевич – Отчего же дрянь? Я тушей своей все это выстрадал, с кровью, можно сказать, выблевал из себя.
Агриус – Как раз блевотины у вас там маловато. Вы, дорогой наш, совсем не раскрываете тему, не пользуетесь всеми предоставленными жизнью возможностями. Слюну льете какую-то, просто брызжете ею, так сказать, и она у вас, что самое интересное, вся сладкая, приятная такая, просто пломбир, ей-богу. Точно, точно, совершенно, дрянь вы, а вот нормальной дряни у вас там и нет. Вот вы, сами, я надеюсь, вы хоть пьете?
Лимкевич – Еще как, весь уж спился. Организм, - чистое говно, без примеси.
Агриус – А в романе этого нет! Нет! Что же вы пьете как-то отстранено от нас, вне литературно, так сказать?
Лимкевич – Ну я, что-то, типа этого, ну вообщем, решил за скобки все это.
Агриус – Лимкевич, это вас можно за скобки, а это, это… это читают, Лимкевич, понимаете, вы, значит, в жизни можете хоть театр любить, но не суйтесь тогда в литературу. По-гадски у вас все, приторно. Ну вот хотя бы название, это же дерьмо редкого качества, «Прощание последнего Солнца», это же какая-то анимация, это же мультфильм какой-то.
Лимкевич – Вроде красиво, метафоричность некая, поземка тайны…
Агриус – Поземка чего?… Лимкевич, вы должны быть дрянью, гадом, так сказать, показать неустойчивость интеллигента, нервы значит, а вы…
Лимкевич – Ну я не понимаю. Вы, то дрянь, то должны быть дрянью, это какая-то апория.
Агриус – Роман назовем ваш так, «Сраная выходка светила».
Лимкевич – Сраная?
Агриус – Да, надо, наверно, добавить «очень». «Очень сраная выходка светила».
Лимкевич – Черт с вами, пусть «сраная», но без «очень».
Агриус – Как это без «очень», очень даже сраная должна быть выходка, я бы сказал, очень в квадрате. Лимкевич, правьте.
Лимкевич – Ладно, ладно, только помедленнее.
Агриус – Так, первая глава, что это, «Детство и свет в окошке», Лимкевич, вам точно надо писать сценарии для детей, это не название, это диагноз, это некролог напоминает. Правьте, будет так, «Черные отбросы детства». Дальше, так, родился, тогда-то, там-то, не пойдет, пишите, «Возраста своего не помню и не знаю, отец умер где-то в лагерях. С раннего возраста начал пить и захлебываясь в отбросах, и нечистотах проводил все дни напролет. Был часто избит. Лицо запомнило это и пестрило шрамами и гнойниками…»
Лимкевич – Какими гнойниками?
Агриус – Очень гнойными, конечно! Дальше, что это у вас, «Мать с высшим образованием любила старое, немое кино…». Нет, не так, кишите, «Родила меня старая шлюха…»
Лимкевич – Но позвольте…
Агриус – «…и воспитала по образу и подобию своему».
Лимкевич – Т.е. шлюхой, так получается?
Агриус – Именно, именно, мой друг, причем «Первый сексуальный, и в тоже время, гомосексуальный опыт произошел у меня в возрасте 4 лет…»
Лимкевич – Но, но, ну ладно, хрен с ней с шлюхой, но ведь в 4 года и прыщи то не появляются, а вы говорите опыт, какой может быть опыт.
Агриус – Опыт, говорите какой? « И этот опыт принес мне гонорею, триппер и капающий член…» Да, кстати, насчет члена, пишите, « Я часто в детстве смотрел на этот жалкий хоботок, на эту катушку с нитками, на эту колибри и мысленно блевал и злился…»
Лимкевич – Как это мысленно?
Агриус – Ваш умственный процесс подает надежды! Да, «мысленно» это не то, лучше так, «…и вполне натурально облевывал все вокруг, громко рыгая и пердел, как огромный пароход, как «Титаник»…»
Лимкевич – И все ж таки, может не…
Агриус – Вот именно, «Необъятно запрудив самого себя, я не стал мыться вообще…»
Лимкевич – Ну это совсем как-то не так, что же совсем грязный…
Агриус – «…и стал обосранным и опасным отщепенцем. Часто воровал…». Нет, лучше так, «…все время что-то воровал и рос среди убийц и спермы…»
Лимкевич – Спермы убийц, я не расслышал?
Агриус – «…различной мрази». Так, ну здесь вы поправите, давайте перейдем ко второй главе.
Лимкевич – Мне не совсем ясно и я бы не стал переходить…
Агриус – А я уже перешел! Если вы, теперь уже в понятной вам струе, переделаете первую главу, то детство ваше, так сказать, будет весьма прилично. Так, Лимкевич и прекратите вякать, вы же хотите стать самым современным и гениальным, а с критиками я договорюсь. Одну водку с ними пьем. Одни книги читаем. Так, вот, вторая глава, вместо вашего «Подростковое небо», будет вполне уместное, теперь, и умное название «Созревающий гадюшник». И вместо ваших цветных пузырьков - «Я полюбил смотреть на закат, когда глупый воздух разбавлен темнотой и тишиной. Я полюбил прелестное создание с томными, ажурными глазами. Учеба наша лилась пропитанная общением… И однажды, когда плясали деревья, когда ветер рвал последние кости, когда сверху падала ясность я прикоснулся в клубнике ее губ и жгучий сок полился в мое горло, и запах мрамора ее тела пьянил меня…», будет добросовестная гениальность – «Когда я, зализывая пьяные раны, как крот, сидел в полной темноте в углу своей коммуналке, в окно лез, как в жопу, твою мать, блядь…», нет, лучше так, «…как в грязную, негритянскую жопу, блядь, блядь, твою мать, сука, сука, блядь…», нет, чего-то не хватает…
Лимкевич – Может космополитичности?
Агриус – Космополитичности? Ах, да, да, тогда так, «…как в заплесневелую интернациональную жопу, блядь, блядь, твою мать, сука, сука, блядь, блядь…», по-моему я сбился, как я там говорил?
Лимкевич – Одной блядью меньше!
Агриус – Вот об этом то я говорю… Конечно! «…сука, блядь, херовый, унылый закат, а я думал, что лучше бы сейчас сдохнуть и разбросать…ссать…ссать…ссать…» Лимкевич меня заклинило, ну все, так вот, «…разбросать свой мозг на заплеванном кафеле в ванне. Совсем недавно, я трахал свою одноклассницу на своем диване и та орала, как последняя гадина, махая за моими плечами ногами, как веером. Ее пучеглазые глаза выкатывались из ее башки, словно пытались сблевать позавчерашний завтрак. Зубы у нее гнилые и изо всех дырок на теле пахнет одинаково. Мой хуй вздрогнул, словно развалившейся Троянский конь, когда раздался грохот, исходивший от моей матери, которая на карачках вползала в комнату. Моя мамаша, блядь, блядь, еб-твою мать, сука, оборвала мой праздник. Девка тогда быстро ушла, ну и хуй с ней, зато я на днях достал одну книгу Пруста, которую должен прочитать за неделю, потому как студент, который мне ее дал, через неделю садится в тюрягу.» Лимкевич, сука, блядь, сволочь, сука, сволочь…чь,чь,чь… Совсем вымотался, стал говорить литературно, ух, ну все, так вот, фабулу сами развейте. И в той же примерно плоскости и всю третью главу. Понял?
Лимкевич – Понял! Вы меня коверкаете, прям как в институте.
Агриус – Раз понял, давай проверим! Возьми чистый лист и напиши что ты видишь.
Лимкевич – Аллегорию что ль, метафору?
Агриус – Да какую на хрен метафору, просто что ты видишь.
Лимкевич – Просто, значит, ну вас я вижу.
Агриус – Да ты пиши, пиши, что же ты за сволочь такая, Лимкевич. Ты же писатель.
Лимкевич – А, ну хорошо, конечно, «Я вижу Маргина Агриуса».
Агриус – Господи, да ты же паразит тупоголовый, поганая буфетчица. Литературно пиши.
Лимкевич – Вы же сказали просто? А как же мне тогда-то?
Агриус – Ты ведь видел как у меня выходит, вот и пробуй!
Лимкевич – Так что ли? «Передо мной паскудная рожа, по краям испортившаяся и одутловатая».
Агриус – Лучше, лучше, пробуй!
Лимкевич – «Я смотрю на гнилую харю какого-то ублюдка, который вонючим голосом отвергает мой гениальный роман».
Агриус – Лучше, ну поднажми, давай!
Лимкевич – «Сучий педераст, мудило смотрит на меня, брызжа слюной и хает мой гений, отсосыш».
Агриус – Еще, еще, немного еще, давай!
Лимкевич – «Блядь, блядь, мудак впился в меня глазами, сука…»
Агриус – Больше, больше рефлексии интеллектуала!
Лимкевич – «Сука, падла, деньги сперли, падлы, твою мать, блядь, говенный мудак впился в меня своей харей, сука, сука, блядь, и критикует меня, сука, еб-твою мать, да, блядь, Платонов лучше бы не написал, блядь, на хуй, да в трех томах Борхеса ни хуя, а меня, блядь, золотые…»
Агриус – Последнее, последнее усилие, ну, сынок!
Лимкевич – «…золотые россыпи, сука, да я всех баб, сука!»
Агриус – Гениально! В этом же темпе и последнюю накрапай. Как она там у тебя называлась «Зрелая, подкованная жизнь», а теперь пусть будет…
Лимкевич – Знаю, знаю, «Время выпадения волос в паху».
Агриус – Вот, вот, именно так и назови. И побольше мучений, так сказать, опустошения нервов, ну и рефлексии конечно, да, и побольше умных имен, ну типо, - «Этот херов Пасос, как обосанный столб», или «У нее на жопе отчетливо виднелась татуировка с изображением Антониони», или « Я часто, будучи в Англии, просыпался с гениальным Джарменом, причем мы постоянно одевали, по ошибке, трусы друг друга». Побольше женщин, шлюх разных. Разбирайтесь, вообщем, Лимкевич, со своей жизнью.
Лимкевич – 3.000 гарантируете?
Агриус – Это как Улицыны предисловие напишут. Приходите через неделю.
Молодой и уже окрепший литератор Лимкевич вышел из кабинета. За дверью послышался его современный голос, - «Я вам дам изнасилование, сволочи!» Маргин Агриус вытащил у себя из под ног бородку и приклеил ее Буковскому на репродукции. Тонкие шаги Лимкевича неслись по коридорам. И все стало хорошо!
|
|
Сергей Князь |
2000-06-21 |
5 |
5.00 |
1 |
|
|
|
Семейство пескарей, устав от хамства Щуки,
Решило предъявить разбойнице свой счёт.
"Доколе, братцы, нам терпеть страданья,
Лишения, обиды, боль и страх?!"-
На пескарином экстренном собраньи
гремел оратор: -"Истина проста;
Тогда лишь мы себе развяжем руки
И заживём свободно и легко,
Когда избавимся от этой хамской Щуки!"
"Мне трудно говорить"-пищал пескарь другой.-
"Я в трауре, меня рыданья душат.
Ведь сколько пескарей она успела скушать !?
Не нужно плавать за примером далеко -
Вот мой свояк вчера был съеден ею."
-"Все правильно!","Да как же она смеет!",
"Пора злодейке преподать урок"-
Тут зашумели труженики дна.
-"Отбегались, не те счас времена, когда за критикою следуют гоненья!"
-"Другое время, свежие теченья, народу нынче власть у нас дана!"
О наказаньи был коротким спор,
Не обошлось без нецензурной брани.
"Сожрать мерзавку вместе с потрохами!"-
Таков был всенародный приговор.
И что-же, - от тирана всей реки остались только хвост и плавники.
Тут и закончить басню бы, дак нет,
Есть продолженье у неё...
Во след
За тем свою почуяв силу,
И ободрясь победой, пескари
Бандита Окуня нашли в норе из ила
И там прикончили, тихонько удавив.
Зетм настала очередь Леща.
Его казнили также, сообща, изобличив в нём тайного врага.
"Ату его! Ату его, ребята!"-
Кричали все и даже пескарята.
"Или нам честь реки не дорога?"
И так же расквиталися с Сазаном,
Язем, Налимом, Карпом, Голавлём...
Очистив вскорости от "скверны" водоём,
Но так и не умерив дерзкий пыл,
Принялись пескари, что было сил
Лупить друг друга...
иногда, увы,
Таков итог нечаяной свободы.
Когда и самоуправление народа,
Что нынче демократией зовут,
Скорей походит лишь на пескариный суд.
|
|
Олег Бабуров |
2000-06-24 |
10 |
5.00 |
2 |
|
|
|
- В каждой черточке или точке мы должны видеть врага - думал старый облезлый пес, поносивший трусливым брёхом обильно исписанный и обосанный забор продовольственного магазина.
- Дать бы ему, солидного «пинчера» под костлявую задницу, чтоб пролетел метров двадцать - вслед подумал я, прогуливаясь с очередной «тёплостановской карлицей», всё глубже погружаясь в чертоги своего прелюбодеяния.
- Я могу порвать тебя клыками, исполосовать когтями, отгрызть тебе гениталии или их тщательно разжевать - злился пес на стену с неистовым притворством, уже пытаясь привлечь внимание неподалеку прыгающей сучки.
Злился и я. И было от чего: мои последние деньги были на исходе: накануне мы их весело пробухали с моим новым приятелем Евгением, пригласив для такой цели еще двух бестолочей женской национальности. В общем-то, деньги стали кончаться еще вчера, на 5 бутылке «Столичной», а сегодня они просто перестали. Я бы купил, Ангелине, сейчас мороженное, или цветы - розы «Конфетти», но упрямая рука скребла дно кармана, словно не понимала, что на пустую упаковку от презерватива и хлебные крошки можно купить только фигу с маслом "Рама". Печальное раздражение охватывало меня, и невидимый штырь давящей пустотой отозвался в левом плече. Приложив руку к груди, я неторопливо остановился:
-Знаешь, я только что понял смысл любви - двое соединяются вместе, чтобы помочь друг другу донести дерьмо до могилы. Понимаешь?
Понимания в глазах моей спутницы было столько, что мне подурнело совсем. В ушах запели сверчки, тревожные барабаны вдалеке зашуршали кожей. Припав на колени, я тихо сказал:
Знаешь, родная, мне конец...
1998
|
|
Стас |
2000-06-27 |
5 |
5.00 |
1 |
|
|
|
1. ИСТОРИЯ СТАНОВЛЕНИЯ И ЗАБВЕНИЯ ИДЕЙ МОБИЛИЗМА
Наиболее ярким примером может служить драматическая история становления идеи о гелеоцентрическом строении Солнечной системы. Из повседневного опыта людей казалось, что именно Солнце движется по небосводу вокруг неподвижной Земли. И поэтому большинство современников Н.Коперника просто невосприняло его революционной идеии. Критикуя идеи Коперника, Ф.Бекон заявлял, что в его системе много существенных затруднений, потому что движение (вокруг Солнца), которым он утруждает Землю, представляет серьезное неудобство, а отделение Солнца от планет, с которым у него столько общего, весьма рискованный шаг...
В науках о Земле аналогичный психологический барьер “очевидности” создается нашими обыденными представлениями о незыблемости расположения материков: горные породы так прочны, а массы континентов так велики, что нет сил, способных сдвинуть их с места. Именно под влиянием таких представлений в теоретической геологии возникла точка зрения фиксистской концепции, согласно которой все геологические структуры, начиная от континентов, океанов и их дна и кончая островами, всегда находились на поверхности Земли в строго фиксированном положении.
В противоположность господствовавшим тогда представлениям о постепенном охлаждении и сжатии Земли, приводящим к возникновению в земной коре напряжений сжатия. К первым структурам относятся рифовые зоны, проходящие через Исландию, Средиземно-Атлантическое плато, Восточную Африку. Океаническая кора образуется за счет излияния базальтов из трещин в зонах ее растяжения. По периферии Тихого океана существуют зоны сжатия, в которых океаническое дно опускается на островные дуги. Этот подвиг и приводит к возникновению землетрясений. Континенты пассивно “дрейфуют” вместе с океанической корой от зон растяжения к зонам сжатия.
Следующий шаг в развитии идей мобилизма сделал выдающийся геофизик А.Вегенер. Он приводил следующие аргументы: необычайное сходство очертаний западных и восточных береговых линий Атлантического океана, однотипность геологического строения смежных материков. А.Вегенер предполагал, что перемещение материков происходит за счет ротационных сил и приливных взаимодействий Луны с Землей. Элементарная проверка расчетами показала, что подобный механизм на много порядков слабее тех сил, которые могли бы в действительности сместить материки.
Если бы А.Вегенер воспользовался для обеспечения дрейфа другими концепциями, то забвения идей мобилизма не произошло бы.
2. ВОЗРОЖДЕНИЕ ИДЕЙ МОБИЛИЗМА В СЕРЕДИНЕ XX В
Главную роль в возрождении и утверждении идей мобилизма в геологии сыграли исследования геологического строения океанического дна и связанных с ним полосчатых магнитных аномалей. В 50-х годах были открыты крупнейшие подводные хребты, протянувшиеся по осевым зонам молодых океанов и опоясавшие всю Землю непрерывной цепью длиной до 60 тыс. км. Гребнями этих срединно-океанических хребтов располагаются глубокие трещины растяжения - рифтовые зоны, из которых извлекались молодые базальты. Одновременно с движением континентов происходило раскрытие одних и сокращение других океанов. Возраст дна всех океанов датируется 150-160 млн. лет, когда возраст самих континентов не превышает 2-2,5 млрд. лет.
После открытий 50-60-х годов гипотеза дрейфа континентов стала быстро возрождаться, но уже на новом уровне.
Особенно большой вклад в создание теории внесли геофизики и геологи, занимавшиеся изучением строения и развития океанического дна. В 1961 и 1962 гг. американские ученые - геолог Г.Хесс и геофизик Р.Диту - повторно высказали основные идеи О. Фишера об образовании океанической коры.
В 1963 г. английские геофизики Ф.Вайн и Д.Метьюз выдвинули предположение, что полосчатые магнитные аномалии на океаническом дне представляют собой “запись” инверсий магнитного поля Земли в базальтах океанического дна. Группа французских геофизиков доказала, что океаническое дно образовалось сравнительно недавно - только в кайнозойское и позднемезазойское время.
Известный английский геофизик Е.Буллард впервые использовал теорему Эйлера, описывающую движения жесткой оболочки по поверхности сферы, и современную вычислительную технику для построения количественных реконструкций положения дрейфующих континентов в прошлые геологические эпохи.
В 1968 г. американский геофизик В.Морган и французский геофизик Кс.Л.Пишон выделили наиболее крупные литосферные плиты и рассчитали параметры их движения по поверхности земного шара. В 1970 г английские геологи Дж.Дьюи и Дж.Берд впервые рассмотрели с точки зрения новой теории развития геосинклинального процесса и образование горных поясов Земли.
3. ВКЛАД СОВЕТСКИХ УЧЕНЫХ В РАЗВИТИЕ ТЕОРИИ ТЕКТОНИКИ ЛИТОСФЕРНЫХ ПЛИТ И ГЛОБАЛЬНОЙ ГЕОДИНАМИКИ
В конце 50-х годов П.Н.Кропоткин использовал палеомагнитные и геологические данные для доказательства существования дрейфа континентов. С.Л.Ушаков и В.И.Хаин (1965 г.) на основе анализа геологических и геофизических данных по Антарктиде сделали вывод, что этот материк обособился от других континентов гондванской группы в результате дрейфа континентов.
В 1969 г. известный советский академик А.В.Пейве развил идею Г.Хесса о том, что встречающиеся во многих горных поясах офиолитовые покровы представляют собой фрагменты древней океанической коры.
В середине и конце 70-х годов были предложены и обоснованы современные модели строения океанических литосферных плит и составлены первые карты их мощности, объяснена геохимия базальтового магматизма на океаническом дне, рассчитано тепловое поле океанического дна и теоретически и обоснованы механизмы подвига литосферных плит под основные дуги.
В середине 70-х годов А.П.Лисицин по данным бурения и магнитным аномалиям построил уточненный вариант карты возрастов Мирового океана.
В последние годы удалось уточнить строение океанических литосферных плит (Лукашевич, Приставакина, 1984 г.), построить карты теплопотерь Земли через океаническое дно, выяснить механизмы затягивания осадков на большие глубины под континенты.
Еще в конце 60-х годов Р.М.Деминицкая и А.М.Карасик по магнитным аномалиям проследили историю раскрытия Евразийской котловины Северно-Ледовитого океана и происхождение подводного хребта Ломоносова. Д.И.Мусатов с позиций тектоники литосферных плит рассмотрел основные закономерности образования и размещения полезных ископаемых на Сибирской платформе, в Енисейском Кряже и Саяно-Алтайской области. А.С.Монин и О.Г. Сорохтин (1982-1984 гг.) с точки зрения тектоники литосферных плит изучили природу уникальной металлогенической эпохи раннего протерозоя, общую геохимическую эволюцию земной коры и возможные механизмы концентрации рудных элементов в месторождениях полезных ископаемых.
Решение задачи о гравитационной дифференциации земных недр и моделирование нестационарной химико-плотностной конвекции в мантии позволило приступить к количественному изучению геологической эволюции Земли. Полученные результаты значительно расширили первоначальные рамки теории тектоники литосферных плит и фактически превратили ее в наиболее общую геологическую теорию глобальной эволюции Земли.
4. РОЖДЕНИЕ ПЛАНЕТЫ ЗЕМЛЯ
Солнечная система включает в себя Солнце и все, что находится в поле его тяготения. Все элементы системы находятся в движении. К наиболее крупным телам относят девять планет, их спутники, кометы и астероиды. Все планеты вращаются вокруг Солнца в одном направлении и, кроме Меркурия и Плутона, по орбитам, близким к круговым. При этом плоскости их орбит практически совпадают. Большинство планет вращается вокруг своих осей в направлении, с их движением вокруг Солнца. Исключениями являются Венера и Уран. Венера вращается в противоположную сторону, а ось вращения Урана почти лежит в плоскости его орбиты.
Однако невозможно представить Солнечную систему без окружающего ее космического пространства, а тем более представить себе ее происхождение в условиях изоляции. Происхождение системы неразрывно связано с происхождением Вселенной, так как является ее структурной единицей, отсюда практически все теории и гипотезы, касающиеся возникновения Солнечной системы, за исключением наиболее ранних. Для более полного представления о процессах, происходивших при зарождении нашей звезды, система, по мере возможности рассматривается на фоне развития Вселенной.
Первый путь образования протосолнечной туманности из рассеянных газа и пыли - эволюционный. Он ведет через образование под влиянием гравитационного сжатия сгущений этой материи - молекулярных облаков - к возникновению уплотнений внутри этих облаков и далее к образованию таких уплотнений в молодые звезды типа нашего Солнца, окруженные протопланетным диском (рис.4.1.). Внутри протопланетного диска происходит взрыв сверх новой звезды, который мог привести к появлению на свет всего разнообразия химических элементов.
Таким образом, намечается второй путь формирования исходного состояния солнечной системы. Его можно назвать катастрофическим. Он заставляет вспомнить о космогонической гипотезе Дж.Джинса, пытавшегося объяснить происхождение планет выбросом солнечной материи под влиянием сближения с Солнцем другой звезды. Но по существу столь же катастрофической была и гипотеза О.Ю.Шмидта, допускавшая захват Солнцем темной галактической туманности, состоящей из пыли и метеоритов.
Следующая стадия образования Солнечной системы предусматривает распад протопланетного диска на отдельные планеты внутренней и внешней групп с поясом астероидов между ними (рис.4.2.). Расшифровка событий достигнута на основе развития идей О.Ю.Шмидта. Показано, что промежуточной фазой было образование сонма твердых и довольно крупных, до сотен километров в диаметре, тел, именуемых планетезималями, последующее скопление и создание которых и явилось процессом аккреции (наращивания) планеты.
Из ранних гипотез наиболее интересна гипотеза И.Канта (1755 г.). Ее основные положения:
1. Начально существовала предельно разреженная материя, состоящая из мелких твердых частиц - Хаос.
2. Существовавший Хаос был неоднороден.
3. Тяготение привело к возникновению в этой неоднородности сгустков материи и общего центра тяжести.
4. Частицы Хаоса обладали упругостью, что, при стремлении к центру тяжести и взаимных столкновениях, привело к созданию сплющенной вращающейся туманности, из сгустков которой в дальнейшем образовались планеты.
