СтихиЯ
реклама
 
 
(MAT: [+]/[-]) РАЗДЕЛЫ: [ПЭШ] [КСС] [И. ХАЙКУ] [OKC] [ПРОЗА] [ПЕРЕВОДЫ] [РЕЦЕНЗИИ]
                   
Серенада и Садовник
2007-09-07
10
5.00
2
ПРО "ЭТО"
обсуждение произведения
редактировать произведение (только для автора)
 

Еду я как-то в тачке, я всегда по вторникам и четвергам пятого месяца каждого третьего года в тачке ездюю. Тачка моя, все четыре колеса - на заказ сделатая из ценных пород древесины. Ну, а самодвигатель у ней - это я собственной персоной. Народ глядит - ухмыляется. Весело им глядеть, как я в тачке еду.
А мне невесело, потому как пулемёт отстегнулся и болтается сзаду, а тачанка моя на ухабах подпрыгивает, и яйца все всмятку уже. Хорошо, что не вытекли.
И тут вылезает 'это' из кармана и пищит:
- Ты давай-давай, коня левее заворачивай, чтобы он межу голубее прокладывал.
- Да, нету у меня коня, ты, 'это', понимай! Я сам себе и конь и паровоз. Я движитель, ясно тебе?
А 'это' как чем-то замотало, да по колесу как - звиздых! Через голову - пиздых! Я - в говне, а 'это' - на коне. Тут я вытащил свой струмент и давай 'это' охаживать:
- Так тебе - тудыть! А эдак - растудыть!
А 'это', оно пыщщит и раздуваецца, потому как того и добивалось. Ну, в общем, угандошили это 'это' ко всеобщей радости. И 'этовой', и всеобщей.
Вот лежит 'это' на столе прозектора, ждёт, когда патологоанатом скальпелем хрустнет и выдаст последнее резюме.
А он не торопится, спирту хряпнул, табака пожевал, да и говорит:
- А давай кА я тебе искусственное дыхание одни на один сделаю? Так вот и получилось с тех пор, что тулово у нас одно, а 'эго' - разное. По вторникам и средам катаемся мы на тачке, приключение вспоминаем.
Серенада и Садовник
2007-09-06
30
5.00
6
МЕЖДУНАРОДНЫЙ АЭРОПОРТ "АНАНАС" (монолог в курительной комнате)
обсуждение произведения
редактировать произведение (только для автора)
 

Вот лежит ананас: оно в нас, а без нас ему никак-нипокак. Ни покакать, ни ниппель заменить. Спросите, зачем ананасу в носу ниппель заменять? Отвечу. Нахуй не нужно, как шипы с белой розы в морозы жевать.
А теперь - давайте: экшн-экшн! 'Укусить пирата', сцена семнадцатая дубль первый: Роза меняет ниппель. Корабль ананасы по морю плывёт.
Роза, ананас, море - такого вы не видали. И джентельмена седого тоже не знаете? Мы такое проходили. А как джентельмен этот Сансаныч Розу ананасом в жопу пёр, а та рыдала? Рыдала и всё равно подъёбывала, так что ниппель себе разорвала. А старый еврей Керру это увидев случайно откусил старпому хуй. Вы этого, конечно, не видели. Вы были в опочивальне и не слышали, как корабль летел на рифы, стоны поёбанной Розы, крики истекающего боцмана. Боцман соком истёк, аки ананас. Роза выебнулась: родила тройню негритянской наружности - воот такой окружности. А как эти трое выросли, да поженились, да девять негров народили, так с тех пор эти девять по следу-то моему и бродят.
А я девять месяцев у костра сидел, пока девять негров на огонь выбрели - лобок выбрили. Девять месяцев, девять чёрных лун я в тебя глядел, вот и выглядел: девять чёрных рож из огня глядят и чего хотят?
Домой хотят, к цивилизованным коммуникациям и прочим благам цивилизации, и лун поди не девять прошло, а двенадцать, глядел-глядел, хоть бы выебал. А то надоело к пингвинам приставать да мастурбировать. Забери меня отсюдова, дедушка Мороз. А то я тебя деду МТА сдам. Ты мне шкурозами расцветёшь, пока тебя мороз не отседова не выжмет.
