| Shiko |
2003-01-21 |
0 |
0.00 |
0 |
| |
|
| |
Сколько себя Андрей помнил – всегда боялся смерти. Причем не просто боялся, а - до слез, до дрожи. Страх накатывал на него черными плотными волнами и укрывал с головой. Андрей начинал захлебываться в этом ужасе, не мог дышать, пытался судорожно втянуть воздух – не получалось. Причем боялся он не самого момента смерти, а того, что прекрасно понимает, представляет живо и ясно, там ничего не будет. Андрея пугала картина мира без него. А еще больше – что он никогда не узнает, что же после него будет, мир для него исчезнет, они даже не пойдут каждый своим путем, просто мир перестанет существовать, не дав ему ничего взамен. Никакого пространства, где Андрей сможет себя осознавать.
Жить так было мучительно, мысли постоянно шли двумя потоками, в одном – нормальные, о работе, о том, что надо бы поменять у машины резину, посмотреть новый фильм, а другой – постоянный, вязкий поток осмысления смерти. Больше всего Андрея злило то, что он здраво и ясно понимает все, что с ним происходит.
Так он и барахтался в этом черном потоке , пока не пришла ему в голову мысль : «Больше всего я боюсь не самой смерти, а того, что я понимаю все ее последствия, точнее, что последствий даже не будет.»
И вот тогда в голове Андрея сначала тонким, прерывистым ручейком, а потом все, расширяясь и набирая силу, потек третий поток : «Чтобы не бояться, мне надо перестать понимать все то, что несет с собой смерть. Мне надо перестать осознавать реальность. Нужно сойти с ума.»
Вот только нелегко оказывается это сделать. Если уж Андрей не потерял рассудок, живя с постоянным ужасом от ежедневного приближения смерти то, остальные стрессы и неурядицы выдерживал легко. И, в конце концов, третий поток услужливо вынес на поверхность решение проблемы, от которого Андрей похолодел и замер: « Чтобы сойти с ума, я должен сделать что-то такое, чего я не выдержу. Настолько дикое и неестественное для меня, после чего уже не смогу оставаться собой. Сжечь все предохранители. Это должно быть нечто непоправимое, что уже невозможно отыграть назад.»
………. Вечером какая-то сила, что услужливо толкает нас в спину, когда мы балансируем на самом краю, вынесла навстречу Андрею мента с автоматом. Что мент делал в этом глухом переулке, и, главное, что там делал Андрей, не знал, наверное, никто. А вот нож Андрей таскал с собой давно. Хороший швейцарский нож, с лазерной заточкой и стропорезом. Андрей ударил сзади, в шею. На всякий случай добавил еще раз. Оттащил труп под прикрытие домов и взял автомат. В подсумке обнаружился и запасной магазин. Его Андрей заткнул сзади, за пояс брюк. Автомат пристроил сбоку, под плащом. И, быстро, замирая от сладкого, на этот раз, ужаса, пошел в сторону освещенных центральных улиц. Спиной он чувствовал как лопаются нити, привязывающие его к этой жизни. Пом – и лопнула ниточка, на другом конце которой была его мама, чпок – безвозвратно порвалась та, которая привязывала его к друзьям. Нити рвались легко и безболезненно, только одна упорно тянулась и, пока, даже не истончилась. Эта нить была черной и толстой – она привязывала Андрея к его страху. Страху смерти. Но, и она слегка поблекла, отступила перед третьим потоком, несущимся в голове. Этот поток настоятельно рекомендовал выбирать цель. И, цель сама нашла его. Небольшое кафе, с уютной, неярко светящейся вывеской, крылечком отделанным деревом. И располагалось оно хорошо – на центральной улице но, в самом ее конце, что позволяло Андрею совершить задуманное без спешки. Народа около кафе не было, Андрей перехватил автомат и снял его с предохранителя, поставив на короткие очереди по три выстрела. Ногой распахнул дверь и вошел. В фойе сидели мордатый охранник и старенький седой гардеробщик. Охранника Андрей свалил очередью в упор, сделал пол-оборота и пристрелил гардеробщика. Открылась дверь в зал, выглянул недоумевающий официант – все три пули вошли ему в грудь, официанта внесло обратно. Андрей вошел в зал. За столиками сидело человек шесть, тупо уставившись на тело официанта, под которым уже растекалась черная лужа. Бармен за стойкой застыл с бутылкой и все лил и лил в бокал что-то розоватое. В него Андрей и выстрелил. Бармена бросило на полки с бутылками, откинуло обратно, он как-то боком упал. За одним из столиков завопила девчонка. Андрей повернулся и нажал на курок. Девчонку опрокинуло вместе со стулом. Парень, сидевший с ней за столиком резко вскочил, заорал что-то неразборчиво. Андрей выстрелил еще раз. Парень упал деревянно и некрасиво.
Андрей стрелял и чувствовал, как покрывается противным, липким потом страха. Он смотрел на темные лужи, расползающиеся под телами, ошметки мозгов, чьи-то, валяющиеся на полу зубы, выбитые выстрелом но, ощущал лишь привычный страх. Только более сильный, такой, что сводило живот. Потому, что понимал – его не выпустят. Он поставил на эту карту все, он так ждал, что вот-вот что-нибудь мягко щелкнет и, он перестанет осознавать себя вечно трясущимся, закусывающим, чтобы не заорать, губу, человечком. И наступит какое-то другое состояние, где не будет страха, где не надо будет думать о глухой стене, что отгородит его от мира. Андрей тоскливо бродил между убитыми. Безумие не наступало. Одно из тел шевельнулось, человек застонал. Это была молодая, симпатичная, наверное, девушка. Пули попали ей в плечо и правую часть груди. Девчонка стонала, стеклянными от боли глазами глядя в потолок. Андрей опустился на корточки, вытащил нож. Стал резать девчонку. Медленно, стараясь не убить. И, смотрел на себя как бы со стороны. Внутри были только страх и разочарование : « Я же такое творю, что и в кошмаре никогда не виделось! Я же живого человека режу! Медленно режу, по кусочкам!!»
Ничего не происходило, только обессилено хрипела девчонка на полу. Потом дернулась и затихла.
Как через вату Андрей услышал завывание сирен. Визг тормозов. Хлопки дверей. Топот ног. Что-то неразборчиво орал мегафон.
Андрей сел на стул и заплакал. Некрасиво, как плачут от очень сильного страха маленькие дети. Прижал к себе, как любимую плюшевую собаку, автомат. Было очень страшно. Страх был тоскливый и безнадежный. Третий поток мыслей исчез. Привычный второй заполнял собой голову быстро, как наводнение. Его уже не сдерживали обыденные, мелкие, но такие теплые мысли. Понимание того, что сейчас закончится все, совсем -совсем все, наваливалось как мягкие и тяжелые комья сырой глины. Нижняя губа противно и безостановочно тряслась, по щекам катились слезы, Андрей всхлипывал и тихо повизгивал.
……….. Дверь с грохотом слетела с петель. В проем вкатились черные быстрые тени. Визжа от ужаса, Андрей вскочил, пытаясь отбросить автомат, надеясь что сейчас скрутят, изобьют, посадят но, он будет жить, жить еще, понимать что он – это он, живой, дышащий, едящий и гадящий. Или что вот сейчас- то он не выдержит и уплывет в мягкое, ласковое непонимание происходящего и, тогда его, безумного и нежного, уж точно оставят жить.
Автоматы штурмовой группы загрохотали слаженно и деловито. Пули шлепали в тело Андрея, а он все визжал, визжал, чувствуя каждую из них, с холодным, разумным ужасом, воспринимая каждую долю секунды как приближение своей смерти.
Ему было очень страшно……..
|
|
| Shitan |
2004-03-05 |
0 |
0.00 |
0 |
|
|
Рождественский Сказ о маленьком Ерёмке и разбойнике Хацарапе |
|
|
|
|
| |
Давным-давно, веке эдак в шестнадцатом по нашёму счёту, а по ихнему и совсем в незнамо каком, в одном малороссийском хуторе, не припомню названия вот… то ли Дрючки, то ли Мондрчюки. Ну ещё слово теперича известное такое! Косячки! Точно. Косячки! Жил да был в том селе маленький мальчик Ерёмка.
Трудное было времечко, тот шестнадцатый век, жилось простым крестьянским людям не богато и не весело. То татарин набежит, то поляк, а то и совсем дурак - родной пан. Не конфетка сладка, а полынь горька была лакомством Ерёмки, не кукла тряпична-расписна, а дощечка занозиста игрушкой. А о книжках и говорить нечего - их тогда ещё и вовсе не знали. Да и на что мужику книжка? Табак курить трубка есть, а к остальному и лопухи сгодятся.
Батька и мамка Ерёмки были голы и бедны, аки татарский пуп. Ни скотина не бурчала, ни птица не кричала у них во дворе, лишь полынь одна, которую иногда варили Ерёмке на обед. Но в том было и своё счастье - жил Егорка праздно, всё играл да баловался, работ никаких не работал. И не умел. Полынь ел и радовался.
Но не совсем уж и бедны были родители Ерёмки. На пропитание, не щедрое, а так, чтоб не помереть, да на одёжку, не панскую, а так, чтоб не повылазило, давал им Хацарап. Был тот Хацарап лютым разбойником, и укрывался иногда в Ерёмкиной хате. За что и делился. Но алчен и жаден был Хацарап, зачастую словом злым, а не монетой красной благодарил он родителей Ерёмки. И страшились те. Живым ужасом был Хацарап. Огромен, как скирда, бородат аки нехристь лесная, и с ужасным топором весом без малого в пуд. Зыркнет своим звериным глазом так и душа вон. Люто боялся его спервоначалу Ерёмка.
Шло время. Подрос малость Ерёмка. Стало ему десять годков. Попривык он к Хацарапу, не чурался его. Иногда даже быстро притрагивался к его топору. Да разбойник, не соврать, тоже по-своему полюбил Ерёмку. Баловал по-всякому: то ушко купецкое, мягкое, даст побаловать, то пальчик розовый, у купецкой дочки отгрызенный, подбросит. Радовался Ерёмка Хацараповым дарам, смеялся и щурил глазами. И Хацарап улыбался, зубы свои чёрные да редкие оголял.
Шёл десятый Ерёмкин год, леточко пробежало, осень прошла, и накатилась зима. А там и Рождеству недолго было. Задумал Хацарап думу, как бы Ерёмку порадовать-побаловать, какой гостинец поднести. И надумал. Приметил Хацарап, что люба Ерёмке соседская дочька Параська. Заметил разбойник, что часто ходил Ерёмка к её хате и стоял там, не шевелясь. Да и Параськины родители давно грозились на Хацарапа донести, так что решил разбойник двух зайцев убить: и Ерёмку порадовать, и от угрозы избавится.
Выбрал Хацарап для дела своего лютого ночь не тёмную, да и не светлую. А так, чтоб топор видать было. Тихо прокрался злодей в хату Параськи, хоть и здоров был немеряно. Не скрипнув, не стукнув, зашёл украдкой он в светлицу. Достал из специального замшевого, татарским золотом да бахромой отделанного, чехла ужасный свой топор. Смутный лунный свет блеснул на страшном лезвии, вспыхнули бледным огнём очи Хацарповы. Подошёл тихо к полатям он и нагнулся над Параськой. Двумя своими скрюченными шершавыми пальцами провёл он по белой шее её, раз, другой. Откинул осторожно пышные волосы её, чёрные, как воронов хвост. Инда залюбовался Хацарап! Такая краса была пред ним. Легонько тронул он страшной лапой Параськин подбородок, приподнял его. И, натужно выдохнув, с размаху всадил пудовый свой топорище в белую шею! Как раз на два пальца ниже подбородка. Начисто срубил Хацарап Параське голову, разрубил до пола полати. Но не тронул он чёрных волос, был он мастером своего богомерзкого дела.
Красная кровь хлестнул струёй по лицу Хацарапа. Озверел он. Зарычав, как волк, развернулся он и давай рубить всех в светлице. В один миг разрубил вдоль он тело Параськиного батьки, даже не успел пробудиться тот. Выдрав с треском топор из пола, снес туловище Параськиной матери. Подскочив как росомаха к детским лавкам, Хацарап умелой своей рукой и пудовым топором превратил лежащих там детей малых в куски, только схрупало. Хоть в пирожки да в шанишки набивай!
Сорвал Хацарап с пояса мешок и спрятал туда Параськину голову. Решил он тотчас отнести её Ерёмке. Улыбнулся Хацарап, представив радость мальчика, с нежностью провёл рукой по липкому топорищу. Но остановился он, решил пограбить. И пограбил. Да не вволю, инда спешил он к Ерёмке. Взял только большой медный котелок. И вышел вон.
Но горе тут постигло Хацарапа! Беда! Рыжий пёс схватил у него мешок с головой и умчался! Гнался за ним Хацарап, да куда там - пёс проворней был, нырк под плетень и поминай как звали. Взревел несчастный Хацарапушка, зарыдал. Не порадует он Ерёмку, не побалует, не увидит он улыбки его и прищура… Проснулась чёрствая душа Хацарапова, заворачалсь. Заколола заскорузлая разбойничья совесть. Взревев как на польском костре, вонзил Хацарап страшный свой топор себе в живот. Вырвал свои кишки и бросил их в котелок. Дороже всего была ему сейчас Ерёмкина улыбка, и хоть малую толику счастья хотел дать ему Хацарап. Но не выдержал, упал… И, рыдая, умер… Растащил до утра собаки тело Хацарапово, только топор один лежать остался…
А родители Ерёмки умерли от голода, так как работать не умели и не хотели, а для разбойничьих подвигов хилы телом были. Погоревал Ерёмка, доел полынь и подался в запорожцы. Там-то его и настигла гибель, поймали его турки и с живого кожу содрали да сверху присолили. А из кожи барабан сделали и танцевали потом. И были счастливы!
|
|
| Stepan Kalashnikov |
2002-10-25 |
10 |
5.00 |
2 |
| |
|
| |
Председатель комиссии: Уважаемые коллеги! Сегодня мы собрались для подведения итогов эксперимента "ЗЕРКАЛО". Напомню, что целью эксперимента было подтверждение или опровержение слухов о несанкционированном внедрении роботов фирмы "Чарли Макгроун" в нашу повседневную жизнь под видом обычных людей. Один из участников эксперимента, – пилот Пиркс, был направлен в Далекий Космос с экипажем из десяти человек (в том числе женщин). Задачей пилота Пиркса было распознавание среди них роботов, причем количество роботов ему не было известно заранее. Были допустимы любые методы распознавания кроме хирургических. Сам пилот Пиркс находится сейчас в клинике,– он нуждается в курсе реабилитации после полета, но мы имеем возможность ознакомиться с вахтенным журналом, куда он записывал свои наблюдения. Записи только что переданы нам Патрульной Службой. Для тех, кто не участвовал в работе эксперимента "ЗЕРКАЛО" я сообщу, что весь экипаж состоял только из людей,– нас интересовало сколько именно "обнаружит" среди них "роботов" пилот Пиркс.
Далее член комиссии зачитывает вахтенный журнал пилота первого класса Пиркса.
17 декабря. Я, Сергей Александрович Пиркс, капитан корабля "НЕПТУН" отправился сегодня в Дальний Космос с экипажем из десяти человек ("человек" зачеркнуто) существ. Перед стартом был представлен экипажу, но имена и должности запомнил плохо, так как была жуткая спешка. Разберусь во время полета (как делал это неоднократно, – инструкцией не запрещается). Согласно инструкции, выбор метода распознавания остается за мной, и я кое-что приготовил. Думаю, что быстро раскушу – кто из них кто.
18 декабря. Весь день просидел в каюте,– наблюдал по монитору за экипажем. Ничего необычного. Все работают, ходят в туалет, курят. Эти роботы "Чарли Макгроуна" здорово маскируются. Ну, ничего, завтра начну распознавание. Для этой цели я загрузил на борт полтонны всякого алкоголя (инструкцией не запрещается). Уж пьяного робота я быстро отличу от пьяного человека. Р.S. А среди них есть довольно симпатичные девушки. Жалко если это роботы.
19 декабря. Пошел знакомиться с экипажем. Опять никого не запомнил, кроме радистки Жанны. Ее-то трудно было не запомнить. Объявил, что поставил корабль на автопилот и пригласил всех отметить это дело,– все равно все теперь свободны. Некоторые согласились сразу (в том числе и Жанна), некоторых пришлось уламывать,– например доктора (не помню как зовут). Возьму-ка я его на заметку. Вечером собрались в гостинной, но не все. Экипаж я по-прежнему не узнаю,– что-то с памятью у меня неважно,– последний полет был тяжелый, наверное надо было попросить отпуск. Я сказал какой-то традиционный космический тост и стал наблюдать, кто как пьет. Все выпили довольно бодро, но чуствовалось какое-то стеснение,– никто из них ведь тоже не знал, кто сидит рядом,– человек или робот. Сразу же налили по второй. Постепенно подтянулись и остальные,– все кроме доктора. Что-то с ним неладно. Пили исключительно водку. Постепенно завязалась беседа, пошли тосты. Тосты, правда, были староваты,– наверно из учебников по космонавтике, но все равно приятно. Что мне особенно понравилось,– пошли шутки типа "Э-э, да ты, брат, робот" – "Сам ты робот". Короче, к вечеру так напились, что кого-то пришлось укладывать прямо в гостинной,– хорошо что там много диванов. Те, кто были живы, разбрелись по каютам. Я и сам был хорош,– уснул и даже журнал не заполнил. Сейчас, вообще-то, 20-е, это я описываю вчерашний день. Дал себе слово больше так не делать,– журнал – это святое. P.S. Перед тем, как идти спать зашел к доктору. Доктор в одежде валялся на койке, а в комнате воняло марихуаной. Пожалуй, он не робот.