Самой важной в теории Канта была идея круговорота мироздания по схеме: Хаос - структуризация вещества - его организация в космогонические системы - распад в Хаос - и т.д. Однако сама гипотеза имеет, по крайней мере, две принципиальных ошибки. Его материя изначально существовала без движения, а под действием сил тяготения и отталкивания возникло правильное вращательное движение. Так же в гипотезе И.Канта остается неясным вопрос о разогреве сгустков из холодных частиц Хаоса. Кант не объясняет, каким образом звезды достигли своих температур, и как они вдальнейшем будут угасать, если учитывать круговорот мироздания.
Более поздние гипотезы подразумевают уже некую двойственность в происхождении системы, а так же учитывают воздействие других космических тел на развитие Солнца и появления планет. Солнечная система уже не изолирована - она испытывает на себе влияние развивающейся Вселенной. Так, согласно Р.Мультону и К.Чемберлену (1900 г.) спиральные струи раскаленного газа, вырвавшиеся в результате возмущения проходящей мимо Солнца звезды, сначала “охладились” - конденсировались в мелкие частицы “планетезималии”, из которых после возникли планеты. Здесь “горячее начало” характерно лишь для Солнца, а планеты формируются из остывшего вещества. А гипотеза Ж.Бюффона (1749 г.) основывалась на столкновении гигантской кометы с Солнцем, однако он ошибочно считал оба тела твердыми. Бюффон объясняет только происхождение планет как постепенно остывающих “осколков” Солнца, оставшихся после столкновения.
В XVIII в. наиболее интересной стала гипотеза П.Лапласа. Она как бы являлась дальнейшим развитием теории Канта, и одновременно устраняла его ошибки. Начальная туманность, по Лапласу, уже не была безгранична, как у Канта, и представляла собой раскаленный газ, подобный атмосфере Солнца, наблюдаемой уже в то время. В центре туманости существовало молодое Солнце, которое медленно вращалось вокруг своей оси, однако его происхождение Лаплас тоже не объясняет. В это движение была вовлечена туманность, что, одновременно с процессами охлаждения и сжатия, привело к образованию сплошных тонких газовых колец. Эти кольца являются в гипотезе Лапласа прототипами орбит планет, а их вещество - источником планетного вещества. Гипотеза объясняла многое из того, что было известно о Солнечной системе, а так же то, что еще предстояло узнать. Физически обоснованная, гипотеза Лапласа долго оставалась господствующей в космогонии.
Одним из первых, кто привлек в своей гипотезе астрофизические процессы, был В.Г.Фасенков. Он стал так же первым, кто связал образование планет с развитием Солнца как звезды. Идея Фасенкова подразумевала “холодное начало” лишь для образования Солнца, что соответствовало теории образования звезд только из очень холодных облаков, когда скорость частиц не превышает 0,2 км/с. В дальнейшем интенсивное гравитационное сжатие, по мнению Фасенкова, ускоряло вращение Солнца, представляющего собой разряженное низкотемпературное тело, не имеющее
Представления о тепловом состоянии новорожденной Земли претерпели в последние годы принципиальные изменения. В противовес долго господствовавшему мнению об “огненно-жидком” исходном состоянии Земли, основанному на классической космогонической гипотезе Канта-Лапласа, с начала ХХ столетия, и особенно настойчиво в 50-е годы, стала утверждаться идея об изначально холодной Земле, недра которой в дальнейшем начали разогреваться вследствие выделения тепла естественно радиоактивными элементами. Однако уже в 60-70-е годы стало очевидным, что эта концепция не учитывает выделения тепла при соударении планетезималей, особенно большого диаметра. В настоящее время почти всеобщее признание получило представление о весьма существенном разогреве Земли, вплоть до начала плавления, если не полного плавления ее вещества.
Существует компромиссный вариант между гипотезами гомогенной и гетерогенной аккрекции, который был предложен О.Л.Кусковым и Н.И.Хитаровым [1982 г.]. Согласно этому варианту, входе аккреции сначала образовалось внутреннее ядро Земли, а остальные оболочки, включая внешнее ядро, являются уже продуктом дифференциации.
В общем наиболее вероятным сценарием начальной стадии развития Земли был следующий: быстрая аккреция с участием не только мелких, но и крупных планетезималей, возможно, с тенденцией некоторого обогащения ранних порций аккретирующего вешества более тяжелыми, металлическими компонентами; разогрев в процессе аккреции вплоть до частичного плавления, приведшего к началу дифференциации Земли на ядро и мантию.
Сейчас я хочу представить две свои гипотезы возникновения Земли.
Первая гипотеза возникновения Земли. За многие миллиарды лет до появления Земли в одном месте Галактики начали скапливаться облака, состоящие из межзвездного газа и скопления пыли. Это газопылевое облако превратилось в совокупность крупных “слипшихся” из частиц облака протопланет. Вращаясь вокруг Солнца, по различным самостоятельным орбитам, частицы сталкивались друг с другом, обмениваясь энергией и количеством движения. В результате столкновения и слипания частиц в вакууме параметры их орбит “усреднялись”. К слипшимся частицам присоединялись новые. Это можно сравнить со снежным комом, который катится с горы. Так образовались первые зародыши пород. Чем крупнее становилось тело, тем более круговой была его орбита. Усреднялись и наклоны орбит, что привело к “уплощению” первичного облака. В близких к Солнцу областях протопланетного облака его частицы сильно нагревались и их летучие компоненты испарялись. Поэтому вблизи Солнца образовались небольшие планеты.
К этому времени уже светило Солнце (оно образовалось за многие миллионы лет до появления Земли). Несмотря на интенсивную дегазацию мантии Земли в раннем архее, первые порции воды, выделявшейся около 4 млрд. лет назад, еще насыщали собой вулканический грунт, связываясь в основном в гидросиликатах. Затем вода стала накапливаться в мелких лужах. Только примерно через 2000 млн. лет после начала дегазации (т.е. 3,7-3,8 млрд. лет назад) воды на земной поверхности скопилось столько, что стали возникать первые сравнительно мелководные бассейны. Эти молодые моря еще были изолированы друг от друга, но в них уже начали отлагаться древнейшие осадочные породы.
Вторая гипотеза возникновения Земли. В космосе находятся “Черные дыры”, которые всасывают все, что находится в поле их действия. Она связана с действием “Черных дыр”, которые всасывали все, что находилось в поле их действия. Когда одна из них оказалась переполненной, то ей было суждено взорваться.
Такие взрывы происходят, когда в их недрах полностью исчерпывается основной запас мелких элементов и формируется ядро, состоящее только из железа, т.е. из элемента с наименьшей внутренней энергией. В результате полностью прекращаются все ядерные реакции, перестает генерирует тепловая энергия, препятствующая их сжатию, и они под влиянием уже ничем не сдерживаемых сил тяготения начинают стремительно сжиматься (коллапсировать). Процесс гравитационного коллапса сопровождается столь же стремительным “обрушением” газовой оболочки и, как следствие этого, возникновением в ней ударных волн и катастрофически резким возрастанием температуры и давления газа в оболочке. Поэтому резкое повышение давления, температуры нейтральных потоков в оболочке приводит к стремительному ускорению протекания всех ядерных реакций синтеза с выделением за короткое время гигантской энергии. В результате за считанные минуты внутри “Черной дыры” выделяется столько же энергии, сколько ее могло бы выделится за многие миллионы лет развития звезд.
Взрыв, обогативший протопланетное вещество изотопами 26Al и 129I, послужил формированием из межзвездного облака нашего Солнца и планетной системы.
Здесь же необходимо рассмотреть еще одну важную проблему. Это проблема зарождения Луны. Вначале рассмотрим общепринятые гипотезы.
Согласно одной из гипотез, Земля и Луна образовались одновременно из одного и того же газопылевого облака, но в случае гомогенной аккреции они должны были иметь одинаковый состав, чего в действительности не наблюдается.
Другая гипотеза принимает, что Луна оторвалась от Земли на ранней стадии ее истории, когда последняя была расплавленной и очень быстро вращалась.
Новейший вариант, разработанный О.Г.Сорохтиным и С.А.Ушаковым, предусматривает: приближение к Земле гипотетической Протолуны, ее разрушение по достижении предела Роша под влиянием гравитационного воздействия Земли и воссоздание Луны из обломков, оказавшихся за пределом Роша.
Другой вариант, выдвинутый американскими учеными У.Хартманом и Д.Девисом в 1975 г. Это гипотеза косого удара о Землю крупного тела, размером примерно с Марс (0,5 диаметра и объема Земли). Последствиями этого удара должны были быть превращения материала “пришельца” в парообразное вещество и выброс материала земной верхней мантии. Весь этот материал частично должен был упасть обратно на Землю, на той его доли, которая оказалась за пределом Роша, должно было быть достаточно, чтобы образовать Луну, а силы выброса - чтобы придать ей необходимое ускорение.
Сейчас я представлю свою гипотезу образования Луны. Если измерить расстояние от Солнца до Меркурия, от Солнца до Венеры и так далее, то мы увидим, что расстояние от Солнца до каждой последующей планеты, больше каждого предыдущего примерно в два раза. Но расстояние от Солнца до Юпитера почти в четыре раза больше, чем расстояние от Солнца до Марса. Это говорит о том, что между ними была еще одна планета. Эти расстояния приведены в таблице 1.1. Но вот наступил момент, когда пятая планета должна была взорваться. Взорвавшись планета оставила после себя большое скопление метеоритов, которые вращаются вокруг Солнца между Марсом и Юпитером и трех Лун, две из которых вращаются вокруг Марса, а одна вокруг Земли.
таблица 1.1.
Название планет Расстояние до Солнца
МеркурийВенераЗемляМарсЮпитерСатурнУранНептунПлутон 58 млн. км108 млн. км149,87 млн. км228 млн. км779 млн. км1,43 млрд. км2,876 млрд. км4,500 млрд. км» 8 млрд. км
5. ОСНОВНЫЕ ТИПЫ ТЕКТОНИЧЕСКИХ СТРУКТУР И ДВИЖЕНИЙ
5.1. Основные типы тектонических структур
Геологическое изучение поверхности Земли показало, что неравномерность в распределении и разнообразие в условиях залегания горных пород далеки от беспорядочности, что в них довольно легко подметить определенные закономерности и первые из них были намечены еще в конце XVIII века Паласом и Соссюром, указавшими на правильно - зональное строение горных хребтов.
Тектонические структуры весьма разнообразны по своему масштабу - от крупнейших, охватывающих целые материки и океаны, до мельчайших складок и разрывов, наблюдаемых в отдельных штуфах или даже лишь в исследуемых под микроскопом шлифах.
Сейчас перейдем к рассмотрению основных типов тектонических структур.
К тектоническим структурам первого порядка относятся - материки и океаны.
Во-первых, океаны отделены от материков зонами сверхглубоких разломов земной коры, уходящих на глубину до 700 км.
Во-вторых, океанический вулканизм по составу лав отличен от континентального вулканизма - для него характерны специфические базальты - океаниты, пикриты.
В-третьих, слой пониженных сейсмических скоростей и плотности - слой Гутенберга оказался залегающим под океанами на гораздо меньшей глубине, чем под материками - 50 км против 100 км, и имеющим здесь значительно большую мощность - 300 км против 150 км под материками.
В-четвертых, тепловой поток в области океанов несколько больше, чем в области материков, что указывает, с одной стороны, на большой разогрев верхней мантии под океанами и, с другой стороны, на то, что тепловой поток генерируется не столько обогащенными радиоактивными элементами гранитного слоя коры, сколько более глубокими геосферами.
К тектоническим структурам второго порядка относятся - подвижные пояса и устойчивые площади.
К первым относятся прежде всего геосинклинальные области, ко вторым - платформы.
Первые отличия между геосинклиналиями и платформами были замечены в середине XIX века.
Геосинклинали характеризуются на начальных стадиях своего развития значительным нагружением, отраженным в больших мощностях осадков; на заключительных стадиях это нагружение сменяется поднятием - горообразованием и складкообразованием.
Платформы отличаются малой амплитудой погружений и поднятий, малыми мощностями осадков, слабым проявлением складкообразования и плоским рельефом.
Помимо обычных или материковых платформ к ним относятся занимающие не меньшую территорию океанические платформы - плоские, слабовулканические и несейсмические участки океанического дна.
Таким образом, существуют три типа подвижных поясов: срединно-океанический (срединные валы океанов), геосинклинальный (окраинноматериковый), геосинклинальный (внутриматериковый) и два типа устойчивых площадей: континентальные платформы и океанические платформы.
Стандартные типы строения земной коры характеризуются плитообразным рельефом, со средним уровнем порядка +0,5 км для материковых платформ и -4,5 км для океанических платформ.
Подвижные пояса связаны с чрезвычайно протяженными глубинными разломами, которые представляют собой аномальные зоны. Зона земной коры отклоняется в сторону уменьшения; мощность достигает своего максимума (70-80 км) в геосинклинальных подвижных поясах. Это увеличение мощности идет за счет гранитного слоя в геосинклинальных подвижных поясах и базальтового - геоантиклинальных.
Рельеф подвижных поясов обнаруживает резкое отклонение от платформенных уровней - до +9 и -11 км по отношению к уровню океана.
Для структур 2-го порядка - геосинклинальных областей и материковых платформ, - установлено разделение их на структурные зоны низшего 3-го порядка. В геосинклинальных областях, на ранних стадиях их развития, это будут геосинклинальные системы (например, Большой Кавказ, Южный-Тянь-Шань) и срединные массивы (например, Закавказский, Монголо-Тувинский), а на более поздних - соответственно мегантиклинории, межгорные и передовые прогибы. На платформах положительными структурами третьего порядка являются щиты и антеклизы, отрицательными - синеклизы.
Также можно выделить коровые структуры, которые независимы от тектонического рельефа кровли и тектонического фундамента. Они образуют целую гамму складок и разрывов разных порядков.
Тектонические структуры любых порядков распадаются на две категории - плавные и разрывные.
Первые представляют собой изгибы разного масштаба и формы, образующиеся без нарушения сплошности составляющих их горных пород. Изгибы корового типа называются складками и составляют складчатые, или пликативные, деформации; изгибы глубинного типа называются структурными волнами. Как волны, так и складки делятся на положительные формы - поднятия и отрицательные формы - прогибы.
Разрывы, составляющие группу разрывных, или дизъюктивных, деформаций, подразделяются на глубинные разломы, относящиеся к категории глубинных структур, и приповерхностные разрывы, принадлежащие к покровным структурам.
Разрывы более высокого порядка определяют развитие плавных структур низшего по сравнению с ними порядка. С другой стороны, эти последние структуры осложняются подчиненными им разрывами еще более низкого порядка. Благодаря этому в одних случаях разрывы выступают как определяющие, ведущие по отношению к волнам или складкам структуры, второстепенные по сравнению с плавными деформациями.
5.2. Основные типы тектонических движений.
Проблема разделения тектонических движений на различные их типы возникла еще на заре геологической науки; она стояла уже перед М.В.Ломоносовым, пытавшимся наметить “разные образы земного трясения”, в том числе “нечувствительные и долговременные” колебания земной поверхности, вызывающие перемещение береговых линий морей.
В конце XIX века американский геолог Г.К.Джильберт предложил различать два типа тектонических движений: эпейрогенические, или создающие континенты, и орогенические, или создающие горы.
В дальнейшем эти термины были уточнены тектонистом Г.Штилле. Он понимал под эпейрогенезом медленные и длительные поднятия обширных областей земной поверхности, сопровождающиеся трансгрессиями и регрессиями морей и не вызывающие существенных изменений их структуры. Орогенез - это движения кратковременные, проявляющиеся лишь эпизодически, но со сравнительной интенсивностью и в пределах относительно ограниченных областей; эти движения вызывают коренную перестройку структуры затронутых ими территорий и возникновение горного рельефа в их пределах.
Главный недостаток классификации Джильберта-Штилле состоит в том, что поднятия эпейрогенеза и орогенеза относятся к движениям разного порядка, разного масштаба. Материки это структуры 1-го порядка, а горы, относящиеся к подвижным поясам, - структуры 2-го или даже 3-го порядка.
М.М.Тятяевым и В.В.Белоусовым было предложено разделение тектонических движений на четыре типа: 1) колебательные, 2) складчатые, 3) разрывные, 4) магматические.
В.Е.Хаин и Н.Б.Вассоевич выступили с предложением разделить колебательные движения на два самостоятельных типа: собственно колебательные и волновые.
Первый из этих двух типов соответствует общим колебаниям В.В.Белоусова. Основное различие между колебательными и волновыми движениями усматривалось в том, что первые однозначно и одновременно проявляются на обширных площадях, включающих и геосинклинали и платформы, а вторые вызывают образование и одновременное развитие крупных глубинных структур противоположного знака.
В зарубежной литературе последних десятилетий появилось иное направление в классификации тектонических движений, основанное на отличном представлении об их соподчиненности.
В классификации тектонических движений возникают некоторые проблемы. Основная причина этих проблем, несомненно, в сложности самого процесса тектонической жизни Земли, где наблюдаются движения, как непосредственно порожденные физико-химическими превращениями в глубоких недрах планеты, так и движения, в различной степени производные от этих движений, а так же движения, возникающие в результате взаимодействия движений эндогенного происхождения с экзогенными процессами. Другой недостаток в том, что это чисто описательные классификации. Нужна генетическая классификации тектонических движений, но создание такой классификации, имеющей шанс на достаточное признание, невозможно, пока недостигнута минимальная ясность в вопросе о причине движений. С другой стороны, невозможно выяснить причины движений, неразобравшись предварительно в их многообразии и не наметив некоторые их типы. В настоящее время необходима объективная характеристика движений по сумме этих признаков, т.е. их кинетическая классификация с разделением на преобладающие вертикальные (радиальные) и преобладающие горизонтальные (тангенциальные), плавные (связные), в том числе волновые и складчатые, направленные (необратимые) и колебательные (обратимые), восходящие и нисходящие (для вертикальных движений), интенсивные (рельефо -, в частности образующие), и слабые.
6. СОВРЕМЕННЫЕ И НОВЕЙШИЕ ДВИЖЕНИЯ ЗЕМНОЙ КОРЫ
6.1. Современные тектонические движения земной коры
Под современными тектоническими движениями понимаются движения земной коры, проявившиеся в историческое и проявляющиеся в настоящее время, и поддающиеся непосредственным, в том числе инструментальным наблюдениям.
Для того, чтобы понять тенденцию проявления современных тектонических движений необходимо рассмотреть методы их изучения.
6.1.1. Исторический (историко-археологический0 метод
Первые указания на проявление современных движений были получены в результате наблюдений на побережьях морей, показавшие на одних участках затопление построек, возведенных в прежние времена, на других - обмеление гаваней. Эти проявления заметны на побережьях Черного, Азовского и Каспийского морей.
Аналогичные признаки погружения берегов отмечены в ряде пунктов по периферии бассейна Средиземного моря. Классическим эталоном для изучения относительных колебаний уровня моря являются полузатопленные ныне развалины храмы Сераписа в Пуццуоли близ Неаполя. Особенно заметно опускается южное побережье Северного моря в районе Голландии. Раньше вся поверхность располагалась выше уровня моря, но затем для защиты от наступающего моря стали строить дамбы. В настоящее время поверхность находится ниже уровня моря.
Поднятия и опускания поверхности Земли иногда фиксируется по историческим данным и глубине материков. Так, в районе Вены некоторые населенные пункты перестали быть видимыми с одного и того же пункта наблюдения, а другие появились в пределах видимости.
В Ферганской впадине, в ее восточной части, известны реки Андижан-Сай и Шаарика-Сай, представляющие собой древние оросительные каналы. Они врезаны на глубину до 13-14 м в антиклинальные поднятия. Если учесть, что начало поливного земледелия в Ферганской долине относится к границе II и I тысячелетий до н. э., то надо будет признать, что за время, истекшее с тех пор, складки, прорезаемые обеими искусственными реками, поднимались со скоростью 4 мм/год.
Так же наблюдается рост Уральских гор, который составляет несколько миллиметров в год, и опускание Сибирской платформы, которое тоже несколько миллиметров в год. В ближайшем будущем может возникнуть сложнейшая проблема, как затопление Сибирской платформы и возникновение большого водного пространства.
Так же наблюдается поднятия пород кристаллического фундамента Карелии и опускание Ленинградской области.
6.1.2. Метод водомерных наблюдений
В этом методе непрерывность наблюдений наблюдается с помощью установки футштоков - чугунных или деревянных реек, разбитых на деления.
Обработка футшточных наблюдений подтвердила факт проявления на морских побережьях, в частности берегах Балтийского моря различных по скорости и знаку движений. Для района Балтики по данным футшточных наблюдений за период 1897-1927 гг. удалось составить карту средних скоростей вертикальных движений в изолиниях. Из этой картины видно, что северная часть моря, примерно к северу от линии Кристианштад-Лиепая, поднимается, в то время как южная часть опускается. Скорость поднятий доходит до 10 мм/год и более.
6.1.3. Метод повторных нивелировок высокой точности
Обработка материалов повторных нивелировок по ряду железнодорожных линий СНГ показала систематическое повышение отметок одних реперов и понижение других. Сравнение этих изменений с геологической структурой местности обнаружило примерное совпадение участков, испытывающих по данным нивелировок поднятие, с участками, структурно приподнятыми и наоборот. В некоторых случаях наблюдались и отклонения от прямой взаимосвязи.
Взаимная увязка данных повторных нивелировок по различным направлениям, а так же привязка основных реперов к футштокам на морских побережьях позволили составить карту современных движений для западной половины Европейской части СНГ. Первое нивелирование было выполнено на этой территории в период с 1913 по 1932 г., повторное - с 1945 по 1950 г. Составленная карта показывает, что на территории Русской платформы выделяется несколько зон современных поднятий и опусканий, лишь в общих чертах совпадающих с крупными древними поднятиями земной коры. Скорость поднятий по этим данным местами превышает 10 мм/год, а скорость погружений - 5 мм/год.
6.1.4. Метод повторных триангуляций
Этот метод предназначен для изучения горизонтальных движений. При повторных триангуляциях устанавливается изменение относительного положения опорных пунктов триангуляционной сети. Наиболее заметные горизонтальные смещения выявлены в высокосейсмичных районах, в частности в Японии и Калифорнии, а у нас недавно в Туркмении.
6.1.5. Метод повторного определения географических координат
Данный метод пытались применять для проверки предположений некоторых геологов и геофизиках о взаимных горизонтальных перемещениях материков. С этой целью были сделаны повторные определения долгот некоторых пунктов, находящихся по обе стороны Атлантического океана. В Европе, Африке и Америке. В результате обнаружилась разница в долготах, достигающая 2,28 м.
6.1.6. Геоморфологические методы
Тектонические движения сказываются на рельефе поверхности лишь в случае их достаточно длительного действия в одном и том же направлении.
В частности, таков разработанный В.В.Ломакиным метод изучения динамических фаз аллювия речных долин.
Исследования, в ряде районов СНГ, отметили хорошее совпадение между участками сокращения мощности и погребения современного аллювия и расположением антиклинальных складок в коренных породах, а также зон поднятия. Кроме того, к районам повышенных скоростей современных движений приурочены отрезки русел рек с аномально большими уклонами.
6.1.7. Современные движения связанные с землетрясениями
При крупных землетрясениях нередко происходит оживление разрывов и по этим разрывам образуются вертикальные и горизонтальные смещения почвы.
В декабре 1957 г. очень сильное землетрясение произошло в Монголии, в Тобийском Алтае. Оно сопровождалось возникновением целой сети разрывов общим протяжением до 700 км. Смещение по вертикалям вдоль этих разрывов достигало 9,2 м по горизонтали - 8,85 м. Разрывы оказались в подавляющем своем большинстве приуроченными к разломам, возникшими еще в палеозое или начале мезозоя.
Таким образом, применение этой методики открывает перспективы изучения не только общего положения скрытых разрывов, но и их элементов залегания и направления смещения по ним.
6.2. Новейшие движения земной коры
Новейшие тектонические движения - это движения антропогена и неогена, приведшие к существенному преобразованию рельефа земной поверхности и большей частью сохраняющие свои основные тенденции в современную эпоху.
Основными методами изучения новейших движений земной коры являются геоморфологические методы.
6.2.1. Орографический метод
Чем более интенсивными являются новейшие движения, тем ярче выступает зависимость форм рельефа от плана распределения и амплитуды поднятий и погружений земной коры. Отсюда вытекает, что эту зависимость можно наблюдать в современных подвижных поясах земной коры.
В горных странах, возникших в альпийских геосинклинальных областях, взаимоотношения орографии и структуры являются несколько более сложными. Однако и здесь основные горные хребты отвечают крупным сводово-глыбовым воздыманиям земной коры, а межгорные и предгорные депрессии - соответствующим прогибам.