Евгений Кабанов
2007-08-22
0
0.00
0
Чем человеческий секс отличается от собачьего. Глава из романа "МИССИОНЕР"
обсуждение произведения
редактировать произведение (только для автора)
  Глава XVII
Чем человеческий секс отличается от собачьего

Аполлон вышел во двор. Вдохнул полной грудью, улыбнулся, посмотрел на небо. «Луна, словно репа, а звёзды – фасоль, – пришла на ум слышанная по радио песня, – …спасибо, Клавуля, за хлеб и за соль», – переиначил он песенные слова.
Ночь была удивительно тихая. Только изредка в сарае взвизгивал поросёнок, увидевший во сне своё корыто с неизменной похлёбкой из барды, картошки, хлеба и крапивы – а что он мог ещё увидеть, несчастный смертник?, да вздыхала имевшая более широкий кругозор корова.
Аполлон подошёл к сараю. Внешняя дверь сарая была открыта, закрыта была только внутренняя, решётчатая – по грудь. Над этой решёткой виднелась голова коровы. Она равнодушно смотрела на Аполлона и сосредоточенно жевала.
– Что, у тебя тоже бессонница? – Аполлон с опаской посмотрел на корову и показал ей язык.
Корова вздохнула и громко пукнула.
Аполлон пьяно хихикнул.
– Эх ты, бесстыдница. Прямо при людях. Ни стыда, ни совести, – пристыдил он корову. – А ты знаешь, что одна женщина повесилась из-за того, что случайно пукнула в компании?.. Вот это совесть! Учись!.. Глаза твои бесстыжие… Хоть бы покраснела, – пожурил Аполлон потерявшее совесть животное и игриво тыкнул ей пальцем в нос.
Оросив стену сарая из уже успевшего опуститься после контакта с Клавиным лобком «шланга», Аполлон снова взглянул на «репу с фасолью», ещё раз благодушно показал язык корове, подумав при этом: «Уж если коровы умеют пукать, то динозавры и подавно умели, Яков Моисеич», и вошёл в дом.

Клава убирала со стола тарелки.
– Сейчас чаю попьём и пойдём спать, – сказала она, – чайник уже греется.
Но Аполлону не терпелось поскорее увидеть все эти пышные со всех сторон формы, которые скрывались под цветастым платьем, овладеть этим большим, но наивным, созданием, дать ему, этому большому ребёнку, почувствовать, что такое настоящий мужчина.
– А может, мы там попьём? – кивнул он на дверь, ведущую в другую комнату, которая, по его предположению, была спальней. – Что-то у меня голова кружится.
Клава посмотрела на него изучающе. Не в её правилах было чаёвничать в спальне – у каждой жизненной процедуры должно быть своё определённое место. Но Аполлон так просительно смотрел на неё, что она не выдержала, прыснула:
– Ладно, иди ложись. Я уже постелила. Так и быть, подам тебе чай в постель… Как барину какому-нибудь.
Аполлон ласково чмокнул её в румяную щёчку и пошёл в спальню.
Там было темно. Ярко светился только прямоугольник на полу у дверного проёма. Когда глаза привыкли к полумраку, можно было различить обстановку комнаты. Комната была маленькой, раза в полтора меньше того зала, где они трапезничали. Справа от двери стояла широкая старинная двуспальная кровать с металлическими спинками и шариками на них. У изголовья кровати – маленький торшер с двумя цветными пластиковыми абажурами. У противоположной стены, между двух окон, занавешенных плотными шторами, темнел сервант с деревянной нижней половиной и стеклянной верхней, а у стены слева стоял ещё один, на этот раз двустворчатый, шкаф. По бокам серванта, под окнами – два стула с навешенными на спинках женскими тряпками.
Аполлон разделся, бросил одежду на один из стульев и плюхнулся на кровать с белой в голубые цветочки простынёй. И провалился чуть ли не до пола. Это было Клавино приданое – пуховая перина, на которую ушёл пух не с одного поколения гусей. Высунув, как из гнезда, голову и следя за мелькавшей на светлом прямоугольнике у двери тенью, Аполлон чуть ли не прыгал от радости.
Наконец в спальню вплыла Клава со стулом в руках. Она поставила его возле кровати, щёлкнула выключателем торшера. Под одним из абажуров вспыхнул тусклый свет.