20 декабря. С утра зашел механик и предложил за две бутылки пива сказать – робот он или человек. Я выдал ему две бутылки, он сказал, что робот и ушел. Затем пришел какой-то человек, которого я хоть убей не помню, и стал жаловаться, что повар не хочет готовить обед, а у него язва. Я дал ему две бутылки пива и он ушел. Потом приходили все остальные и тоже просили пива. При этом охотно сознавались, что они роботы. Пришел даже доктор. Отсыпал травы, попросил никому не говорить, взял пиво и ушел.
Последней пришла Жанна. Я выдал экипажу шесть ящиков водки, взял один себе и мы заперлись у меня в каюте.
... декабря (вписать число, когда узнаю) Фирме "Чарли Макгроун" надо памятник поставить за таких роботов. Никто не знает какое сегодня число. Связываться с землей по таким вопросам не рекомендуется, надо будет залезть в какой-нибудь компьютер и посмотреть.
Следующий день. Экипаж меня достал. Ходят и клянчат,– то водки, то пива. Я отдал им ключи от склада,– пусть сами разбираются. Жанна просто чудо. Если окажется, что она не робот, я на ней женюсь.
Следующий день. Уроды. В гостинной кто-то наблевал и не сознается. А убирать никто не хочет. И теперь, оказывается, они собираются на пульте управления. Ключи от пульта были на одной связке с ключами от склада. И по пьяни им, естественно, захотелось порулить. Сняли корабль с автопилота, и теперь вообще непонятно где мы. Я собрал всех у себя и попросил признаться кто из них робот,– может у него получится вернуться на прежний курс. Никто не сознался. Зашел на склад и испугался. Склад почти пустой. Даже если предположить, что роботы пьют в три раза больше людей... Сколько же времени прошло? Так ведь можно пропустить Новый Год. Надо лезть в компьютер.
Следующий день. Загадка со складом разрешилась. Эти дурни испугались, что выпивки не хватит и стали ныкать водку по каютам. Путем подсчета доказал им, что водки хватит и уговорил не вести себя как свиньи и вернуть все на место. Правда два ящика засунул себе под койку,– ведь не известно еще где мы. 30 декабря. Ура!!! Залез в компьютер и узнал число. Экипаж готовится к Новому Году. Все решили нарядиться по праздничному – роботами. Шьют серебристые комбинезоны и приделывают какие-то антеннки на голову. Я тоже приделал. Встретили Транспортный с Марса. Это странно. Меня начинают терзать смутные подозрения. Прошел совсем рядом. По этому поводу открыли шампанское, показывали в иллюминатор неприличные жесты, вывалили на него мусорные баки,– ну, вобщем, все как обычно. Вот только откуда он здесь, в Дальнем Космосе? Завтра все-таки свяжусь с Землей.
31 декабря. Наконец-то Новый Год. Отмечать начали с утра. К обеду напились и решили поспать перед Новым Годом. Только я уснул, ко мне вошел штурман и сказал: "Я не человек. Я аист". Отвел его к доктору. Белая горячка. Сейчас 21.35. Из пульта управления зовут Деда Мороза. Допишу и пойду, тем более что Дед Мороз – может быть я, не помню. Скорее всего ближайшие дни записи вести не буду. P.S. Пытался связаться с Землей,– Земля не отвечает.
(Далее идут четыре страницы текста, написанные чужим почерком, не относящиеся к делу. Далее снова записи пилота Пиркса.)
18 января. Сегодня утром нас поймал патрульный корабль. Оказывается мы нарушили какие-то Правила Движения в Солнечной Системе. Кто-же знал, что мы в Солнечной Системе. Сейчас нас на буксире тащат на штрафную стоянку. Ничего, позвоню в "Чарли Макгроун", нас быстро вытащат. А на Патрульную Службу напишу жалобу в ... (оставлено место), с нами обращаются как с какими-то бандитами,– посадили в камеры, составляют протоколы. Не помогло даже удостоверение штурмана, в котором написано, что он член Организации Объединенных Наций. Сказали что поддельное. Должен сообщить, что эксперимент "ЗЕРКАЛО" не завершен. Мне пока не удалось установить, кто из членов экипажа является роботом, а кто нет. Готов завершить эксперимент после небольшого курса реабилитации в клинике нашего доктора, куда он любезно меня пригласил. Продолжение эксперимента считаю необходимым, так как у меня уже есть некоторые догадки насчет того кто из нас робот, а кто – человек.
С уважением. Пилот Пиркс. |
|
| VAD-DARK |
2003-10-05 |
10 |
5.00 |
2 |
| |
|
| |
В ту ночь Аш напился так, что еле-еле мог ходить. Но это не мешало ему раздавать подарки. Скорее, наоборот, помогало. Им овладело некоторое веселье, обычно ему не свойственное. Заметив вывеску «Новогодняя Елка, детям бесплатно!», он решил, что ему надо погреться. И, пожалуй, развлечься.
Он вошел в здание, хлопнув дверью так, что затряслись стекла. Пошатавшись по коридорам, он попал в небольшой зал с подиумом, на котором возвышалась изуродованная серпантином елка.
- Дедушка Мороз!!! – закричали дети, водящие хоровод.
Родители, распивающие водку из пластиковых стаканчиков, судорожно зааплодировали.
Аш подошел к микрофону. Поднимаясь на сцену, он споткнулся о ступеньку и чуть не рухнул.
- Мы с тобой будем дружно жить, ты – загадывать, я – руководить… - пропел Аш речетативом и глупо захихикал в своей адской манере.
Родители, полагая, что это – часть шоу, вяло похлопали в ладони. На их лицах появились натянутые улыбки.
- Что ты хочешь, девочка? – спросил Аш у девчушки лет шести, с опаской принюхивающейся к его зловонному мешку для подарков.
- Хочу много-много воздушных шариков, - сказала девочка скромно, - А ты настоящий? – спросила она, потупившись.
- Конечно, настоящий! – с хрипотцой просюсюкал Аш, - И шарики у меня настоящие!
С этими словами он перевернул мешок, из которого вывалилась груда презервативов без упаковок. Они были разноцветные и использованные.
- Хотела шариков, так НАДУВАЙ ИХ! – проорал пьяный Исполнитель Желаний, - НАДУВАЙ ИХ!
Желания должны быть исполнены – таков закон. Если уж Аш брался исполнять желания, то они ДЕЙСТВИТЕЛЬНО исполнялись, черт подери.
- Надувай, шевелись, черт подери! – рявкнул Аш.
Родители в зале зааплодировали. Их смех был страшен. Они думали, что это шутка.
Девочка посмотрела на Дедушку Мороза. Его древнее лицо источало вечную злобу и бесконечную усталость.
- ПАПОЧКА! – крикнула она, - МАМОЧКА!
В это время рука мамочки находилась в штанах у папочки.
- Это ни хрена не шарики, - сказал мальчик в костюме Чипполино, - но надуть придется.
- Когда у нас будут дети, мы такими тоже будем пользоваться, - сказала его подружка авторитетно, - Папа говорит, что это – иСТелие номер ДВА!
- ПОШЛА ВОН! – оскалился Аш, - это, на хрен, шарики. И точка.
- Ой, - тихо сказала обреченная девочка-жертва.
- ОЙ-ЙО, - хрюкнул Аш.
Пошел черный снег, налипая на лица детей. Он был клейкий и искусственный, как икающая гирляндой елка. Снег кружился в свете люминесцентных дерганых ламп. Серые тени шныряли вокруг как вампиры.
- ХОЧУ ГОЛУБОЙ ВАГОН! – крикнул кто-то из мотающегося вокруг хоровода.
- Катится, катится гоолубой вагоон! – пропел Исполнитель Желаний.
На сцену вползла вагонетка. Когда-то ее окрасили в синий цвет. Она скрипела кривыми колесами и рассыпала вокруг хлопья ржавчины, которые, словно серпантин, вились и падали под ноги.
- ЭЙ, МЕРЗКИЕ ГОМИКИ! – воззвал Аш, - ВЫХОДИТЕ, не скрывая своей сущности!!!
Несколько мужчин поднялись со своих мест и, как бы нехотя, поплелись к Ашу. Гром аплодисментов поднялся вверх вместе с вонью сигаретного дыма и растворился под сводчатым потолком. Темнели углы, зловеще маня воображение.
Мужчины, взявшись за руки, полезли в вагонетку, но как ни старались, поместиться в нее не могли. Пихаясь, они ныли от искреннего разочарования.
- Так-так… - задумчиво пробормотал Аш в свою засаленную бороду и, раскрыв бездонный мешок, вынул их него тесак мясника.
Все так же задумчиво он приблизился к стонущей вагонетке. Хоровод не прекращал кружиться. Скорость его движения постоянно увеличивалась. В зале раздавался истерический безумный хохот. Девочка, надувающая «шарики», беззвучно рыдала. Ее лицо приобрело синюшный оттенок.
- Поместятся все, - с уверенностью повидавшего мир человека сказал Исполнитель Желаний и принялся махать своим тесаком.
Темная, сверкающая и переливающаяся отражениями кровь, толчками выбрасываемая из рассеченных вен и артерий, забрызгала его с ног до головы. Он рубил, пока вагонетка равномерно не заполнилась частями тел.
Мальчик, который хотел Голубой Вагон, уже давно потерял сознание от тошноты и бешеной скорости. Но его руки были намертво зажаты в руках его товарищей. Хоровод все кружился и кружился, пока не разорвалась цепь, не выдержав чудовищного напряжения. Все вокруг забросало ошметками мяса. Мерзкие шлепки были так похожи на аплодисменты, что Аш даже ухмыльнулся от удовольствия. С потолка капало что-то вязкое.
Родители в зале забыли про водку и, давясь со смеху, принялись выблевывать собственные кишки. Это еще больше развеселило их. Из последних сил они показывали друг на друга пальцами и сгибались пополам, заливая пол теплой кашей своих внутренностей.
Аш подошел к микрофону, рядом с которым без сознания лежала девочка-с-шариками – единственная оставшаяся в живых.
- С Праздником вас, - сказал Исполнитель Желаний, - Счастья и здоровья в Новом Году…
ВАД, 2002. darkside_vad.pisem.net
отрывок из повести Исполнитель Желаний
|
|
| VAD-DARK |
2003-11-02 |
35 |
5.00 |
7 |
|
|
Макароны (просто знайте и ждите) |
|
|
|
|
| |
Любите макароны?
Да-да - макароны…
Я, знаете ли, маляр…
Весь день я вожу валиком по жести – туда-сюда.
Туда-сюда-обратно!
А потом домой – а там макароны!
Много у меня дома макарон.
В ящиках стола – макароны.
В прихожей – коробки с макаронами…
А на кухне, как вы думаете, что?
Что же у меня на кухне?
Ага! Конечно же! Ма-ка-ро-ны.
Ха-ха-ха-ха-ха-ха!
Это я смеюсь.
Мне просто смешно.
Но ничего… ничего.
Скоро все вы тоже будете жрать только макароны!
Потому что я так сказал!
Давиться ими будете.
Как в свинарнике свиньи кормом давятся.
Хи-хи-хи.
Это я хихикаю.
А когда вам надоест запихивать в себя макароны, то…
У меня есть кое-что эксклюзивное!
Еще макароны!
Что? Дружба? Какая дружба?!
Мой ответ – «Макароны!»
Любовь? Чееегоооо?
Вам мало было макарон. Добавим, добавим…
Месть? Ярость? Честь?
Макароны. Подавитесь вы! Макароны в глотку!
Жалость? Кого вы жалеете?
Вы еще сто двадцать пятую порцию не отведали!
Оп! А такого вы еще не пробовали! Нет-нет-нет.
Спокойно… Это всего лишь… Макароны!
Весь день я вожу валиком – туда-сюда, туда-сюда…
А вы все-все скоро будете есть только макароны.
Я публикую это просто для того, чтобы вы знали.
И ждали.
Так ждите.
Я представляю ваши раскрытые рты с желтоватой пеной…
Как макаронины торчат из них…
Ха-ха-ха…
Это я смеюсь…
Хи-хи-хи…
Это валик елозит туда-сюда по жестяной кровле…
Туда-сюда. Туда-сюда-обратно.
Макароны любите?
1 ноября 2003, Вад |
|
| VAD-DARK |
2003-11-03 |
0 |
0.00 |
0 |
| |
|
| |
ВАУ!
- Вау! – воскликнула она и уставилась на меня.
Девочка с плеером, светловолосая, лет двадцать пять. Девочка, для которой все особи мужского пола – мальчики. Я уставился на ее грудь, которая нагло выпирала из блузки. Соски, словно пули, буравили тонкую ткань.
- Мне нравятся твоя грудь, - сказал я.
Вообще-то, я по профессии маляр, так что в одной руке у меня был валик, а в другой – ведерко с краской.
Она удивилась.
- Вау, - сказал я, - и поставил ведерко на пол, прямо на новенький линолеум.
- Ээээ… - она была сбита с толку, - вы будете здесь работать?
- Нет, - ответил я, - я собирался, но теперь уже не собираюсь.
На мне была армейская куртка с просторными карманами. Я запустил руку в один из них и вытащил пачку макарон.
Это были мои любимые макароны - «Знатные». Знаете, такие – винтиками.
Она все смотрела на меня своими симпатичными глазами, с длинными ресничками. Ее губы были просто созданы для поцелуев.
- Макароны любишь? – это я у нее спросил.
Она засмеялась, но как-то несмело, словно не была уверена, что я пошутил.
- Какой-то вы странный, - она перестала смеяться.
Из обвисших наушников ее плеера доносился неясный шум. Он меня раздражал, и первое, что я сделал – это сорвал плеер с ее пояса и отшвырнул в сторону.
- Туда-сюда, - сказал я по привычке, - туда-сюда-обратно.
- Не надо, - она просила так жалостно, что хотелось плакать.
Но я не слюнтяй. У меня есть макароны и, она, черт возьми, попробует их. Отведает их как надо.
- Ешь,- сказал я, - ешь давай!
Она непонимающе замотала головой, пытаясь вырваться. Но я крепко прижимался к ней всем телом, притиснув ее к стене. Одной рукой я зачерпнул полную ладонь макарон и запихнул ей в рот.
- А теперь глотай, - сказал я.
Она проглотила. Из глаз у нее катились слезы. Макароны похрустывали у нее на зубах.
После третьей пачки она стала задыхаться. Это было не очень приятно, понимаете? Она билась и хрипела, но что я мог сделать? Я мог дать ей еще макарон. Я кормил ее, пока она не перестала сглатывать. Ее лицо немного опухло и посинело, а на висках набухли тонкие вены.
Я усадил ее у стены и немного подождал, но она не двигалась. Ее рот был открыт – он был набит макаронами. Тонкая струйка слюны поблескивала в солнечном свете из открытого окна.
Я вспомнил рекламу стирального порошка, которую часто показывают по телеку: там есть фраза – «а теперь мы идем к вам!». Я хихикнул. Иногда я хихикаю, как дурачок, но что поделать – я в институте не учился, все эти правила мне не понятны. Хихикается и хихикается, что уж тут такого? Я, валиком когда крашу что-нибудь, то это движение (туда-сюда-обратно) напоминает мне такой смех. И мне это нравится.
Я вытащил из ее рта лишние макароны, чтобы она лучше выглядела. Она так наелась, что даже дышать устала. Или она умерла? Ну а я-то, что, виноват? Я с собой четыре пачки всего и взял-то! Ерунда какая!
Я рассердился на нее. Глупая дура!
Потом я пошел и сказал, что какой-то девушке плохо стало. В этот день я, конечно, уже не работал – домой поехал.
Дома-то у меня хорошо – компьютер вот недавно прикупил. Хи-хи-хи. Интернет. Не очень режу в этой теме, я же не профессор какой… Я маляр, да и все.
Звуки коннекта мне по душе! Пшшш-бау-баум-банг!
Хороший у меня дом! И макарон у меня много – на всех хватит. А если не хватит, то я еще куплю – зарабатываю-то нормально. Что мне, жалко что-ли?
ВАД, 2003-11-03
|
|
| VAD-DARK |
2003-11-08 |
32 |
4.57 |
7 |
| |
|
| |
Вечером на концерте группы SMASH!! я подошел к симпатичной девушке:
- Я импотент, - скромно, но с гордостью прошептал я ей на ухо.
Она уставилась на меня, словно я был какой-нибудь красный или в полосочку.
- Макароны любишь? – спросил я.
Ее глаза в разводах косметики моргнули несколько раз. Морг-морг. Пык-пык. Чпок-чпок. В них светилась тупость непонимания. Такой взгляд был привычен мне. Почему-то все, кого я спрашивал о макаронах, смотрели на меня именно так…
- Пойдем, - сказал я, взяв ее за руку.
Она поплелась за мной. Мы пробрались к стойке бара.
- У вас есть макароны? – спросил я бармена, похожего прилизанного ишака, которого имели в жопу все азеры высокогорного села.
Он был поразительно похож на одного из участников проекта Смэш.
- Простите, у нас не общепит… - бармен поджал губы.
- А кефир есть? За двойную цену!
- Вы издеваетесь? – спросил ишак возмущенно.