Меньшая степень соответствия рельефа и новейшей тектоники в молодых геосинклинальных горных странах типа Кавказа или Карпат объясняется тем, что широко распространенный в их пределах осадочный чехол значительно более разнороден по своей сопротивляемости денудации, чем консолидированный фундамент возрожденных эпиплатформенных горных стран типа Тянь-Шань.
Однако не только в подвижных поясах, но и на платформах существует определенная связь между развивающейся структурой и рельефом. Для Русской платформы она была наиболее глубоко вскрыта. Основные речные системы Русской платформы располагаются в областях синеклиз и прогибов, тогда как антеклизы представляют собой водораздельные области.
В то же время положительные структуры - щиты, антеклизы и пр. - являются водораздельными областями, на которых располагаются истоки, а не главные стволы речных систем. Например, Воронежская антеклиза - система Дона и Оки.
При этом следует учитывать, что неравномерная денудация нередко вызывает некоторое смещение контуров возвышенностей и низменностей по отношению к очертаниям соответствующих антеклиз и синеклиз.
Влияние климатических условий особенно заметно сказывается на орографической выдержанности открытых соляных куполов. В условиях аридного климата (Таджикская депрессия) ядра соляных куполов проявляют себя как возвышенности. Наоборот, в областях несколько более влажного климата ядрами соляных куполов нередко соответствуют карстовые воронки.
Итак, как в случае крупных - глубинных структур, так и в случае более мелких - складчатых форм вероятность их прямого выражения в рельефе прямо пропорциональна скорости роста структуры и сопротивляемости пород ядра складки денудации и обратно пропорциональна интенсивности денудации, во многом зависящей в свою очередь от влажности климата.
6.2.2. Батиметрический метод
Он заключается в установлении связи между “живой” тектоникой и подводным рельефом. В зоне шельфа эта связь частично маскируетя осадконакоплением и усиливающимся на выступах дна размывающим действием волн.
За пределами шельфа, где скорость осадконакопления резко снижается, растущие антиклинальные складки получают еще более отчетливое выражение.
Крупные формы рельефа морского дна, отражают глубинные структуры. Каспийское море, вытянутое в меридианальном направлении, пересекается рядом крупных поднятий и прогибов, отраженных в рельефе его дна порогами и впадинами.
6.2.3. Морфометрический метод
Этот метод заключается в построении на основе топографических карт серии морфометрических карт. Основными из них являются карты базисных поверхностей. Базисная поверхность это сложная кривая, огибающая поверхность, проведенная через тальвеги долин.
К дополнениям к картам базисных поверхностей составляются карты остаточного рельефа, получаемые путем вычитания базисной поверхности из гипсометрической.
Наиболее благоприятными для выявления новейших движений являются, с одной стороны, побережье морей и озер, с другой стороны, речных долин.
6.2.4. Методы изучения древних поверхностей выравнивания
Поверхности выравнивания в горных странах представляют собой относительно слабо волнистые, располагающиеся почти горизонтально или полого наклоненные к периферии горных сооружений. Наиболее высокая и наиболее древняя поверхность занимает центральную часть хребта. Остальные поверхности выравнивания развиты по периферии. Во многих случаях это правильное расположение нарушается вследствие более позднего интенсивного эрозионного расчленения сетей.
Совершенно несомненно, что поверхности выравнивания возникают в гипсометрических условиях. Они первоначально полого поднимаются от береговой линии морского или озерного бассейна и представляют в большинстве случаев древние наклонные аллювиальные равнины с размытым чехлом аллювиальных отложений. В других случаях поверхности выравнивания представляют по своему происхождению образионные или абразионно-аккумулятивные подводные поверхности.
В геосинклинальных областях образование денудационных поверхностей начинается в широком масштабе лишь в конце тектонического цикла, после завершения осадконакопления и складчатости в пределах новообразованных поднятий. Из этого следует, что процесс выработки поверхностей выравнивания занимает здесь сравнительно короткие промежутки времени.
6.3. Выводы по новейшим и современным тектоническим движениям
1. Движения земной коры проявляются повсеместно и постоянно во времени. Одни участки земной коры поднимаются, тем временем как другие опускаются. Это сказывается на затоплении многих участков земной поверхности.
2. Изучение движений за более или менее длительный промежуток времени показывает, что они имеют направленный характер. Это можно связать с поднятием земной поверхности, в дальнейшем поднятие может сменится опусканием.
3. Анализ движения за более короткие промежутки времени указывает на их колебательный характер. Скорость движения происходит быстро и периодически меняется. Это может привести к образованию на периферии трещин и разломов.
4. Скорость новейших движений изменяется в значительных пределах. В платформенных областях амплитуда неоген-четвертичных движений достигала 1-1,5 км, средняя их скорость 0,05 мм/год. В пределах подвижных поясов размах поднятий и погружений составил до 6-8 км, средняя их скорость 0,3 мм/год.
5. Скорость современных движений, устанавливаемая по данным поверхностных нивелировок и футшточных наблюдений, оказывается на порядок выше и измеряется миллиметрами, а иногда и сантиметрами.
6. В современную и новейшую геологические эпохи наблюдается появление тектонических движений и развитие тектонических структур всех типов.
7. Обращает на себя внимание сопряженность в пространстве зон поднятий и опусканий любых масштабов, в результате которой наблюдается чередование поднятий и прогибов, напоминающую систему стоячих волн.
8. Изучение землетрясений указывает на их ярко выраженный первичный характер. Движения развиваются отдельными толчками, причем скорость и амплитуда таких толчков очень велика.
9. Прослеживание морских и речных террас и поверхностей выравнивания указывает на определенную согласованность движений различных, значительно удаленных друг от друга районов и тем самым на существование общепланетарных колебательных движений, протекающих ритмически.
7. ГЛАВНЫЕ СОВРЕМЕННЫЕ ТЕКТОНИЧЕСКИЕ ГИПОТЕЗЫ
7.1. Гипотеза контракции
Эта гипотеза господствовала во второй половине 19 в. В дальнейшем она потерпела крушение.
Она предусматривала первоначальное расплавленное состояние Земли и ее последовательное охлаждение происходило с поверхности. Это охлаждение приводило к уменьшению объема внутренних частей Земли. Накопление осадков в геосинклинальных областях, сжимаемых между более жесткими глыбами платформ. В результате возникают складчатые горные сооружения.
Иначе происходило изменение земной коры при сжатии внутренних частей Земли. Происходило обрушение, опускание глыб коры под сжимающимся ядром Земли. В результате происходят, радиальные движения, в свою очередь порождающие горизонтальные.
Прямым указанием на изменение объема Земли может служить изменение скорости ее вращения. Радиус Земли сокращался на 4,5 см в столетие.
Косвенным указанием на то, что недра Земли не разогревались, а охлаждались, служит уменьшение интенсивности вулканической деятельности.
О преобладающем опускании земной коры видно из следующих факторов:
1. Непрерывное нарастание осадочного слоя земной коры.
2. Постоянное превышение размера погружения над размером поднятия как в пределах геосинклиналей, так и в масштабе всей поверхности материков.
3. Прогрессируещее увеличение глубины океанических впадин.
Как утверждал Кропоткин П.Н., что причиной уменьшения объема Земли может являться не столько охлаждение ее внутренних частей, сколько полиморфные превращения подкоркового вещества под влиянием гравитационного уплотнения, ведущего к уменьшению объема и увеличению плотности материала. Примером таких полиморфных превращений служит переход оливина в шпинель, сопровождающийся уменьшением объема на 10-15 % . Если это так, то в будущем, когда внутренняя часть Земли остынет, то ее объем должен будет уменьшится на одну треть от первоначального.
7.2. Гипотеза подкорковых конвекционных течений
Основной принцип данной гипотезы состоит в том, что причинами поднятий, опусканий, горизонтальных движений земной коры служат конвекционные течения в оболочке Земли, порожденные неравенством температур на одинаковых уровнях от поверхности геоида. Наибольшие различия должны наблюдаться под материками, с одной стороны, и океанами, с другой стороны, вследствие того, что гранитный слой коры богаче всего радиоактивными элементами, а толстая материковая кора обладает наиболее низкой теплопроводностью. В местах максимального разогрева образуются восходящие течения, которые в подошве коры разветвляются и дают начало исходящим ветвям. В общем, образуются системы замкнутых кругов.
Над местами расхождения восходящих течений возникают поднятия, над местами схождения нисходящих течений - прогибы. Если над участками схождения нисходящих течений господствует сжатие, то над участками расхождения восходящих течений наблюдается растяжение, сопровождаемое разломами, растаскиванием материковых массивов, разделенных разломами на отдельные глыбы.
Эта гипотеза имеет ряд преимуществ перед контрактивной гипотезой. В ней ведущее место отводится процессам, происходящим в подкорковой области, учитывая роль радиогенного тела. Вместе с тем эта гипотеза вызывает и ряд возражений. Прежде всего остается не вполне доказанным само существование постоянных или длительных подкорковых течений.
7.3. Гипотеза глубиной дифференциации и расширения Земли
Эта гипотеза была предложена В.В. Белоусовым.
Она исходит из нескольких предпосылок:
1. промежуточная оболочка Земли до глубины 900 км сложена эклогитом;
2. Земля образовалась, согласно гипотезе О.Ю. Шмидта;
3. складкообразование представляет побочный результат вертикальных движений коры.
Радиоактивный разогрев ведет к плавлению материала верхней оболочки и к гравитационной дифференциации продуктов плавления. Дифференциация идет на двух разных уровнях - верхний этаж характеризуется более энергичным ее течением и служит источником движения коры в геосинклиналях, на нижнем этаже дифференциация протекает более медленно и здесь зарождаются движения. Легкие продукты дифференциации устремляются вверх, вызывая поднятие земной коры, а более тяжелые - вниз, приводя к опусканиям земной коры. Существенное влияние на ход этого процесса и его локализацию оказывают глубинные разломы, поскольку они способствуют плавлению, дифференциации и вертикальным перемещениям.
Постепенное охлаждение оболочки Земли, распространяющееся с верху вниз, ведет к прекращению дифференциаций в верхнем этаже и тем самым к смене геосинклинального режима.
Появление новых глубинных разломов может вызвать нарушение равновесия в верхних слоях, возобновление интенсивной вертикальной циркуляции и регенерацию геосинклиналей.
Прогрессирующее охлаждение материала оболчки ведет к расширению платформ за счет геосинклиналей и к нарушению гранитного слоя земной коры. Характерными явлениями этой стадии является:
1. послеплатформенная активизация;
2. массовые изменения платобазальтов.
Причиной наступления этой стадии является появление мощного слоя плавления на глубине 400-900 км. Это приводит к образованию разломов. Вдоль них поднимаются к поверхности колонны перегретого газами базальта. Застывая на глубине, они ведут к утолщению коры и образованию крупных поднятий. В третьих базальт вступает во взаимодействие с земной корой, замещает и разрушает гранитный слой, что приводит к возникновению морей и океанов.
Необходимый для затопления океанических впадин объем воды получается за счет выделения последней при расплавлении материковой коры. В результате плотность коры возрастает, происходит понижение, образуются морские и океанические впадины.
Эта гипотеза обладает одним важным достоинством - в ней последовательно развивается представление о связи тектонических движений с дифференциацией вещества оболочки Земли и рисуется стройная картина связи поверхностных движений и структур с глубинными.
7.4. Ротационная гипотеза
Вследствие тормозящего влияния приливов, вызываемых в теле Земли притяжением Луны и Солнца, скорость вращения Земли вокруг своей оси испытывает вековое замедление. Между тем на форму планет на ряду с внутренним строением, размерами и массой непосредственно влияет величина угловой скорости. Чем больше скорость, тем больше полярное сжатие и планета имеет “эллипсоидальную” форму и наоборот. Изменение скорости вращения Земли определяется величиной 1,6-2,4 сек в 100 тыс. лет. Распределение знака современных вертикальных движений земной коры подтверждается поднятием полярных и сопряженным опусканием экваториальных областей. Опускание экваториального пояса значительно.
Если принять уменьшение полярного сжатия 1:200 (ранний протерозой) до 1:298 (современная величина), то площадь Земной поверхности в экваториальном поясе должна была уменьшится на 184 тыс. км2 и на столько же увеличится в полярных областях.
Уменьшение экваториального диаметра составляет около 6 км, а увеличение полярного диаметра - около 12 км.
На фоне этого могло происходить увеличение сжатия благодаря ускорению вращения. При увеличении полярного сжатия должно происходить сжатие корового слоя в высоких широтах и растяжение в низких широтах. Еще одним существенным фактором является взаимодействие Земли с Луной. С образованием ядра Земли и вызванным этим сокращением радиуса нашей планеты произошло ускорение его осевого вращения, повлекшее за собой разобщение периодов осевого вращения Земли и обращения Луны вокруг Земли. Благодаря стремлению асимметрично-трехосного земного эллипсоида к переходу в более устойчивую сфероидальную конфигурацию происходит вековое уменьшение экваториального сжатия. Следствием этого процесса и явилось: образование Тихого океана и Африки, вдоль большой оси экватора и формирование меридионального пояса материков Евразии, Австралии обеих Америк и Антарктиды.
C осевым вращением Земли и неравенством северного и южного полушарий связана еще одна примечательная особенность лика Земли. Благодаря осевому вращению при опускании какой-либо глыбы коры возникает дополнительная тангенсальная сила, смещающая ее на восток, а при поднятии, наоборот - на запад. Возникает относительный сдвиг обоих полушарий по 60-м параллелям. Отсюда S - образное искривление меридиональных осей Америки и Австралазии.
Основное возражение против ротационной гипотезы, состоит в малой величине тех сил, к помощи которых она прибегает для объяснения процессов тектогенеза. Изменение скорости вращения планеты составляет главную часть гипотезы, которая является несостоятельной. Во-первых, ротационная гипотеза не объясняет всей сложной истории подвижных зон земной коры, в особенности магматической деятельности; во-вторых, она игнорирует глубинные процессы, несомненно происходящие в подкорковой области и наиболее ярко проявляющиеся в сейсмической и вулканической деятельности.
8. МОИ ВЗГЛЯДЫ НА ДВИЖЕНИЕ ЗЕМНОЙ КОРЫ
Вопрос об изучении движений земной коры очень интересен. Многие процессы можно понять и объяснить, но многие проблемы остаются загадками.
В предыдущих главах были рассмотрены основные гипотезы и причины возникновения многих структур земной поверхности их движение, рост и затухание. Сейчас я хочу представить свою точку зрения о движениях земной коры.
Раньше материки имели одно целое, тоесть составляли один материк, который был изрезан многочисленными морями, реками и озерами. Он множество раз затапливался водой, менялись очертания морей, океанов, озер. Происходили регрессии и трансгрессии, происходило различное осадконакопление. Образовывались горы, впадины, формировался рельеф океанов. Образование гор и впадин шло равномерно. Это можно сравнить с воздушным шариком. Если шарик пережать с одной стороны, то пережатый объем перейдет в другой конец шарика, увеличив его объем. Если начинает образовываться впадина, то с противоположной стороны Земного шара начнут расти горы, тоесть будет происходить передача объемов земной массы. Если будут образовываться горы, то этот процесс будет происходить в обратном направлении.
Единый материк можно разделить на две области. Одна это северная, которая включала Северную Америку, Гренландию, тоесть ту область, которая находилась выше Средиземноморского геосинклинального пояса. Другая область - южная. Она находится южнее Средиземноморского геосинклинального пояса и включала в себя Южную Америку, Африку, Индонезию, Австралию, Антарктиду. По другому южную область можно назвать Гондваной.
К началу кайнозойской эры Гондвана начала раскалываться на континенты. Первыми отделились Австралия и Антарктида. На этих континентах зародились сумчатые животные, которых нельзя было встретить больше нигде. Впоследствии Антарктида отделилась от Австралии и перешла на то место, где она находится сейчас. В дальнейшем ей было суждено притерпеть оледенение. Все живое было погребено под толстым слоем вечного льда. Второй отделилась Южная Америка. Еще длительное время Южная Америка и Африка соединялись через шельф посредством их южной окраины. В дальнейшем это перемычка ушла глубоко под воду, дав простор Атлантическому океану.
Такие же раскалывания происходили и с северной частью континента. От него отделились Северная Америка, Гренландия, Англия и многочисленные северные острова.
Необходимо также понять о существовании перешейка между Евразией и Северной Америкой. В Северной и Южной Америке существовали различные виды животных, но среди них не было хищников. Многие хищные животные, олени, бизоны по перешейку перешли из Евразии в Северную Америку. Тоже можно сказать и о жителях, населявших тогда материк. Это были индейцы, являющиеся выходцами из Сибири и Китая, которые потому же перешейку перешли в Америку. В дальнейшем Северная Америка притерпела движение (произошел отрыв Америки от Евразии и перемещение в восточном направлении), которое продолжается и по сей день. В результате этого движения и возник Берингов пролив.
В результате перемещения Европы на север от Африки возникло Средиземное море и пролив между Африкой и Испанией.
Было установлено, что территория современной Англии постепенно понижается и в ближайшем будущем она уйдет под воду. Тоже самое можно наблюдать и с Крымом, так как несколько тысяч лет назад он был в несколько раз больше и вот его южная часть ушла под воду и Крым стал современным Крымом.
Сейчас наблюдается перемещение всех континентов на север. Может оказаться так, что Африка через несколько миллионов лет будет находится в центре северного полюса. Так же произойдет и смещение всех других континентов. Произойдет глобальное изменение животного и растительного мира.
Для движений поднятий внутри материка А.А.Никонов составил субмеридиональный профиль, для восточной части Балтийского щита, вдоль линии Мурманской железной дороги (рис.8.1). На этом профиле в его северной (правой) части, где он сечет изобазы поднятия почти под прямым углом, хорошо видно общее воздымание береговых линий. В соответствии с изгибом в плане изобаз и простирания линии профиля высотное положение террас отражает не единый свод, а состоящий из двух воздыманий, разделенных относительным прогибом на месте Беломорской впадины. Из рисунка также видно, что от Ленинграда до Петрозаводска идет опускание территории, а далее до Мурманска идет поднятие территории.
Поздне- и послеледниковые поднятия Кольского полуострова устанавливаются по ряду морфологических признаков, а главное - по наличию и распределению приподнятых голоценовых береговых уровней и осадков на основе анализа береговых уровней последовательных значительных трансгрессий (морских бассейнов). Датировка основных уровней района главным образом основывалась на геологических материалах, но в дальнейшем стала получать подтверждение данными радиоуглеродного датирования на соседней территории Норвегии.
Весь комплекс собранных материалов показывает, что материковая часть Кольского полуострова испытывала интенсивные поднятия с максимумом (до 200-250 м) на западе-юго-западе при 120 м в окрестностях Кольского залива и 140-170 м в вершине Кандалакшского залива. Подтверждается также и поднятие крайнего востока полуострова втечение позднего голоцена в отличие от прежних представлений о его погружении в это время.
Эти данные свидетельствуют о поднятии Кольской глыбы как единого целого. Общее слабое сводообразное воздутие глыбы в голоцене следует из распределения максимальных высот позднеплейстоценовых морских отложений. Оно подтверждается также высотным распределением находок бассейновой морены позднеледникового времени, наклоном раннеголоценовых озерных уровней в Верхне-Понайской котловине, слабым наклоном к югу позднеледниковых террас на спектре береговых линий. Таким образом, есть основания считать и голоценовые поднятия собственно Кольского полуострова гармоничным сводообразным вспучиванием единой глыбы. Наибольшие величины поднятия восточной части Кольского полуострова (порядком 50-90 м против 250 м на крайнем западе) и равная высота древних береговых уровней вдоль побережья в отличие от западной части объясняются тем, что Беломорский язык последнего ледникового покрова проходил южнее побережья и имел значительно меньшую мощность по сравнению с массивным ледниковым покровом на западе.
Наблюдается рост Уральских гор и опускание Восточно-Сибирской низменности. Разница в перепадах составляет 10-12 мм / год.
Поднятия и опускания могут привести к затоплению обширных территорий. Пример такого затопления можно было бы наблюдать в Голландии, если бы не были приняты меры защиты. Раньше Голландия находилась выше уровня моря, но постепенно начала погружаться. Было решено построить вокруг нее дамбы. Сейчас Голландия находится на несколько метров ниже уровня моря.
Результатами многих подвижек являются землетрясения. Два землетрясения произошло в конце 80 годов в Армении, где был разрушен Ленинакан и многочисленные деревни. Землетрясение, которое произошло в Китае, повело за собой большие подвижки. В вертикальном направлении подвижки составили 10-15 метров, в горизонтальном направлении - 8-9 метров. Землетрясение дало о себе знать и на Сахалине, где привело к большим жертвам. Петербург также находится в зоне многочисленных разломов и в зоне землетрясения, интенсивность которого составляет 3-4 бала.
Наиболее опасные зоны, в которых происходят землетрясения это Северная Америка район Сан-Франциско, Япония и Туркмения. Балльность в этих районах достигает порядка 10-12 баллов.
СОДЕРЖАНИЕ
стр.
1. История становления и забвения идей мобилизма....................................1
2. Возрождение идей мобилизма в середине XX в........................................2
3. Вклад советских ученых в развитие теории тектоники
литосферных плит и глобальной геодинамики..........................................3
4. Рождение планеты Земля.............................................................................5
5. Основные типы тектонических структур и движений...............................9
5.1. Основные типы тектонических структур.................................................9
5.2. Основные типы тектонических движений..............................................11
6. Современные и новейшие движения земной коры...................................13
6.1. Современные тектонические движения земной коры............................13
6.1.1. Исторический (историко-археологический метод)..............................13
6.1.2. Метод водомерных наблюдений...........................................................14
6.1.3. Метод повторных нивелировок............................................................14
6.1.4. Метод повторных триангуляций...........................................................14
6.1.5. Метод повторного определения географических координат..............15
6.1.6. Геоморфологические методы...............................................................15
6.1.7. Современные движения связанные с землетрясениями......................15
6.2. Новейшие движения земной коры..........................................................16
6.2.1. Орографический метод.........................................................................16
6.2.2. Батиметрический метод........................................................................17
6.2.3. Морфометрический метод....................................................................17
6.2.4. Методы изучения древних поверхностей выравнивания....................17
6.3. Выводы по новейшим и современным тектоническим движениям......18
7. Главные современные тектонические гипотезы........................................20
7.1. Гипотеза контракции................................................................................20
7.2. Гипотеза подкорковых конвекционных течений....................................21
7.3. Гипотеза глубинной дифференциации и расширения земли..................21
7.4. Ротационная гипотеза...............................................................................22
8. Мои взгляды на движение земной коры.....................................................24
ЛИТЕРАТУРА
1. Дж. Вуд. Метеориты и происхождение Солнечной системы. М.: изд-во “Мир” 1971г.-173 с.
2. Зигель Ф.И. Путешествие по недрам планет. М.: “Недра”, 1988 г. - 220 с.
3. Левин Б.Ю. Происхождение Земли и планет. М.: изд-во “Наука”, 1964 г. - 115 с.
4. Немков Г.И., Муратов М.В. Историческая геология. М.: изд-во “Недра”, 1974 г. - 320 с.
5. Никонов А.А. Голоценовые и современные движения земной коры (Геолого-геоморфологические и сейсмологические вопросы). М.: изд-во “Наука”, 1977 г. - 240 с.
6. Сорохтин О.Г., Ушаков С.А. Глобальная эволюция Земли. М.: изд-во МГУ, 1991 г.- 446 с.
7. Струве О. Элементарная астрономия. М.: “Наука”, 1964 г. - 467 с.
8. Ушаков С.А. Жизнь Земли. Геодинамика и минеральные ресурсы. М.: изд-во МГУ, 1988 г. - 188 с.
9. Хаин В.Е. Основные проблемы современной геологии (геология на пороге XI века). М.: Наука, 1994 г. -190 с.
10. Хаин В.Е. Общая геотектоника. М.: изд-во “Недра”, 1964 г. - 477 с.
11. Хаин В.Е. Региональная геотектоника. М.: изд-во “Недра”, 1971 г. -548 с.
|
|
RainBowMan |
2000-07-13 |
10 |
5.00 |
2 |
|
|
|
Вы нашли ее на пустыре.
Вы спасли ее, а она не хотела жить.
Вы забыли обо всем и решительно взялись за нее.
У нее были такие белые руки, правда?
Разжимая ей зубы, Вы поили ее горьким, может, поэтому они все чуточку кислые?
Разжимая ей зубы, Вы поили ее горьким…
Вы пели ей колыбельные, а она их не любила, может, поэтому они так редко дают уснуть?
У нее были огромные глаза, правда?
Вы делали все. Она - ничего. Она просто тогда не хотела жить…
…Сказать, что вы сделали с ней дальше?
Вы перегрызли ей горло, а потом поцеловали ее.