Пока она ходила за чайником, чашками и тортом, Аполлон с интересом изучал орнамент на красивом персидском ковре, висевшем на стене над кроватью. Он уже начинал представлять себя каким-нибудь персидским шахом в ожидании волшебной ночи со своей Шехерезадой. Только, разумеется, не для слушания сказок.
Когда сервировка стула была закончена, Клава вручила Аполлону большой столовый нож и сказала:
– Теперь я схожу подышу свежим воздухом, а ты пока займись тортом.
Большой бисквитный торт был очень красив, под стать ковру на стене. По четырём его углам цвели маленькие кремовые розовые цветочки, а в центре – большая, тоже розовая, роза с двумя зелёными листочками, тоже кремовыми, конечно.
Аполлон раскромсал половину торта на прямоугольники, наполнил чашки чаем и, не дожидаясь хозяйки, приступил к чаепитию. Торт оказался очень вкусным, только что-то похрустывало на зубах и отдавалось некоторым дискомфортом на языке. «Наверно, сахар», – подумал Аполлон.
Когда Клава появилась в спальне, он как раз наполнял себе вторую чашку.
– Отвернись и подвинься, – сказала Клава.
Аполлон не прочь был сам заняться её раздеванием, но, уже поняв, что над раскрепощённостью, или целомудрием, Клавы надо ещё много попотеть, повиновался – подвинулся и повернул голову к ковру.
В тот момент, когда Клава опустилась на перину рядом с ним, он чуть ли не скатился на неё. Он бы, конечно, с удовольствием скатился, не будь у него в руках чашки с чаем и блюдечка с куском торта. Приходилось, наоборот, прилагать все силы и ловкость, чтобы не опрокинуть это всё на свою Шехерезаду.
Клава по примеру Аполлона тоже откинулась на сдвинутую к спинке большую подушку и, отправив в рот кусочек торта, закатила глаза:
– Ой, какой вкусный, свежий торт.
Аполлон услышал, что на зубах у неё тоже захрустело. Тут он случайно бросил взгляд на свой отполовиненный кусок и увидел, что из него торчит какая-то маленькая бежевая пластинка. Он выколупнул её ногтем. Это был порядочный кусок яичной скорлупы. «Так вот оно, что хрустит, – догадался Аполлон. – Такой торт с повышенным содержанием кальция полезен детишкам и футболистам. Жаль, что у меня все кости целы, от такого лекарственного бисквита зажило бы всё, как на собаке».
Они закончили чаепитие, и не успел ещё Аполлон обнять Клаву, как она погасила торшер. Это в его планы не входило, он любил заниматься сексом при свете, чтобы получать весь комплекс наслаждений. Вообще, настоящий секс – это самая высшая форма общения, потому что во время этого процесса задействованы все органы чувств: и зрение, и слух, и обоняние, и осязание, и вкус, и, наверное, даже что-то ещё, шестое, так сказать, чувство. И если один из этих органов во время такого общения бездействует, то это уже какой-то ущербный секс, что-то сродни онанизму. А тут его лишили одного из самых главных каналов, по которому простое сексуальное возбуждение трансформируется в гармонию отношений, – зрения.
– Почему ты выключила свет, Клавочка? – спросил Аполлон.
– Я стесняюсь, – ответила Клава, и, если бы был свет, было бы видно, как она засмущалась и покраснела.
– Кого ты стесняешься? Здесь же никого нет.
– А ты? Я тебя стесняюсь.
– Не надо меня стесняться, – сказал Аполлон. – А потом, я боюсь темноты, – соврал он, надеясь таким образом надавить Клаве на её, судя по всему, хорошо развитое чувство ответственности за судьбу ближнего.
– Ха-ха-ха, – засмеялась Клава, – вот уж никогда бы не подумала. Не бойся, я же здесь, рядом.