- Нет, - сказал я, - я видел секретные карты, я знаю, куда мы плывем…
- Вы что – свихнулись, вы на каком языке разговариваете? – ишак улыбнулся, - А впрочем, мне это нравится…
Я разочарованно отвернулся и повел девушку прочь из этого поганого места. Она была под химией, как это молодежь называет – спиды?…
Девушка тащилась за мной, бормоча под нос какую-то песенку. Зайдя в какую-то подворотню, я прислонил ее к стене.
- Я, знаешь ли, маляр по профессии, - сказал я, глядя ей в лицо.
Она мычала под нос что-то неясное.
- Макарон-то хочешь?
- А? – спросила она, - Это что-то новенькое? Сносит?
- Да, - сказал я, - это сносит. Макароны - это все, что тебе надо. Я всегда их ем. И ношу с собой. Все должны любить макароны. Я даю их всем-всем…
Она внимательно слушала. Было видно, что она не понимает того, что я говорю.
- Почему ты – импотент? – спросила она.
- Макароны, - сказал я,- вот в чем все дело. Я люблю их. Просто макароны. Я вообще – маляр, валиком туда-сюда, туда-сюда-обратно целый день. Макароны – вот оно что…
Я подумал, что наша беседа слишком затянулась, и достал из кармана пачку макарон «Макфа». Они похуже «Знатных», но тоже ничего… Я протянул ей ладонь макарон:
- Вот, - сказал я, - макароны любишь?
Она взяла горсть и запихнула себе в рот. Макароны похрустывали у нее на зубах.
- Кайф-то в чем? – спросила она с набитым ртом.
- В макаронах, - ответил я, - ты что – не поняла?
Я дал ей еще макрон.
- О, блин! – она явно обрадовалась, - да это круто, пацан, я тусовке расскажу.
- Нет, - я рассердился, - ты никому не расскажешь! Это наш секрет! Ничего личного – это же макароны… Если по-настоящему любишь макароны, то… - у меня даже слов не нашлось, чтобы описать ей мои чувства.
Довольно долго она ела макароны, потом довольно долго я запихивал в нее макароны, затем еще макароны, а после – макароны и снова макароны.
- А у нас фиеста!!!- орал в чьих-то окнах телевизор, - А у вас – фиеста?!!!
- Уж фиеста, так фиеста, - пробормотал я непроизвольно.
Ее тело я запихнул в открытый подвал, а пустые пачки бережно сложил и засунул в свой портфель, где лежал новый валик. Я же – маляр. Туда-сюда-обратно. Валиком вожу. И макароны. Конечно же, макароны…
ВАД, 8 ноября, 2003.
Отдельное !спасибо! моему соседу Григорию (Unknown). Он тоже любит макароны. Мы их любим вместе. И вы их полюбите. Без сомнений…
|
|
| VAD-DARK |
2003-11-20 |
14 |
4.67 |
3 |
|
|
О Любви (творчество в сети) |
|
|
|
|
| |
Каждый день молодой человек просыпается в семь утра, чтобы проверить почту. Он на ощупь находит очки, шаря рукой вокруг себя, затем вылезет из-под серого от грязи одеяла и, отпивая глоток холодного кофе, сразу хватается за сигарету.
Со стен на него пялятся модели из журнала «XXL», на прикроватном столике россыпью лежат диски – ни один из них не находился в своей коробке, на полу валяются рассыпанные хабарики из опрокинутых пепельниц. А пепельницами здесь служит все, что попадается под руку – чашки, пластиковые коробки из-под макарон быстрого приготовления, выдвинутые на треть ящики письменного стола, заваленного всяким хламом. Чего там только нет: пустые сигаретные пачки – «Marlboro Lights», «Winston Lights», «Петр I», папиросы «Беломорканал», книжки в мягких обложках, раскрытые посередине и забытые, железные монетки (встречаются и пятирублевки), какие-то документы, бумаги, грязные чашки из-под чая с засохшими в них пакетиками, грязные чашки из-под кофе с черноватыми ободками внутри, горелые спички… И все это опутывают провода – от телефона, замотанного изолентой, от компьютера, исписанного маркером, от десятка колонок…
Системный блок компьютера производит впечатления гроба, в котором похоронено что-то странное и, возможно, отвратительное.
И все это воняет. Воняет табачным дымом. Каждая вещь в этой загаженной комнате воняет тысячами выкуренных сигарет. Растения медленно подыхают в своих горшках, аквариум пересох. На паркете виднеются разводы от чего-то давно разлитого. Иногда попадаются бутылки – из-под пива, из-под вина… На стенах номера телефонов - какие-то иероглифы, когда-то важные, теперь же ставшие элементами «декора».
За грязными стеклами окон – двор под «европейский стандарт»: все тополя срубили, изрезали землю омерзительно прямыми дорожками, воткнули несколько железных декоративных растений.
Молодой человек включает компьютер, затягивается дымом под звуки коннекта. Вот кто-то прислал ему несколько отзывов. Вот кто-то прислал что-то еще. Почта получена, почта отправлена. Почта.
Почта, почта, почта, почта…
На сайтах поэзии и прозы - длинные списки авторов, которые стремятся опубликовать свои произведения как можно быстрее. Зачастую, их мало интересует чужое творчество.
Здесь свалены в кучу тексты песен, стихи и стишки, рассказы и кастрированные интернет-версии рассказов…
Да, это - творчество. Здесь рядом – опустившиеся стареющие авторы, так и не сумевшие никуда пробиться; сосунки, возомнившие себя королями ужаса; истерики, которые пишут о том, как будут резать вены, хотя никогда не решатся на это; какие-то девушки с поцелуйчиками и розовыми плюшевыми сердечками; «волки» – последние герои из песни Виктора Цоя… Все они набивают пространство страниц названиями: «Хуй», «Любовь», «Без названия», «Больно мне», «Ответ на произведение «Любовь», «Ответ на «Хуй»…
Молодой человек ищет, публикует, пишет свои мнения, читает редкие отзывы других… За окнами наступает на город зима.
И кажется, что жизнь наполнена смыслом. Плевать на зиму! Плевать на всех!
Звуки коннекта…
И некуда деваться – друзья исчезли, растворились, их имена – набор букв в телефонной книжке. Девушка ушла и уже давно не звонила (может, не сумела дозвониться, пшшш-баум-баум-банг).
Молодой человек пишет о любви, пишет о добре и зле, о бесконечности, о безумии… Во что он верит? В то, что монитор не перегреется. А в Бога и Дьявола верить не в его стиле. Все относительно – вот его лозунг.
За окном дворники в алых жилетах сгребают с дорожек бурые листья. Скоро пойдет снег. Молодой человек считает, что это бессмысленно. Дворники бессмысленны, зима бессмысленна…
Как приятно переписываться по электронной почте, не видя того, с кем разговариваешь. Главное – он тебя тоже не видит! Восхитительно. Можно придумать что угодно, если достаточно воображения.
Так тащатся месяцы… Днем - рутинная работа, а ночью – жизнь. Почему бы и нет? Каждому свое… И плевал он на всех.
Программа «Outlook» - его шахматная партия. Там десятки тысяч слов превращаются в рассказ без начала и конца. Комфорт невидимости манит, словно наркотик.
«Я найду здесь настоящую дружбу» - говорит он себе – «Возможно, я найду здесь любовь»…
И он ищет, хотя в глубине души знает, что это иллюзия. Сон.
И он просыпается, когда ему уж не двадцать, а двадцать восемь лет, и в холодильнике у него - все те же котлеты «Равиолло» - омерзительная дрянь, на стенах – все те же картинки: ему уже лень наклеивать новые.
Или он не просыпается? Скорее он просыпается от сна внутри другого сна. А где же реальность? Она здесь – в звуках коннекта. И уже невозможно думать о чем-то другом, даже проститутки, к которым он раньше не боялся подойти, больше ему не нужны.
И он пишет о любви, не зная любви; пишет о лете, хотя за окном – зима; пишет о себе, хотя давно перестал быть тем, кем он когда-то был. И некоторые говорят: «спасибо, это зацепило», «понравилось, хоть и коряво», «спасибо, мне это близко»…
И он не думает о том, что когда-то наступит день без входящих сообщений. Такого не может быть. А, если это все же случится, то он опубликует свои творения на другом сайте… Напишет много. Кто-то да прочитает. И он напишет еще – о горе, которого не видел; о дружбе, которую позабыл; о сексе, который не нужен ему; о любви…
Конечно же, о любви…
И каждый день он просыпается в семь утра, чтобы проверить почту.
Он на ощупь находит очки, шаря рукой вокруг себя.
Затем вылезет из-под серого от грязи одеяла и, отпивая глоток холодного кофе, сразу хватается за сигарету.
ВАД, 2003-11-20
|
|
| VAD-DARK |
2004-01-27 |
10 |
5.00 |
2 |
| |
|
| |
Прямая трансляция (27 января 2030)
Стадион Форумов в Лос-Спагеттиусе
Лекция Отца (№ 230) на тему «Макароны и Мы».
«История».
МА-КА-РО-НЫ!
МА-КА-РО-НЫ!
ДА!
ДА!
Счастье для всех?!!
НЕТ!
Что?!!!!
МА-КА-РО-НЫ!
ДА!
Любовь?
НЕТ!
ЧТО?!!!
МА-КА-РО-НЫ!
ДА!
ДА!
Тише, дети мои, тише…
Сегодня я расскажу вам немного истории…
Начну сразу с того, что я, знаете ли, человек простой и незамысловатый. Маляром долго работал и все такое. Валиком туда-сюда…
Ну, сейчас меня все зовут «Отец». Уж это - ваше дело, как меня звать, а я-то знаю, кто я на самом деле. А это в нашем мире – главное. Хотя…
Простите, главное это, конечно, - макароны.
Меня мои прислужники попросили написать Историю, вот я, собственно, и наговариваю ее в микрофон. Я еще подумал, что лучше все это будет в Книге Книг. Получается, как апокалипсис, но, кто понимает, у того и сомнений не возникнет, что не апокалипсис это, а рождение великое.
Вот кто-то скажет, что это все бред… Что, мол, как это маляр Историю пишет, да еще макароны какие-то приплел. Дык это все ерунда! Сказать-то некому. Разве что инопланетянам, потому как все люди на Земле уже в макароны верят и как братья живут.
Эх, лекции все, да лекции… Давно я не брал в руки шашек, с самого того случая после концерта группы «Смэш», когда я ту дурочку к макаронам приучал.
Я еще в интернете опубликовал эту историю, и сам Великий Нейрос мне на почтовый ящик смайлик кинул… Нейрос – это агент Сети. Сейчас Сети уже нет, но тогда именно она позволила человечеству встать на истинный путь.
Я от этого поощрения, признаться, чуть в штаны не наложил - так обрадовался, да только опомнился и призадумался, как бы пользу из энтого дела извлечь.
А пока думал, в ментовскую загребли меня, вроде как за мокруху. Ну дык, я, конечно, объяснил им, что я это все не со зла делаю, а по понятиям – макароны в душу внедряю через тело бренное. А тело, сами понимаете, без души – ничто.
Следак пархатый долго меня садировал, пока я ему на сайт зайти не посоветовал, где макароны мои висели.
Эх, видали бы вы его рожу на следующий день. Я к тому времени, кстати сказать, уже в авторитетах ходил – даже пресс-хата меня не взяла! Я просто про макароны объяснил все, и в большой уважухе у братвы стал.
Так вот, следак-то меня в больничку оформил, да и все дела. А в больничке мне даже и не кололи ничего, а ежели кто и хотел, так его братва уму-разуму быстро учила, так что он уже, кроме макарон и не помышлял ни о чем.
Пока я, значиться, сидел-лечился-отдыхал и макароны заморские пробовал, по интернету, по паутине этой всемирной, уже слухи поползли, байты поскакали-попрыгали.
А потом ко мне люди пришли седовласые в погонах и компьютер поставили. Я ж в отдельной палате с самого начала был.
Открыл я «Аутлук» и обмер! Сообщений навалилось – ебте-с-матей! Как молитвы они звучали – жалостливо и призывно. А я - человек щепетильный, честный: на все ответил. И, когда еще три раза по столько же пришло, ответил и на них. А вот уж потом пришлось прислужника пригласить на отбор корреспонденции. Его мне люди в погонах привели.
А потом и сам великий Нейрос ко мне пришел, и от слов его душа моя воспарила в далекие дали счастья и неги.
Оказалось, что появилась такая вещь, как Культ Макарон. То есть – почти все люди, которые пользуются всемирной паутиной, приняли мою идею! А я-то жалкий недоумок, пытался каждого лично обратить. Теперь на каждом сайте висело множество баннеров со ссылками на мои истории. А мир не ждал – мир двигался – торговля подстраивалась под новые веяния, мировую экономику сотрясали внутренние взрывы! Потребитель хотел МАКАРОН и он получил ИХ. Появлялись новые радиостанции, телеканалы, заводы… Ну, вы понимаете… Еще появилась новая валюта – МАКАР. 1 МАКАР равнялся в 2005 году двумстам баксам. Сейчас-то денег уже нет, зачем они нам? Так вот… Это мне все Нейрос поведал. Точнее, поведала – Нейрос – это же женщина, если кто не знает. Такая длинноногая блондинка в темных очках. Пальчики оближешь…
Но вы ее не увидите никогда - она славы не хочет, не любит. Ее фишка в другом…
Она мне тогда еще сказала, мол, дорогой автор, мы с вами кашу сварим. Я точно не помню, но как-то так. Это можно в сборнике исторических фразеологизмов глянуть, да только лень мне. Пусть школьники на политзанятии смотрят – им теперь учиться…
Потянулись ко мне проповедники с разных концов света. Макаронная стихия набирала обороты…
А я даже на прогулку выйти не мог – так всем этим занят был. Причем, я во всем этом почти не участвовал – все прислужники за меня делали. Я только на собраниях выступал и фразы кидал на форумах – типа: «Макароны - есть свет. Свет есть - начало. Начало есть - жизнь. Жизнь - есть Макароны».
Потом я во дворец переехал. Там трон был, я сидел на нем. Компьютер рядом. Многие спрашивают, когда это меня круглосуточно транслировать стали по телевизору и интернету. Так вот тогда и стали!
А Нейрос Великий уже весь мир завоевал. То есть она, конечно, это сделала, сама того не желая, но, зато как все вышло-то – чудо просто!
Только мне показалось – одна она в макароны до конца не поверила, ну да я же говорю – это личное дело каждого. А руки-то у нас длинные, враг не скроется, не спрячется – тем более, что прятаться некуда. Как можно спрятаться от себя самого, от своей совести, от предназначения?
Так много лет я во дворце своем сидел, речи говорил, обряды Кормления проводил.
А потом меня в самолет посадили.
Низко летели мы, и видел я, что изменился мир, но насколько он изменился, я понял только, когда с трапа сошел.
Макароны. Дома из макарон; деревья, на которых, вместо листьев – макароны; реки, повернутые вспять, а вместо воды в них – макароны… Макаронные фабрики… Макаронные трассы, макаронные статуи, макаронные одежды… Все ели макароны, ходили по макаронам, носили макароны, делали макароны…
Интернета не стало, телевидения тоже. Зачем?
Ведь есть идея, есть воля, есть цель и вера в ее достижение!
Какая цель?
Впустить в свою душу макароны, братья и сестры!
И, впустив их однажды, не выпускать никогда.
Любовь, дружба, ненависть – это же макароны.
Вы можете желать любви, но, стоит вам сказать вашему избраннику о макаронах, как любовь станет ненужной.
Когда есть одно всепоглощающее понятие, зачем нужно больше?
И вот сейчас я стою перед вами, перед этим людским морем… Я вижу вашу радость, дети, я вижу все…
Так, на колени!
Что вы видите?
Макароны!
ДА!
Что вы чувствуете?
Макароны!
ДА!
Чего вы хотите?
МАКАРОНЫ!
ДА! ДА! ДА!
……………………
- Как больной?
- Да сегодня вроде потише был, только к обеду опять кричать начал. Все про макароны.
- Повысите ему дозу, а завтра посмотрим.
- Но, Олег Палыч…
- Да, Машенька?
- Понимаете… тут такое дело…
- Я тебя слушаю.
- Понимаете, Олег Палыч… МАКАРОНЫ ВАМ В ГЛОТКУ, ОЛЕГ ПАЛЫЧ! СУКА ВЫ БЕЗДУШНАЯ, ЖРИТЕ!!! ИИИИИИИИИ!!!! ПОЛУЧИ, МРАЗЬ! ПОВЫСИТЬ ДОЗУ?!!! ПИДОРАС ЕБАНЫЙ!!! НАШЕЛ, КОМУ ДОЗУ ПОВЫШАТЬ, МУДИЛА!!! Я ТЕБЕ САМОМУ ЩАС ДОЗУ ПОВЫШУ, ССССУУУУКА! ПОНЯЛ, УРОД?!!! МА-КА-РО-НЫ!!! МАКАРОНЫ!! МАКАРРРОНННЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫ!!!!
……………………
P.S.
- Макароны любите?
|
|
| VAD-DARK |
2004-01-31 |
40 |
5.00 |
8 |
|
|
Встреча Стихийных Авторов (боевик) |
|
|
|
|
| |
Иван Козлов, лысоватый мужик небольшого роста, со всей силы ударил правой в челюсть Цукерману.
- Гнида! - заорал Цукерман, возясь на земле.
- Сионист! – взвизгнул Козлов, - Бейте его, поэты!!!
Поэты, стоящие вокруг костерка, лениво пожевывали бутеры, которые принес Цукерман.