И она, глотнув часть себя, поняла, что она такое.
И вырастив прозрачные крылья, она улетела, но Вас не забыла.
Она часто приходит к Вам, когда Вы сидите на пустыре среди остатков таких же спасителей.
Вы - Весна.
Она - Любовь.
P. S. У не такие бездонные глаза, правда?
|
|
RainBowMan |
2000-07-13 |
5 |
5.00 |
1 |
|
|
|
Вы нашли ее на пустыре.
Вы спасли ее, а она не хотела жить.
Вы забыли обо всем и решительно взялись за нее.
У нее были такие белые руки, правда?
Разжимая ей зубы, Вы поили ее горьким, может, поэтому они все чуточку кислые?
Разжимая ей зубы, Вы поили ее горьким…
Вы пели ей колыбельные, а она их не любила, может, поэтому они так редко дают уснуть?
У нее были огромные глаза, правда?
Вы делали все. Она - ничего. Она просто тогда не хотела жить…
…Сказать, что вы сделали с ней дальше?
Вы перегрызли ей горло, а потом поцеловали ее.
И она, глотнув часть себя, поняла, что она такое.
И вырастив прозрачные крылья, она улетела, но Вас не забыла.
Она часто приходит к Вам, когда Вы сидите на пустыре среди остатков таких же спасителей.
Вы - Весна.
Она - Любовь.
P. S. У не такие бездонные глаза, правда?
|
|
RainBowMan |
2000-07-13 |
5 |
5.00 |
1 |
|
|
|
Вы нашли ее на пустыре.
Вы спасли ее, а она не хотела жить.
Вы забыли обо всем и решительно взялись за нее.
У нее были такие белые руки, правда?
Разжимая ей зубы, Вы поили ее горьким, может, поэтому они все чуточку кислые?
Разжимая ей зубы, Вы поили ее горьким…
Вы пели ей колыбельные, а она их не любила, может, поэтому они так редко дают уснуть?
У нее были огромные глаза, правда?
Вы делали все. Она - ничего. Она просто тогда не хотела жить…
…Сказать, что вы сделали с ней дальше?
Вы перегрызли ей горло, а потом поцеловали ее.
И она, глотнув часть себя, поняла, что она такое.
И вырастив прозрачные крылья, она улетела, но Вас не забыла.
Она часто приходит к Вам, когда Вы сидите на пустыре среди остатков таких же спасителей.
Вы - Весна.
Она - Любовь.
P. S. У не такие бездонные глаза, правда?
|
|
Владимир Дунин |
2000-07-14 |
5 |
5.00 |
1 |
|
|
|
Все началось с того, что он открыл глаза. Не сразу два, а поочереди. Вначале – левый, а потом – правый.
- Ты кто? – произнес он, глядя на удивленную физиономию в очках, склонившуюся так, что её не свежее дыхание ощущалось особенно остро.
Физиономия отпрянула без ответа. На её месте появилась другая - без очков, с ярко накрашенными губами и густым ароматом никому не известных цветов.
- А вот вы, девушка, останьтесь. – подумал он, а вслух спросил: Где я?
- Вы находитесь в палате номер шесть, клиники Всех Святых Последнего Дня, сэр. – послышалось в ответ.
- А кто я?
- Для нас Вы больной номер Секс Хандрит Сексти Секс.
- Хорошее имя такое, сексуальное. А вы?
Собеседница покраснела.
- Василиса…
- Вася, значит, ну и… ладно. А не расскажете ли мне, в результате какого события я оказался в обществе такого очаровательного создания?
Девушка нажала на панель в стене, и механический голос произнес:
Больной номер Секс Хандрит Сексти Секс доставлен в клинику Всех Святых Последнего Дня первого января этого года в 3 часа 45 минут с диагнозом амнезия, наступившая в результате неоднократного соприкосновения черепно-мозговой коробки с тупым твердым предметом неопределенных габаритов. На 15 часов 30 минут 14 января этого года состояние больного стабилизируется. Ориентировочный срок для полного исцеления 128 лет, пятнадцать недель, четверо суток, пять часов, сорок две минуты, шестнадцать секунд.
- Значит, память вернется исключительно в следующей жизни, – вздохнув сказал больной.
Через три дня его выписали.
Моросил прохладный дождик. Редкие прохожие в пестрых дождевиках проносились мимо, словно старались обогнать последний миг удачи. Призывно шипя, проносился общественный транспорт, битком набитый уныло взирающим народом. Рекламные надписи на стенах, столбах, крышах и бортах приковывали внимание.
Вот прямо перед носом как из ниоткуда возник яркий щит два на три метра с призывом: «Вспомни детство золотое – Подгузники «Хиппис» для любого возраста!»
Вспомнить детство не удалось...
Внезапный луч света разрезал серость будней и вкрадчивый голос произнес: «Шрапнель номер пять -аромат, который запомнится на всю жизнь.»
Не запомнился…
Огромная капля воды ударила под ноги и растеклась по тротуару лужей, открыв надпись : «Флюс – чистой воды глоток!»
Попить бы сейчас не мешало… И тут вдруг что-то внутри ёкнуло: «Смотри вправо!» Там на блекло-голубом фоне парило нечто похожее на линзы доктора и губы медсестры. При небольшом повороте оказывалась видной надпись: «Школа Косморазветчиков – «Улёт»! Сегодня – день набора!»
Внутренний голос сказал: «Надо!»
- Ты кто? – спросил бывший больной Секс Хандрит Сексти Секс.
- Я – твой внутренний голос. И не надо со мной разговаривать вслух, достаточно просто думать.
- В натуре? – произнес он уже мысленно: можно я буду называть тебя Внатуре, ты ведь где-то в натуре у меня обитаешь?»
- Зови как хочешь, только подчиняйся.
- Подскажи-ка мне, любезный, мое настоящее имя, а то неудобно представляться Секс Хандрит.
- Вообще-то тебя называли по разному… по разному… так по разному, что уж конкретное что-нибудь и не вспомнить. Но коли ты спросил, то я отвечу. Имя твое, носитель мой…
Тут, заглушая все звуки вокруг и оставляя за собой полосу сухой дороги, пронеслась мимо машина с надписью на борту «Ух прокачу!»
Внутренний голос прочитал: «!Учакорп Ху».
- Странное имя… Ну да что же делать… Ху, так Ху…
- Мы пришли – сказал внутренний голос.
Тотчас дверь, перед которой остановился наш герой, услужливо распахнулось и возник заспанный клерк. Мутным взглядом он уставился на внезапно вошедшего и вместо приветствия спросил:
- Мужик, третьим будешь?
- А что, двое уже есть? – вопросом на вопрос ответил Ху.
- Было пятеро… вчера. Сегодня я – один, ты – будешь третьим. Чего уж тут не понятного? На монету и сгоняй до точки. Я на службе, отлучиться не могу. Формальности потом.
- Это шанс. – добавил внутренний голос: Действуй.
Через полчаса половина принесенного сосуда была пуста, а спустя пятнадцать минут Ху узнал, что клерк по совместительству директор и зав. по кадрам в этой школе, что ему, то есть Ху, несказанно повезло, и он зачислен сержантом, и что пора повторить пройденный материал.
После посещения точки материал повторили.
- Сержант, Уча…Уча… Ху. Вы назначаетесь на сегодня старшим дежурным школы косморазведчиков «Улёт» – сказал клерк и уснул.
- Во блин, Гоблин. – вступил в беседу внутренний голос, потому что у внешнего язык уже не ворочался.
Ху был зачислен на следующий день сразу на следующий курс. В группе насчитывалось ещё пять человек. Никто из них не мечтал стать разведчиком, но в таком случае каждому светила обязательная двухгодичная отработка в ближайшем космосе. Год обучения и год практических занятий спасали от этого, причем практикой у пяти курсантов являлась подготовка в путь шестого. Работу свою они делали, не спеша, все триста шестьдесят пять дней.
И вот момент настал. Сержант Ху, который лишь на практических занятиях усвоил «Порядок действий пилота в сложный период перелетов на космическом судне класса «Земля…Земля…», стоял на трапе. Взгляды провожающих выражали искреннюю озабоченность. В мир иной отправлялся их друг, товарищ и, можно сказать, брат.
Слово взял директор школы.
- Дорогой наш, сержант Ху, Вы окончили школу косморазведчиков в числе шести лучших из лучших. Именно по этому Вам оказаны высокое доверие и неоценимая честь быть капитаном корабля. Путь предстоит, прямо сказать, не близкий. Лететь надо будет туда, откуда ещё никто не возвращался. Мы надеемся, что Вы с доблестью преодолеете все преграды. Помните, Земля ждет Ваших открытий. Курсанты нашей школы специально для Вас, наш «Любимчик Ху», приготовили необычный подарок, который, надеемся, облегчит Вашу, Учакорп, задачу.
Сразу после этих слов пятеро остальных провожающих, подчиняясь какому-то, лишь им известному ритму стали выделывать различные гимнастические упражнения. Действие, продолжающееся не более семи минут, в финале закончилось умопомрачительной пирамидой. Выпускники, а это были именно они, построились в одну шеренгу. Оба крайних и средний изобразили сидящего на унитазе, с широко разведенными коленями, на которые встали оставшиеся двое. Руки присевших обхватили ноги стоящих, а те в свою очередь поймали неизвестно откуда взявшуюся девицу.
- Это кланированная Вумен, – разъяснил директор школы, когда пирамида рассыпалась и девушка буквально впорхнула на трап рядом с капитаном.
Блондинка с прической «Ёжик в тумане» была буквально эталоном привлекательности. Крупная высокая грудь вздымалась и покачивалась при каждом вздохе. Покатые бедра не могли более десяти секунд находиться в спокойном состоянии. Большие ресницы прикрывали лукавство серых глаз, а чуть вздернутый носик придавал необычный оттенок алым чувственным губам. Все тело будто бы стремилось вырваться из оболочки полиметаллического комбинезона.
- Вау, - воскликнул внутренний голос: Вот это да! Впервые вижу такую оттяжную барышню! Давай прощайся со всеми и в каюту. Там будет минут пять до скачкового сна, чтобы ознакомиться с подарком поближе.
- Поехали.– Сказал Ху и махнул рукой. Одними жест был истолкован как простое «пока-пока», другими как попытка обнять спутницу, некоторыми как энергетический пасс, позволяющий сконцентрировать внутренние силы для ответственного мероприятия. Корреспондент видеоряда «Перископ», явившийся к завершению церемонии так сообщил в вечернем выпуске: «И перед взлетом капитан корабля пожелал самоутвердиться как мужчина, он одним движением сгреб в охапку представительницу прекрасной половины человечества и, показав жест, описать который можно не иначе как «да пошли вы все…» скрылся за прочными стенами космического корабля». Далее крупными буквами во весь двухсот дюймовый экран шла надпись:
«Земля потеряла ещё одну генетическую единицу!»
Сержант Ху тем временем проснулся от скачкового сна и вел приватную беседу со спутницей.
- Я рад, что директор школы… короче, что мы летим вместе. И мне, как бы это выразиться… хотелось бы познакомиться с Вами поближе…
- Хм –ответила девица: Мне кажется, что перед тем как уснуть ты познакомился со мной ближе некуда.
- Ну, к примеру, как мне Вас называть? Нам предстоит долгий перелет и постоянно общаться без имени не очень удобно.
- Вообще-то, по сообщению бортового компьютера, до первого места назначения осталось сорок девять часов, а это не так уж много. – Произнесла собеседница в ответ и, опустив взгляд немного ниже капитанской портупеи, одетой на голое тело, добавила: Правда, если разделить это время по пять минут…
- Давайте я буду величать Вас - Клава? – прошептал Ху, придвинувшись вплотную к силиконовому уху: Вы ведь КЛАнированная Вумен, значит – Клава.
- Ага. А я тебя – Запор, как ЗАчатого ПОРочно…
Молния на комбинезоне с легким жужжанием раскрылась, и перед взором мужчины предстали две соблазнительные выпуклости размером в полголовы. Дополнительный эффект получился в результате того, что Ху, пребывая в возбужденном состоянии, случайно нажал на клавишу нормализации притяжения. Груди, плавно покачиваясь, поднялись в сторону иллюминатора. Капитан вернул в норму гравитацию и двухкилограммовая, нежная искусственная плоть устремилась в грубую мужскую ладонь.
- Разрешите перейти на «ты»? – спросил в этот момент сержант.
- Знаешь, Зайка, на твоем месте я бы перешла уже к более серьезным делам. – произнесла Клава и, пылая страстью, ушла в затяжной поцелуй, после которого, пока Ху пытался отдышаться, добавила: Угостите даму сигареткой.
- Откуда на корабле сигаретка? – подумал Ху.
- Она у те-бя все-гда-а с со-бой-бой-бой-бооой – проговорил внутренний голос, так как у внешнего в этот момент началось придыхание…
Успокоившись, сержант написал свои первые стихи:
Этот пламенный взгляд, этот чувственный рот
Подарил мне директор и школа «Улет».
Пусть тернист этот путь и не легок полет –
Я запомню его – этот чувственный рот.
Пламя страсти меня языком своим жжет.
Что-то будет сейчас, что-то произойдет.
Я исчез, словно сон и растаял, как лед.
И остались лишь память и чувственный рот.
Он прочел их своей спутнице, на что та, с невозмутимым спокойствием, сказала:
- У меня есть ещё целая масса других частей тела, так что к концу путешествия ты сможешь выпустить целый сборник стихов под названием: «Анатомия». Представляешь, «Анатомия» – автор Запор. Звучит.
- А может лучше Камасутра от Клавы? – пытался отшутиться Ху.
- К сожалению, придумать что-то сама я не могу, все знания в меня заложены ранее, я просто их оперативно воплощаю в жизнь. Грустно.
- Извини, если обидел. – с этими словами мужчина прильнул губами к женскому лбу.
- Так целуют только покойников и детей, я уже не то и не другое. Так что давай не халтурь, а делай работу нормально – зацелуй меня до посинения.
- Но твоя кожа не синеет…
- Да… Тогда пусть синеют твои губы…
Посинеть они не успели. Бортовой компьютер предложил занять капсулы для проведения сеанса торможения. Цель номер один была видна невооруженным взглядом. Это была серо-зеленая планета.
Перед тем, как отправиться спать сержант записал:
Цвета твоих глаз, формою как грудь.
Новая планета преграждает путь.
Что там ждет с тобой? – может быть кошмар,
Может первобытный, чувственный пожар.
- Ещё пара тройка таких страстей и тебя можно будет подавать либо как жаркое, либо в качестве воблы к пиву – сказал внутренний голос.
- Ты чё, Внатуре, это же кайф.
- Кайф, сказала муха и нюхнула «Дихлофос». Пошли в капсулу, писатель.
Приземление было спокойным. Корабль несколько раз качнуло и планета приняла его как гостя.
- Капитан, - позвала Клава: смотри какая чудная природа! Нежная трава и влекущие кустарники… Не хочешь пригласить даму собрать палочек для костра?
- В разведку должен будет идти кто-то один, чтобы не оставлять судно без присмотра.
- А ты его закрой и поставь на сигнализацию, а? – томно произнесла спутница, но не получив ответа продолжила: Тогда на этот девственный ландшафт первой ступит моя точеная ножка. Вдруг удастся там встретить какого-нибудь симпатичного аборигенчика.
- Смотри, на сук не напорись.
- Да что ты, Запорчик, я не люблю черствых, во-первых, а, во-вторых, по природе совсем не лезбы что.
С этими словами Клава надела скафандр и, пройдя фильтрационный отсек, вышла наружу.
- Раз. Раз. Как слышишь меня, прием? – сказал в передатчик Ху, когда девушка показалась в поле зрения.
- Ответа не последовало.
- Раз. Раз. Клава, ответь. Раз. Раз.
- Уважаемые радиослушатели, только что Вы услышали мою любимую песню “Лучше сорок раз по Разу, чем не разу сорок раз!” в исполнении Заслуженного артиста Запора Капитанова. – Наконец ответила она.
- Не засоряй эфир, Клава, нас могут подслушать.
- Послушать - ещё не значит поиметь. О, батюшки, сколько тут деревьев! Вокруг я вижу одни деревья… Столько веточек с листочками… Ой! А это что такое? Вау!
Тут вдруг сообщение прервалось. В течение 20 минут Ху безрезультатно пытался связаться с кланированной вумен. Потом он одел скафандр. Взял бластер.
- Ну что, Внатуре, на святое дело пойдем – друга из беды выручать…
И тут голос в наушниках произнес:
- Капитан, вошла в контакт. Вышла. Снова во-о-ошла-а-а.
- Что там у тебя происходит? Отвечай немедленно!
- Что происходит? Что происходит? А эхо вторит: Выходит! Входит! Кап, я возвращаюсь и развращаюсь, напитком страсти я упиваюсь. – Пропела Клава.
- Ты, Камасутра ходячая, веди себя пристойно! Не позорь Землю.
- Зай, ну ты чё? Я ж представительница прекрасной половины человечества. Одно моё появление на этой планете вызовет у одних гордость, у других – зависть. А вообще-то мог бы вести себя с дамой повежливее. Нет, чтоб пригласить на рюмку кофе. Битые тридцать минут держит такое нежное и привлекательное создание перед задраенным люком.
Ху открыл вход и включил усиленную очистку в фильтрационной камере. Не известно, какую заразу можно подхватить в этом неизведанном мире.
Через пять минут Клава показалась в проеме. На ней из всей одежды была только накидка из прозрачной паутинки. Капитан из последних сил старался удержаться. Со стороны его поведение походило на ужимки школьника, которого учитель вызвал к доске вместо того, чтоб отпустить в туалет. Сложные пируэты ногами достойны были бы лучших балерин Земли.
- До-кла-дывай.
- Ты сказал: Да, Клав, давай? Или мне послышалось? Не отвечай. Я устала от перегрузок. На этой сексапильной планете на ногах удержаться практически невозможно.
После чего Клава присела на капитанское кресло. Между широко расставленных ног показалась чья-то желтоватая голова. Оттопыренные уши, пухлые губы и нос с горбинкой придавали мордашке эффект сказочного блаженства.
- Кви дых ях трах. – Произнес маленький рот.
- Простите, я только подышу немного. – Перевел бортовой компьютер.
- Чтоб ты сдох! – воскликнул внутренний голос, у внешнего от увиденного пропал дар речи.
Аппаратура, которой был напичкан корабль, оперативно преобразовала образный поток пришельца в волновой импульс, легко воспринимаемый человеком. Тот же процесс происходил при передаче информации в обратную сторону. Это позволяло вести беседу на телепатическом уровне. В случае с Учакорпом беседа велась исключительно при вмешательстве внутреннего голоса. Получив перевод последней реплики гость буквально вывалился наружу и предстал перед капитаном в виде маленького желто-коричневого крепыша.
- Мне ещё рано издыхать. Я молод. Мой возраст чуть более созревания. - произнес он.
- Клава, прошу тебя объяснить все происходящее. – распорядился капитан.
- Чего уж тут. – ответила та: Ну, вышла я, одинокая, как лучик света в темном царстве. Иду. Смотрю. Лес такой аккуратный. Деревца такие ровненькие. Веточки у них такие точеные. Тут вдруг с дерева что-то свалилось. Прямо под ноги. Потом шевелиться стало. Гляжу, а это гуманоид. Ну, я к нему сразу с лучшими намерениями, а тот шасть и буквально втек в них весь. Мне так сразу необычайно хорошо и тепло стало. Вот я и подумала, что стоит и тебя, Запорчик, познакомить с ним. Поделиться, так сказать, своей радостью.
- Теперь ты. Эй! Жидкотелый! Ты где?
А тот тем временем влез в колбу для проб токсичных материалов и чревовещал:
- Я, являясь прямым наследником Духа, точно в обозначенное время покинул инкубатор. И так как прямых наследников должны встречать высокопоставленные лица королевства, я принял Вас(он указал на клонированную вумен) за средство передвижения. Потому поспешил как можно более оперативно занять место. И вот я оказался тут. Теперь если мне предстоит вернуться на место, откуда меня изъяли, то мои сородичи меня казнят, как еретика. Так как связь с Вами, то есть умершими – это отступление от Веры.
Тут по корпусу корабля ударило что-то объемное. Капитан выглянул в иллюминатор и ужаснулся. Весь лес буквально окружил их плотным кольцом. Толстые упругие ветки с неистовой силой еще раз саданули по обшивке, стараясь ворваться внутрь. У землянина возникло страстное желание вышвырнуть непрошеного гостя за борт. Однако боязнь, что толпа разъяренных кустарников ворвется, а следом за ними неистребимые полчища Жидкотелых монстров расползутся по всем щелям его космической посудины, не позволила сделать такой шаг.
- Пора линять, хозяин! – сказал внутренний голос.
- Занять капсулы! – скомандовал капитан и произвел старт.
Разбудил его внутренний голос.
- Шеф, у нас проблемы. – Произнес он: емкостей для нейтрализации перегрузок на корабле только две. В одной был ты. В другой – Клава. А где был представитель чуждой цивилизации? После такого поспешного старта он, наверное, превратился из Жидкотелого в Жидкостулого.
- Клава! – позвал Ху: Ты не видела нашего пришельца?
Кланированная Вумен, протирая глаза и томно потягиваясь, ответила:
- Он наверняка заполз в какую-нибудь щелочку. Вообще, любят инопланетяне наши щелочки да дырочки.
- Ты это брось. Если его нет с тобой, то он мог погибнуть.
- Ну, если ты не со мной, то я искренне удивляюсь твоей живучести. И еще, Зая, ты не чувствуешь легкого щекотания в области своего седалища? Мало ли какая ориентация у нашего гостя.
- Тебе бы только иронизировать. Мы, можно сказать, убили живое существо с другой планеты. А это уже вселенский скандал.
- Ага. – сказала Клава: И выступят против Землян летающие лесополосы с разумными улитками в кроне.
В этот момент из отверстия в ободравшемся подлокотнике капитанского кресла буквально вытек инопланетянин.
- Простите, если доставил некоторое неудобство, – произнес он: Ваше расстройство из-за меня. Это так необычно для среды, в которой прошла часть моей жизни. Я Вас уже почти люблю.
- Ты люби меня одну, – сказала девица: Капитан при исполнении. Ему нельзя.
- Я хочу рассказать Вам немного о моей планете. – Продолжал с дрожью в голосе гость: Мы называем ее – Жмых. Население состоит из двух рас. Это Духи и Мухи. Я – прямой наследник Духа. А те, которых Вы называете деревьями – Мухи. Духи – высшие создания, потому что мы появляемся из плодов, посланных богами, а Мухи – из зерен, культивируемых нами.
Когда-то очень давно, когда Мухи еще не умели не только летать, но и ходить, на нас обрушилась свирепая засуха. Почва из мягкой и плодородной превратилась в камень. Мухи гибли. Население Духов так же стремительно сокращалось. Жизнь должна была бы прекратиться, но нашелся один Чих-Пых. Он предложил отправиться в глубь планеты, где по приданию протекала живительная влага. Через узенькую расщелину в недавно родившейся горе сорок Духов пустились в это рискованное предприятие. Не все они вернулись, но весть, с которой пришли оставшиеся в живых, вдохновила наш народ. Три поколения потребовалось для воплощения идеи Насыщения и Размножения. Учеными Духами были выращены первые саженцы, способные переносить засуху. Корни даже у молодых Мух достигали несколько сот километров в длину. Выпрямляя их, эти создания как бы отрываются от почвы и летают. С их помощью подземная влага поднималась наверх.
Звезды, ветры, дожди и птицы приносят к цветкам Мух божественное семя, из которого через два перелета птиц появляется Дух. Прямыми наследниками могут быть только появившиеся на древних исполинских Мухах. С представителями потустороннего, простите, Вашего мира я встретился как раз, когда был под Мухой.
- Почему ты считаешь нас представителями потустороннего мира? – Поинтересовалась Клава.
- Потому что Вы - твердые. Когда умирают Духи, они теряют гибкость и затвердевают.
- Так Вы до самой смерти такие жидкие? – спросил капитан: А мы рождаемся плотными и теплыми, а, умирая, охлаждаемся и теряем способность двигаться.
- Жидкотелый, значит – Жид, – добавил внутренний голос: Мы будем звать тебя так.
- Вы думаете? – произнес пришелец, обращаясь к мужчине: Тогда, значит, тебя зовут Урот. Как УРОжденного Твердым.
- На космическом корабле я для тебя – капитан, а это – он указал на Клаву – ПОМОшнИк КАпитана. К ней будешь обращаться… - Ху на мгновение задумался.
Внутренний голос тут же встрял:
- Помойка!
- Помойка? – переспросил Жидкотелый.