Она повернулась к Аполлону и, взяв его лицо в ладони, поцеловала в нос. Аполлон с досадой почувствовал, что такое обращение с ним может привести к утрате лидирующего положения. Чёрт, фокус с боязнью темноты дал совершенно противоположный желаемому эффект. В общении с женщинами он предпочитал держать инициативу в своих руках, во всяком случае, в первое время знакомства. Недаром по гороскопу он был Львом. Потом, конечно, можно и подурачиться. Но поначалу никак нельзя упускать бразды управления ситуацией. Он взял Клавины руки в свои, и уткнулся в них носом. Что такое? Он опять уловил едва ощутимый, уже знакомый идиотский запах. На этот раз он исходил от рук Клавы. Обескураженный Аполлон быстренько завершил пробежку губами по Клавиным ладоням и нашарил её губы. Губы у неё были то что надо – мягкие, горячие, податливые и очень чувственные, хотя и целовалась Клава не очень умело.
Ощущение прикосновения Клавиного разгорячённого тела, игра губ вытеснили из Аполлона дурацкие обонятельные эмоции. Всё вошло в нормальную колею – поцелуи в великолепную, можно сказать, почти девственную, грудь, предварительно выпростанную из-под бюстгальтера. Большие тяжёлые шары как будто только и ждали этого момента вызволения – раскатились, соблазнительно колыхаясь, в стороны. Ласки всего тела пальцами, нежные слова… Что касается последних, Аполлон вдруг нашёл удачный заменитель и «белочке» и «бегемотику». Лаская губами неожиданно маленькие соскú, он проникновенно шептал:
– Солнышко ты моё… Солнышко…
И в самом деле, замена была очень удачная – солнце и больше, и светлее и бегемота, и слона, а главное, как нежно звучит: «солнышко». Аполлон чувствовал, что Клава от этого слова просто тает и прекращает всякое своё целомудренное сопротивление, вызванное накрепко засевшим в её мозгах ложным стыдом.
Но тут вдруг произошла заминка. Навсегда останется загадкой – почему, но Клава неожиданно усилила сопротивление, когда Аполлон попытался снять с неё трусики. В его ладони уже были мягкие шелковистые волоски на её лобке, но продвижения дальше не получалось – она плотно сжала бёдра, и раздвинуть их в не совсем удобном положении Аполлону было не под силу. Он попытался стащить с неё последнюю преграду, уцепившись за неё двумя руками, но не тут-то было – Клава тоже уцепилась в отчаянном усилии за последнюю свою одёжку. Некоторое время они пыхтели в борьбе: он тянул вниз, она – вверх. Аполлону это уже начинало не нравиться. «Тоже мне, целку из себя строит!» – вспомнил он Васино выражение, от раздражения даже не заметив, что это, даже и не вслух, звучало цинично и пóшло. Борьба его ещё больше распалила, и желание овладеть неожиданно ставшей неприступной Клавой стремительно возрастало. А та по-прежнему исступлённо упиралась. Аполлон уже просто разозлился.
– Ты чё, Клава? – в раздражении выдавил он.
– Я стесняюсь, – стыдливо ответила она.
– Сейчас порву! – предупредил он отнюдь не ласковым голосом.
Клава вдруг приостановила сопротивление, и он услышал её обиженный голос:
– Ну вот… Люди шили-шили, а ты порвёшь…
Аполлона насмешила Клавина трогательная забота о труде швейников, которые сшили её трусы, злость пропала, и одновременно он почувствовал, что его Шехерезада, что называется, в прямом смысле, опустила руки. И даже, когда он спустил с неё трусики до колен, она подтянула ноги, чтобы ему удобнее было делать завершающие движения. Сунув трусы под подушку, он с упоением занялся восхитительным Клавиным телом. Даже в темноте он угадывал безукоризненные линии живой плоти, достойные пера Рембрандта. Клава уже сама с готовностью широко раздвинула ноги, а Аполлон, перед тем как вонзить своё задубевшее орудие в пылающее жаром влагалище, решил довершить свою победу последним жестом благодарной нежности.
– Милая моя… Моя Шехерезада… – шептал он, приберегая «солнышко» для завершающего аккорда, который он собирался сделать в самое Клавино ушко одновременно с вводом члена в жаждущий его телесный эдем.
Но в тот самый момент, когда счастливый шах приблизил свои уста к ушной раковине своей Шехерезады, чтобы превратить её в солнышко, его нос опять уловил знакомый отвратительный запах. В мозговых извилинах тут же где-то что-то замкнуло – язык отказался сделать свои последние шевеления, чтобы выдать заключительные три слога: «сол-ны-шко», а «головастик», уже было коснувшийся створок ворот в «рай», понурил свою головку долу.