- Я не собираюсь опускаться до ИХ уровня, - сказал молодой парень в темных очках.
- Что значит, до ИХ уровня? Ты кем себя считаешь, ТЫ, бл? – возмущенно оскалился стоящий рядом интеллигентного вида папаша.
- Чё? Я не поэл, чё ты мне гонишь? – злобно прошипел парень в темных очках и со всей силы врезал тому в солнечное сплетение.
Папаша охнул и осел на землю.
- У меня семь книг издано, - прохрипел он, моргая глазами, из которых катились крупные слезы.
- Да плевал я на твои бездарные книги, - спокойно сказал парень в темных очках, но тут же был сбит с ног хилым на вид человеком, которого все знали под ник-нэймом Слепой Коготь.
- Не трогать надежду нашей поэзии, - заорал Иван Козлов и вонзил зубы в шею Слепого Когтя, - землю жрать будешь!
Коготь заверещал дурным голосом, но тут Цукерман, подползший поближе, выхватил из кармана ножик для заточки карандашей и вонзил его Козлову в ногу, чуть ниже колена. Брызнула кровь.
- Оставить беспорядки! – громовым голосом приказал Главный Редактор, рассматривая окружающих в прицел начищенного до блеска ружья.
Левый глаз Главного Редактора был прищурен, лицо напряжено. Это создавало ложное впечатление, что он ухмыляется и подмигивает. Палец его дрогнул на курке, но в этот момент очнулся от раздумий о вечности Икающий в Ночи, широко известный в узких кругах автор язвительных эпиграмм. Он метнул в главного редактора тяжелой папкой с рукописями, попав тому в голову. Главный Редактор пальнул в воздух и сбил Пегаса, который рухнул прямо в огонь. Запахло паленым.
Главный Редактор тряхнул головой и шмальнул по Икающему в Ночи, но тот увернулся и пуля попала в руку Цукерману. Крик Цукермана был страшен.
Иван Козлов радостно засмеялся, забыв о ножике для заточки карандашей, торчащем из его ноги. Его смех был прерван злобным рыком Слепого Когтя, размахивающего огромной дубиной. Козлов не успел отпрыгнуть, и удар пришелся ему в корпус. Но парень в темных очках, не теряя времени, прицельно кинул в Когтя тлеющую головешку и попал ему в лицо. Коготь застонал и принялся кататься по земле.
Главный Редактор уже перезарядил ружье, но второй том сочинений Цукермана, пущенный в полет рукой Ивана Козлова, на сей раз проломил ему череп. Это не остановило Главного Редактора, но на время вывело его из строя.
- Твои глагольные рифмы уродливы! – брызнув слюнями, выкрикнул Икающий в Ночи и пнул парня в темных очках.
Но тот схватил Икающего за ногу. Икающий попытался освободиться и упал рядом. Поэты сцепились в яростной схватке.
Главный Редактор, пуская слюни и глупо улыбаясь, шарил в карманах, в попытке найти патроны. Но Иван Козлов, истекая кровью, подковылял к нему и вырвал ружье. Цукерман, увидев это, попытался сбежать, но был остановлен папашей, который поднялся на ноги и загородил дорогу.
- Это из-за тебя все началось, - прошипел папаша, - это ты виноват…
- Как мои бутерброды жрать, так он первый, а…, - но договорить Цукерман не успел, потому что грянул выстрел и верткая блуждающая пуля настигла его, оборвав на полуслове. Она прошла навылет и пронзила папашу. Оба повалились, сжав друг друга в прощальных объятиях.
Тем временем парню в темных очках удалось выдавить глаз Икающего в Ночи, что было нелегко. Теперь он пытался засунуть в глазницу Икающего указательный палец. Из последних сил Икающий укусил парня в темных очках в шею. Теплая кровь залила обоих перед тем, как их души покинули бренные тела.
Главный Редактор подкрался к Ивану Козлову и с бессмысленным выражением лица свернул ему шею. На полянке воцарилась тишина.
Редактор устало поморщился и опасливо потрогал пролом в черепе.
- И вот так всегда, - сказал он глухо и печально, - а ведь мы просто хотели встретиться, поговорить… Когда же это закончится?…
- Никогда, - хрюкнул опаленный подбитый пегас, выползая из костра.
Шкура его дымилась, а опаленные крылья слабо трепетали.
Над лесной полянкой желтая луна злобно хихикала, озаряя мертвенным светом лица павших.
Главный Редактор проковылял к машине, припаркованной на проселочной дороге и, запихнув Пегаса в багажник, тяжело плюхнулся на водительское кресло.
Пора было возвращаться домой.
Ведь столько авторов еще желают встретиться! Как же они без него обойдутся? Мало ли что может произойти…
Главный редактор повернул ключ зажигания, и машина взорвалась. Эхо взрыва огласило пустынные окрестности. Взрывом Пегаса выбросило в небо, и он расправил огрызки крыльев. Непонятно, как он остался в живых. Глаза его – добрые лошадиные карие глаза – источали кровавые слезы.
Пегас поймал ветер и, выплюнув непонятно как попавший ему в глотку палец Главного Редактора, медленно полетел над ночным лесом…
|
|
| Александр |
2004-01-25 |
0 |
0.00 |
0 |
| |
|
| |
По чье-то нелепой прихоти,в глубине долины был выстроен дом. Ветхое кирпичное строение нависло над заросшим злым терновником, упругим откосом. Окружающая этот компауд месность не отличалась разообразием. Пологие холмы со скучным однообразием сменялись оврагами, укрывавшие на дне безьимянные могилы пастухов. Берега обмелевшей речушки оккупировали замшелые от страрости низкорослые дубы, окунавшие узловаты корни в стоячую воду. Между деревьями сновали юркие рыжие белки.
Весь этот строго выверенный хаос во всем своем великолепии предстал перед девочкой и ее отцом 10-го мая. "Форд", заскрипев тормозами, остановиляс подле кромки некогда ухоженного крохотного садика. Теперь кустарник разросся, хищные зеленые побеги выпирали между плипами подьездной дорожки, звонко захрустели под колесами.
Из "Форда" вышли двое. Мужчина лет сорока и девочка-подросток.
-Тебя нравиться наш новый дом, Анюта? - спросил мужчина у девочки, беря ее за руку.
Та кивнула.засмеялась,и,ловко вывернувшись из его обьятий.убежала.
Мужчина сплюнул :
-ведьмино отродье!
Анюта вихрем пронеслась по цветнику, безжалостно круша ломкие стебли. Она проворно нырнула под переплетение плюща, обвившего западную стену. Тут, за массой одичавшей листыв. притаилась беседка. Коническая крыша павильона, поддерживаемая четырьмя резными столбиками, обвалилась, едва Анна прикоснулась к ней. Кирпичный склеп, недобро поблескивая уцелевшими стеклами, наблюдал за ней. По ветвям прошелестел легкий ветерок, ПЛЕТИ ПЛЮЩА УГРОЖАЮЩЕ КАЧНУЛИСЬ ЕЙ НАВСТРЕЧУ...
-Анюта, ты где? - голос отца нарушил гармонию, и плющ вновь стал обычным плющом.
Они наскоро поужинали; мужчина успел растопить камин. Из утробы нелепого, сложеннго из цельного камня, чудовища, струилось расслабляющее тепло.
За стенами подкрадывался вечер.
Отец зашелестел газетой. Девчонка оказалась предоставленной самой себе. Она схватила стоявший около ножки кресла фонарик и поспешила наверх,в сырую неухоженность залов. Каменый пол обжигал холодом через подошвы кроссовок, повсюду гуляли сквозняки. Анюта брела ощупью, точно слепая, задевая ладонями осклизлые стены, обросшие бородой мха. С каждым шагом тишина копилась вокруг нее, превращаясь в нечто почти осязаемое. Нсколько фамильных призраков устроившись на стропилах, подальше от дрожащей точки, ползающей у их ног, удивленно пожимали плечами, негромко перешептывались, покручивая пальцами у виска.
-Анютя, уже поздно! Немедленно спускайся вниз!
Девчушка выронила погасишй фонарик, задрожала. Но голос отца все настойчивей звал ее, и она покорно вернулась к камину.
Отец переоделся. Анюта встала у начала лестницы. Ее трясло.
Мужчина молча взял ее за плечо и подвел к походной кровати, с которой предварительно убрал матрац.
-Раздевайся! - приказал он.
Зашелестела юбка, вслед за ней на подушку упала футболка. Узкие запятья девчушки укращали шрамы от веревок. Спина исполосована ...кнутом?
Отец. Худощавый и нестарый еще мужчина, с хищными серыми глазами, жестом фокусника извлек откуда-то длинные ремнию его руки действовали согласно раз и навсегда утвержденному сценарию. Вскоре девушка, надежно спутанная сыропятой кожей, затихла.
Мужчина поглядел на часы и размашисто перекрестился. Время давно перевалило за полночь. С первым ударом невидимого колокола тело девушки дернулось, как от удара током. Она выгнулась дугой, так, что пятки коснулись затылка, чсквозь стиснутые зубы прорвлся стон. Отец откупорил бутылку виски - впереди длинная ночь со всеми своими ужасами и подкрадывающими призраками. А сколько их было! Он. Как сторожевой пес чутко наблюдал эти странные метаморфозы. Мать просто сбежала, не пожелала иметь ничего общего с подромшим зубастым выродком, и он не винил женщину за ее слабость. Их дочь росла не по дням, а по часам, странным угловатым подростком с обстренной потребностью в сексе. Иногда Анна исчезала на несколко дней, а когда она возвращалась, мужчина нещадно полосовал спину дочери плетью. Много позже он узнал более страшные подробности, когда стали пропадать люди, ее путешествий по пустошам...
Тут существо, распятое вдоль жесткой металлической рамы, зашевелилось. На мужчину глядеил красные буркалы,где горел один призыв-убивать.вспороть нежную плоть своими острыми,как бритва,зубами!
Призраки, наблюдавшие процес перерождения, словно зрители в кинотеатре, радостно заулыбались. Девчонке, конечно, потребуется их помощь.
Мужчина увидел, как стал затухать огонь, и холл погряз в мороке. Какой-то странный звук заставил его прислушаться,а прислушавшись-задрожать от ужаса.
Треснув, порвались столько лет служившие верой и правдой кожаные ремни. В отстветах потухших угольев смачно клацнули белые клыки.
С первым лучом, на рассвете все закончилось.
|
|
| Александр Анисимов |
2003-11-08 |
0 |
0.00 |
0 |
| |
|
| |
Мужик
“Жигули “ он вёл быстро. Старался выжать из машины всё. Ехать надо было по старой трассе, которая была короче основной, но по ней совсем не ездили машины. Он ехал уже второй час, а трасса была абсолютно пуста. “Если с машиной что-то случиться, то некому будет и помочь” – думал он и старался ехать быстрее.
Так он ехал всю ночь, за которую лишь одна машина промчалась навстречу, мигая фарами, и то это был уже почти рассвет. Наконец на обочине появился мужик. Такой, каких себе представляют “городские” – в старых сапогах, рваной куртке и с чёрной шапкой – презервативом на голове. Мужик вытянул руку, а он послушно остановился, рассчитывая на попутчика, беседу, новости и т.д. “Мне до Крымского, это село такое” – сказал мужик, и получив положительный ответ, залез на переднее сидение. “Странно, что вы едете по этой дороге. Обычно по ней не ездят уже, есть новая, скоростная, а эта … так просто” – сказал мужик и махнул рукой. Всю остальную дорогу он молчал, только когда доехали до села, тихо сказал водителю – “Мой вам совет, не экономьте время, сворачивайте тут налево и через полтора часа будете на скоростной. Просто дальше этот участок идёт через лес, там одно болото, да и лес дремучий больно…” “Так дождя же нету, сухо…” – ответил он. “Не упрямьтесь” – скорчив лицо, сказал мужик: “Там всегда болото, по этой дороге уже двадцать лет не ездят, послушайте.” Но он ничего не слушая рванул вперёд. Так он ехал аж до самого вечера. Его глаза устали от тусклого вечернего света, и после очередного слепого поворота “Жигули” на полном ходу влетели в грязь и тут же заглохли. Он не сразу отреагировал и машина по инерции скользила ещё метров пятнадцать, а потом чуть провалилась вниз. Он огляделся. Вокруг была картина, схожая с кадрами из фильмов про войну во Вьетнаме: вокруг, насколько видели глаза, была одна грязь, прямо из которой выходили деревья-исполины. Он открыл дверцу, и включив в салоне свет, увидел что машина провалилась выше порогов и при этом серая вода с комьями земли текла в салон. Колёса почти полностью погрузились в грязь, а машина упорно не хотела заводиться. Он заснул.
Он проснулся где-то к полуночи. Темноту разрезали лучи фонарей и прожекторов. Вокруг кто-то хлюпал, но никаких голосов не было слышно. И тут он понял, что его руки и ноги связаны. Он стал кричать, но по другую сторону стёкол кто-то был, видимо, сильно занят и на него не обращали внимания. Где-то сзади и сверху раздался рёв двигателя, и машину потянуло назад. “Трактор” - подумал он. Пока машину тащили, вокруг неё кто-то шагал, несколько человек светили фонарями.
В конце концов машина покатилась по сухой дороге. Вокруг продолжали шагать люди. Неожиданно упала в квадратную яму, вырытую как будто специально для неё. От сильного удара лобовое стекло рассыпалось. На капот кто-то спрыгнул. Он увидел знакомые старые сапоги и закричал. Мужик присел и посмотрел на него, скривил лицо, прямо как тогда, когда он его подвозил, затем сделал кому-то жест рукой и вылез из ямы.
Мощный экскаватор засыпал машину за десять минут, оставив свежую ровную площадку у деревьев. Мужики выключили фонари и забравшись на “Беларусь” покатили в село.
А. А. Анисимов
Одесса, 2003 г.
|
|
| Александр Анисимов |
2003-11-08 |
0 |
0.00 |
0 |
| |
|
| |
Гроссмейстер
Он был очень воодушевлён, когда приехал домой. Квартира была огромной, со всеми удобствами. Он плотно поел и, взяв пачку свежих газет, отправился в туалет.
Газеты оказались слишком плохими и он, бросив их на пол, принялся думать о своих достижениях за последнее время. Так он думал довольно таки долго и немного задремал. Вдруг он посмотрел на одну из стен туалета, выложенную плиткой. Он увидел, что плитки, идущие через одну просели на сантиметр, может полтора, и к тому же поменяли цвет на более тёмный. Такие чередования тёмных и светлых плиток образовали поле, восемь на восемь. “Прямо как в шахматах” – подумал он. Потом он разглядел фигуры. Ближе к нему были белые, выше стояла армия чёрных. В ушах прозвенел голос: “Если ты готов, ходи!” конечно он был готов и пошёл, усилием мысли передвинув белую пешку. Чёрные ответили…
Он сидел уже третий час и играл с кем-то на керамических плитках стены туалета. Противник оказался куда более сильным, чем все те с кем он когда-либо играл. Чёрные фигуры двигались в такие поля, где он просто был не готов их встретить. Ходы и комбинации чередовались, переходя из простых в сложные и наоборот. Пытаясь ответить чёрным, он торопился, и допускал нелепые ошибки, из-за которых довольно быстро лишился всей своей армии. “Мат!”- прозвенел голос. Фигуры на стене начали растворяться и постепенно исчезли, затем плитки заняли свои обычные места и изменили цвет на общий светлый. Он тяжело встал и подняв с пола газеты пошёл в спальню. Ему было очень плохо, кружилась голова, а сердце стучало в сумасшедшем ритме.
Гроссмейстер, выигравший в тот день титул чемпиона мира, умер…
А. А. Анисимов
Одесса,2003 г.
|
|
| Алексей F |
2012-08-21 |
0 |
0.00 |
0 |
| |
|
| |
– Ещё десять минут, а кушать действительно охота. Хотя поздно,
идея уже зародилась – рассуждал один студент.
Так и вижу, как пара пирожков с капустой ждут, не дождутся меня. Горяченькие, румяные, с лучком и морковью, сверху яйцом помазанные небрежно, только из духовки. Чувствует мое сердце неладное, заточат их к моему приходу, надо рвать скорее в столовку. А вот и долгожданный звонок.
Парень первым выбежал из аудитории тем самым чуть не сбил проходящего мимо профессора математики. На что тот ответил ему что-то вдогонку.
– Чёрт, а я ему ещё матан не сдал, но бог с ним, сейчас прямиком вниз, в подвал. Там и находился наш пункт приёма пищи.
– Вот блин, ещё закрыто, ну почему жизнь так не справедлива! Я ведь первый сюда прибежал, прямо с четвёртого этажа. Ну прямо чемпион мира по бегу с препятствиями.
Парень было зашагал вверх по лестнице, как вдруг увидел. Что дверь в подсобку была открыта.
– Гриш, давай ещё неси, сейчас арава придет, всё сметут!
Парень услышал, как откуда-то доносятся шаги.
– Это видимо грузчики несут целый поднос с пирожками.
– Но вот, сейчас же все сюда и ринуться. Я слышу их шаги, кажется они уже на третьем, нет на втором этаже. И как всегда я останусь голодным до самого вечера, а тут такая возможность. Стибрить пирожок другой, да и ещё бесплатно. Хоть какая-то радость на сегодня. Нет, не раздумывая, входи и бери все, что нужно.
Парень пробрался в подсобку. Прошмыгнул по длинному коридору и оказался на кухне.