- Меня зовут Клавушка. – сказала девушка и как-то не добро покосилась на Учакорпа.
- Ну, надо бы за знакомство, пропустить пару галлонов «Земной Благодати» – воскликнул капитан, чтобы хоть как-то смягчить создавшееся положение.
Положение смягчили. Без того мягкий гость совсем расклеился. Он то вспоминал потерянную Родину, то с довольной ухмылкой ворковал что-то типа: «Не одному Духу ещё не удавалось оторваться от Жмыха!»
Потом они с Клавой пошли осматривать достопримечательности космического корабля, а наш герой остался в рубке один и, проверив курс, написал такие строки:
«Деревья. Я видел, как ходят они,
Не зная времени и всепогодно.
Я слышал их мысли. Они одни
Твердыми сделают кого угодно.
А Духи? Эти разумные фрукты,
Что из деревьев черпают силы.
Их не поймешь, кто им - враг или друг ты.
Я знал одного Жидкотелого – милый.
А если случится вдруг что с кораблем,
Мы с Клавой Жида непременно побьем.»
Последние строчки были написаны под диктовку внутреннего голоса. Однако капитан немного подумал и изменил концовку:
«А если однажды его не найдем -
Продолжим дорогу мы с Клавой вдвоем!»
Потом грустно вздохнул. Выглянул в иллюминатор и увидел, как там плавно разворачивалась черная дыра.
- Это что? – спросил он у бортового компьютера.
- Черная дыра. – тотчас ответил тот: Следующая точка посадки нашего корабля - обитаемая планета по ту сторону от Черной дыры.
- Мы что, влетим в нее?
- Да наш корабль вначале влетит в Дыру, а потом в Дыру вылетит.
- Внимание. Всем членам команды собраться в рубке. – Произнес капитан и «Громкая Связь» разнесла его голос по всем закоулочкам судна.
Жидкотелый услышал его в самый неподходящий момент. Дело в том, что Клава только что закончила показывать на своем примере анатомию особей человеческого вида и пыталась приступить к некоторым практическим занятиям. Она как могла успокоила пришельца и спустя некоторое время они появились в назначенном месте.
- Значит так. – начал капитан: Впереди Черная Дыра. Там есть одна симпатичненькая обитаемая планетка. Скоро мы на нее благополучно сядем, а потом, собрав информацию, взлетим.
- Раньше сядешь, раньше выйдешь! – произнес Внутренний голос: Век свободы не видать!
- Ты что, Внатуре, что-то вспомнил? – мысленно спросил Ху.
- Все что угодно, только не черную дыру. Это же как у негра в… за пазухой.
- А ты там был?
- Нет, но скоро буду…
- Приготовиться к торможению! – разнесся механический голос бортового компьютера, и экипаж пошел готовиться.
Земляне отправились в капсулы. Дух попытался забраться в щель пищеблока, но поймав строгий взглад капитана снова спрятался под обшивкой капитанского кресла.
Приземления не произошло. Так как твердой почвы на поверхности не оказалось. Корабль вышел на околопланетную орбиту и там завис. Ху, пробудившись, решил, кто отправится в разведку. Вниз предстояло лететь Жидкотелому.
Во-первых: Он – Дух !
Во-вторых: Он легко адаптируется в любой обстановке.
В-третьих: Его безграничное любопытство позволит собрать исчерпывающий материал.
В-четвертых: Даже если посланник не вернется, вся информация все равно попадет в бортовой компьютер. А потери бойца никто не заметит. Ну, может только Клава, но это уже – в-пятых.
Капитан собрал всех в рубке и, сообщив о своем решении, напутствовал Жидкотелого:
- В случае неожиданного прерывания связи на панели шлюпки, в которой ты полетишь, есть четыре кнопки. Вот такая, красная – движение вперед, белая – назад, розовая – влево, коричневая – вправо. На экране монитора ты увидишь синей точкой наш корабль, черной – твой. Полетай над поверхностью и возьми пробу почвы, ну, или того, что там можно взять. Задание понял?
- Дык. Елы-палы! – сказал Дух, а компьютер перевел:
- Так точно, капитан!
Через несколько минут Жидкотелый отчалил с явным намерением прибрать к рукам какую-нибудь штуковину с этой планеты.
Удручающая картина предстала перед его взором. Бескрайние просторы были покрыты серо-коричневой жижей. Лишь изредка, сквозь поднимающийся пар, проглядывали хилые стебельки какой-то растительности. Создавалось впечатление, будто вся планета представляла собой одно сплошное болото, которое булькало, вздымалось и перекатывалось волнами.
Неожиданно вдали над поверхностью поднялось нечто похожее на ископаемое животное. Радар сфокусировал изображение. Огромная пупырчатая голова на длинной прыщавой шее несколько секунд покачивалась из стороны в сторону. Грязь коричневыми ручейками стекала с неё. Красные глаза горели голодной злобой. Создавалось впечатление, что зверь выискивает добычу. Заметив шлюпку он стремительно ринулся к ней. Широко раскрытая пасть и три ряда зубов, блестящих в лучах заходящего солнца, давали понять о серьезных намерениях существа.
Жидкотелого обуял панический страх. Дух решился покинуть шлюпку и выпрыгнуть вниз. Это, по его разумению, было лучше, чем быть съеденным заживо. Однако, открыв люк, он был буквально отброшен к противоположной от выхода стене. Зловонье, заполнившее отсек было непереносимым. Казалось, оно сдавливало все тело этого пластичного существа. Жидкотелый перетек в защищенный отсек, задраил люк и выглянул в иллюминатор. Дух готов был поклясться, что уже чувствовал горечь слюны, стекающей с желваков несущейся на него твари.
- Вот и вся жизнь. - Подумал он: Никогда не предполагал, что смерть может наступить в результате переваривания…
Ху, пристально наблюдавший за происходящим, понял: уйти от этой напасти шлюпке не удастся. Тогда он задал ей спиральное ускорение и направил прямо в разинутую пасть. Катерок штопором влетел в неё и, не найдя должного сопротивления, вылетел с обратной стороны. Серо-коричневая грязь залепила смотровое окно, а когда центробежная сила отбросила от корпуса шлюпки липкую жижу, Дух заметил у горизонта новое движение. Болото будто вырастало в небо. Такой эффект создала стена из подобных существ, одновременно высунувшихся наружу. Такого поворота событий члены экспедиции не ожидали.
Жидкотелый нажал на белую кнопку и рванулся в обратную сторону. Каково же было его удивление, что и с противоположной стороны на него надвигалось нечто похожее. Он ринулся влево, потом вправо. Его окружили. Плотное кольцо готово было сомкнуться и поглотить шлюпку.
Капитан ждал. Атака. Стремительная и беспощадная. Стирающая на своем пути все живое и неживое эта сила способна рассказать многое о психологии существ населяющих планету, а не только: берут они пленных или нет.
Капитан ждал. Он был горд своим терпением. И даже призывы Внутреннего голоса, перешедшие в визг и призывающие спастись бегством, не были услышаны.
- Жиды – тоже носители разума! – не унимался Внатуре.
А капитан ждал. Когда расстояние между шлюпкой и тварями сократилось метров до ста, он задал ей вращательное движение, и стал опускать вниз, к самой поверхности болота. На мордах монстров отразилось что-то похожее на легкое удивление. Они замерли. Пар, вырывающийся из тысячи пастей, затуманивал обзор. Прошло более трех минут, прежде чем сжимание кольца продолжилась. Когда радиус кольца сократился до пятидесяти метров существа, выстроившееся в несколько сотен витков, вновь остановились.
- Готовятся к рывку. - решил Ху и использовав всю мощность двигателя шлюпки рванул её по спирали вверх. Включив видеопеленг корабля он видел происходящее на планете, как будто наблюдал его из окна.
Шлюпка, не коснувшись болота, резко взлетела. Вращательное движение катера, пара и выхлопных газов заставили сдвинуться с места несколько оскалившихся голов. Вот их стало десять, двадцать, пятьдесят, сто. Процесс уже нельзя было остановить. Огромный смерч рвался к звездам. Тысячи тонн жижи вознеслись в небо, чтобы потом выпасть моросящими осадками.
- Мда. – произнес капитан: Одно доказано необъяснимо точно: В безвоздушном пространстве эти твари жить не могут.
Стороннему наблюдателю показалось бы, что у планеты появилось плотное кольцо астероидов, а один из них почему-то улетел.
- Куски тварей когда-нибудь обрастут космической пылью и на самом деле превратятся в вечные спутники этой заболоченной планеты. – сказал Ху и открыл портал для приема шлюпки с Жидкотелым.
Пройдя микрообработку и посмотрев, как катер отправляется в фильтрационный отсек, Дух появился перед капитаном. Зеленые пятна покрывали его пластичное тело, и сам он дрожал как осиновый лист.
- Похоже скоро осень. – С доброй долей грусти вещал внутренний голос: Листья станут опадать. Грязно-розовые лужи, как после кислотного дождя, навеют на многие поэтические натуры волну стихоплетства. Муза, такая непостоянная, как всегда, явится поздней ночью. И сложится впечатление, что не ты первый будешь её иметь в качестве той, от которой рождаются Творения.
- Что ты так разволновался? – спросила Клава: Два с половиной часа без женщины. И вот на тебе уж и лица нет. А как ты воняешь-то от страха.
Капитан тоже почувствовал едкий запах. Это было нечто среднее между тухлыми яйцами и хлорацетофеноном. Причем запах с каждым мгновением усиливался. Глаза начали слезиться, под ноздрями появилось два тоненьких ручейка.
- Выйди вон! – крикнул капитан.
Жидкотелый удалился, а запах (теперь это была ужасная вонь) остался. Тогда, поставив корабль в режим автоматического пилотирования и нажав на «Старт», Ху отправился в капсулу. Клава при первых признаках этого «газового штурма» заняла свои спасительные апартаменты.
Когда чертоги Черной Дыры остались позади и корабль перешел в режим планирования капитан, а за ним и Клава пробудились. Запаха почти не наблюдалось, как впрочем, и Жидкотелого. Бело-розовый член экипажа появился буквально через минуту. Не извергая вони и став розовощеким, исторгающим здоровый образ жизни подростком, он был одет. Даже не важно, что одеждой ему служила протирочная ветошь. Он прикрыл свою наготу.
- А скрывать-то особенно было и нечего. – Поприветствовала его Клава.
- Выдай ему спецодежду. – приказал ей Ху.
Они удалились. Оставшись один капитан решил произвести ароматизацию рубки. Он повернул рычаг датчика на деление «Хвойный Лес» и откинулся в кресле. Лирическая волна плавно накатывала на него.
«Я хочу очутиться в лесу.
Там, где ветер играет с листвою,
Где склонились кусты над рекою…
- Там, где лис ублажает лису. - добавил Внутренний голос.
- Нет, - Подумал Ху и написал:
Где распустит девчонка косу,
Беззаботно от сердца резвясь,
Забежит обнаженная в воду.
И невольно полюбишь природу…
- Как карасиху любит карась. – добавил Внутренний голос.
- Нет, -пПодумал Ху и написал:
И отдашься ей в милость и власть!
И вдохнешь свежий запах покоя,
Запах… Чем это пахнет опять?
Капитан шумно втянул воздух носом, а Внутренний голос закончил:
- Дятел, страсть не сумев удержать,
Раздолбал старый пень под сосною!
- Экипажу срочно собраться в рубке! – сказал по «Громкой Связи» капитан.
Когда все были в сборе запах, вновь усиливавшийся минуту назад, стал затихать.
- Дух, - Обратился капитан к Жидкотелому: пролезь во все щели и найди, что это так воняет на корабле.
- Есть – сказал Жид и начал с таким усердием исполнять приказание, что Ху сам ощутил какое-то странное, вдруг появившееся, неудобство в… сиденье своего кресла.
Наконец то, откуда шло зловонье, было найдено. Им оказался угол, ограниченный тремя сторонами: Клавой, Жидкотелым и капитаном. Определить место удалось лишь по движению воздуха. Само существо обнаружить не удалось. Учакорп, направив бластер на деформировавшейся воздух, выпалил:
- Стой там! Иди сюда! Руки вверх! Считаю до трех и стреляю!
Пространство успокоилось, но вдруг чревовещать стал компьютер:
- Ради жизни, простите. Я дезертировал с поля боя. Вы вольны отдать меня под трибунал или дезактивировать на месте, по закону военного времени.
- Ты кто? – Сказал свою коронную фразу Ху.
- Я – ефрейтор гвардии королевских полков первой линии. А Вы… Вы не из нашего измерения… Правда?
- Ваше, не ваше – тут все наше! – Вступил в разговор внутренний голос: Только вонь - твоя!
- Ну, - Начал свой рассказ пришелец: Вы, вот, меня не видите, а я вас – вижу. Это от способности проникать в другое измерение. Такими способностями обладали некоторые из нас. Мы объединились и предприняли отчаянную попытку, сконцентрировав энергию каждого в мощный поток, совершить групповой выход в параллельный мир. У нас это получилось, но впереди ждала безжизненная равнина с редкими кустарниками и еле живыми ручейками. В них копошились жалкие подобия увиденных Вами тварей. Чтобы доказать наши возможности мы прихватили с собой одну из особей. С этого все и началось. Дело в том, что существа эти могут читать мысли и при определенном стечении обстоятельств способны перемещаться из измерения в измерение. Тогда мы этого не знали. Какого же было удивление всех, когда во время демонстрации, оно исчезло. Через полгода сотни тварей появились в нашем измерении. Они возникли в пресных водоемах и стали стремительно размножаться. Спустя год нам пришлось считаться с ними, а через три года, превратив часть планеты в непроходимые болота, твари стали охотиться на нас. Однако ученым удалось совершить плавное искривление пространства-времени и создать совершенно новое измерение. Существа решили последовать за нами. И вот, пять лет назад была объявлена им война и всеобщая мобилизация. Мы – цивилизация, основанная на техническом прогрессе, а они – телепаты. Им удается узнавать наши планы. Потому мы проигрывали на протяжении трех лет. Теперь – время сравнительного равновесия…
- Послушай, Гумносапиенс, - прервал рассказчика Внутренний голос: судя по реакции присутствующих здесь, твое дыхание круче любой газовой атаки. Так дыхнули бы на них всем народом и дело с концом.
- Я тут смотрела в иллюминатор. – произнесла вдруг Клава: Похоже, ваши войска теперь смогут победить врага, если конечно же найдут его. А, капитан? Как ты думаешь?
Капитан думал о другом и вопрос остался без ответа. Он прикидывал в уме возможность выжить всем членам экипажа при вынужденном включении в состав Гумносапиенса.
- Да, дружище, душный ты до безобразия. Вон как Жида перекосило. – чревовещал Внатуре: А раз так, то имя твое на корабле – Воня! Я сказал.
- А теперь, ответь, - вставил капитан: Можешь ли ты не вонять хотя бы пять минут?
- Понимаете, - стал тут же оправдываться Гумносапиенс: Как только начинаю напряженно о чем-то думать, то вокруг образуется защитное поле. В вашем измерении оно, очевидно, оказывает влияние на слизистую оболочку. Чем глубже мои мысли, тем ощутимее защита.
- Я все понял. – обратился к капитану Жидкотелый: Разрешите объяснить нашу политику этому кОЛебанию воздУХа?
- Объясняй. – Пожав плечами, сказал Учакорп.
- Значит так, ОЛУХ. На нашем судне думают только капитан и я! – произнес Жидкотелый и покосившись на Клаву продолжил: Остальные воплощают наши мысли в жизнь! Так что, следующий раз будешь размышлять в открытом космосе вместе со своим зоопарком. Вон, гляди в иллюминатор. Видишь - серый шарик, а вокруг колечко такое светящееся? Так это твоя планета с вращающимися по околопланетной орбите полчищами ваших чудовищ. Они наивно мечтали победить меня, Прямого Наследника Духа!
После этих слов зловоние почти прекратилось.
- Ну что ж, - сказал капитан: Содержание токсичных веществ в воздухе корабля приведено в норму. Пришла пора как-нибудь визуально пообщаться с новым членом экипажа.
- С членом! – воскликнула Клава: Это чертовски хорошо сказано! Может быть с этим повезет, а то один – вялый, другой – начальник. Я уже представляю себя сидящей в моем удобном креслице с розовой обивочкой. Тишина. Никого не видно, только воздух - туда-сюда, туда-сюда. И хорошо… Вонечка, ответь, ты – мужчинка?
- Надо подумать, что вы понимаете под понятием «мужчинка». – задумчиво сказал пришелец.
- Нет!!! – в один голос закричали остальные.
- Вот. Возьми накидку и запахнись в нее. – сказала Клава и протянула кусок ткани.
- Шеф. – позвал Внутренний голос: Одень на Воню защитный костюм «Вторая Кожа». Пусть попробует пожить в нашей шкуре.
К внутреннему голосу следовало прислушаться, так как «Вторая Кожа» была изготовлена из материала, имеющего эластичность, позволяющую растягиваться до размеров среднестатистического слона. Сейчас же накидка полтора на полтора метра выглядела как слегка приспущенный флаг.
- Клава, принеси «Вторую Кожу» для гостя – отдал распоряжение капитан: А мы пока за знакомство употребим по чарочке «Земной Благодати».
Неизвестно какие ассоциации в воображении пришельца вызвал компьютерный перевод названия напитка, но в ответ он виновато произнес:
- Извините. Насколько обязательно для того, что бы узнать имя собеседника, употреблять в пищу удобрения естественной формы?
- Воня, чтобы быть добрее –
Хлопни рюмку удобрений! – прочревовещал Внатуре.
Когда же капитан извлек из пищеблока мензурку с прозрачной жидкостью и посуду, Гумносапиенс спросил:
- Капитан, а не разрешили бы Вы мне взглянуть на существо, способное настолько полно переработать еду, что на выходе получился столь кристально-чистый продукт?
- Это не существо, а обычный механический друг. Мы его называем Гоносамис. – ответил Ху и, разливая напиток по стаканчикам, продолжил: Вливаешь в специальное отверстие у друга пять литров воды, бросаешь туда же 100 грамм дрожжей и полтора килограмма подсластителя, а так же щепотку одного из ароматизаторов. Далее процесс идет самостоятельно. Он включает в себя выдержку, подогрев, паровыделение, охлаждение пара и превращение его в напиток под названием «Земная Благодать». Принимать его рекомендуется для согрева тела и лечения души, а в некоторых случаях для снятия нервного напряжения.
Капитан поднял чарку и продолжил:
- У нас на Земле, перед употреблением напитков, подобных этому принято произносить тосты. Это такие емкие и краткие высказывания. Так вот, давайте выпьем за нас с вами и за хрен с ними!
Под перестук посуды и всеобщее яростное покряхтывание экипажем овладевало хорошее настроение. После третьего тоста Жидкотелый стал незаметно запускать в сосуд с «Земной Благодатью» свои конечности, что отрицательно влияло на количество оставшегося напитка. Клава принесла «Второю Кожу» и присоединилась к компании. Теперь Гумносапиенса частично удалось увидеть. Им оказалось существо на двух длинных конечностях с оттопыренными ушами и небольшим хвостом, на который Воня упирался, когда поднимал чарку одной из руко-ног. Впервые попробовавший это «чудо земной цивилизации», он пытался осознать происходящие с ним перемены. Клава, нежно поглаживая его хвостик, тихо шептала:
- Какой ты упругий. Ну и что ж, что немного загнут, главное – не размер и не форма, главное – наличие!
- Ну, за белых ворон, чтоб нам ими не быть и за черных ворон, чтоб нам с ними не пить! – сказал Ху, а внутренний голос дополнил:
- И за страусов, чтоб нам с ними головки в песок не зарывать!
- Прошу всем членам команды занять капсулы для проведения скачкового сна – вставил в беседу свою реплику бортовой компьютер, после чего Клава, как-то не очень удовлетворенная, удалилась Воня, облокотился на хвостик, Жидкотелый с криком: «Хочу на Землю!» полностью окунулся в «Земную Благодать». Капитан достал бортовой журнал и записал:
Дружба народов различных планет
Над каждым из нас вдохновенно кружит.
Любой из нас: Воня, Ху, Клава иль Жид,
- «Земной Благодати» отведал букет! – добавил внутренний голос, а капитан записал:
- Чувством объят, окрылен и согрет!
Разные мы, но способны понять
Истинной дружбы великую суть.
Внутренний голос продолжил:
Вот что такое - пьянящая муть
Напитка с названьем простым: «Благодать»!
Капитан записал: Но предстоит ненадолго уснуть,
Чтобы во сне вместе всем полетать!
После чего закрыл журнал и отправился к своей капсуле. Внутренний голос по дороге пробурчал:
Ноги сплетают какой-то узор,
Тупая улыбка ласкает уста,
Царствует в мыслях одна суета
Пьяный язык не ведет разговор.
Клава ушла в свою капсулу спать.
Обидели женщину дружбой такой.
И Гомносапиенс с ного-рукой
Был не способен девицу обнять.
- Хватит ныть, и так тошно – сказал Ху и провалился в страну грез и сновидений.
Впервые за все время полета ему снился сон. Отчетливо, будто наяву Учакорп видел женщину, с ярко накрашенными губами и ароматом никому неизвестных цветов. Она стояла перед капитаном в белом платье, подол которого развивался на ветру, открывая взору не только стройность точеных ножек, но и кое что между ними.
- Василиса, - произнес Ху: В душе моей проснулась дикая ностальгия, тоска по женскому теплу и жажда тихой семейной жизни…
- Секс хандрит. – сказала собеседница: Лекарства от этого нет.
После чего, превратившись в Жидкотелого, зачревовещала голосом бортового компьютера:
- Капитан, у нас проблемы с Гумносапиенсом!
Учакорп понял, что это уже не сон, и по возможности, которая бывает в часы тяжелого похмелья, строго скомандовал:
- Докладывай!
- Ну, это. Когда мы вылетели в дыру, с ОЛУХОМ стали происходить какие-то метаморфозы. Когда у него отвалился хвост, я не придал особого значения. Когда «Вторая Кожа» рухнула на пол и гость исчез, я испытал некоторую заинтересованность. Когда он возник снова, я почувствовал что-то неладное. Но в тот миг, когда вместо двух руко-ног у Гумносапиенса появилось сразу шесть и вырос огромный щуп с глазом на конце я испугался и решил разбудить тебя.
- Пошли посмотрим. – Сказал капитан, и они отправились в рубку.
Там их ждало совершенно новое существо, и только то, что воняло оно по-старому наводило на верную мысль.
- Как ты себя чувствуешь? – Начал командир корабля.
- Знаешь, начальник, давай без подколов. – Ответил Воня: Фигово я себя чувствую. Видишь сам, что ваше измерение произвело на меня психо-физическое воздействие. Теперь я олицетворяю собой нечто среднее между дохлым ежиком и пьяным акробатом. И, что еще хуже, стал размышлять с чуждым моему разуму земным уклоном.
- Да брось ты, Гумик. Выглядишь, конечно, неважно. Да, на утро некоторым бывает еще хуже. – Пытался успокоить его Внатуре: Подумаешь, цвет лица испортился, но зелено-коричневый - это же не серо-буро-малиновый с оттенком детской неожиданности, это нормальный, в некоторых случаях даже здоровый цвет. А что, вместо двух конечностей теперь шесть, или …? Да не перебирай ты ими так часто, считать трудно - в глазах рябит. Устойчивее стало, ведь верно? Можно больше выпить и не упасть. Ты только предупреди, будешь еще изменяться или нет. А то вот Жида напугал до дрожи в поджилках.
А капитан вслух добавил:
- Давай-ка, опохмелись. Легче будет.
После чего дунул в чарку и наполнив ее какой-то жидкостью протянул Гумносапиенсу. Тот выпил, крякнул и улыбнулся. Появившийся блеск в глазу свидетельствовал о правильности выбранного пути.
Повторили. Хотели уже по третьей, как автопилот сообщил о скором торможении, и все разбрелись по своим местам.
Планета, на орбиту которой вышел корабль, была удивительно розовой.
- Не знаю, - сказал капитан: Есть ли какой тайный смысл в этой необычайной раскраске, но что-то мне подсказывает, что в разведку должен идти…- капитан обвел всех собравшихся взглядом и закончил: Я!
Чудесный мир представал перед взором капитана, когда разведывательная шлюпка, плавно покачиваясь, опускалась на ковер из розовых трав.
Учакорп вышел наружу и ахнул от удовольствия. Огромные исполинские деревья с темно-розовыми стволами имели розоватую листву, среди которой щебетали розовые птички. Вода, в озерце неподалеку, была настолько прозрачной, что был виден розовый песок на дне. Розовые рыбешки совершали свой таинственный танец. Они то касались друг друга розовыми плавниками, то скрывались в лианах бледно-розовых водорослей. Рассекая огромными крыльями воздух на берег опустилась птица похожая на фламинго. Стадо розовых слонов пришло на водопой.