«Чёрт!» – Аполлон принюхался, надеясь, что эта вонь ему просто почудилась. Но нет, теперь он уже отчётливо ощущал этот непонятный злокозненный аромат. Это что же такое получается? Сам Аполлон привёл в действие все Клавины органы чувств: она слышала его нежные слова; чувствовала вкус его губ; всем телом ощущала его ласки; нюхала его свеженький, только что выделившийся, пот… В отсутствии зрительных стимулов он не виноват – она, дура, сама выключила свет. А что она сделала для его органов? Выключила зрение – раз. Молчит как рыба – два. Руками только прижимает, чем даже только сковывает его действия, и всё – три. Целоваться, если по большому счёту, не умеет – четыре. И на закуску – последний удар ниже пояса, то бишь, в нюх. Это у кого же после всего этого свинства встанет, извините за выражение, хуй?! Возбуждение, уже почти достигшее апогея, а если иметь в виду, что вся возня шла вокруг солнышка, то – апогелия, резко ушло в перигей, или, точнее, в перигелий, а освободившееся место в этом самом апогелии заняло раздражение.
Что же делать? Вот так вот опозориться? Да и самому ретироваться, не солоно хлебавши? Что же нюхать-то?.. Да хоть что теперь нюхай – само осознание того, что в любой момент можно унюхать эту гадость, все старания превращает в сизифов труд…
И вдруг Аполлона осенило.
– Клава, у тебя духи есть? – спросил он.
Разомлевшая Клава, ещё не совсем врубившись, о чём идёт речь, после долгой паузы подала, наконец, недоумённый голос:
– Нет. А зачем тебе?
Аполлон смутился, но тут же нашёлся:
– Да что-то зуб разболелся…
– Ой, бедненький, – как-то даже обрадовалась Клава, – а я-то думаю, чего это с ним?.. Так можно водку на зуб положить, там ещё осталось, – подсказала она.
– Нет, водка мне не помогает. Надо покрепче.
– Так у меня одеколон есть. «Тройной». Там, на серванте пузырёк стоит. И ватка там лежит – я недавно иголкой укололась, так прикладывала, – пояснила она.
Аполлон перелез через Клаву, на ощупь обогнул стул с тортом и чашками, добрался до серванта.
– Я сейчас свет включу, – сказала заботливо Клава.
– Не надо. Теперь я стесняюсь, – остановил он её.
Действительно, не будучи в возбуждении, он не всегда любил выставлять напоказ перед женщинами свою голую волосатую задницу.
Нашарив на серванте большой стеклянный пузырёк и вату, отвинтил крышку и, смочив два скатанных из ваты тампона, засунул их глубоко в ноздри. В носу защипало, и резким цветочным запахом перехватило дыхание. Через некоторое время жжение улеглось, а дыхание нормализовалось. «Порядок!» На голую ногу что-то упало, маленькое и лёгкое. «Похоже, пробка от пузырька… А, чёрт с ней, некогда искать…»
Когда Аполлон в темноте вновь добрался до Клавы, то выяснилось, что та лежит на животе, повернув голову к стене.
– Клавочка, ты уже спишь? – задал дурацкий вопрос он.
– Нет, просто глаза закрыла, – ответила она.
«Так это же то, что надо! Теперь восстановим зрение и будем выходить на утраченные позиции». Он поцеловал Клаву за ушком, испытывая действенность и стойкость «Тройного». Слава богу, никаких запахов, только «Тройной».
– Фу, как от тебя воняет одеколоном! – с капризной ноткой в голосе посетовала Клава.
Нашёптывая ей на ушко всякие нежные слова, Аполлон щёлкнул выключателем на торшере. Свет был как раз по ситуации – очень интимным, но вполне достаточным для обозрения прелестей Клавы, которая не заметила, что он загорелся, поскольку глаза её были закрыты.
«Чудесненько!» Персидско-американско-испанско-русский шах, продолжая ласкать слух своей Шехерезады, медленно сдвинул в сторону одеяло, которым она была накрыта, втайне опасаясь, как бы она вновь не оказала сопротивление, ссылаясь на то, что ей холодно, например. «Вот это попочка!» – чуть не вырвалось у него, когда обнажился великолепный точёный зад Клавы. «И она, дура, ещё комплексует демонстрировать такое богатство!»