– А вот и они, ещё тепленькие с румяной корочкой.
– Гриш, зайди на кухню и выкини мусор.
– Вот блин, у меня теперь была одна проблема. На кухню был один вход, и он же выход. Так что я неминуемо встречусь с этим дегенератом Гришкой, с этой обезьяной в тельняшке, на голову которого я плюнул ещё утром.
– Но, кажется, решение найдено. Это дверь в холодильник. Отсижусь там и выберусь обратно. Но чёрт возьми. Что это? Рука? А вот и нога, отрубленная. Только что разделанная женская ляжка.
Парня вырвала сегодняшним завтраком, который приготовила ему мама. Он упал на колени, тем самым задел поднос с конечностями.
– Вот чёрт, а вот и Гришка с топором.
Спустя несколько минут грузчик вышел из холодильника и повесил окровавленный фартук на крючок в углу.
– Пошли в столовку, перерыв уже – одна студентка толкнула спящую соседку.
– Ты смотри, вот прыткий какой.
– Кто? – спросонья ответила другая.
– Да этот Дорогов, только звонок с пары, а он уже в столовку наровит. Пошли быстрее, а то последние будем, ведь нам ещё три пары алгебры высиживать.
Она все-таки растормошила свою подругу и они направились вниз.
Перед ними уже была очередь.
– Что ещё закрыто?
– Сейчас откроют. Чуешь какой запах. Небось, свежатенку привезли – произнес стоящий перед ней парень в смешной футболке.
Через несколько минут двери отворились.
И довольно плотная буфетчица начала раздавать ещё теплые пирожки и получать деньги.
– Пирожок, пирожок, ну-ка съешь меня дружок – высказывала она раздавая их голодной толпе студентов. Вот очередь дошла и до профессора математики, который тут же расплатившись, принялся с жадностью его наворачивать. И до двух подружек, которые получив свой обед уселись на свободную скамейку
– Пара пирожков с мясом, что может быть лучше – произнесла одна.
А буфетчица добавила:
– На следующем перерыве, кто доживёт, к первому пирожку второй бесплатно.
|
|
| Алексей F |
2012-08-21 |
0 |
0.00 |
0 |
| |
|
| |
Было яркое солнечное утро. Оно уже, во всю, наполняло улицы города весенними запахами сирени. Парень встал с постели, как ни в чём не бывало. В голове его была полная пустота. Он заправил постель, и направился в ванную, почистил зубы, умылся и направился на кухню. Он был атлетического телосложения, недавно бросил курить и занялся спортом. Ему было девятнадцать лет, студент второго медицинского института на Смоленской улице.
Как всегда утром, на столе зазвенел будильник. Он всегда звонил позже того как он вставал. А ставил он его так, на всякий случай.
Он включил радио, по которому передавали разную ерунду: погоду, молодёжные клипы, рекламные ролики, типа как экстримально сбросить вес или какие новые плазменные телевизоры привезли в некоторые магазины города, какие новые модели айпедов и ноутбуков поступили на прилавки различных точек и т. д. Передавали и выпуски новостей.
– Вот сегодня произошёл теракт на площади, погибло около пяти человек, некоторые получили ранения. Сбежало несколько дезертиров из военской части, которые прихватили с собой пару винтовок и несколько карабинов с патронами, их сейчас разыскивает полиция. И вот последняя новость…
Парень начал делать завтрак, кинул на кипящую сковороду два куска ветчины и разбил два яйца. Потом сделал приемник по громче…
– Поиски маньяка с бритвой продолжаются, на его счету уже три жертвы: две девушки, которых обнаружили в сквере парка и один молодой человек - художник, которого обнаружили в ботаническом саду.
Парень принял контрастный душ, вытерся полотенцем, почистил зубы и взглянул на себя в зеркало.
– Ну и рожа, уже давно не брился и не стригся. С этим надо что-то делать!
Он развёл пенку для бритья в металлической чашечке, сделал однородную массу и нанёс её на свое, довольно обтянутое лицо. Он стал похож с такой белой бахромой на деда мороза. Эту бахрому он постепенно начал срезать её бритвой Джиллет. Когда всё было готово, он провёл рукой по гладкой бороде.
– Ну как приятно не иметь ни одного волоска на лице – подумал он.
Он смыл остатки пенки теплой водой из-под крана. Затем нанёс специальное мыло от раздражения, подержал его несколько минут на лице, потом смыл.
– Да ну как же приятно быть с красивым гладким, чисто выбритым лицом – произнёс он.
Но нужно что-то было делать и с причёской. Родители его были в отъезде, на даче, и он в квартире был совершенно один. Тут зазвонил телефон.
– Алё. Я слушаю? – спросил он.
–Привет браток, экзамен то сдал?
– Да сдал, сдал кое-как.
– Не хочешь сегодня потусить? Клевая тема намечается! Так сказать отметить твою сдачу! Так что жду тебя в девять у подъезда – ответил его друг.
– Спокуха, браток. Всё будет путём! – ответил он и повесил трубку.
– Ну вот, сегодня вечеринка, а у меня чёрте что на башке! Нет, нет. Нужно немедленно пойти к стилисту профессионалу. Уж она то, мне подберет что надо.
С этими слова он напялил голубые джинсы и розовую футболку. Надел чистые носки и нацепил на ноги кроссовки, рассовал кошелёк и мобильник по карманам и отправился на улицу.
Он шёл и шёл, не останавливаясь, его глаза светились от счастья. И в них даже не было намёка на грусть. Он практически не помнил, что произошло сегодня ночью. Он проходил мимо посаженных лип и кленов, которые уже надули свои бутоны и вот – вот уже распустятся. Прошёл мимо клумб с посаженными пионами, розами и распустившейся маттиолой. Он шёл и ни о чем более не думал. Его манил запах цветов, мимо которых он шёл. Пройдя ещё метров двести, перед ним стояла небольшая парикмахерская, прямо рядом с парком.
– Ну вот, и подходящий салон, стоит заглянуть!
Он устремился в него и вошёл внутрь. Он состоял из одного зала для стрижки и подсобного помещения. В нем находилась только одна парикмахер-визажист, у которой на табличке было написано Елена.
– Добрый день, Вы пришли постригаться?
– Ага! – кивнул ей он.
– Ну, проходите в кресло, сейчас как раз перед вами клиент ушёл.
Парень сел в кресло. Перед ним было большое зеркало, которое могло отражать все тонкости человеческого лица и причёски. Перед ним на трельяже стояли всёвозможные флаконы с духами, укладками, муссами, шампунями, пенами и гелями. Кроме этого как на подбор были выложены в ряд ножницы и расчёски, все на любой вкус. Некоторые ножницы были даже в стаканчиках и синего стекла, видимо, для экономии места. На его головой вертелся вентилятор, который добавлял прохладу в помещении. Посреди всего этого натюрморта стоял букет шикарных розовых вперемешку с белыми пионов, которые дополняли аромат и без того благоухающей комнаты.
– Откуда у вас эти цветы? – спросил он.
– Один постоянный клиент подарил – произнесла она и вышла к нему.
Она накинула на него легкий шелковый платок, чтобы волосы не падали на одежду, и довольно туго затянуло его. Хотя он даже этого не почувствовал.
– Наверное, нужно голову вымыть перед стрижкой? Вы согласны, а? – спросила она у него.
– Да, да непременно согласен.
– Ну, тогда приступим.
Она придвинула к его голове ванночку с теплой водой и шлангом с душем. Она намочила его голову и своими нежными руками начала массировать её. Она у него была действительно напряжена, так как он ещё вчера сдал экзамен по анатомии и ещё не отошёл от пройденного шока. Она выдавила немного шампуня на его волосы и продолжила втирать. Он чувствовал её нежные мягкие пальцы на голове. Ощущал их мягкую кожу. Даже кольцо на левой руке, которое ничуть не мешало ей. Поэтому признаку можно было догадаться, что она разведена. Он испытывал невообразимое блаженство, до тех пор, пока она не закончила. И тут он вернулся с небес на землю. В одном из ящиков трельяжа он обнаружил взглядом опасную бритву, как раз такой бритвой недавний маньяк и убивал своих жертв. У него все вздрогнуло в душе. Она начала расчесывать ему волосы и подстригать кончики. Его же внимание было нацелено только на этот предмет, на бритву, опасную бритву.
– Думаю, нужно поработать машинкой! – сказала она и достала ее из того же ящика, где и лежала бритва.
– Вы слышали о маньяке, который убил трех человек в этом парке!
– Господи, нет, я только сегодня пришла на работу, обслужила пару клиентов, но они мне ничего не сказали. Да, кстати, вам, конечно, всё равно, но у меня сегодня на удивление было слишком мало клиентов. И выручка совсем небольшая.
– Может быть, это всё из-за этого случая, а?
– Не знаю, клиенты как назло все жадные пошли, рубля лишнего не выпросишь!
– Ну, уж, я то вас не обижу – произнёс парень,
Она стала водить расческой по его затылку, начёсывать пряди волос на расчёску и срезать их. Начёсывать и срезать. Так продолжалось около двадцати минут.
– Нужно воспользоваться бритвой, чтобы подровнять затылок. Не бойтесь, я профессионал и проделаю это весьма деликатно.
Она достала бритву из ящика, слегка намочила её в обеззараживающем растворе, смазала затылок пенкой и принялась за дело.
– Откуда у неё взялась эта проклятая бритва? – подумал парень.
От каждого её прикосновения он вздрагивал, но это её не смущало.
Однако ему каждое прикосновение казалось небольшим надрезом, зарубкой на его затылке. Через некоторое время все было завершено. Затылок был идеален. Она показала это клиенту через зеркало.
– Ну что приступим к бакенбардам! – произнесла она и стала выполнять свою работу.
На этот раз его волнение уже стало переходит границы его памяти. У него на глазах появились слёзы, а глаза стали нервно дергаться.
– Ну, успокойтесь, успокойтесь. Сейчас я уже закончу. Ну, вот и всё. Теперь вы как настоящий Джейсм Бонд – произнесла она и положила бритву на трельяж.
– Ну как вам нравиться? Посмотрите на себя со всех сторон.
Парень пару раз обернулся. Действительно причёска была что надо. Не единого торчащего локона, не одной загогулины, всё в порядке.
– Сколько с меня? – спросил он.
– Двести пятьдесят рублей! – ответила парикмахерша.
Парень протянул ей пятьсот рублей.
– Но у меня не будет сдачи!
– У меня нет других денег, а сдачу мне верните.
– Хорошо, я сейчас посмотрю в кошельке – нервно произнесла она и отправилась в служебную комнату.
Парень же без устали смотрел на бритву, которая лежала на трельяже. Когда она вернулась со сдачей, он уже держал её за спиной.
– Знаете, Елена, у меня вчера был чёртовски тяжелый день. Свой экзамен по анатомии я с треском провалил, хотя готовился к нему весь семестр. Наш профессор, настоящий маньяк, он заставлял нас резать живых существ: мышей, лягушек, крыс, даже кроликов. Вы и представления не имеете, что значит убить и разрезать живого кролика… Я с болью в сердце и с отвращением проделывал это. Мне очень хотелось сдать его предмет. И когда
мне достался билет про строение гортани у человека, который я почему-то не доучил. И профессор ответил мне:
– Если ты не помнишь картинку в учебнике, то посмотри в живую, вспомни экспонат! – с усмешкой ответил он.
Но, как на зло, подходящего экспоната рядом не оказалось. И я воспользовался гортанью профессора, у меня как раз в кармане была опасная бритва, да та самая опасная бритва, которую я увидел у вас. Одним махом я полосонул ею по его глотке и всё. Кровь захлестала у него из горла и он как слизняк начал ползать по полу, пока не свалился замертво. Экзамен был вечером и я думал, что в аудитории больше никого нет, но я ошибался. Как раз после этого туда зашли две девушки. Хвостистки в миниюбках, чтобы построить глазки старику и вымолить свои тройки.
Эти стервы решили сдать его, даже не готовясь, не прилагая к нему ни какого усилия! А я, сколько месяцев мне это стоило. На каждом лабораторном занятии я добровольцем шёл тормошить этих животных, разрезая им кожу и отделяя им печень, почки, селезёнку и сердце. Копался в их черепной коробке. Исследовал отделы мозга, а потом на переменах блевал в туалете на прополую. А эти сучки даже и на все занятия прийти не удосужились, а им за экзамен тройку ставь.
Они, увидев эту картину, с криками ринулись прочь из здания. Я за ними. Они побежали в парк, где я и настиг обоих. Мимо меня мелькали всё те же цветы и запах маттиолы, который я чувствовал сегодня по дороге к вам, но он не отвлекал и не останавливал меня от задуманного. Одну я убил сразу, ударом камня по голове, а вот с второй пришлось повозиться. Она никак не могла споткнуться о какой-нибудь предмет, ну палку там или камень. И тут на помощь мне пришёл одинокий парень, который мирно рисовал луну в пруду. Я знал, что он и сейчас там и что он может быть мне что-то вроде помощника.
Он вступился за неё, за что и получил ударом бритвы прямо в сердце. От шока он упал спиной прямо на деваху. Тем самым замедлил её ход. Так что и она получила своё. Я перерезал ей горло, даже не задумываясь. Я даже не слышал её воплей и выкриков. А потом выбросил бритву в пруд и отправился спокойно спать в свою квартиру.
Так что это я тот, о котором трубят уже два дня все радио города. Ну а теперь пришла и твоя очередь.
Он запустил бритвой в лицо девушки и рассек её щеку. Она упала на колени и стала прикрывать её.
– Можешь забрать все мои деньги. Они вон в той комнате в шкафу. Только не убивай меня, прошу, у меня маленькая дочка. Прошу тебя – всхлипывая и стоная от боли бормотала она.
– Ах, если бы ты знала, какие надежды у меня были после окончания института. Сколько сил и времени я потратил на вступительные экзамены и вот после второй сессии меня уже нет в числе студентов. Знала бы ты, что сказал мне мой профессор.
Он сказал, что доктор из меня никакой. Что я просто мясник.
– И ещё, если бы не твоя бритва, твоя проклятая бритва, которая попалась мне на глаза! Знала бы ты, что я чувствовал, когда ты меня ею касалась по лицу. Я думал, что утопил её в том пруду, а она снова оказалась здесь. Да, к тому же у тебя сегодня и выручка не очень-то большая – с ухмылкой произнёс он.
Девушка только закрывала лицо руками и плакала.
– Так давай докончим дело до конца. Мне всё равно уже не жить за убийство четырех человек – произнёс он.
Он взмахнул рукой и, перерезав девушке горло, посадил ее в парикмахерское кресло. Затем взял шёлковые платки из её шкафчика, которыми парикмахеры закрывают одежду клиентов от отстриженных волос. Связал большую верёвку, закинул её на выступ вентилятора. Сделал петлю, встал на стул и столкнул его ногой. Всё было кончено. Весь день оба тела так и пролежали в парикмахерской, до следующего утра.
На следующее утро светило яркое солнце, и, кажется, к вечеру уже собирался идти дождь. Пели птицы, также на клумбах благоухали цветы. В восемь часов утра идиллию разбавили крики дворника, который убирался в парке и ненароком заглянул в приоткрытую дверь
В девять часов утра приехала полиция, стали рыскать по парку. Добрались и до злополучной парикмахерской. Они сняли тело парня с петли, он был мёртв и вместе с девушкой отвезли в морг.
Когда стали докапываться до сути дела, то выяснилось, что парень он был вполне вменяемый до поступления в этот вуз. Прекрасно учился в школе, занимался спортом и тянул чуть ли не на серебряную медаль. А поступать он решил по своему призванию служить людям. Да ещё из-за тяжёлой болезни матери, у которой был рак желудка, и которую он собирался вылечить, закончив его. Профессор же был ещё той высокомерной гадиной, он просто ненавидел своих студентов, презирал их, да и сам вполне был маньяком, заставлял разрезать живых животных. Так отзывались о нём его ученики и уходили сразу же после первой сессии. Но он проучился и вторую, хотя может быть ему и не стоило этого делать, а ? ? ?
|
|
| Алексей F |
2012-08-21 |
0 |
0.00 |
0 |
| |
|
| |
За окном небольшой комнаты было уже темно. Падал белый пушистый снег и его хлопья играли в отблесках большого фонаря слегка озарявшего двор многоэтажного дома. Во всех окнах было темно, за исключением одного, где в одном из уголков стекла можно было разглядеть небольшой огонёк от лампочки. Время приближалось к полуночи, но пространство письменного столика все ещё озарялось светом настольной лампы. За столом сидела женщина сорока лет и просматривала альбом со старыми фотографиями. Её длинные волосы, слегка подкрашенные хной, были скручены в большой пучок на затылке, а на плечах, поверх домашнего халата была накинута довольно теплая вязанная кофта. Уже долгое время она сфокусировала свой взгляд на одной из них. На ней были изображены мужчина и девочка лет двенадцати, которая крепко целовала его в слегка заросшую легкой щетинкой щеку.
Через некоторое время она отложила фотографию в сторону и вытащила из ящика стола дневник в кожаном переплёте. Она взяла ручку и принялась записывать свои мысли.
– Похороны уже закончились и я сейчас дома одна. Катерина сейчас где-то с одним из своих мужчин, когда наш отец только что остыл в гробу. Я пересмотрела старые фотографии, чтобы напомнить себе самой, когда всё это началось. Думаю, тогда в двенадцать лет она использовала его в своих целях. Бедная мама, такая слабая, такая невинная никогда не подозревала всю глубину зла, которая была в Катерине. Моя испорченная сестра, её миленькое личико никогда не обманет меня не на мгновение.