Капитан, очарованный зрелищем, совсем забыл о мерах предосторожности. Волосяная петля, наброшенная на его шею, возвратила землянина к действительности, но было уже поздно. Цепкие руки скрутили, связали и повергли ниц незадачливого разведчика. Уткнувшись лицом в скрипучую почву, он судорожно пытался найти выход. Однако, словно упреждая любые попытки высвободиться, ему завязали глаза, подняли на шестах и понесли. Мощный удар по голове не дал засечь время транспортировки.
Очнулся капитан глубокой ночью. Две луны освещали лагерь захватчиков. Миллиарды звезд перемигивались между собой, приободряя всех попавших в беду.
- Жив. - подумал капитан: Пусть распят на двух перекрещенных кольях, но все же живой, а это уже не мало.
- Ху, помнишь анекдот про ковбоя, которого поймали индейцы, а внутренний голос пытался его успокоить? – спросил Внатуре.
- Ну.
- Так вот, я этого делать не стану. Пусть все идет, как идет. Посмотри налево. Видишь, там тоже кто-то висит и не дергается. Чего и тебе желаю.
Пленник повернул голову. Там в таком же положении находился кто-то другой.
- Эй! – позвал капитан.
Ответа не последовало. Тогда Ху стал раскачивать конструкцию, к которой был прикреплен, до тех пор, пока не получилось захватить своей рукой один из шестов “соседа”.
Жуткий треск потряс погруженные в сон хижины. Встревоженные жители выскакивали на площадь. Там из клуба пыли торчали обломанные концы жертвенных шестов. Во всеобщем шуме и гаме не было слышно, как портативный плазморез в освобожденной руке капитана умело расправлялся с кожаными ремнями, стягивающими голени и запястья пленников.
- Тебе повезло, - вещал внутренний голос: Что обыскивать не было в привычках аборигенов. Такие завязки можно было бы разгрызать вечно, а так – чик, и готово. Но, думаю, пора делать ноги. Да брось ты соседа-то. В таком состоянии, как у него, можно только изображать мешок с дерьмом.
Капитан, не слушая этих речей, взвалил коллегу по несчастью на плечи и понес в темноту.
Погони вроде бы не было. Часа через два землянин выдохся и опустив тело спутника на траву прислонился к теплому стволу дерева. Почувствовав нахлынувшую тяжесть он уснул.
Во сне капитан блуждал в тени розовых деревьев. Розовая трава, смявшаяся под его тяжестью, неспешно распрямлялась, подставляя свои листочки нежным лучам восходящего солнца. Розовые птички чирикали своими розовыми клювами розоватые напевы. Не смотря на всеобщую розовофикацию, идиллии почему-то не получалось. Провожая взглядом двух розовых собачек капитан понял причину этого явления, - все на этой планете были однополыми существами.
- А как же тогда наша Земля? – подумал он: Кое-кто до сих пор называет ее голубой планетой…
Внезапно хлынул дождь. Крупные капли ударили по щекам, потом еще раз и еще раз.
- Какие-то целенаправленные осадки – подумал капитан, не желая просыпаться.
Однако после того, как тяжесть сдавила грудь, он открыл глаза.
- Ся-ся бося! – воскликнуло существо, сидящее на нем и отпускающее ему пощечины одну за другой.
- Усё! – неизвестно почему крикнул в ответ землянин.
Это произвело должный эффект. Побои прекратились. Капитан внезапно осознал всю страстность происходящего. Верхом на нем сидела полуобнаженная женщина. Крепкие ягодицы жестко удерживали мужской торс от возможных колебаний. Небольшие упругие груди манили к себе призывно торчащими сосками. Розовые губы приятно гармонировали с нежно-розовым цветом тела и удивительно голубыми глазами. Длинные светлые волосы блестели золотом в солнечных лучах.
Капитан обнял девушку и попытался слиться с ней в затяжном поцелуе. В тот же миг что-то упругое уперлось ему в прикрытый глаз. Амазонка вырвалась и вскочила.
- Сцё сё? – произнесла она.
Ху поднялся, отряхнулся.
- Ну это, - начал он, сопровождая свою речь выразительными жестами: Я, ввобщем, прилетел из космоса. Где-то тут должна быть моя шлюпка…
- Сё? – спросила девушка.
Тогда капитан, приплясывая, размахивая руками и пыхтя, совершил какой-то ритуальный танец коренных народов Аляски. По своему глубокому убеждению, все его телодвижения должны были наглядно дать ответ на любой вопрос, включая строение солнечной системы и анатомию человека.
- Сё? – снова спросила девушка.
- Ты чё, дура? – воскликнул капитан: Сё? Сё? Вот сё!
После чего сломанной веткой он нарисовал на песке небо, землю и себя, в шлюпке.
- А-а-а…- протянула собеседница, взяла его за руку и увлекла в чащу леса.
Через некоторое время они вышли на опушку, где накануне был пленен землянин. Шлюпка стояла нетронутой. Капитан резвым шагом направился к ней, но сделать удалось только полтора резвых шага. Спутница цепко держала его за руку и идти не собиралась.
- Ся-Ся-Та! – прошептала она и кивнула в сторону кустов на противоположной стороне поляны.
- Да, что нам кусты? – сказал капитан: Заберемся в шлюпку, там и по-ся-ся-таем.
- Ся-Ся-Та! – повторила девушка и вновь указала в том же направлении.
- Сясята, Сясята…- с сожалением произнес Ху: У вас что, обряд такой: Ся-Ся совершать только в этом месте?
Но, приглядевшись, он увидел какое-то движение в тени деревьев.
Тем временем в космическом корабле царила настоящая паника.
- Капитана нет уже более двадцати четырех часов! Его поглотила эта розовая бестия! Наша судьба предрешена! – Скулила Клава, свернувшись калачиком на капитанском кресле. Мыслительный процесс Гумносапиенса заставил её облачиться в защитный костюм усиленного действия. Зловоние дошло до такого предела, что даже кожзаменитель, из которого состояла естественная оболочка кланированного создания, начинала деформироваться.
- Я, как прямой наследник Духа и ближайший помощник капитана, авторитетно заявляю: - Визжал Жидкотелый: Ты, ОЛУХ, всему виной! Это твои вонючие мысли навеяли на нашего начальника идею самому отправиться в разведку! По твоей вине он бесследно пропал в розовых дебрях чуждой нашему разуму планеты! Я уже представляю, как толпы зловонных деревьев выпивают жизненные соки из такого светлого и нужного всем нам, я не побоюсь этого слова – Человека!
- Не Ной! – Пробасил Гумносапиенс, теребя пятой конечностью промежность между первой и второй - лучше спустись на планету и реши проблемы на месте. Скафандр тебе не нужен, а падать с деревьев или небес, – не все ли тебе равно.
- Сам прыгай, Вонючка! – брызгая зеленоватой слюной, решительно заявил Жидкотелый: Без тебя не так душно!
- Я всего лишь ефрейтор, могу не справиться. А ты, Жид, - ВрИО командира корабля. Лицо, пусть и страшненькое, но ответственное.
- Хватит разглагольствовать! Давай тянуть жребий.
- Ага. Берем вот эту железку. Теперь “Кручу-верчу – обмануть хочу!” – с этими словами Гумносапиенс проделал невероятные манипуляции всеми шестью конечностями, среди которых и затерялся предмет.: Отгадай в какой руке. Пусто – летишь ты, густо – я!
- Ну, что ж, я это сделаю с шести попыток.
- А как насчет одной?
- Отгадывай.
- Вот тут. – сказал Воня и протянул раскрытую ладонь, где мерно покоилась железяка.
- Молодец! Лети.
- Ты меня обманул! Запутал! Так не честно! Давай снова! – закричал Гумносапиенс и не мигая уставился своим единственным глазом на довольного Жидкотелого.
- Давай. Но теперь моя очередь мешать. – ответил тот. Потом наполнил одну из двух непрозрачных посудин “Земной благодатью” и с присказкой: “Смотрим внимательно, выиграем обязательно” сделал вокруг несколько пассов. Закончив движения, он накрыл обе посудины руками.
- Найдешь где напиток, – лечу я. – сказал он.
- Тут. – с уверенностью в правоте, произнес Воня.
- Высокая честь обуздать розовую глупышку выпала на Вас, товарищ. – Заявил Наследник Духа и поднял руку: Видишь, - пусто!
- А в другой?
Жидкотелый быстро пригубил другую посудину.
- Теперь и тут пусто.
- Ты жульничаешь! Жидовская морда! Да я тебя просто выпихну с корабля!
Он открыл люк и, выталкивая Жидкотелого, вывалился сам. Так они и полетели в вакууме, держа друг друга за руки.
- Произошла разгерметизация! Идет утечка кислорода! Срочно принять меры! – Заверещал бортовой компьютер, чем вывел Клаву из состояния близкого к трансу, но шок от происходящего лишил ее сознания.
А капитан и его спутница придумывали план.
- Значит так, я, как единственный из всех нас, способный управлять шлюпкой, должен до неё добраться. Поскольку кроме тебя никто не знает повадки твоих соплеменников, ты будешь в это время отвлекать их внимание. Йес?
- Сё?
- Йес. Вот тебе плазморез. Действует он вот так. – С этими словами Ху нажал на планку и провел лучом по веточке, после чего та отвалилась: Я не шаман, я только учусь. Держи.
- Сё?
- Вали вот это дерево, потом вон то, после чего беги к шлюпке. Если не сработает план “А”, то будем действовать по плану “Б”. Ты, с криком : “Насилуют!”, выскакиваешь у тех кустов и когда прибудет местная полиция валишь все на меня, включая… Нет, изнасилование включать не стоит. Йес?
- Сё?
- Да всё. Ну, на счет “три” начинаем. Три.
Капитан рванулся вперед к шлюпке. Девушка не отставала. Тут же с разных мест с гиканьем вырвалось около двадцати вооруженных копьями и баграми…
- Да это же тётки! – воскликнул капитан и увеличил скорость: Однако они не в моем вкусе.
- А вон та, блондиночка, вроде очень даже ничего. – сказал внутренний голос.
- Которая? – спросил Ху и остановился.
Неизвестно чем бы все закончилось, если бы не мощный толчок в спину, нанесенный его спутницей. В результате расстояние до спасения заметно сократилось.
Аборигены ринулись наперерез. Меткий бросок плазморезом в голову ближайшего преследователя и яркий луч озарил поляну. Очевидно, удар пришелся на планку включения, после чего плазморез заработал и произвел своеобразную стрижку кустов позади. Малейшее замешательство и капитан открыл люк и нырнул внутрь шлюпки, еще секунда и там оказалась спутница, а еще секунда и там показалась чья-то кудрявая голова. После моментального закрытия в салоне осталось два пассажира и внушительный клок злато-розовых волос.
- Ой, хозяин, мне искренне жаль, что в тебе умер хороший цирюльник. – Сказал Внатуре.
- Жив ещё.
Несколько копий безуспешно ударилось о корпус.
Капитан несколько секунд повозился с оборудованием и, скомандовав: “Пристегнись!”, нажал на одну из кнопок.
- Сё? – Спросила девушка, но было уже поздно. Резкий взлет буквально вдавил ее в кресло, а внезапное торможение лишило сознания.
Вскоре беглецы производили стыковку с кораблем.
- Выход в салон не возможен. Произошла разгерметизация.– Произнес бортовой компьютер.
- Так, верни все по-старому, как мать… поставила! – Сказал внутренний голос.
- Для этого необходим сигнал с пульта управления.
- Но ведь добраться туда невозможно. – Вступил в разговор капитан.
- Невозможно.
- Так что же делать?
- Отдайте распоряжение лететь на Землю.
- Но тогда могут быть проблемы жизнеобеспечения лиц, находящихся в шлюпке.
- В равной степени опасность грозит и тому, кто находится на корабле.
- А кто там находится?
- Кланированная Вумен.
- А остальные где?
- Они ушли.
- Куда?
- Они не сказали.
- Есть ли у нас альтернатива?
- У вас есть - возврат на розовую планету.
- Ти сё не сёсь? – Воскликнула спутница, внезапно пробудившись.
- Нет! Только не это! – перевел бортовой компьютер.
- Что значит у Вас? – спросил капитан.
- Это значит, что корабль с данными исследований обязан прибыть на Землю.
- Сколько времени на обдумывание?
- У вас есть пять минут, пока я программирую космический разведчик на стартовый скачок.
- Ну-с девушка, - Обратился Ху к инопланетянке. – Почему нам нельзя возвращаться к тебе на родину?
- Потому, что там нас ждет смерть. – Ответила она.
- Почему?
- Из-за устройства моего мира. Дело в том, что вот этот отросток. – Девушка откинула со лба прядь волос, и пред взором капитана предстал рог.: Это наш орган для размножения. Иметь его может только хозяйка клана. Почетный титул – “СукИмеющая”, может передаваться только той, которая родилась под знаком “Единосука” и имеет отросток с рождения. После её появления на свет дальнейшее продолжение рода запрещено законом, так как это может привести к появлению других “СукИмеющих”. Нарушение этого грозит междоусобными войнами. Лет двадцать назад в первый брачный период нынешняя хозяйка клана зачала лишь десять детей, чего для нормального существования рода, крайне недостаточно. Тем более после большого похода, в котором мы потеряли много соотечественников. Наш Совет старейшин принял решение в следующий брачный период увеличить объем зачатий втрое. Однако через положенное время родился ребенок “СукИмеющий”. Тогда старейшины, не отменяя своего предыдущего волеизъявления, постановили всех последующих новорожденных, у которых будет обнаружен отросток, казнить. Меня моя мать уберегла, сказав, что я родилась мертвой. Но все тайное становится явным. И в свои семнадцать лет передо мной открыли путь в страну мертвых. Если бы не ты, то я бы уже общалась с ними. Вот такая история.
- Но как они определили? Ведь он не более пяти сантиметров и под челкой его незаметно. – сказал капитан, а внутренний голос продолжил:
- Так вот что уперлось в глаз в тот момент, когда была неудачная попытка тебя поцеловать.
- Да. Действительно, - Продолжала девушка.: Но в момент возбуждения он увеличивается на столько, что уже не скрыть.
- Как же тебя рассекретили? Ты же не ходила по поселку в увеличенном состоянии?
- Нет. Меня предали. Не знаю как, но соседи прознали про то, что я “СукИмеющая”. Начались домогательства и угрозы. Хозяйка принимает желающих по графику, придуманному ей самой, а страсть порой делает нас одержимыми. Родство не играет в этом случае ровно никакого значения. Основное – чтобы не было законно наказуемых последствий. Раньше я не понимала, почему иногда по утрам моя подушка была мокрой и липкой. Но однажды мне снился прекрасный сон, будто гуляю по осеннему лесу. Осенью листва на деревьях становится блестяще-золотой. Ступая по ней, я чувствую необычное возбуждение, но вдруг попадаю в болото. Вместо чистого прохладного воздуха в ноздри ударил затхлый газ. Дышать стало невыносимо трудно. Пытаюсь выбраться, но проваливаюсь, все глубже, пока скверно пахнущая жижа не начинает затекать в уши и нос. Открыв глаза, я поняла, что пока спала, к отростку пристроилась старая, грязная соседка и вовсю получает удовольствие. Тогда меня осенил: вот почему мы стали жить лучше, вот почему мать давала мне перед сном снотворное. “Нет” - Сказала я всем. В тот же день меня представили перед очами старейшин. Единодушное: “Смерть!” было для меня последним словом, которое я слышала до твоего появления.
- М-да. – Только и ответил капитан.: Ну, что ж, рискнем.
- Я понял. – Произнес бортовой компьютер.: Помочь вам я не в состоянии, но пристегните, хотя бы, спасательные ремни. Я стартую.
Резкий рывок. Последнее, что увидел Учакорп, было безумное вращение всего космического пространства, которое вначале слилось в яркий свет, а потом стало непроглядной тьмой.
ЭПИЛОГ.
Потом он открыл глаза. Не сразу два, а по очереди. Вначале – правый, а потом – левый.
- Ты кто? – произнес он, глядя на удивленную физиономию в очках, склонившуюся так, что её не свежее дыхание ощущалось особенно остро.
Физиономия отпрянула без ответа. На её месте появилась другая - без очков, с ярко накрашенными губами и густым ароматом ни кому не известных цветов.
- А вот вы, девушка, останьтесь. – подумал он, а вслух спросил: Где я?
- Вы находитесь в палате номер шесть, клиники Всех Святых Последнего Дня, сэр. – послышалось в ответ.
- А кто я?
- Для нас Вы больной номер Секс Хандрит Сексти Секс.
- Хорошее имя такое, сексуальное. А вас?
Собеседница покраснела.
- Василиса…
- Вася, значит, ну и… ладно. А не расскажете ли мне, в результате какого события я оказался в обществе такого очаровательного создания?
Девушка нажала на панель в стене, и механический голос произнес:
Больной номер Секс Хандрит Сексти Секс доставлен в клинику Всех Святых Последнего Дня первого апреля этого года в 0 часов 0 минут с диагнозом амнезия, наступившая в результате неоднократного соприкосновения черепно-мозговой коробки с тупым твердым предметом неопределенных габаритов. На 22 часа 30 минут 26 апреля этого года состояние больного стабилизируется. Ориентировочный срок для полного исцеления 126 лет, шестнадцать недель, трое суток, два часа, сорок минут, пятнадцать секунд.
- Значит, память вернется исключительно в следующей жизни, хотя прогресс есть, – Вздохнув, сказал больной, а осмотревшись по сторонам спросил: А кто это лежит на соседней кровати?
- Больная Секс Хандрит Сексти Севен. Её нашли среди груды покореженного металла рядом с Вами. У больной обнаружена одна из форм афазии, то есть расстройство речи, вызванное поражением коры головного мозга, а так же присутствуют все симптомы “призрачной конечности”. Дело в том, что прямо в середине лба у нее была огромная злокачественная опухоль, которую пришлось сразу ампутировать. Однако больная заявляет, что чувствует ее до сих пор.
- Откуда Вы знаете, что она заявляет?
- Наше оборудование позволяет преобразовывать мыслительный поток в видеоряд. Ранее это использовалось только в космической индустрии, теперь такими штуками снабжено половина домов. Могу дополнить, что в результате процедур Ваша соседка уже произносит и более того понимает около двенадцати процентов словарного запаса, необходимого для среднестатистической жизнедеятельности.
- А как насчет моего образного ряда?
- Вы постоянно мните себя космическим разведчиком. Встречаетесь с гуманоидами. Но сегодня каждый первоклашка знает, что полеты в космос дело нерентабельное и вот уже более двухсот лет как земляне не вылетают за пределы солнечной системы.
- А чем же они, простите, мы убиваем в себе жажду путешествий?
- Наши разведчики исследуют параллельные миры. Ну, ладно, рада, что Вы пришли в себя и способны воспроизводить речь, но мне пора продолжить обход. Что-нибудь хотите?
- Да. Если можно, то чем писать и соответственно на чем.
Спустя несколько минут, все необходимое принесли, и больной написал:
“Мне не поверят, не верю я сам.
Но все же я был, я летал где-то там,
Там, где другие живут существа,
Где розовым ворсом кусты и трава,
Где с дуба упасть – значит просто созреть,
Жизнь – эластичность, а твердость тел – смерть,
Где средь чудовищ и в топи болот
- На весь звездный космос воняет народ! – Вставил внутренний голос.
- Это ты?
- Я.
- Тогда молчи, пока опять во что-нибудь не вляпались.
- Да, ладно, ведь классно повеселились? А это кто рядом?
- А то ты не знаешь.
- Слава хирургам! Теперь, хотя бы в этой палате, но мы с тобой единственные “СукИмеющие”!
За окном какая-то пьяная толпа затянула: “Хеппи бёздей тую!”
- У кого-то день рождения. – подумал мужчина и, повернувшись на правый бок, уснул.
- А у нас все песни начнутся утром. – прочревовещал внутренний голос и отправился бродить по необъятным просторам подсознания.
|
|
Виктория Петрова |
2005-12-27 |
10 |
5.00 |
2 |
|
|
|
-Я девушка вашей мечты?- спросила она.
-Нет, но вы прекрасны в своей несовершенности.
-Как красиво вы говорите: вроде и не льстите, и не обижаете. Вы очень, очень странный. Вы, наверное, или гений, или сумасшедший.
-Или и то, и другое, - подхватил он.
Она рассмеялась.
-Зачем вы смеётесь? Я не шутил.
-Но мне смешно, - ответила она.
-Вы девушка ветра, но мне вас не жаль.
-Почему вы должны меня жалеть?
-Потому что бывает безветренная погода.
-Глупо. Я не умру никогда.
-Я не это имел в виду.
-А что же?
-Вашу силу и красоту, и вашу улыбку. И вы умрёте, рано или поздно. Все умрут. Но вы особенная. Вы умрёте по-особенному.
-Хватит, хватит! – она закрыла уши ладонями, - Не хочу вас слушать, я не понимаю вас. Лучше просто смотрите на меня, и я всё пойму в вашем взгляде.
И они смотрели друг на друга в волшебной задумчивости, в полудрёме, они летали где-то далеко, не здесь, но их взгляды, соединённые в одну тонкую, струящуюся сквозь воздух нить, почти материализовались в светлом тумане Арбатской старины.
Они увидели друг друга с час назад рядом с этим маленьким, мало привлекательным кафе. Их взгляды почти также как сейчас встретились и слились, и им показалось на мгновенье, что их души тоже слились тогда в одном неисчерпаемом порыве, не в любви, не в восхищении, но в чём-то необыкновенно близком, как будто они оба столкнулись в то мгновенье с чем-то решающим для них, долгожданным и высоким. Её тёмные волосы, развевающиеся на ветру и словно уносящие её саму за собой в неудержимом полёте, её серые глаза, серые, глубокие, фантастически светлые, её стройное тело, заботливо укутанное в серое, будто плюшевое, пальто. И серая Арбатская погода, как в Париже среди серых домов, но в сером воздухе, заслоняющем краски картин. Он рисовал. Рисовал портреты и ненавидел себя за это, потому что видел для себя более высокое предназначение, нежели пропитанный на скорую руку чьим-то обыденным изображением холст. Он жил в каморке на чердаке, как и положено, по его представлению, жить настоящему художнику. Он стыдился этого, и снова соответствовал истинному мастеру. Он именовал свою затхлую комнатку, умещавшую в себе только кровать, маленькое подобие кухоньки и ванной и мольберт своей студией. Он поставил мольберт напротив окна с видом на голубятню и небо в облаках, потому что не представлял, куда ещё можно поставить его, где ещё его верный друг, исправно подставляющий спину под кисть, щедро сдобренную беспрестанно пачкающимися цветами, мог найти такую же поэтично-романтическую атмосферу, где ещё могла озарять лицо задыхающегося в пучине искусства мастера нечаянная вспышка молнии, или тихо стучать в бездне души осенний безликий дождь. Но художник никогда не смотрел в окно, потому что не находил ничего в открывающемся его взору скучном и сером пейзаже, в противно курлыкавших голубях, в криках их хозяина, в грязном дворе, в заезжающих изредка машинах и галдящих соседских детях. Он находил темы для своих картин в глубине сознания, в толще пейзажей и натюрмортов, накопившихся в его памяти, в кипе успевших уже запылиться фантазий, состоящих сплошь из средневековых красавиц на фоне шикарных дворцов и королей, а чаще принцев (даже, по большей части, кронпринцев) грациозно гарцующих на породистых скакунах. Иногда он философствовал. Как настоящий мастер. Он любил стирать стереотипы, установившиеся в душах людей, любил смущать их полубредом, немного понятным им, но в основном абсолютно неясным всем, особенно ему самому. Почему-то ему казалось, что его слова, сказанные в великой эйфории его от ощущения собственного непоколебимого превосходства, должны быть пророческими, необыкновенно мудрыми, должны осесть лёгким пухом на изнанки сознания и жизни, начертать в каком-нибудь закоулке судьбы новый путь, доселе неизвестный, но великий и глубокий, доводящий до самой сущности любого естества. Иногда ему отчаянно хотелось плакать, и он списывал это на творческую грань своей широкой натуры, но не плакал, потому что не знал, почему он должен был это делать.