– Клавочка, хочешь, я сделаю тебе массаж? – спросил он, чувствуя, как Клавина популька притягивает его, словно удав кролика.
– Хочу, – проронила она и сладко потянулась.
Господи, до чего же грациозно, несмотря на свои габариты, она потянулась! Аполлон сглотнул слюну.
– Ты не будешь против, если я сяду верхом тебе на ноги? – решил подстраховаться на всякий случай от непредвиденных осложнений он.
– Садись, – благодушно разрешила она.
Он чуть ли не вскочил на неё верхом чуть пониже попки и, разминая ей спину, не отрывал взгляда от этого чуда природы. Его просто распирала радость от ощущения того, что всё это великолепие сейчас принадлежит ему, только ему одному. «Неужели это всё моё?» – пришло на ум слышанное где-то выражение.
Клава легонько постанывала от его ловких манипуляций на её спине и блаженно улыбалась. Кажется, приближался момент развязки. Или, вернее, завязки. У собак это, кажется, называется ещё проще – вязка. Головка «головастика» уже упиралась в пупок хозяина, а сам «головастик» аж дрожал от нетерпения оказаться в перекрестье ягодиц и ляжек молодой цветущей женщины.
– Теперь немножко попу помассирую, – утвердительно предложил Аполлон.
Клава молчала и продолжала счастливо улыбаться. Он помял её ягодицы, которые под его умелыми руками вскоре покрылись румянцем, точь-в-точь, как на щеках. С каждым движением раздвигая румяные половинки всё шире и шире, Аполлон не спеша готовился взойти на вершину любви. «Что ни говори, а самое приятное – это ожидание приятного». Он одновременно и жаждал этого момента, и всё оттягивал его наступление. Он уже настолько широко раздвигал упругие округлости, что видно было, как в момент наибольшего раскрытия набухает маленькая тёмная завязь сфинктера в светлом опушении, а пониже её слегка выворачивается крупный розовый бутон, из которого обильно сочится на виднеющиеся внизу кудряшки прозрачная слизистая роса. Эта умопомрачительная картина во всей её природной первозданности вызвала в массажисте такое вожделение, такой прилив нежности, которые обычно сопровождались у него непроизвольным чиханием. Так случилось и на этот раз. В носу у него душещипательно защекотало, сладостно защемило во всём теле, он закинул голову, пару раз конвульсивно хватанул ртом воздух и, ну что тут поделаешь?, так чихнул, что содрогнулась вся их двуединая с Клавой композиция. «Тройные» пробки пулями вылетели у него из носа и врезались в Клавину щеку.
– Что это? – недоумённо спросила она, приоткрывая глаза от такого дуплета.
Опасаясь, что момент может быть упущен, многонациональный султан торопливым движением широко раздвинул её промежность и уже коснулся изнывающей головкой члена лепестков бутона, собираясь сделать решающий толчок. Самая маковка уже красиво вписалась во влажный розовый овал, но тут Шехерезада вдруг испуганно вздрогнула, встрепенулась и издала возмущённый крик:
– Ты что выдумываешь?! Что я тебе, собака?!
От мощнейшего толчка стоявшего у пизды Шехерезады на шухере зада незадачливый калиф, подлетев на полметра, сделал в воздухе пол-оборота вокруг своей оси и шлёпнулся своим голым задом прямо в торт, раскидывая во все стороны чашки, ложечки и блюдца. Стул опрокинулся на спинку, взметнулись вверх волосатые ноги, и слышно было, как падишах треснулся головой о нижнюю, деревянную, часть серванта. Створки верхней, стеклянной, части распахнулись от мощного удара, и на голову и плечи оглушённому хану с грохотом и звоном посыпались блюда, тарелки, блюдца, чашки и бокалы. Прикрыв голову руками и уже смутно соображая, что происходит, обалдевший паша почувствовал, как в довершение ко всему что-то тяжёлое и твёрдое стукнуло его по пальцам и по темечку, скатилось на грудь, и на тело обильно потекло благовоние с резким запахом «Тройного одеколона». В уплывающем сознании эмира назойливо пульсировало каким-то козлом отпущения:: «Чёртов запах! Чёртова вонь!»