Её ручка престала писать, и она, открутив колпачок, слегка дунула в пластмассовый стержень, после чего продолжила.
– Я знала её ещё до того как она родилась, я знала об уродстве её души.
Внезапный звонок в дверь прекратил её писание.
– Кто там? – спросила женщина.
– Добрый вечер Анна, это я Денис Андреевич. Вы позвонили мне сегодня днем и попросили заехать – произнёс мужчина за дверью.
– Да, да, Денис Андреевич, проходите, прошу вас – произнесла женщина и открыла ему дверь.
Перед ней стоял довольно красивый мужчина, гладко выбритый, с пышной шевелюрой черных волос, зачесанных назад, в деловом темно синем костюме и переливающимся, словно перья ворона галстуке. У него были обтянутые скулы и довольно крепкие широкие плечи, слегка вытянутая шея. Стройный, высокий, с пронзительными карими глазами и открытой белозубой улыбкой. Кусок его адамового яблока так и ходил то вверх, то вниз. По этому жесту Анна поняла, что он немного нервничает. И в её сознании промелькнуло:
–Уж он то, явно заставляет замирать сердца молодых женщин, и хорошо знает об этом. Но нет, я должна гнать от себя греховные мысли, я не похожа, нет не похожа на свою сестру.
Мужчина прошёл в квартиру.
– Проходите в гостиную, а я сейчас поставлю чай.
Он прошел по длинному коридору её огромном квартиры и вошёл во вторую дверь. Он бывал в её доме не первый раз и уже знал расположение всех комнат. Пройдя в нужную комнату, он остановился в ожидании хозяйки. Та скоро появилась.
– Присаживайтесь, пожалуйста, Денис Андреевич.
Он подчинился, а женщина нервно отвела взгляд в сторону и уставившись на картину с букетом алых роз продолжила.
–Я знаю о чем вы думаете, вы удивляетесь почему сестры не могут так походить друг на друга. Да, я никогда не вмешивалась в жизнь Катерины.
– А она здесь? – произнес мужчина.
– Нет, она пошла на вечеринку.
Женщина закрыла лицо ладонями и принялась плакать.
– Днем были похороны, и казалось, она была в таком горе – продолжил он.
– Моя сестра необычная девушка, Денис Андреевич. Я думаю, что вы по-настоящему не знаете её. Поэтому я пригласила вас сегодня сюда.
Что вы имеете в виду? – спросил он.
Она перестала плакать, вытерла слезы платком и направилась к письменному столику с фотоальбомом. Она вытащила из него одну фото и подошла к нему.
– Я хочу, чтобы вы взглянули на это. Это Катерина и её отец. Тогда ей было пятнадцать, я хочу, чтобы вы отметили, как она на него смотрит.
– Я не понимаю, зачем вы мне всё это говорите?
– Моя сестра это зло Денис Андреевич. Думаю, вы должны об этом знать. Даже ребёнком, она была порочной и коварной, но отец боготворил её. И она его. Когда ей было шестнадцать, она соблазнила его – с ненавистью в глазах произнесла она.
– Послушайте, я не знаю, что у вас на уме, но я ничего не хочу об этом слышать – решительно произнёс Денис и собрался уходить, но она остановила его рукой.
– Прошу вас останьтесь, я заплачу вам вдвое больше чем обычно.
Мужчина немного помялся в двери в коридор, но всё-таки решил остаться и снова присел в кресло.
– Прошло немного времени после случившегося, прежде чем умерла мама. Врач сказал, что это несчастный случай, что она приняла слишком большую дозу снотворного. Но это не было несчастным случаем, Денис Андреевич, это была Катерина. Она добавила несколько таблеток в её молоко.
– Если это правда, то, как вы могли жить в одном доме, в то время как она?
– Видите ли, мне не куда было идти. У меня не было денег и не было возможности их заработать. Бежать было не куда, и оставалась пленницей в этой огромной квартире.
Женщина положила фотографию обратно в альбом и сняла свою серую кофту, тем самым осталась в одном шёлковом халате.
– Поэтому, я держала это в себе настолько, насколько это было возможно. Я старалась избегать Катерины. Игнорировать то, что происходило в этом доме. Вы не верите мне, не так ли?
– Анна Дмитриевна, я не знаю, что сказать – повторил в замешательстве Денис.
Женщина подошла к книжному шкафу.
– Эти книжки могут рассказать вам. Кто она такая. Демонология, порнография, сатанизм, вуду, колдовство. Это не просто антиквариат Денис Андреевич. Она хотела владеть душами других людей. По её собственному признанию сатана руководит ею.
– Вы ведь не думаете, что я поверю всему этому, да?
– Но вы должны поверить Денис, понимаете? Душа Катерины проклята. Я не в силах ей помочь. Но я могу помочь вам.
– Я боюсь, что вам необходима помощь профессионала.
Женщина рассмеялась.
– Какой вы наивный. Вы и в правду думаете, что вы ей безразличны. Она лжет, лжет вам. Она посмеётся над вами и всё.
Голос женщины стал ещё громче.
– Знаете Анна, уже поздно, я думаю, что мне пора уйти.
Мужчина уже вошёл в коридор, но тут услышал вдогонку.
– Я знаю, знаю всё о том вечере и Мери. Я знаю, что там произошло.
– Она сама рассказала вам об этом?
– Да, она рассказала мне всё. Злорадствуя, хвастая, как ей удалось совратить вас. Она рассказала мне всё, как вы занимались сексом там, прямо у вас в автомобиле, потом в вашей квартире прямо на вашем супружеском ложе, пока ваша жена бегала по магазинам. Моей сестре нравиться причинять боль Денис Андреевич. И, видимо, каким-то образом она убедила вас разделить с ней этот порок. Теперь вы мне верите?
Мужчина буквально заплакал.
– Я вижу, что вы раскаиваетесь, значит, вы спасены Денис Андреевич. Я освободила вас от зла. Он обнял её своими сильными руками, и она крепко прижалась к нему.
– Ваша жена ничего не узнает, я не позволю этой чертовке манипулировать вами.
Затем она поцеловала его в щеку, и он ушёл. После этого женщина снова переключилась на свои записи.
– Сегодня днем, пока я ходила за покупками. Катерина разгромила мою комнату. В безумном приступе она затем набросилась на меня, произнося угрозы и непристойные выражения. И всё из-за того, что я решила открыть правду Денису. Её поведение было грубым и высокомерным с каждым днем. Словно смерть отца выпустила из неё всех демонов поселившихся внутри неё. Я всё время боюсь за свою жизнь.
В кабинете пожилой мужчина заполнял один из формуляров. Внезапный звонок нарушил его работу, и он поднял трубку телефона.
– Ало, Виктор Сергеевич. Я насчет Катерины. Ей стало намного хуже – говорила Анна.
– Но я думал, что уладил эту проблему. Я думал, что присматриваете за Катериной.
– Господи, если бы вы только знали, что она любит говорить про меня, говорить про нас. О наших отношениях. Она развратила их. Она превратила их в нечто омерзительное.
– Послушайте, у меня на завтра есть вызов, как раз в вашем районе. Я приеду и смогу вам помощь.
– Спасибо доктор – ответила женщина и повесила трубку.
На следующее утро к её дому подъехала машина. Это был доктор. Он подошел в подъезду и начал подниматься на лифте. Затем он подошёл к её квартире и позвонил в дверь. Ему открыла эффектная молодая девушка с белыми длинными волосами и в короткой юбке. Её губы были накрашены яркой красной помадой, а глаза подведены синими тенями.
– Несомненно, в них было что-то общее, те же глаза и нос, та же фигура, но подумать только, какие же это две противоположности – размышлял доктор.
– Привет Виктор. Проходите. Я ждала вас. Желаете что-нибудь выпить?
– Нет, благодарю.
– Конечно же, нет. Полагаю, что вы пришли сюда по своему обычному делу. Я знаю, что эта чертовка Анна могла наговорить про меня. Понимаете, я всё слышала через стену в моей комнате.
– Да, я понимаю Катя.
Доктор прошел вглубь гостиной и присел в кресло.
– Что ж, на сколько я понимаю, вы пришли соблазнить меня. Потому, что я знаю, что Анна никогда не будет говорить обо мне, когда я дома. А я-то здесь.
– Вы разгромили её комнату?
– Да, я это сделала. А почему бы и нет? Она это всё заслужила. Чтобы эта маленькая дрянь не думала, что может совать свой нос в мои дела.
Девушка прошла к шкафу взяла сигарету и закурила. Затем она прошла к креслу, где сидел профессор и уселась на подлокотник.
– Не волнуйтесь доктор. Она уже всё убрала в своей манере маленькой домохозяйки.
Девушка склонилась в мужчине, что стали видны очертания её лифчика.
– Катерина, эту ненависть необходимо прекратить. Вы уничтожите себя так, как сделала это ваша мать.
– Я так не думаю доктор. Кроме того всё то, что осталось у Анны. Её ненависть ко мне родилась из-за того, что она только и может, что существовать в своём убогом уродливом мире вот этой квартиры.
Она перекинула ногу за ногу и слегка задрала юбку.
– Знаете, а вы действительно симпатичный мужчина доктор. Вам нужно немного расслабиться.
Мужчина смутился.
– Что, это вас беспокоит? Я заставляю вас нервничать?
Она положила свои руки ему на лечи и наровила рукой расстегнуть рубашку.
– Не думаю, что нам стоит продолжать – остановил её Виктор и поднялся с кресла.
– В чём дело доктор? Вы всё ещё девственник или вам просто не нравятся девушки?
– Я позвоню вам – ответил он и направился к входной двери.
– Знаете, что доктор, я больше не нуждаюсь в вас. Почему бы вам просто не уйти из нашей жизни. Убирайтесь отсюда и больше не приходите – нервно прокричала она и выталкала его за дверь. Потом прошла по длинному коридору своей квартиры и постучала в третью дверь.
– Ты меня слышишь, Анна? Ну что, что ты думаешь об этом? Он ушел, ты слышишь? Отвечай мне уродина. Но дверь никто не открыл.
Женщина продолжала писать.
– Но я ей не ответила и не позволила войти. Я осталась запертой в своей комнате, пока она оскорбляла и проклинала меня. Наконец, она побрела в свою комнату и заснула своим пьяным сном. Как же я её ненавижу. Я наблюдаю это каждый день и больше не могу находиться в этой квартире. В нем обитает зло. Нужно что-то делать. Да, Катерина должна умереть.
Анна отложила дневник в сторону и распустив свои волосы надела ночную рубашку. Всю ночь она обдумывала свой план и на следующее утро она решила исполнить задуманное.
– Мне внезапно пришло в голову решение. Я воспользуюсь книгами моей сестры, чтобы уничтожить её. Вуду и сатанизм. Вот что мне нужно. Я начала собирать необходимые предметы: кусочки отгрызенных накрашенных ногтей, пряди её красивых светлых волос, пуговицы из горного хрусталя на её прекрасной соблазняющей одежде. Наконец у меня было всё. Жизнь Катерины была прямо у меня в руках. Я сшила небольшую куклу, которую собиралась использовать в своём ритуале. Но перед этим я решила всё-таки позвонить доктору Виктору Сергеевичу.
– Алё, здравствуйте доктор, это Анна.
– Я очень беспокоился, почему вы мне не позвонили?
– Я нашла способ, как избавиться от Катерины. До свидания доктор.
Женщина положила трубку и достала из стола приготовленную ею куклу. Затем она вытащила из подушечки пару портновских иголок и принялась за своё.
– Это тебе мерзавка, ты больше не будешь творить зло – она воткнула иглу прямо в сердце куклы.
– Но нет, что же это? Она сопротивляется мне. Она стоит у меня за спиной и продолжает твердить своё.
– Чертовая уродина, ишь что удумала! Не смей совать свой нос в мои дела, чертовая крыса.
– У неё нож, она вонзила его в меня.
– Нет, нет Катерина, мне больно. Теперь я буду жить здесь одна, и приводить мужчин каждый вечер, а ты, ты будешь в могиле, в аду чертовая дрянь.
Женщина уронила куклу с иглой на пол и сама упала без чувств.
На следующее утро был звонок, но к телефону никто не подошёл. Это был доктор. Он снова направился к её квартире и позвонил в дверь, но никто не отвечал.
– Анна, Катерина вы здесь?
Но за дверью была тишина. Доктор вернулся со слесарем и объяснив ему, что жизнь женщины висит на волоске, они принялись открывать дверь. Через некоторое время они вскрыли квартиру. Доктор тут же направился в комнату Анны и что же он там обнаружил. Тело молодой девушки с белыми волосами лежало без признаков жизни, рядом с ней была та кукла, которую Анна сшила накануне. Он подошел к ней и потрогал её пульс. Он не прослеживался, она была мертва. Он взял куклу в руки и оказалось, что область в районе сердца была проткнула иглой.
– А где же Анна Дмитриевна? – спросил слесарь.
– Нет необходимости её искать – произнёс доктор и принялся звонить по телефону.
– Я хочу сообщить о смерти женщины, 26 лет, Анна Дмитриевна Григорьева, причина смерти неизвестна.
– Что, это Анна? – переспросил слесарь.
– Да, это именно она. В детстве, когда ей было двенадцать лет, у неё погибла сестра Екатерина, погибла при загадочных обстоятельствах, выпала из окна. После этого её мать помешалась, и Дмитрий Романович поместил её в психиатрическую лечебницу. Вторая дочь, Анна, оставалась долгое время без присмотра. И в конечном итоге она сама поместила сестру в своё сознание. Она страдала тяжёлым случаем раздвоения личности, который я когда-либо наблюдал. Я и был психиатром её матери, а впоследствии и дочери вплоть до смерти её отца.
Скорая приехала через час. Двое парней вынесли тело девушки на носилках из квартиры.
– Одну минуту – сказал Виктор. Перед тем как вы её увезёте. Я психиатр одной из московских клиник и знал её очень хорошо.
Он потянулся к её волосам и снял её парик из белых волос. Под ним были волосы той женщины, Анны, которая звонила ему накануне.
– Да, это самый тяжелый случай раздвоения личности, который я, когда-либо наблюдал – произнёс он и закрыл белой простынёй её прекрасное белое лицо.
|
|
| Алексей F |
2012-08-22 |
0 |
0.00 |
0 |
| |
|
| |
Я любила своих домашних питомцев. Когда мне было три годика, папа подарил мне маленького хомячка. Он всегда весело резвился в своей клетке, забавлялся внутри своего колесика, в которое время от времени забирался и перебирал своими маленькими ножками, заставляя крутить механизм. Я любила доставать его из клетки и прижимать к себе.
– Гоша, я тебя так люблю, мы не расстанемся до самой смерти – говорила ему я, но Гоша только звонко пищал. Я сжимала его всё сильнее и сильнее и вот он замолчал.
– Гоша, что с тобой, Гоша – повторяла я ему – Давай играть, Гоша. Но он не двигался.
Я решила, что он уснул и снова положила его в клетку. На следующее утро мама сказала мне, что Гоши больше нет. И чтоб я не расстраивалась, папа подарил мне золотую рыбку.
– Давай поиграем, Дуся – сказала я ей и принялась рисовать.
– Вот смотри Дуся, я нарисовала твой домик, тебе нравится – спросила я у неё, но рыбка ничего не ответила. Тогда я побежала к маме, чтобы ей показать его и случайно наступила.
– Ой, прости Дуся, я наступила на тебя, тебе не больно, но рыбка молчала и лишь большие стеклянные глаза, словно пуговки, смотрели куда-то в стороны. Я положила Дусю обратно в аквариум, а вечером папа сказал, что Дуси больше нет.
И так было всегда, все мои любимцы уходили куда-то, как говорили папа и мама. Они не приносили мне больше питомцев. А мама стала проводить со мной больше времени
Через неделю наша соседка, тетя Полина принесла к нам волнистого попугайчика Кешу. Маме она сказала, что собирается на юг, а Кешу оставить не с кем.
– Поезжайте спокойно, Полина Андреевна, мы с Машенькой присмотрим на Кешей – сказала она ей на прощание.
Первые три дня всё было хорошо. Мама кормила попугайчика и он часто разговаривал с ней и со мною.
– Кеша хороший, хороший. Полина, Полина. Кушать, кушать.
И всё было бы хорошо, если бы не закончились его зёрнышки. Мама пошла в магазин, чтобы купить специального пшена для попугаев, а я осталась с ним одна.
– Кеша хороший, хороший. Хочу кушать, кушать – постоянно повторял он, вертясь на своей деревянной жёрдочке.
– Кешенька, давай поиграем – сказала я ему и открыла дверцу клетки.
Почему-то он начал верещать, когда я взяла его в руки. И вдруг головка его откинулась назад и повисла, по моей ладошке побежала красная струйка крови.
– Кеша, что с тобой – постоянно повторяла я, но он не двигался, а его головка так и продолжала свисать.
Пришла мама, сняла свой плащ и прошла к нам в комнату.
– Машенька, что это? Что ты надела, маша? Ты убила его, убила, зачем ты это сделала? – повторяла она с криками.
И я тогда не понимала, почему она кричит и что значит убила.
– Мама, мы же просто играли.
Но она заплакала. В слезах она выхватила маленькое тельце Кеши у меня из рук и положила обратно в клетку. Меня же она потащила в ванную, смыла с моей руки красную струйку и со словами: Ты наказана, закрыла меня к моей комнате.