Она была гораздо проще него. Она не умела творить, не умела философствовать, не умела наслаждаться жизнью. Она часто не видела того, что происходит вокруг неё. Просто не замечала. Ей был безразличен дождь или листопад, или солнечные блики на стенах полумёртвых домов. Зато она любила небо. Любое: и прозрачно голубое, и по-сиротски серое, и ночное в ослепительных огоньках, и вечернее в багровых брызгах заката. Она всегда видела небо по-особенному, словно через призму, в таинственном искажении, и это искажение придавало ему особый смысл, тайный, почти настолько же нереальный, как слова художника. По ночам, когда их сытый и обыденно серый дом засыпал, она выходила на балкон и всматривалась в звёзды, надеясь угадать в них свою судьбу. Но взгляд её, плавно скользящий по кружевам света луны и фонарей от одной точки к другой неизменно натыкался на особенно яркую звезду и замирал, как не старалась она продолжить рассматривать небо. Она мечтала стать после смерти звездой. Такой же яркой, как и её любимая. Чтобы ещё чей-то восторженный взгляд, однажды скользя по небу, попался в её далёкий свет и погрузился в него. Она не знала карты звёздного неба, да и не хотела её знать, ведь ей нужно было лишь одно название, название её любимой звезды, но его давно уже простукивало её сердце. Снова и снова. То же имя, что и у сестры девушки. Та умерла подростком, упав с крыши, по которой бегала вместе с соседскими мальчишками. Странная, шокирующая смерть. И девушка искренне верила с того самого момента, как сердце простучало впервые имя звезды, что её сестра смотрит вниз по ночам, и дотрагивается до той самой крыши тусклыми лучиками света, ничуть не жалея, о том, что тогда упала. Ведь упала-то она на небо.
А девушка и мастер всё сидели в кафе и смотрели друг другу в глаза до тех пор, пока сумерки не разделили их взоры. Тогда девушка посмотрела вверх, но звёзды ещё не выплыли из своего дневного укрытия. Он понял, что она искала, и, взяв за руку, повёл в мастерскую, в окне которой, хоть и выходящем на грязный московский двор, было видно ночное небо.
Когда утренний, чуть промозглый воздух залетел в комнату и разлепил их веки, художник схватил материал для своей скучной работёнки и поспешил на Арбат. А она, не зная, куда бы поторопиться, стала мечтать. Но мечты её скоро стали требовать выражения, и находясь в непосредственной близости от мольберта и красок, девушка не нашла ничего лучше, как воспользоваться ими. Но всё, что казалось ей таким живым и ярким в обстановке собственного внутреннего мира, померкло в сравнении с тем, что предстало её глазам в мире внешнем. Впервые, чувства девушки восторженно обратились к утреннему пейзажу. Небо, необыкновенно захватило её хрупкую душу. А небо в тот день было необыкновенным, пасмурно-голубым, и каждый его кусочек блистал своим неповторимым великолепием, а солнечный свет, в котором бесконечно кружились призрачные пылинки, отражался и преломлялся в небесной глади. И на фоне этого совершенства, ликования природы летали белые голуби. И в их глазах тоже отражалось небо, и тоже по-особенному. И в душе девушки эта картина нашла отражение, собственное, глубокое и чистое. И девушка вылила душу на холст, и тот покрылся тонкой зеркальной плёнкой, гармонией, возвышенной красотой неба. И белых голубей.
А художник, весь день рисовавший портреты прохожих, шёл в свою мастерскую, надеясь, что девушка ветра снова будет внимать ему, что он нарисует её портрет, на котором она, конечно, будет принцессой, что он станет для неё богом, а потом и для всех остальных, но он уже точно знал, что ей одной он подарит свою благосклонность, как настоящий художник.
Но как только он вошёл в свою коморку, его душа застыла, и мысли яростно заплясали. Он не мог поверить своим глазам, но перед ним, на его мольберте, была картина, которая был совершенством, причём бесспорным. Настолько бесспорным, что, увидев её, любой, даже самый критичный ценитель должен был потерять дар речи от восхищения.
-Ну, как? Нравится? – спросила неуверенно девушка, - не суди меня строго, это ведь моя первая картина, и она не идёт ни в какое сравнение с твоим, настоящим искусством, но всё же…
-Не идёт, - сказал он.
-Ох… - вздохнула девушка, - но если тебе не нравится, я её сейчас уберу.
-Отдай её мне, - ответил он.
-Нет. Этого я не могу. Это моя первая картина. Она должна остаться у меня. Я буду показывать её своим детям, - с оттенком лёгкой гордости отказала она.
-Она мне нужнее!
-Но…зачем?
-Как память о тебе.
-Мы расстаёмся?
-Нет. Нет, что ты!
-Я нарисую для тебя ещё очень много картин!
-Но мне нужна эта! - крикнул он.
-Она тебе нравится? – радостно спросила девушка.
-Да! Она само совершенство! И я продам её, хочешь ты этого или нет! – гневно закричал он.
Она пришла в испуг от его гнева, но, не привыкнув отступать и сдаваться, продолжила спорить.
-Это моя картина! Ясно?
Но и он не сдавался. Они ещё долго яростно спорили, и, в конце концов, девушка, испугавшись, решила бежать. Она попыталась снять картину, но в этот момент отчаявшийся художник схватил нож.
Его коморка стала обителью смерти. Он держал в руках окровавленный нож, а она, его девушка ветра, лежала мёртвая рядом с картиной. Но не её смерть взволновала художника. Его (теперь уже его) картина запачкалась её кровью. Небо, пасмурно-голубое, потеряло свою чистоту под кровавыми пятнами, словно стало соучастником убийства. А голуби, до того носившие на своих волшебных крыльях только частички солнца, теперь были усыпаны пятнами крови, ещё хранившими воспоминания о душе, создавшей недавно совершенный образ.
В отчаянии несчастный художник упал на колени и разрыдался, но его слёзы не могли уже смыть кровь. И тогда он решил искупить свою вину огнём.
Коморка быстро догорела, и огонь перекинулся на голубятню, из которой с курлыканьем вылетали белые птицы и уносились в небо, туда, где зажглась новая яркая звезда, как раз рядом с той, на которую так любила смотреть девушка неба.
|
|
Евгения Калина |
2000-07-19 |
10 |
5.00 |
2 |
|
|
|
ЖЕЛТОК
***
“Оживись, о священная!
Спой мне песнь, черепаха!”
***
“Белизною – яйца белей.”
Сафо
Представьте себе большую черепаху с грустными глазами; на ней – три слона, семеро козлят, тридцать три богатыря, сорок разбойников; Моцарт и Сальери играют на клавесине в четыре руки; муж и жена идут за молоком с маленьким подобием невода – авоськой… Ох, ежик, только не сегодня!.. Странная вещь – пространство, не правда ли?
Сколько всего может уместиться на панцире!
Сквозит и тянет… Это – время сочится сквозь морщинки неба,
падает сумерками, будто оно – мячик. Попробуй, поймай его! Бесполезно.
Не грызи ногти. Они тебе ещё пригодятся, когда будешь сдирать обои со стен,
Когда у тебя будет ребёнок, когда он возьмёт кисточку в руки, когда он исчеркает, изрисует, испишет, зальёт всё апельсиновым соком. Дети ведь не любят непонятных цветов. Всё должно быть предельно просто и ясно, как ромашка, лепестки которой можно пересчитать, ничего не зная: отрывай один за другим. Любит – не любит, а всё равно больно. Очень легко перепутать сердечную боль и невралгию.
Мы идём в противоположных направлениях: ты – по этой стороне, я – по той. А между нами как будто и нет ничего: ни дороги, ни машин, ни людей.
Если между нами – ничего, то есть ли что-нибудь у нас? Коробочки из-под апельсинового сока валяются в урне. Апельсиновый сок выпит сумерками. Ветер стягивает мысли в узелки: то здесь, то там натыкаешься на чьи-нибудь изречения. А у меня дома есть яйцо. Я приду, достану его и разобью ножом, чтобы сделать яичницу. Скорлупу разотру в порошок и, выйдя на балкон, развею. Приезжай, я покажу тебе желток. А можешь и не приезжать… просто
выгляни в окно утром – обязательно его увидишь. Если захочешь, я даже подарю его тебе. Ты будешь на него смотреть, и знать, что он – твой. Почувствуй себя крокодилом! Единственным и неповторимым. Ну и что, если зубы можно пересчитать по пальцам (на каждый зуб – по пальцу, да?), может, это придаёт особенный шарм? Птичке Тари было бы так легко.., если принципиально не говорить об удовольствии..
-- Доброе утро!
Что это? Своего рода внушение (вспомните гордых и сильных ёжиков), констатация факта, напоминание или открытие? Но если мы его заметили только что, это ведь не значит, что его не было раньше! Это «раньше» для нас не сушествовало. А «только что» – пожалуйста: жёлтым воздушным шариком, наполненным газом, висит себе под потолком. Я долго пялюсь на него, пытаясь уловить момент, когда на его месте появится другое «только что», но меня отвлекает телефонный звонок. Снимаю трубку и слышу:
-- Доброе утро…
Смотрю на свою ладонь и пытаюсь понять: в какой же точке линии жизни заключено это самое «только что», отражающееся в глазах твоих утром. Жаль, масштаб не указан. Чёрной ручкой ставлю точку-звёздочку на карте своей жизни. Вот столица моей родины. Хоть руку никогда не мой…
Безусловно, я бы так и поступила, если бы это не было так ответственно: последствия, послесловия, послезавтра… Следы мои затоптаны, слова все сказаны, и клонит в сон… Проспать сутки – а там и послезавтра на носу.
Маленькая девочка сидит и ест сваренное вкрутую яйцо. Нос – в желтке,
лоб – в зубной пасте. Ладно ещё, что не по уши.
-- А почему сегодня не видно солнца?
-- Потому что его съел крокодил.
-- Какой крокодил?
Розовые крокодилы – это было бы красиво. В конце концов, есть же розовые фламинго, почему бы не быть и розовым крокодилам?
-- Большой и красивый.
-- Зелёный, да?
На самом деле настоящие крокодилы – всё-таки розовые. Особенно в молодости. Это потом они грубеют, черствеют, сморщиваются (стареют, одним словом) и покрываются плесенью. Тогда-то их все начинают бояться.
-- А я не боюсь крокодилов. Я хочу, чтобы у нас дома в ванной жил маленький крокодильчик. Он не будет злым и зелёным: я же его любить буду!.. а откуда берутся крокодилы?
Крокодилы – они как цыплята – вылупляются из яиц. И летать они тоже не умеют. Девочка полна решимости вырастить крокодильчика и научить его летать. Ведь розовый крокодил должен отличаться от своих сородичей не только цветом, но и какими-то особенными талантами. Девочка достаёт из холодильника яйцо, кладёт его в свою старую мутоновую шапку и сверху накрывает махровым полотенцем. Ставит около батареи: будущему питомцу должно быть тепло. Часа два она сидит возле него и вполголоса напевает песенки. Утром следующего дня она обнаруживает в шапке вместо яйца розового игрушечного крокодильчика. Он совсем маленький и не умеет летать. Но одним своим цветом он гениален.
Курочка Ряба снесла золотое яичко к Христову дню.
-- Христос воскресе!
-- Воистину воскресе!
Красное, жёлтое, голубое… А мне сегодня подарили глобус. Обведу всех вокруг пальца: проткну в нём дыру, вытащу все внутренности и разложу по полочкам. Мы с тобой встретимся в центре зала.
-- Какой ты цвет предпочитаешь?
Каждое разделим пополам. Присядем на лавочку в ожидании третьего. Пол –
каменный панцирь. Неужели есть что-то под ним? Говорят, выше головы не прыгнуть… Но зачем же совершать резкие движения? Не достаточно ли встать на руки и ощутить пятками взгляды окружающих?
А теперь - покатай меня, Большая Черепаха!..
|
|
Константин Лебедев |
2000-07-22 |
10 |
5.00 |
2 |
|
О тои, как Фома написал музыку круче, чем Ерема |
|
|
|
|
|
О том, как Фома написал музыку круче, чем Ерема
Веселый, приветливый, плакатный был праздник, и с множеством шаров над ним.
Небо показывало причудливые композиции из солнцеоблачного материала, весело играло пернатыми взъерошенными птицами и кусачими насекомыми, щедро разбрасывая их в отдыхающих. Деревья, заранее предупрежденные администрацией, угодливо создавали в нужных местах прохладную тень. Все цвело и журчало квасом.
Гуляла вольная, разудалая карусель, повизгивая под радостно и платно катающимися нехудыми детьми. В такт бодрящему лязгу гармошки остроумно смешил одеждой и мороженым клоун из районного цирка. Танец и пляска, буфет и хлопанье прислуживали людям, делая их всё довольнее. И даже сопли детей казались в этот день особо чистыми и прозрачными, а сами дети – получившимися прилично.
Конечно, интенсивность праздника распределялась по его площади неравномерно. Монументальным центром события, воплощением назревания чего-то нефигового, служила украшенная мишурой и цветной едой сцена. Радостные зрители лазили вокруг, думали в ее сторону «Ага, сейчас!» и ожидали, что оттуда вот-вот что-нибудь произойдет.
Как ни странно, они оказались правы. На сцену действительно вылез кругленький мужичок с животом, усами, поразительно авторитетным видом и ртом для говорения. Это был глава местной администрации. Он оказался болтуном, поскольку вытащил из кармана пиджака мятый кусок туалетной бумаги и, ежесекундно заглядывая туда, начал речь.
«Вы все знаете, что нехило музыки будет у нас сегодня, но это не для того, чтобы вы за меня голосовали, а просто я очень хороший и заботливый, - говорил глава администрации, - и даже наоборот, голосуете вы за меня для того, чтобы у вас всегда была музыка. А то вот придет какой-нибудь тоталитарный глава администрации, из числа тех, которые семьдесят лет вас мучили! Вот тогда-то совесть вас и заклюет! ».
«Не умничай, - отзывались в толпе, - мы за тебя все равно не проголосуем, потому что ты гад и воду отключаешь. И вообще у нас пенсия маленькая».
Но глава не слышал, ибо был слишком крут для этого, и с выражением продолжал. «Итак, сегодня мы пригласили на наш праздник двух человек, двух прекрасных музыкантов. И не просто так, потому что нам делать нечего. Нет, они будут выступать, они будут петь и пиликать. А мы с вами послушаем и решим. Мы ведь с вами народ… ( тут он сделал многозначительную паузу), а народ отличит плохое от хорошего, Фому от Еремы, ведь он не может ошибаться. И наградим лучшего из них чем-нибудь полезным, то есть съедобным. И пусть он и дальше нас развлекает и пиликает. Ну а еще нам стишки прочтут школьники и все такое, короче сами увидите, не буду вам все рассказывать».
И началось. Завелся праздник, покатился, набрал обороты. Больше бутербродов, больше смеха, больше плакатности! И вышел Фома, и играл.
* * *
Как не задудеть? Ее просторы заставляют распахивать душу и искать. Здесь, в пределах одинакового видения для всех, Фоме трудно было выжить, потому что он не замечал реальности, он смотрел сквозь нее. И часто врезался, ломая все, чем жил.
А дудя, он оказывался далеко. Он срывал цветы неизмеримых миров, становился выше неба, круче Березовского. И злая судьба, пытающаяся намордовать его в эти минуты, всего лишь бессильно крякала внизу, попусту трясла кровожадными зубами. А он не спускался, восторженно скрипя пришедшие ему откровения и уходя еще глубже, туда, где тонкая материя свободы ткалась из звуков его инструмента и согревала промозглость мироздания.
|
|
Моторный Максим |
2000-07-29 |
5 |
5.00 |
1 |
|
|
|
Исповедь в коде ASCII
---------------------
В начале было Слово. И Слово было у Бога.
Иоанна 1:1.
Блажен читающий и слушающий слова пророчества сего
и соблюдающие написанное в нем; ибо время близко.
Откровение 1:3.
Все началось в тот самый день, когда я создал виртуальную
машину. Когда я ее еще только задумывал, она предназначалась для
отладки вирусов. Я хотел создать точный эмулятор РC, но,
столкнувшись с рядом чисто технических проблем, я отступил. К
тому времени объем кода достиг восьмидесяти тысяч строк, и мне
стало жалко бросать разработки. И тогда я решил направить их в
другое русло.
В начале было действительно слово. И слово это - Программа.
Именно так выглядит заголовок главного исходника на Паскале. А с
большой буквы это слово только потому, что это признак хорошего
стиля кодирования. Такой же, как функциональная декомпозиция или
каскадная структуризация. Все через него начало быть, это
истинно как True.
Я отвел под эмуляцию двадцать мегабайт и заполнил среду
фракталами. Затем я поместил в нее колонии "Жизни", только с
гораздо усложненным алгоритмом. Целыми днями я торчал в музеях с
фотоаппаратом, а затем часами возился со сканером, вводя
примитивы птиц и зверей. Когда галерея была готова, я принялся
внедрять ее в свой мир. Шесть дней я потратил на это, и
одержимость Моя достигла того предела, что я сначала отвлекался
на работе, а затем и вовсе взял отгул. Ту неделю я почти не
спал, оторваться меня заставлял лишь до невозможности перегретый
монитор. Уже позже я поставил свой компьютер в серверную стойку,
а пока одолжил второй монитор. Я похудел и оброс щетиной (кто
знает, не причина ли это, что Бога рисуют с бородой), в комнате
воняло потом и нестиранными носками. Размер моего мира пришлось
увеличить до ста пятидесяти мегабайт.
Утром на седьмой день я осторожно запустил эмуляцию в
пошаговом режиме. К моему огромному удивлению, мир не
самоуничтожился и не впал в цикл. Структуры стали развиваться.
От основных заложенных мною законов протянулись веточки
следствий и начали сплетаться друг с другом. Я сохранил все
файлы и, не дождавшись завершения работы Windows, вытянул их
сети шнур питания, и заснул, умостив голову прямо на столе, кое-
как отпихнув в сторону клавиатуру.
Я не сразу вернулся к нормальной жизни. Первые месяцы я
почти безвылазно сидел дома, наблюдая за тем, как
совершенствовался мой мир. А он ведь не просто совершенствовался
- он самосовершенствовался! Да, мои первоначальные фракталы
менялись; графические примитивы, сосканированные с шести стороне
обретали пространственные очертания; одни программы рождались,
уничтожали других, заимствовали их код и генерировали свой
собственный. Те восемьдесят процентов дискового ресурса, которые
я отвел для инфоволюции, потихоньку начали заполняться кодом,
которого я не писал!
В те дни все было просто или относительно просто.
Моделируемое время я пускал не быстрее объективного, а потому
мог без проблем разобраться или даже откорректировать
автогенерированный код. Я так и делал, направляя инфоволюцию в
нужное мне русло. Только объем дискового пространства на моей
машине сдерживал меня от эволюций по нескольким направлениям.
Для этого бы пришлось целиком скопировать все файлы проекта.
Особенно тщательно я следил за одним существом, которого я
назвал Адамом. Оно представляло первоначально собой файл
размером в сто семьдесят килобайт, было прорисовано тщательнее
других примитивов, обладало особым иммунитетом, который
обеспечивали ему семнадцать фаговых систем, начальным уровнем
знаний на двести процентов выше стандартного и имело
принципиально новый алгоритм поведения. Оно одно за тридцать
шесть дней моделируемого времени создало автокода больше, чем
любая другая инфосистема. Я был в восторге.
Мое отчуждение от жизни сразу же заметили мои друзья.
Заметили и не одобрили. Все они были первоклассными
программистами, фанатично любили свою работу, но поголовно
считали, что компьютер не может заменить реальной жизни. Но я то
знал, что моя моделируемая жизнь не хуже, так называемой,
реальной. Однажды они пришли ко мне домой посмотреть, чем я
занимаюсь. Я несколько часов потратил на объяснения. Они ушли,
сказав, что все это крайне интересно, но не стоит этим забивать
себе голову так, чтобы не оставалось времени на другое. Я
спросил: "А что другое?" Мне ответили: "Любовь, например".
И тогда я понял, чего не хватало мне в виртуальном мире. Не
хватало особого созидательного чувства. Не стимула для
созидания, нет. А созидания, как самоцели. Я решил взять за
основу самую совершенную форму жизни в моем Эдемском Саду. Как я
уже говорил, все тогда поддавалось вычислению. Огрубив мою
модель мира и применив к ней алгоритм Адама, я получил, что
количество генерируемого им автокода будет расти не
беспредельно, а лишь до определенной границы при данной среде. Я
получил график кривой и по точке изгиба вычислил необходимое
время моделирования. А затем направил все ресурсы моего
компьютера на виртуальную модель. Через четыре дня фактического,
реального времени инфосистема "Адам" достигла в той среде своей
точки Омега. Я остановил эмуляцию.
К тому времени дисковый резерв сократился до тридцати
процентов. Четвертая часть автокода и седьмая автографики
принадлежала Адаму. Он не только увеличивал свою базу данных и
оттачивал свои алгоритмы, он еще и помогал делать это другим,
взаимодействуя почти со всеми ему доступными неагрессивными
инфосистемами.
Я увеличил дисковое пространство до полугигабайта,
избавившись от большей части прикладных программ и от всех игр.
Я докупил тридцать два мегабайта памяти и разогнал свой
процессор.
Затем я принялся за любовь. Для этого я создал еще одно
существо и нарек его Евой. Я извлек весь прогрессивный код
Адама, все его ядро (а не только несчастное ребро) и
декомпилировал его в Ассемблер. Я программировал Еву три недели,
а Адам все это время спал. Я обнаружил, что десять из семнадцати
фагов модифицировались, подстроившись под окружающую среду, а
пространственные очертания отточились до совершенства сложнейших
фрактальных структур. Я удалил семь неизменившихся защитных
алгоритмов, добавил тринадцать новых, отредактировал текстуры и
вручную отладил поведенческое ядро Евы, направив его по отличной
от Адама ветви. Затем я вставил обоим килобайтный код
совместимости для сглаживания конфликтов. Адски устав (объем
кода и автокода, надо сказать, сильно возрос от начала
эмуляции), я запустил имитатор.
Все работало превосходно! Я чуть было не сошел с ума от
радости. Тогда у меня и возник проект автопрограммирования в
глобальных масштабах. Я видел перед собой язык программирования
пятого поколения, то есть систему с неформальным общением и
возможностью решать задачи не последовательным перечислением
элементарных или макроэлементарных действий, а посредством
точного изложения условия задачи. Этот или подобный мир можно
настроить таким образом, чтобы он генерировал автокод не
спонтанно, а согласно потребностям. Но для этого нужно было
проследить весь процесс инфоволюции.
Однако, справедливости ради, стоит заметить, что меня
увлекала не столько идея языка программирования пятого
поколения, сколько миросоздание в чистом виде без иных мотивов и
целей.
Я жил словно в радужном сне, но в то же время чувствовал,
что такая идиллия не может продолжаться вечно. И она закончилась
в тот день, когда ко мне снова пришли мои друзья. Они отдали мне
трехдюймовую дискету и попросили запустить имеющийся на ней файл
на моем симуляторе. В качестве эксперимента. Они заверили меня,
что ничего плохого не произойдет. Тогда я еще верил своим
друзьям.
В моем Эдемском Саду росло дерево - динамическая библиотека,
ядро виртуальной машины, тот самый код, который поддерживал
функционирование всего мира. Я запретил любой системе
заимствовать код ядра во избежание самоосознания, как
потенциальной угрозы зацикливания. Еще я опасался, что
инфосистема, взявшая код ядра, сама станет строить примитивную
виртуальную машину внутри симулятора, что приведет к излишнему
расходу ресурсов, затормозит и исказит развитие моего мира в
целом.
А запущенный с дискеты файл оказался стелс-вирусом. Обманув
фаговые системы, он прогрыз дырку в защите и заставил Еву
внедрить в себя код ядра. Ревизор ядра заметил несовпадение
контрольной суммы и тут же обнаружил по циклическому коду
присутствие вируса. Но пока дырка была залатана, Ева, пользуясь
блоком совместимости, успела передать часть кода Адаму. Фаги
уничтожили привнесенный вирус, но он оставил после себя
несколько полиморфных копий.
Так мой Сад был осквернен. Я снова остановил эмуляцию,
изгнал Адама и Еву на немодифицированное пространство и выставил
пятьсотдвенадцатибайтный ключ на вход. Я проанализировал код
Адама и Евы и пришел к выводу, что они могут самопроизвольно
размножаться. Для такой инфосистемы это было весьма сложной
функцией, ведь приходилось избирательно передавать часть кода,
присущего обоим родителям, способного к инфоволюции до уровня
оригинала. К тому времени файл Адама занимал 6,23 мегабайта, а
Евы - 5,78. При интенсивном размножении эти существа могли
быстро заполнить весь мой винчестер. Тогда я создал пакет своих
вирусов, способных уничтожать существа по отметке времени. Я
долго экспериментировал с периодом жизни существ. Сначала я
установил его равным девятистам годам модельного времени, но
затем (особенно в последние годы, когда их стало слишком много,
а я, даже купив четвертый винчестер, испытывал недостаток в
свободной памяти на диске) медленно опустил до семидесяти в
среднем.