Откуда ему было знать, что запах этот – совсем не чёрта, и не дьявола, а обыкновенных свиней, аромат самой обыкновенной свинофермы, который пропитал бедную Клаву насквозь? И не виной Клавы было то, что она любила до самозабвения свою работу и своих поросят, и носилась с ними, как с малыми детьми, а, как оказалось, бедой.
Нет смысла описывать то, как насмерть перепуганная Клава ахала над Аполлоном и приводила его в чувство, как, оправдываясь, объясняла, что сзади ебут только кобели сук, как потом они вдвоём очищали его задницу от торта, как в груде черепков выискивали непобитые остатки сервиза… Всё это читатель может легко дорисовать своим собственным воображением. Остаётся только добавить, что «вязки» в тот вечер так и не получилось. Да и о какой «вязке» могла идти речь, когда у несостоявшегося раджи на темечке вскочила огромная шишка, средний палец на левой руке выгнулся в противоположную положенной сторону, а сам он весь оказался выкупанным в двухстах граммах первосортного «Тройного одеколона»? А в иных ситуациях такие дозы самой лучшей, даже хвалёной французской, парфюмерии, кажутся не утончённым ароматом, а вонью почище свинарниковской.
Евгений Кабанов
2007-07-19
0
0.00
0
Факир-ягодник. Глава из романа "МИССИОНЕР"
обсуждение произведения
редактировать произведение (только для автора)
  Факир-ягодник

По тропе, идущей позади огородов, Аполлон подошёл к висячему деревянному мостику, перекинутому через небольшую речку. Несмотря на раннее утро, было уже тепло, и Аполлон вырядился соответствующим погоде образом: на нём были только шорты и рубашка, а на ногах – сандалии.
Он огляделся. Лес был рядом, сразу за мостиком. В противоположной стороне, там, откуда он пришёл, из-за дальних деревьев, за которыми скрывалась тропа, виднелся купол заводского здания и труба.
Аполлон посмотрел на часы. Вчера, когда Маша после некоторых колебаний согласилась взять его с собой по ягоды, она предупредила, что, если он опоздает, она ждать не будет. Если честно, то он не горел особым желанием идти с ней по ягоды, выполняя обещание, которое дал Васе. Судя по всему, Васина жена и впрямь была поразительно морально устойчива, так что, ожидать какого-то любовного приключения с ней не приходилось. К тому же ему было неприятно, хоть и с чужих слов, знать, что она обещала «выколоть бесстыжие зенки» Кате. Маша тоже не горела желанием брать его с собой, и, разговаривая с ним, постоянно оглядывалась по сторонам, беспокоясь о том, как бы слишком пристальные посторонние взгляды не нанесли урон её безупречной моральной репутации. Если бы на месте Аполлона был кто-либо другой, она бы даже и разговаривать не стала. Но, поскольку сам Аполлон за время своего вынужденного двухнедельного воздержания приобрёл не менее безупречную репутацию, особенно в свете последних нашумевших событий, то Маша, в конце концов, согласилась, рассудив, что даже если их и увидят вместе, то вряд ли кому придёт в голову подумать о них что-либо плохое. Однако на всякий случай предупредила, что об их совместном походе в лес не должна знать ни одна живая душа – сплетников в посёлке хватает.
До условленного часа оставалось ещё немного времени, и Аполлон опустился в траву. Откуда-то из кустов выполз уж и скрылся под настилом мостика. Аполлон уже знал, что змеи с двумя жёлтыми пятнышками на голове, которые ползают по посёлку как домашние животные, совершенно безобидны. Мало того, если верить местным жителям, там, где водятся ужи, нет гадюк, поскольку эти два представителя змеиного рода вместе никак не уживаются. А посему Аполлон, чувствуя себя под защитой пресмыкающегося телохранителя, во весь рост растянулся в траве и, пригретый утренним солнышком, задремал.

– Здравствуйте!
Аполлон подхватился, лупая глазами.
Возле него стояла Маша с пузатой матерчатой сумкой в руке и смотрела на него критическим взглядом.
– Здравствуйте, – произнёс, наконец, Аполлон, вставая.