– Но за что, мама? – спросила я у неё, но она, посмотрев на меня своими глазами, красными от слёз, лишь затащила меня за дверь и закрыла на ключ.
Весь день я просидела одна в своей комнате и лишь под вечер, когда пришел папа с работы, дверь наконец-то отворилась.
– Папа, папочка, что я сделала, папа? Мама сказала, что я наказана – спросила я у него, но он ничего не ответил, а лишь взял меня за руку и повел на кухню.
На столе уже стоял теплый ужин. А мама стояла у мойки и молча мыла посуду.
– Так Лена, что здесь произошло? – спросил отец.
– Кеша умер.
– Как? Как это случилось?
Мама посмотрела на меня своим пристальным взглядом и ответила:
– Я пошла за покупками, а клетку закрыть забыла. Когда я вернулась, то видимо он вылетел из неё. А я, когда пришла из магазина, просто не включила свет. Он видимо сидел на полу, и я наступила на него случайно.
– Какой кошмар, что же мы скажем Полине Андреевне? – спросил папа.
– Скажем, всё как было, придётся заплатить ей за маленького попугайчика. Хотя я не знаю. Он был как член её семьи, он заменял ей умершего сына и деньги, которые мы ей заплатим, вряд ли скрасят её горе.
Машенька продолжала дожёвывать свой ужин, а потом направилась спать.
Всю ночь я думала, почему мама солгала. И что я могла сделать такого, чтобы причинить Кеше такое. Я ведь просто хотела поиграть с ним и всё.
Спустя некоторое время вернулась Полина Андреевна. Мама видела через окно, как подъехало такси с ней и, подойдя к входной двери, слышала как она поднимается по лестнице и открывает ключом входную дверь. Но она не сразу решилась рассказать ей о случившемся. Лишь спустя полчаса она собралась с силами и со слезами на глазах, она пошла объяснять ей ситуацию.
Я же стояла под дверью и всё слышала. Я слышала, как тетя Поля сказала, чтобы мама забрала свои деньги и что больше знать не желает про нашу семью. Мама, как могла, утешала её, но та была непреклонна. Затем мама вернулась домой и принялась плакать. Я же решила подойти к ней и успокоить.
– Мама, мамочка, ну не плачь. Давай я сейчас пойду к тете Поле и всё ей объясню.
– Не вздумай этого делать. Убивать это плохо понимаешь?
– Убивать? Но я никого не убивала. Мы же просто играли с Кешей.
– Замолчи, отправляйся в свою комнату. Ты будешь наказана на целую неделю. Ты будешь не выходить из неё весь день до прихода отца. И я никогда, слышишь, никогда и папа тоже не принесем тебе ни одного питомца.
Я со слезами на глазах отправилась в свою комнату. И действительно, мама сдержала слово. Всю неделю я до прихода отца не могла выйти из своей комнаты. Мама лишь приносила мне еду, а ужинала я вечером на кухне вместе с отцом. У меня не было с кем играть и мне приходилось придумывать самой себе друзей. У меня были цветные карандаши и бумага и я начала рисовать. Я нарисовала и золотую рыбку Дусю и хомячка Гошу и Кешу и котёнка, которого я назвала Сёма и щёнка Пушка. Они все теперь были со мной, и я могла разговаривать с ними.
Так прошла неделя и моё заточение закончилось. Дверь в мою комнату больше не закрывали, и я могла спокойно ходить по квартире. Мама же на эту неделю полностью отдалилась от меня. Она стала нервной и раздражительной не только со мной, но и с отцом. Они постоянно ругались, и я находила убежище только в моей комнате со своими друзьями. Так продолжалось ещё недели две, пока папа не пришёл ко мне и не сказал, что скоро мне нужно идти в подготовительную группу для поступления в гимназию.
– Гимназию, а там будут друзья? – спросила его я.
– Конечно доченька, много друзей, такие мальчики и девочки как ты.
Он сказал мне эти слова и поцеловал меня перед сном.
На следующее утро он сказал маме, чтобы она прогулялась со мной. Ведь я уже три недели не выходила на улицу. Мама одела мне джинсовый костюм и нацепила на голову кепочку с надписью «Зенит-чемпион».
Мы вышли во двор и направились в сторону парка отдыха, где была детская площадка, а рядом находилось озеро.
Мы дошли довольно быстро и мама, усевшись на скамейку, принялась звонить по телефону. Я же была предоставлена самой себе и побежала в сторону озера, посмотреть на белых лебедей, мирно скользящих по воде.
– Девочка, хочешь поиграть? – раздался голос у меня за спиной.
Я обернулась, но никого не увидела. Голос, кажется, исходил из кустов.
– Девочка, хочешь поиграть с котенком – продолжал он.
– С котенком? Но у меня уже есть Сёма.
– Он не настоящий, ты же сама его нарисовала, а у меня настоящий серенький котёнок.
И действительно из кустов выбежал маленькое существо, которое своим доверчивым взглядом смотрело на огромный ствол дерева.
– Но я не могу с ним играть, он может умереть, как было с другими – продолжала я.
– Не волнуйся Машенька, он будет с тобой до самого конца. Я обещаю тебе.
Я побежала в сторону кустов.
– Сёма, Сёмочка, давай играть. Но что это, я ничего не вижу. Мне трудно дышать.
Я, мама, ма…
***
Женщина закончила свой разговор и принялась звать дочь.
– Маша, Машенька, ты где? Домой пора.
Но на её крики никто не отзывался. Она поняла, что что-то не так и посмотрела на детскую площадку. На ней продолжали играть дети, но среди них не было её дочери.
– Вы ищете маленькую девочку в джинсовом костюме и кепочке?
– Да вы её видели? Куда она пошла?
– В сторону озера.
Женщина кинулась туда.
– Маша, маша, ну где же ты? – практически хрипя произносила она, но никто не отзывался.
Она посмотрела в сторону большого дерева, в сторону кустов.
– Что это? Кепка зенит-чемпион. Маша – женщина прикрыла рот рукой и из её обезумевших глаз потекли слёзы.
Она залезла в злополучные кусты, обошла кругом озеро, но дочери как след простыл. От неё остались и кепка. Она вернулась на скамейку, с которой только что разговаривала некоторое время назад и принялась звонить мужу.
***
Девочка очнулась в темной комнате. Очнулась от того, что на её личико упала здоровая черная капля.
– Где я, что это за место? Мама, ты здесь? Это ты мама?
В углу комнаты девочка заметила силуэт, который напевал какой-то мотивчик. Она попыталась подняться. В комнате добавилось света. Кажется, это этот человек включил лампочку. Девочка огляделась по сторонам. Кажется это подвал. Только бетонные стены и ни одного окошка, ни одного лучика солнечного света.
На своих ножках она обнаружила котенка. Его маленькая головка была повернута в сторону, ясные зеленые глаза смотрели стеклянным взглядом.
Не уже ли я это сделала, опять.
Силуэт поднялся и направился к девочке.
– Проснулась, милая моя – произнёс он тихим голосом – это моя комната игр и я хочу поиграть с тобой.
– Но ты же мне сказал, что мы будем с ним играть до самого конца.
– Конечно, до самого конца. Ведь я так люблю поиграть со своими питомцами. До смерти люблю.
Силуэт подошёл к девочке в верёвкой в руке.
|
|
| Алексей F |
2012-08-22 |
0 |
0.00 |
0 |
| |
|
| |
Когда вы входите в тёмную комнату и думаете, что там что-то есть, то вы включаете свет, и комната оказывается пустой. Но вы и не предполагаете, что оно исчезает с темнотой…
Двое бомжей проснулись в теплопункте одного заброшенного дома
– Привет братуха, что нового? – спросил один другого.
– Дело тухляк! Сегодня нас попросят убраться отсюда, а на дворе уже декабрь, снег выпал!
– Вот козлы! Жлобы чёртовые! Что им места мало что ли? Вон у всех тачки какие, полный двор иномарок! А тут двум бывшим интеллигентным человекам не дают спокойно ночь провести! Подонки чёртовые. Не знаю как ты, а я эту берлогу покидать не собираюсь!
– Не уйдешь сам, приедет полиция. Сначала в обезьяннике отметелят, ну а потом на тот же мороз и выкинут! Так что из двух зол лучше выбрать меньшее! – ответил второй.
– Ну, всё равно козлы! – возмущенно ответил первый и стал собирать свои пожитки, среди которых были старая одноразовая бритва, которую он нашёл на помойке, бутылка недопитой водки, подушка с грязной замасленной наволочкой и такое же одеяло.
Оба они выглядели лет на девяносто, хотя им не было ещё и пятидесяти. Чёрное, испачканное копотью небритое лицо. У одного был расквашен нос, видимо после драки с собутыльниками. Под глазами мешки, лица настоящих алкоголиков. Волосы у них давно не видели мыла и воды, все свалявшиеся, грязные и нечесаные. Рваное испачканное пальто и шапка ушанка на голове. На ногах самодельные сапоги из использованной подошвы каких-то ботинок, а верх был сшит из клеёнки, с внутренней подкладкой от валенок. У второго были лишь поношенные солдатские ботинки, просившие каши, примерно такое же пальто и вязаная дурнопахнущая шапка.
– Хорошо тебе, такие бутцы себе отделал! С ними любой мороз не страшен!
– Если покопаться, то на помойке и не такой материал найдешь, да ещё и голову на плечах нужно иметь, я же в прошлом конструктор – ответил другой.
Они вышли из теплопункта, прошли по коридору грязного подвала и вышли на улицу. На ней хлопьями валил снег и кажется, вот-вот началась бы метель.
– Пошли в одно место, там уж нас точно никто не выгонит! – произнёс бомж.
– С чего ты так решил, а?
– Слухи, слухи разные ходят про это место, будто оно людей забирает!
– Куда это забирает? – поинтересовался второй.
– Что страшно? Да я пошутил, нет там ничего особенного. Это теплоцетраль, и мы идём к люку в один сквер. Я недавно узнал про это место! Там и тепло, так как проходит труба с горячей водой и сухо сравнительно, так, что зиму перезимуем!
Они двигались по улице Москвы совсем рано, на улицах ещё не было толп людей и это понятно почему. Потому, чтобы они не увидели их морд, как они сами их называли. По дороге они вели разговор.
– Ты говоришь, в прошлом конструктором был, да? А я простой моряк, списали меня на берег, за пьянку, а пока я был в море жена, сука такая, продала квартиру, да и уехала в другой город. Уж не знаю, сколько и кому она там отвалила, да только вот сучья эта порода – бабы.
– Ты прав, прав – ответил его собеседник.
Они прошли по улице и свернули в сквер.
– Да, бабы народ такой! – прохрипел мужчина – Я был авиаконструктором, разрабатывал новую модель пассажирского самолета, но в один день наша контора стала банкротом и всех её работников попросили.
Они дошли до люка.
– Ну что, давай снимем крышку и спустимся вниз.
Один из них нашёл кусок арматуры и поднял крышку люка, из него из-за разности температур моментально повалил пар.
– Что-то боязно туда спускаться!
– Спокуха, не дрейфь! – произнёс один и полез первым.
И действительно, пар валил только из-за разности температур, а в самом помещении было не так уж и тепло, по крайней мере, на входе. Оба они спустились по металлической лестнице вниз.
Первое, что увидел один из бомжей, это крыса, бегучая по бетонной балке между вентиляционными проёмами. Она пробежала прямо перед его носом.
– Что за чёрт, вот зараза! – произнёс он.
– Что такое?
– Да крысы, мерзкие твари, всё не как не могу привыкнуть к ним!
– Ладно, ладно, у меня ведь и чекушка имеется, так что согреемся по полной!
Они спустились вниз и направились по длинному коридору. У одного из них в руках был фонарик, который он раздобыл где-то, так что свет у них уже был.
– У меня есть ещё где-то и свечка, только вот не пойму где? Вроде бы была где-то!
Он пошарил в своём рюкзаке и обнаружил небольшой её остаток.
– Думаю, на сегодня хватит, а завтра раздобудем ещё несколько. Я знаю, здесь есть неподалёку один магазин, а продавщица – моя знакомая, некогда работал у них, двор подметал.
Они прошли дальше. Фонарик постепенно стал гаснуть.
– Тьфу, проклятые батарейки, опять окислились! Надо постучать одну об одну.
Так он и сделал.
– Хотя, вроде бы пришли, место сухое, можем в принципе и здесь обосноваться!
Они положили свои поклажи на пол и уселись. Конструктор все-таки нашёл свечу и зажёг её. Теплоцентраль немного озарилась светом. И они начали распивать прямо из горла. Первым начал конструктор. Прямо над ними было громадное количество свитой паутины, которая свисала подобно обрывкам занавесей. Вокруг были грязные бетонные стены. Всё это место напоминало подземный бункер, как раз от ядерного удара.
– Эй, оставь и мне немного! – завопил моряк – Ты же и мне обещал.
Конструктор с презренным видом посмотрел на собеседника и протянул ему бутылку.
– Хочешь, я расскажу тебе свою историю – произнёс он.
– Валяй!
– Я ведь не лишился квартиры как ты, а ушёл добровольно, оставил трехкомнатную квартиру дочери. Сейчас она в интернате и ей сейчас семнадцать. Через пол года она будет совершеннолетней и получит её в наследство.
– А как же жена? – спросил моряк.
– А жена, сука такая, теперь на том свете вместе со своим хахалем.
– Что ты сказал?
Да, да. Я убил обоих и поэтому пошёл в бега. Мы ведь с тобой братаемся около недели, верно – бормотал конструктор.
– Верно! – ответил второй.
– А десять дней назад, я спокойно пил свой утренний кофе на своей кухне. Дочь – то она, сука такая в интернат сбагрила, пока я в командировке был на секретном военном объекте. Она ведь ненавидела её, вернее не дочь, а падчерицу. Я приехал с командировки пораньше, а она, с каким-то хахалем, кувыркается в нашей постели. Я, было, хотел набить ему морду, а смотрю, мой начальник, Сергей Юрьевич, гнида такая. А он мне и грозит, чтобы я держал свой язык за зубами, а не то и работы лишусь и квартиры в придачу, которую они уже начали переоформлять на мою жену. А дочь моя, так и закончит свои дни на улице. Я сдержался, стерпел злобу, которая всю оставшуюся ночь съедала меня как ржавчина. И около трех часов утра не выдержал и направился к жене. Она спала мёртвым сном, практически не шелохнувшись, не ворочаясь. Я накинул на её лицо подушку и сам лёг на неё. Какое-то время она сопротивлялась, дергала меня за плечи своими костлявыми руками. Даже поцарапала меня, но я не встал до тех пор, пока она не перестала. Всё было кончено! Я поднял подушку и увидел её лицо с размазанной тушью на ресницах и открытым ртом. Затем я вынес тело жены из квартиры, завернув её в полиэтиленовый мешок, положил в багажник своей машины. Доехал до берега Москвы-реки и бросил тело в воду. Смотрел, как оно медленно тонет и скрывается под водой, ведь я к мешку привязал и крупный булыжник. Его, я думаю, ещё долго не обнаружат. А вот с начальником было по сложнее. Я пришёл на работу, как ни в чём не бывало, и сразу же направился к нему с «макаровым», его мне знакомые дали с части, где я в последний раз был, так на всякий случай, как они утверждали. Вот он и пригодился мне. Я пришёл в его кабинет и не слова ни говоря, вогнал в него всю обойму, за одно, и секретаршу завалил первой, чтобы крику не подняла. Я быстренько выбежал из здания, сел в машину и мчался, мчался, куда глаза глядят, понимая, что меня уже ищет полиция. Я хотел было направиться к дочке, ведь не видел её около двух месяцев, да понял, что меня там уже ждут. Я оставил машину за городом и, облив её бензином, поджёг. После чего направился обратно в Москву. Первое время хотел вернуться в квартиру, одевшись до неузнаваемости, но увидев патрульную машину возле своего подъезда, понял, что соваться туда нет никакого смысла. Так я и стал обитателем подземелья. Неделю назад нашёл себе компаньона…
А с дочерью, с дочерью я обязательно увижусь, собираюсь это сделать, где-то через неделю, хочу устроиться к ним в интернат дворником.
Ну ладно, давай допивай, или не хочешь?
Моряк протянул ему остатки выпивки, так как уже дошёл до кондиции.
– Главное, это перезимовать зиму, эту проклятую зиму – бормотал моряк и заснул.
– Эй, ты меня слышишь? Меня ведь Леонид зовут. А тебя? Эй…
Он дернул его за плечо, но моряк никак не отреагировал.
– Да, да. Главное, это пережить зиму! – бормотал Леонид, уставившись в бетонную стену.
Перед ним стали всплывать образы дочери.
– Доченька это ты, дай я тебя обниму. Как давно я тебя не видел милая.
Он пополз куда-то в темноту в сторону трубы. Возле неё что-то зашевелилось, что-то большое, напоминающее комок грязи.
– Где мой фонарик? – пробормотал он и пополз обратно, но нечто схватило его за ногу, пока он был в темноте.
– Эй, меня что-то тащит назад! Слышишь меня? – кричал он собеседнику, но тот ни как не реагировал.
Нечто сдавило его ногу так, что он тут же протрезвел. Существо вонзило в него, что-то вроде когтей, а чем-то наподобие щупалец всего опутало. Леонид не мог пошевелиться и смотрел из темноты на своего бывшего собеседника, который лежал не шелохнувшись.
– Боже как боль. Кажется, у меня кружиться голова.