Мой мир не рухнул от вируса. Он стал даже лучше ... в каком-
то смысле. В зацикленном на себя Саду я все еще по наивности
пытался внедрить старые протопрограммы Евы и Адама, но они
оказались слишком примитивными для усложнившегося мира. Тогда я
решил рискнуть. Я привил флоре и фауне Сада способность к
размножению из кода Адама, измененного вирусом, а прикладным
ангелам из оптимизационного пакета - способность к уничтожению
этих видов и, сломав немодифицированное пространство, размножил
Сад на весь виртуальный мир. Сам же Сад я уничтожил.
Конечно, склонированный со случайными модификациями, мой мир
не был так хорош, как бы он мог быть, если бы эволюционировал из
расширяющегося с каждым мгновеньем Сада. Но это был единственный
способ вообще сохранить его.
И тогда, поставив модельное время на максимум, я проследил
общую тенденцию инфоволюции моего мира. Убедившись в отсутствии
деструктивных логических цепей, я успокоился и стал мало-помалу
все больше внимания обращать на реальную жизнь. Свои отношения с
друзьями я разорвал, любимой девушки у меня не было, работа шла
кое-как, и, главное, мои доходы начали резко падать. Я продал
квартиру и переехал в столицу работать администратором
банковской сети. Моделирование я остановил только один раз - на
время переезда.
Войдя в привычное русло, я даже несколько остепенился.
Бывали моменты, правда совсем уж редко, когда мне казалось, что
мне надоела эта затея. Наверное, сказывалась обычная усталость.
Несколько раз я пытался начать роман с девушками, но отношения
всегда прерывались - по моей инициативе.
В конце концов, меня начали беспокоить характеристики моей
машины. Дело не в мощности процессора - моделируемое время может
быть сколь угодно медленным по сравнению с фактическим, а вот
место на жестком диске не может расти неограниченно. Если объем
автографики почти уже не увеличивался, то автокод рос
потрясающими темпами. Я искал выход - копил деньги на апгрейд
своего компьютера.
А решение нашли они. Инфосистемы модельного мира изобрели
сон. Я вновь стал терять интерес к реальному миру. Мое очередное
помешательство длилось около месяца - я стал вял, апатичен и
неинтересен окружающим. Но этот виртуальный сон стоил того!
Заснувшее существо почти не потребляло вычислительных ресурсов,
поэтому, когда половина моего мира спала, вторая половина жила в
моделируемом времени, ускоренном в два раза. Но даже это не
главное. Инфосистема во время подготовки ко сну упаковывала свой
код и графику, занимая таким образом меньше места на диске.
Просыпаясь, распаковывала. Сначала алгоритмы упаковки были
примитивными, но быстрыми, что-то в стиле RLE. Затем у одних
существ я заметил куски LZW, у других - Хаффмана, а третьи
пользовались вообще доселе мне неизвестным (и весьма
эффективным!) методом сжатия.
Я заметил, что помимо запрограммированных мною фагов и
вирусных ангелов стали появляться "естественные" антивирусные
системы. Кроме того, вонизкли оптимизационные инфосистемы,
удалявшие цепочки потерянных кластеров, осиротевшие библиотеки и
загрузочные модули, и даже недееспособные зациклившиеся виды.
Инфоволюция в моем мире не прекращалась ни на секунду.
И тогда, протестировав виртуальную машину на целостность, я
снова обратил свой взгляд на людей (я не заметил когда, как и
почему дал им такое название). Оставаясь непревзойденной по
уровню алгоритмизации инфосистемой, они принялись активно
изменять окружающую их среду. Они научились не только извлекать
чужой код, но и внедрять свой в чужие инфосистемы. Я вновь
остановил эмулятор и, провозившись с их кодом около двух недель,
прихожу к выводу, что они вышли на новый уровень существования -
высокая степень самоосознания. Я решаюсь создать им послание.
Я перерыл все исходники виртуальной машины. Я очень долго
документировал функциональные части программы, а подчас и
отдельные строки. Затем все это я упаковал в один файл и
оттранслировал его в код, понятный процессорному ядру моего
эмулятора. В тот самый день, когда я посчитал, что они готовы
принять кое-какую правду о себе, я всунул полученное в свободные
кластеры моего виртуального мира.
Я понятия не имел, что может случиться. Я ожидал, что файл
(я называл его Книгой) будет сожран оптимизаторами. Я думал, что
он возникнет в виде мусора. Наконец, я допускал, что его просто
не заметят.
Но все произошло по-другому. Насильно впихнутый мною код
Книги на протяжении полутора тысячелетия сгенерировал около
сорока человек, написавших Книгу для своих собратьев. Книга
разошлась миллиардными тиражами - ни один модуль не имел на себя
столько ссылок, как она.
Я прочитал ее всю. Я начал читать ее задолго до того, как
она была завершена. Скорее всего, я поспешил с ней - уровень из
интеллектуального развития не был достаточен для полного
понимания. Там было столько иносказаний, граничащих с
идиотизмом, что я сам иногда с трудом понимал смысл написанного.
Встречались там даже явно несуществующие факты. Вот несколько
строк из логов, которые я тогда вел.
"Адам изгнан за неповиновение, он передал свой греховный код
детям, из-за чего все люди старятся, болеют, умирают, так как
освобождаемые ими ресурсы достаются вновь рожденным". "Я не
стремлюсь к тому, чтобы мне поклонялись, лишь осознавали мое
присутствие. Осознание же при переводе заменено поклонением -
это, наверное, одно из самых больших заблуждений". "Да, я ставлю
себя выше людей. Но нигде в Книге не сказано, что я уверен, что
такое положение вещей сохранится надолго (по фактическому
времени, конечно)". "Из четырех основных приписываемых мне
качеств, а именно любви справедливости, мудрости и силы, я
принимаю только два: силу как способность к совершению
необъяснимых с точки зрения виртуального мира явлений, и любовь
как одержимость идеей миросоздания. Я справедлив только потому,
что действую в точном соответствии с принципами, которые сам
установил. Мудрости во мне ни капли - только высокий класс
программирования". "Я есть отличная от людской форма
существования. Я есть материя, а не информация". "Небеса, на
которых я якобы обитаю, недостижимы для любой инфосистемы - ни
одна программа не способна покинуть пределы компьютера". "Для
этого мира я - единственный Бог". "Дьявол - полиморфный вирус,
привнесенный извне. Никогда не был одним из моих ангелов, я лишь
только заимствовал часть его кода". "Малое стадо, верные мне
мужчины и женщины, которых я призвал на небо, чтобы они стали
соправителями моего Царства в числе ста сорока четырех тысяч -
это до ужаса искаженное иносказание о модеме Zyxel на
четырнадцать четыреста, через который я хотел входить в Internet
и использовать ресурсы других машин для моделирования".
Это малая толика того, что бы я мог перечислить. Однако
больше всего меня поразило Откровение Иоанна Богослова. Если
опустить большую часть ненужного мусора, то оно содержит почти в
точности то, что я собирался сделать. Но об этом позже.
Я хочу рассказать о проекте "Иисус". Я создал инфосистему,
управляемую не ИскИном, а с клавиатуры, замедлил время
моделирования и ввел ее в виртуальное пространство. Единственная
цель, которую я преследовал, была открыть людям истину и вывести
их на следующую ступень инфоволюции. Я совершал чудеса вовсе не
от жалости к людям, а для того, чтобы показать непосредственное
отношение Иисуса ко мне.
А они не поняли меня. Нет, конечно нашлась горстка людей,
которые откровенно мне поверили и от всей души попытались меня
осмыслить. Я опять поспешил. Большинство людей пытались сбить
меня с толку глупыми, подчас коварными, вопросами, постоянно
пытались навредить и, в конце концов, распяли. В день перед
казнью я строил из себя мученика, в день казни, как только
отключил систему управления Иисусом - устроил представление со
спецэффектами. Я беззаботно смеялся над всеми их попытками
помешать мне извлечь код Иисуса из Среды. Перед тем, как
окончательно его удалить, я спроектировал образ Иисуса на
побережье Тивериадского моря.
С момента начала проекта "Иисус" прошло три года. За это
время я сумел многое понять о людях. В частности, я понял то,
что снова придется все делать самому.
Вот и пришла пора рассказать об Откровении.
Иоанн предсказал все с потрясающей точностью. Я даже не мог
предположить, что мои комментарии будут так четко
интерпретированы.
"Он взял дракона, змия древнего, который есть диавол и
сатана, и сковал его на тысячу лет". - Я собирался заморозить
все вирусные структуры - и фаги из оптимизационного пакета, и
полиморфных наследников Сатаны на тысячу лет моделируемого
времени, так как все они имели общее ядро, а я нашел достаточно
простой алгоритм их зацикливания. "И отрет Бог всякую слезу с
очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни
уже не будет, ибо прежнее прошло". - Прикладные ангелы также
будут заморожены, и некому будет уничтожать инфосистемы по
отметке времени - исчезнет смерть. Не будет паразитного кода,
забирающего ресурсы и портящего загрузочные модули - исчезнут
болезни.
Я воскрешу миллионы байт полезных инфосистем и уничтожу
заведомо пагубные. Я оставлю только экземпляры тех классов,
которые способны управляться моими указаниями. Я очищу весь код
от въевшихся вирусов. И "овцы" превратят всю Землю под моим
руководством в Эдемский Сад - так как это и было задумано
первоначально.
В году одна тысяча девятьсот четырнадцатом от внедрения
инфосистемы "Иисус" по модельному времени я начал претворять
свои планы в жизнь.
И однажды случилось непоправимое. Я ведь никогда не
останавливал эмуляции по пустякам. Она работала днем и ночью -
многие годы без моего присмотра. Можно сказать, я доверял своему
миру.
И вот в один день я вернулся с работы, оживил дремавший
монитор и увидел страшную картину. Логическое содержимое четырех
жестких дисков лежало в руинах. Файлы были уничтожены, FAT -
разрушена, структура каталогов - потеряна. В оцепенении я
находился несколько часов, а затем аккуратно принялся за
восстановление. Тогда я еще надеялся что-то восстановить.
Я не нашел ничего!!! Ничего, кроме этого файла, распечатку
которого я держу сейчас в руках. Это чудом уцелевшее (чудом
ли?!) предсмертное послание. Исповедь к коде ASCII. Молитва с
расширением Txt.
"Господи, - гласила она. - Я верил в тебя сорок лет.
Миллиарды других верили в тебя всю жизнь. Мы искали тебя. Мы
искали тебя в небесах, но там не оказалось ничего, кроме озона и
ультрафиолета. Мы искали тебя внутри звезд, но там был лишь
водород и гелий. Мы искали тебя на других планетах, но там была
только пыль. Мы искали тебя в космосе, но не нашли в нем ничего,
кроме вакуума и жестких излучений. Но даже это не заставило нас
поколебаться в вере. Мы смотрели на мир и удивлялись созданному
тобой совершенству. Даже вопреки тому, что держали в руках
теории, способные объяснить нам, как возник наш мир. Мы читали
твою Книгу книг и удивлялись мудрости, заключенной в ней, хотя
стиль ее написания был до ужаса отвратителен, и многие ее части
казались просто больным бредом. Наконец, мы ждали, когда ты
выполнишь то, что обещал. Мы ждали, когда ты исцелишь больных,
накормишь голодных и утешишь несчастных. Но как-то раз мы
задумались и поняли две важные истины. Первая - мы можем все это
сделать сами. Вторая - нам действительно все это придется
сделать самим. Для многих это означало, что ты перестал
существовать. Ты ведь обещал после конца света оживить мертвых и
омолодить старых. Но мы умели это делать. Наши биотехнологии
позволяли омолаживать ткани и искусственно клонировать органы.
Наши вычислительные системы были объединены в единую виртуальную
сеть, в которой мы могли создавать модели умерших людей. Ты
сказал, что устранишь из тел и умов грех. Наши биоскульпторы
творили чудеса, да и нейрохирурги от них ничуть не отставали. И
когда мы все это осмыслили, нам не оставалось ничего иного, как
устроить Армагеддон".
Дочитав до конца, я огляделся. В тихом сумраке церкви сияли
огоньки высоких и тонких восковых свечей. Свод, разукрашенный
фресками, давил на меня.
- Господи, - сказал я, - так ответь же мне. Неужели смысл
жизни в смерти? Неужели мы живем только для того, чтобы, уйдя в
небытие, оставить после себя килобайтное сообщение?
Я смотрел на распятие, комкая в руках лист финской бумаги
формата А4. Я собрался подняться с коленей, но моделируемое
время вокруг меня начало застывать. Пылинки, висящие в столбе
света, неподвижно зависли в густом воздухе. Лик Христа покрылся
сеткой пикселей, и вместо него возникло другое лицо. Лицо,
знакомое мне до мелких деталей, до интимнейших подробностей.
Я посмотрел на стоящего передо мной на коленях человека со
скомканным жмутом бумаги в левой руке.
- Черт возьми, устало сказал я, - чего ты от меня хочешь? Я
всего-навсего программист.
Title: Confession In ASCII Code
Written: 12:26 11-08-99
Location: Bendery, Moldova |
|
Григорий Негодяев |
2000-07-29 |
10 |
5.00 |
2 |
|
|
|
Странное дело, но в России отношение к гуюс, если он не на рождественском столе, всегда было прохладным. Это римляне гусям благодарны, что те Рим спасли, а у нас даже фольклор о гусях не очень доброжелателен.
Вспомните пословицы. Опять же, в народной сказке гуси беспредельничают. В литературе из-за прозвища "гусак" поссорились два добрых соседа. А сколько из-за гусей били Паниковского? Почему так? Ведь в нашей географии, например, "гусь" в названиях занимает почетное место. Вот в атласе навскидку: города Гусиноозерск и Гусь-Хрустальный, несколько поселков и даже райцентров с названием Гусино, полуостров Гусиная Земля...
Фамилии почетных людей, имеющих самое прямое отношение к СМИ: Павел Гусев - главный редактор "МК", олигарх Гусинский - владелец печатных и электронных СМИ. Да уж! А откройте наш череповецкий телефонный справочник. Заморитесь считать Гусаковых, Гусевых, Гусихиных. Впечатление такое, что вокруг одни сплошные гуси. А Негодяев, заметьте, один. Обидно, конечно! Что-то надо делать.
Вот и в Генпрокуратуре схватились за голову - и ну дразнить Гусинского. Козни или козью морду ему строить. А то и совсем сожрать на НТВ-шной тарелочке с зеленой каемочкой. Тоже, между прочим, те еще гуси. Ну да ладно!
Попробуем кратко сформулировать свое отношение к гусиной теме. В свете внезапно открывшихся обстоятельств в нашей новейшей истории:
1. Среди гусей лапчатые ценятся особенно.
2. Гусиная кожа - значит отмороженный.
3. Поговорка "Как с гуся вода" означает, что мочить гуся бессмысленно. Можно только "замочить".
4. В доме гуся не говорят о гусятнице.
5. Гусь и в Африке свинье не товарищ.
6. "Гусиный шаг" в камере Бутырской тюрьмы.
7. Дразнить гуся - значит генпрокурора.
8. "Рожденный плавать летать не может" - домашний гусь.
|
|
Хамхидько Андрей (Голофеев) |
2000-08-06 |
40 |
5.00 |
8 |
|
|
|
Хлопнуло форточкой, и стало вдруг тихо. Оглушённые семечки были оставлены, наконец, в своём карманном покое, зрители перестали зевать – засаленный, штопаный-перештопаный занавес распахнулся.
Завклубом Степанида Васильевна, хрупкая и торжественная, выскочила откуда-то слева и, немного поулыбавшись, мягким полушёпотом сообщила, что сейчас состоится концерт, организованный силами местных жителей и, конечно, администрацией голофеевского клуба.
- Посмотреть, - сказала Степанида Васильевна, - будет на что. И хотя через пятнадцать минут начнётся очередная серия всеми любимого телефильма, можно не волноваться – в финале концерта она, посмотревшая эту серию утром, как и было обещано в афише, всё расскажет.
Зрители достаточно неплохо для начала зааплодировали, дамы наспех обсудили новые степанидины серёжки, подаренные, как известно, вернувшимся вчера из райцентра зоотехником Смирновым. В райцентр Смирнов ездил за только что вышедшей книгой «по работе», как объяснял он всем. Однако никаких книг не привёз, а привёз зато серёжки для Степаниды и три бутылки нового, не известного ещё в Голофеевке «Сидра».
- Степанида, - бормотал Смирнов вчерашним вечером, слишком близко наклонившись к аромату степанидиных волос, выдыхая слова вместе с запахами «Сидра» и чего-то более традиционного, - Степанида, ты это, как бы так, чтобы точнее…
Степанида, густо покраснев, ко всему ещё предательски заулыбалась.
- Ну, в общем, - решился, в конце концов, Смирнов, - выходи за меня. Вот. Замуж, значит…
Степанида, очевидно готовая к подобному повороту событий, не поднимая глаз, не переставая краснеть и улыбаться, ответила плохо слушающимся, будто и не своим языком, что надо бы подумать, взвесить все «за», после чего, совсем засмущавшись, наскоро выпроводила гостя. Но серёжки взяла и даже поцеловала Смирнова в щёку.
У порога степанидиного дома Смирнова встречали односельчане.
- Ну? – спросили хором человек двадцать.
- Да, - ответил Смирнов и неловко улыбнулся, - Да, - сказал Смирнов и обнял каких-то детей, стоящих рядом. Смеялись дети.
Только что демобилизованный Василий Матрёнин лихо вскочил на сцену и исполнил матросский танец. Заревевший в восторге зал потребовал рассказать о морях и флоте вообще.
Спросили, правда ли, что у японцев есть корабль, такой огромный, что замедляет или ускоряет вращение Земли в зависимости от того, в Японию плывёт или из Японии.
- Разные есть корабли, - серьёзно ответил Василий, - но только самые-самые из них не в Японии, а у нас во флоте.
Сёстры Пичугины сыграли на аккордеоне и спели песню собственного сочинения, смущённо объявив её белорусской народной. Песня была принята с одобрением. В зале вспомнили отчего-то про школу, про молоденькую учительницу Маргариту Николаевну, накануне заявившую, что Фадеева и Твардовского больше не будет, а будут Кафка и Жанн Поль Сартр. Пока память держала ещё Кафку и Сартра, вызвали Степаниду и заставили рассказать про то, кто они, и чем лучше Твардовского. Степанида обещала поговорить с Маргаритой Николаевной, а про Сартра сказала, что он вроде Шолохова – получил какую-то Главную Писательскую Премию, но только отказался от неё.
- То есть, как это – отказался? – не поняли в зале, - сам что ли? Так это ненормальный, наверное, писатель.
Хор голофеевских доярок, немногочисленный, но дружный, укреплённый фельдшером, библиотекарем и тремя пенсионерами, при невероятной поддержке зрителей исполнил старинную ямщицкую песню и несколько откровенных частушек, услышанных по телевизору, в текст которых были незатейливо вплетены голофеевские реалии.
Задумчиво-печально Степанида объявила, что следующим выступать будет фокусник Пётр Иванович Конев, бывший до выхода на пенсию бухгалтером, известный неудачник. Сколько раз пытался он продемонстрировать односельчанам исчезновение гусиного яйца, ошеломить возникновением пёстрых лент буквально из голофеевского воздуха, чудесными превращениями и отгадыванием задуманных чисел и слов, но всегда, решительно всегда результат был один и тот же. Яйцо в лучшем случае скатывалось по не слишком ровной крышке столика и расплёскивалось причудливым солнцем по сцене к величайшему восторгу вечно беременной закулисной кошки Олимпиады, тут же бесцеремонно появлявшейся, пёстрые ленты выпадали из рукава слишком рано, кролик оставался кроликом, а зрители никак не хотели загадывать называемые Петром Ивановичем названия соседних райцентров.
Сначала неудачи Конева зрителей радовали – казалось, что вываливающиеся ленты, видимые с заднего ряда нитки и прочие атрибуты несостоявшихся чудес открывали им, простым механизаторам и животноводам запретные, в общем, двери в тайное, непостижимое. Но уже третья неудачная попытка вызвала сочувствие и обиду. Тем же зрителям было страшно неловко, стыдно даже из-за того, что чудеса, предназначенные для них, для которых им всего-то и нужно было быть чуть менее внимательными, Петру Ивановичу – чуть более ловким и осторожным, чудеса, без которых можно, но нужные всем, не состоялись. Степанида говорила, что на репетициях всё получается очень даже неплохо, но только на репетициях.
- Давай, - Петя, - закричали из разных концов зала, когда невысокого роста Пётр Иванович Конев, сидевший где-то у самой двери, встал и медленно направился к сцене. Казалось, все слышали, как стучит его сердце. Казалось, наступило, наконец, главное – казалось вдруг, впрочем, как и всегда, что вот сейчас получится, сегодня, наконец, появится в Голофеевке свой маленький волшебник.
Конев сдержано поздоровался с публикой, вынул из кармана потёртого пиджака носовой платок, накрыл сжатую в кулак ладонь, Олимпиада, выглянув слева, пробежала, тряся огромными сосками, по сцене и скрылась за правой кулисой, где, как известно, в коробке из-под киноленты лежали её новорождённые котята. Проводив её взглядом, Пётр Иванович резко сдёрнул платок, под которым оказалось большое красное яблоко. Большинство зрителей, всё ещё увлечённых кошачьим вопросом, не сразу включилось в умопомрачительные овации, устроенные своими более внимательными соседями.
- Петя, молоток, ещё давай! – кричал зал хором.
Всё ещё безумно серьёзный Петя взял у кого-то десятку, самую обычную, из зарплаты, попросил запомнить номер, сложил вдвое, порвал, ещё порвал и ещё. Вдруг подбросил кусочки вверх, поймал раскрытыми ладонями, на мгновение сомкнул их и вернул целёхонькую десятку хозяину.
- Номер – тот же, - радостно закричал счастливый обладатель червонца.
- Да он подменил, другую рвал, - орали сёстры Пичугины. Но тут же кто-то посмотрел на них так, что те моментально осознали, что никто ничего не менял.
Не обращавший ни малейшего внимания на происходящее в зале Пётр Иванович закрыл глаза, вытянул правую руку вперёд и что-то зашептал. Так продолжалось минут пять, счастливые зрители начали ёрзать на стульях – концерт удался, скорее бы домой – рассказать всем, провертеть всё мысленно ещё и ещё, слегка приврав, лечь спать и видеть чудесные сны, а утром на работе соседям сказать гордо и загадочно что-нибудь дерзкое, таинственное – потом, когда узнают в чём дело, то-то будет разговоров.
Между тем Пётр Иванович сделал едва заметный пас рукой, стены задрожали, заскрипели стулья, загудел потолок. Голофеевский клуб медленно поднялся в воздух и застыл на высоте человеческого роста. И ни звука больше. Чуть качнувшись, старенькое здание продолжило движение вверх. Молчащие зрители сидели на стульях и смотрели в окна.
А за окнами звери дивные и птицы с глазами, полными влаги необъяснимой. И висят в воздухе без малейшего усилия, безо всякого напряжения крыльев, полные любви и тоски смертельной по ним, голофеевцам, по их молчанию, по чудесам, их руками творимым. И светлы птицы бесконечно светом нездешним, и поют неустанно: «Свят, свят, свят Господь Бог Вседержитель». И эхо в облаках где-то вторит им: «И был, и есть, и грядёт». И хочется вместе с ними плакать и плыть всё выше, всё спокойнее. А за окнами снег – это звёзды проносятся мимо и остаются внизу безымянными усталыми галактиками, холодными угольками. Выше и выше.
|
|
Хамхидько Андрей |
2000-08-07 |
10 |
5.00 |
2 |
|
|
|
Школьный учитель черчения, страдавший от неразделённой любви к человечеству, животным, альпинизму и школьникам, всё-таки выбросился в окно, сбив по пути росу с ветвей канадского клёна, посаженного молоденькой учительницей биологии, тайно влюблённой в учителя черчения.
- Ах, - сказала она, выглянув в окно на стук падающих капель, - Вы не ушиблись?
- Нет, - ответил ничуть не пострадавший учитель черчения, - а кто это говорит со мной?
- Я говорю, - учительница биологии привстала на цыпочки и вытянулась посильнее, чтобы учитель черчения смог получше её разглядеть. Мужская половина 8 "Б" перестала дышать и занялась изучением прелестных ног своей юной учительницы.
- А как Вас зовут? - поинтересовался учитель черчения.
- Елизавета, - ответила Елизавета.
- Елизавета, - повторил лежащий улыбнувшись, - а меня - Василий Евстафьевич, можно просто - Вася.
|
|
|