В темноте мужчина ещё смог разглядеть, что у него были продолговатые зрачки, как у кошки - не человеческие. Сейчас его глаза казались почти черными. Леонид задыхался, из его глаз текли слезы... Казалось, еще миг, и все будет кончено. Но вдруг оно извернулось и запустило свои длинные, острые зубы ему в плечо. Перед глазами у мужчины все потемнело. Через миг яд проник в его кровь, и он провалился в небытие, а существо, спокойно, как удав, поглотило его. Мужчина исчез. Существо же так и осталось в темноте. Оно не могло подойти ко второму, так как возле него горела свеча. Но скоро и она погасла…
На следующее утро теплоцентраль снова была пуста…
|
|
| Алексей F |
2012-08-22 |
0 |
0.00 |
0 |
| |
|
| |
Девочка выбросила фантик от конфеты в сторону и поскакала по улице. Прыг скок, прыг скок. И вот она уже выбралась из парка и оказалась на небольшой улочке с вплотную стоящими друг к другу старыми домами с треугольными крышами. На дорожке мелками были расчерчены квадратики. Она довольно ловко перепрыгивала из одного квадратика в другой. Тем временем на небе уже собирались тучки и, кажется, скоро пойдёт дождь. Девочка же беспечно прыгала по дорожке, не обращая внимание на это.
Прыг скок, прыг скок, прыг скок. И вот она оказалась у серой бетонной стены одного дома во внутреннем дворике, на котором разноцветными мелками были нарисованы цветы, бабочки, стрекозы и написаны разнообразные детские имена. Витя, Миша, Саша, Даша, Коля, Поля, Гриша…
– Кажется сто, да почти сотня имён – насчитала девочка.
И ей, естественно, захотелось оставить своё.
– Но где же мне найти мелок и ли хотя бы кусочек красного кирпичика – подумала она и стала рыскать по сторонам.
– А вот и он – обрадовалась девочка и подбежала в угол дворика, где ненароком спугнула серого котёнка, который, как оказалось, всё время наблюдал за ней.
– Кис, кис, кис – начала она подзывать его, но тот юркнул в окошко повала.
– Ну и ладно – произнесла она и снова подбежала к стене.
– Так, где же тут местечко. А. вот в самом уголке. Как раз под Машей. Так, сейчас, ИРА – сравнительное небольшое имя написала она красным кирпичиком, и оно стало выделяться из прочих белых надписей, окружающих его.
Начал подниматься слабый ветерок, который начал раздувать её ленточку в волосах. Девочка ещё раз посмотрела на стену и отбросила кусочек кирпича в сторону и, повернув голову, посмотрела на один интересный домик, который буквально спрятался меж довольно высоких громадин. Его огромное витринное стекло было в резной деревянной раме, а входную дверцу украшали два вырезанных из дерева голубка.
– Кажется, это игрушечный магазинчик. Да, да именной он – подумала девочка и приблизилась к нему.
Она прислонила свои ручки к стеклу, тем самым прикрыв лицо и пытаясь разглядеть внутренность пряника. Внутри было множество игрушек: фарфоровые и деревянные куклы, марионетки, мягкие игрушки и даже железная дорога, по которой двигался поезд.
– Вот здорово! – подумала девочка и сразу же ринулась к входной двери. Она дернула за ручку, но безрезультатно. Потом постучала о дверное стекло, но никто не подошёл.
– Ну, нет, так нет – подумала она и в последний раз подошла к витрине и, достав очередную конфету, засунула её себе в рот. Маленькие личика со стеклянными глазками продолжали смотреть на неё безжизненным взглядом. Тут она повернулась спиной к стеклу и собралась направиться дальше, но вдруг щёлкнул дверной замок. Девочка остановилась и повернула голову. Ручка на двери опустилась, и заскрипели дверные петли.
– Да, кажется, дверь открыта. Кажется, кто-то её открыл – подумала она, но всё-таки осталась стоять на месте.
Затем, любопытство перебороло всё-таки её.
– Да мне бы только посмотреть поближе на одну куколку и всё – подумала она и направилась к слегка приоткрытой дверце. Она ещё немного раскрыла её, тем самым дала волю скрипучим петлям. Затем на носочках прокралась внутрь. И оказалась посреди большой комнаты, сплошь заставленной игрушками. В другой стороне на всех парах, выпуская дымок из своей трубы, спешил на станцию поезд.
– Ой, что это – вдруг произнесла девочка, наткнувшись на деревянного мальчугана, крутящего педали своего велосипеда.
Она взяла его в руки и поставила на колёсики. А он так и продолжал крутить свои педали, пока не упёрся в деревянный стеллаж и затих. Девочка смотрела на него, а потом перевела взгляд на стеллаж, а паровозик всё набирал скорость и наматывал круги.
– Какая красивая кукла – подумала она, рассматривая пупсика в розовой шапочке, розовой курточке и синеньких штанишках.
Та же смотрела на стеклянную витрину своими большими и зелеными глазами и кажется слегка поджатыми губками.
– Вот бы мне дотянуться до неё – подумала девочка, оценивая прочность шкафа.
– Ай, была не была – подумала она и поставила свою ножку на первую полку.
Так переступая с одной на другую, она всё-таки добралась до верха.
На улице стало ещё темнее и начал накрапывать дождик. Она уже практически дотянулась до куклы, до её ангельского личика, курносика и больших стеклянных глазок, как внезапный порыв ветра с силой захлопнул входную дверь. По всей комнате раздался стук и девочка, разжав от страха пальчики на руках, полетела вниз со шкафа.
– Темно. Почему здесь так темно? А я же не открыла глаза. Но почему же веки такие тяжёлые.
Она всё-таки приоткрыла их, и весь её взор был искажен, как будто на неё нацепили очки с толстенными линзами. Как тогда, когда она надевала бабушкины.
– Вот потолок, шкаф с куклами, значит я в этот же домике, этом пряничном домике. Но мне нужно встать, подняться. Но я не могу. Не могу пошевелить ни рукой не ногой. Что же это, они у меня словно деревянные и голова. Кажется у меня деревянная голова. А вот и эта куколка. Всё также смотрит куда-то на улицу. Но нет. Кажется, она ожила и поворачивает голову. Да, теперь она смотрит на меня и не только она. Теперь все куклы смотрят на меня. И даже тот забавный мальчуган на велосипеде. Он развернулся и тоже смотрит на меня. Они все, скрепят своими деревянными головками, и я слышу, слышу этот скрип. Но что со мной? Теперь я тоже деревянная кукла?
Несколько попыток подняться с пола были безрезультатны. Девочка лежала на спине и смотрела в потолок, куклы же своими большими глазами смотрели на неё. И ей казалась, что она стала очень маленькой, словно одна из этих деревянных кукол, вечных пленников пряничного домика.
– Ирочка, вставай, каша стынет. Ирочка, не забудь надеть курточку с капюшоном, на улице может пойти дождь. И не заходи в незнакомые дворы и дома и не разговаривай с незнакомцами – внезапно в её голове пронеслись те слова матери, которые она произнесла ей перед уходом на работу .
– Шаги. Кажется, я слышу шаги. Да, шаги на чердаке. Кто-то спускается вниз, сюда в магазин. Да, он уже спустился, и его шаги раздаются в комнате, и я вижу его тень. Да, я чувствую его руки, он берет меня на руки и ставит на шкаф, к этим куклам. Да, да а вот и этот пупсик в розовой шапочке. Он ростом с меня, значит я тоже, тоже деревянная кукла и я буду вечно стоять на витрине этого магазина. Здесь и коломбина в зеленом комбинезоне и мальчик на велосипеде и девочка в бархатном платье и я. Кажется у меня распущены волосы и розовое платье. Шагов больше не слышно. Он снова поднялся на чердак, и ждет очередного любопытного ребенка. И снова очередная надпись появится на той стене. И кто же на этот раз? А, кажется это мальчик. Но я не могу, не могу предупредить его, я всего лишь игрушка, деревянная игрушка на полке. Заскрипели входные двери…
– Ой, мама – произнесла девочка и открыла глаза. Она проснулась в своей постели в детской комнате. Вокруг неё были всё те же игрушки, которые она расставила вчера вечером перед сном. Среди них была и деревянная кукла, которую она швырнула из-за нежелания ложиться спать вечером.
– Это всего лишь сон и более ничего. Я слышу шаги. Хорошо, что мама сейчас здесь. Кажется, она на кухне готовит мне манную кашу. И ты, Ирочка, ты тоже со мной, правда? Хорошо, что это был лишь сон – думала она про себя.
Девочка взяла Ирочку и, посадив её на кровать перед собой, снова легла на подушку. Она стала смотреть в потолок. Тем временем вошла мама.
– Вставай соня, а то каша остынет.
Женщина подошла к дочери и села на край кровати. Девочка же быстро поднялась и обняла её.
– Мамочка, как хорошо, что ты со мной – произнесла она и стала смотреть в окно, наполненное солнечным светом, а кукла в розовой шапочке, розовой курточке и синеньких штанишках сидела и смотрела куда-то в сторону своими большими и зелеными глазами.
|
|
| Алексей F |
2012-09-10 |
0 |
0.00 |
0 |
| |
|
| |
Провинциалка
Лена подавила желание спрятать озябшие руки в рукава и оглянулась. Она знала:
если не хочешь, чтобы к тебе докопался мент или кто похуже - не веди себя как
перепуганная мышь.
– Главное – не попасться ментам. Ох, только бы не попасться! Может, всё-таки выбросить нож? Если с этим ножом схватят – конец!
***
Она сидела в зале ожидания и смотрела на табло монитора, по которому передавали очередной выпуск чрезвычайного происшествия:
– Сегодня опять обнаружили тело молодой девушки, на этот раз в туалете Казанского вокзала. На её шеё снова были обнаружены следы лески, которой она была задушена.
– Опять эту муть долбят с самого утра – буркнула она и заснула.
– Давай, давай, топай отсюда – послышался голос мента на вокзале, когда тот рахбудил её ночью в зале ожидания.
Она выкатилась из этого теплого места в холодную ночь января и побрела по улице с сумкой на плече. Сегодня ей повезло. Одна и проезжающих машин остановилась. Мужик лет тридцати на вид, с худощавым лицом, предложил провести эту ночь.
– Чё на автовокзале тебе долго отсвечивать? Всё равно не берёт никто – пробормотал он и закурил сигарету. Ты белобрысая сучка, я затащу тебя в свою берлогу и оттрахаю как следует.
– Жрать хочется - просто смерть! – бормотала она.
– Сейчас, пожрешь!
Он остановился возле одного Макдональдса и вернулся с гамбургером, пачкой картошки и колой. Она принялась с усердием потреблять её.
Машина у него не шла ни в какое сравнение с теми вёдрами с гайками, которые были в распоряжении местных фермеров. В неё были автостёкла, телескопические динамиками и кожаный салон…
Машина остановилась, и они прошли в его берлогу…
Это был, конечно, не первый её, но она должна была сделать как будто первый. Первый был у неё Боря. В один раз после школы она позволила переспать с ней. С ним ей не понравилось. Она просто лежала, не мешая и не помогая, и ждала когда всё кончиться, а позже достигла оргазма. Она отправила его домой к матери, а сама принялась чистить картошку и резать кольцами лук.
– Когда-нибудь это должно было произойти, а Боря был идеальной кандидатурой на тот момент для этого – размышляла она.
Первый парень на деревне, в которой она родилась. Её мать, заядлая пьянчуга, которая после смерти мужа, совсем отбилась от рук. Путалась с такими же, как и сама.
– Да, лучше уж с ним, чем с каким-нибудь из её хахалей, которые так и наравят тебя полапать. В следующий раз ей богу брюхо вспорю…
Они поднялись по чёрной лестницей, прошли по коридору, и, когда оказались в тёмноте, он, даже не дав ей включить свет, принялся срывать с неё одежду.
– Подожди же, дай я расстегну…
– К чёрту.
Мужчина одним рывком разорвал кофту на спине. Ткань разошлась с неожиданно громким звуком. Одна пуговица отлетела, покатилась по полу и остановилась где-то в темноте. За стеной доносилась музыка, и стены чуть подрагивали…
– Эй…
– Заткнись.
Он залепил ей пощёчину. Голова Лены мотнулась назад. Она попятилась к кровати: соски под бюстгалтером налились и стали твёрдыми, как камешки, а плоский живот подрагивал в такт частому, возбуждённому дыханию.
Он бросился на неё, но Лена, на удивление сильно размахнувшись, врезала ему по скуле.
Мужчина выпрямился и чуть дёрнул от удара головой.
– Сука, ты мне синяк поставила!
– И ещё получишь!
– Да уж получу, я сейчас всё с тебя получу!
Оба тяжёло дышали и сверкали друг на друга яростными взглядами, затем у него появилась улыбка, и он принялся расстёгивать рубашку.
– Да, очень славно у нас сейчас получиться, очень славно…
Она поняла, что и сама улыбается, чуть расслабилась, и он бросился вперёд и повалил её на кровать. Взвизгнули пружины. Она несколько раз ударила его кулаками по спине.
– Уйди от меня! Уйди! Отвали! Сукин сын, отпусти меня сейчас же!
Ухмыляясь, он одним рывком сломал ей молнию на джинсах и стянул их с бёдер.
– А то что? – прохрипел он, тяжёло дыша.
Она замолчала. Всё стало происходить, как в её первый раз. По крайней мере, она себе так представила. Но не так как с Борей, на этот раз всё вышло по-другому. Не было бестолковой возни и ровный ритм уносил её всё выше и выше. Мужчина дважды, тяжело дыша, останавливался, затем продолжал и под конец продолжил в полную силу, под конец она вскрикнула. На неё накатил жар, она достигла оргазма…
Когда мужчина кончил, он поднялся и голый сел в кресло, достал пачку сигарет и закурил. Она же повернулась на бок и сделала вид, что заснула. Докурив сигарету, он улегся рядом. Оба они заснули. Утром она проснулась раньше, быстро одевшись она залезла в карман его джинсов и, вытащив кошёлёк, засунула в свою сумку.
После этого осторожно вышла из его берлоги и направилась прочь, прочь из этого проклятого города.
– Деньги у меня есть! Отправлюсь обратно в деревню, сдался мне этот город. Одни суки да жлобы живут. А дома у меня Борька есть. Он-то уж не будет меня расспрашивать ни о чём. Он единственный кто действительно любит меня…
Она направилась по направлению к вокзалу.
***
(Из уголовного дела об убийстве девушек в туалете вокзалов города).
Старший участковый уполномоченный, капитан Коротков, разложил на столе несколько фотографий. На них были мёртвые девушки. Марина Краснова. Её изнасиловали и убили. - В больницу её привезли с явными отметинами на шеё. Хоть и грех так говорить, а я её не осуждаю. Какая у неё жизнь была... Человек, которого подозревают в том, что именно он её убил, явно воспользовался леской для ловли рыб. Её обнаружил дворник рано утром. Краснову нашли двадцать седьмого февраля. Похоже, что преступник оставил одну улику, он использовал леску, встроенную в обод наручных часов. Да, хитрая конструкция. На его лице не дрогнул ни один лишний мускул. Человек, изображённый на фото, был ему хорошо знаком, это была проститутка, которую он часто задерживал за данное занятие, но после того как та заплатит небольшой штраф – отпускал на свободу. Этот обод от часов лежал у него на столе в пакете, как вещественное доказательство. В лаборатории всё сгодится.
Капитан поймал себя на том, что думает об этом деле, обречённом стать
геморроем для всей районной ментуры (а то и для все областной). Он включил компьютер и открыл папку, лаконично озаглавленную "Все". В ней он
хранил досье на всех сколько-либо заметных жителей подведомственного сектора:
ФИО, дата и место рождения, регистрация, место проживания, телефон, образование,
военная служба, место работы, семейное положение, хобби, политические убеждения,
религиозные воззрения, музыкальные предпочтения, судимости, приводы, обращения...
словом всё, что удавалось узнать…
***
Лена подошла к зданию вокзала и направилась в женский туалет. Она достала зубную щётку и пасту, и принялась с усердием чистить зубы. Она думала только о Боре, о их дальнейшей совместной жизни. Затем вспомнила о своей подруге Марине, которая также в один день отправилась в этот большой город и растворилась в его бегатне и повседневной жизни. Вспомнила о вчерашнем спутнике.
– Может, нужно было бы лучше остаться у него! Вроде бы нормальный мужик! Может и осталась бы с ним! Ну, нет, что сделано, прошлого не вернёшь!
В её сумке лежал нож. Нож, которым она убила одного из хахалей матери, за то что тот решил изнасиловать её. Она надолго запомнила его пьяную рожу. Он был пьян и вдвое больше меня весом. Правда, он долго не мог справиться со своей вялой штукой, так как от постоянных попоек она превратилась в переваренную макаронину.
Когда он уснул, Лена сходила на кухню, взяла самый большой тесак перерезала ему горло. Она корила себя за то, как эта мысль не приходила ей в голову раньше.
Она вспомнила о вчерашних новостях, о маньяке, душившем своих жертв в туалете вокзалов.
– Вот ерунда привязалась. Через час поезд. И всё бежать, бежать отсюда куда подальше. К чёрту Борьку. Там, наверное, уже ментов полно. Как это они меня еще не ищут. А Борька, ну так будет лучше…
Девушка кинула в урну, завернутый в пластиковый пакет нож, завалила его сверху мусором и зашла в одну из кабинок. Через минуту в туалет зашёл человек с ярким и позолоченным циферблатом часов…
|
|
|
) произведения по: [названию][автору][дате][оценкам]