Только сейчас Аполлон заметил, какая Маша хорошенькая. Спортивный облегающий костюм был ей к лицу, подчёркивая тоненькую, ладно скроенную фигурку. Белые кроссовки игрушечного размера и скромный платочек, повязанный очень симпатично, как-то даже кокетливо, поверх волнистых русых волос добавлял очарования в облик этого строгого создания.
– Аполлон Флегонтович, вас никто не видел, когда вы сюда шли? – озабоченно спросила Маша.
– Кажется, никто, – слегка поколебавшись, ответил Аполлон. – Во всяком случае, я никого не видел.
– Это хорошо. А вы никому не говорили, что идёте со мной за земляникой? Как мы договаривались…
– Ну что вы, Мария Ивановна, конечно, никому.
– Это хорошо, – успокоилась Маша. – А то сплетен не оберёшься…
Она снова оглядела его критическим взглядом.
– И вы, что, Аполлон Флегонтович, собираетесь в таком виде идти в лес?
– В лес. А куда же ещё?.. Или мы ещё куда-то пойдём?
– Это куда ещё? – в голосе Маши послышалась тревога. – Только в лес. Да вот в таком виде вас там комары заедят. А на ноги нужно надевать закрытую обувь – в лесу змей полно… Вы б ещё босиком пришли… А во что вы будете собирать ягоды?
Аполлон достал из кармана шорт пластиковый пакет.
Маша удручённо покачала головой.
– С этим по грибы, ещё куда ни шло… А из земляники у вас конфитюр получится… Ох, не догадалась я проинструктировать… Хорошо, хоть догадалась лишнюю банку взять… И мазь от комаров…
Она достала из сумки литровую стеклянную банку, закрытую пластиковой крышкой, протянула её Аполлону. Тот положил её в свой пакет и поблагодарил с некоторой долей насмешки в голосе:
– Спасибо, Мария Ивановна! Вы очень любезны. Чтобы я без вас делал?
– Вы что, никогда в лес по ягоды не ходили? – не обращая внимания на слегка ёрнический настрой собеседника, спросила она. – И где вы только выросли?
– В Массачу…
Аполлон осёкся, озабоченно взглянув на девушку, затем нашёлся:
– В Мясочуевке.
– Какое-то странное название у вашей деревни… Где это? У вас что там, леса нет?
– Нет… Это под Закидонском.
Судя по всему, вопросы свои Маша задавала всего лишь из вежливости, и её мало интересовали всякие Мясочуевки и Закидонски. Ей, замужней женщине, и без этих географических тонкостей забот хватало.
– Ну ладно, пошли, – сказала она и ступила на мостик.
Следуя за ней, Аполлон непроизвольно переключил всё своё внимание на её круглую упругую попку, которая дразнила его воображение, гармонично вписываясь своими соблазнительными движениями в красивую лёгкую походку молодой женщины.
Они пересекли мостик, свернули с тропы и углубились в лес. Голые ноги Аполлона тут же атаковали эскадрильи комаров. Аполлон интенсивно захлопал ладонями по ляжкам.
Маша достала из сумки мазь, протянула тюбик Аполлону.
– А я вам что говорила? Вот, возьмите.
– Спасибо, Мария Ивановна! Спасительница вы моя!
Пока Аполлон намазывался, Маша оглядывалась по сторонам и как бы рассуждала сама с собой:
– И чего это вы надумали за земляникой идти? Наших мужиков за ягодами никакими коврижками не заманишь. Вот порыбачить, это они любят. День и ночь на речке пропадали б.
– Ягод захотелось… Витаминов… – тоже как бы самому себе пробурчал Аполлон.
Они вышли на просторную поляну. Маша сразу же наклонилась, и у неё в руке каким-то чудодейственным образом оказались красные спелые ягоды.
– Посмотрим здесь, – сказала она, выпрямляясь. – Может, ещё никто не побывал…
Она снова присела, разгребая кустики земляники и осматриваясь по сторонам.
– Будем собирать здесь пока, – вынесла она окончательный вердикт.
Она достала из сумки бидончик, а сумку положила на траву. Следуя её примеру, Аполлон достал банку, присел на корточки и осмотрелся. Что-то не очень-то ягоды видны. К нему подошла Маша.
– Вы, Аполлон Флегонтович, раздвигайте кустики… Видите, вот они ягоды – снизу растут…
Маша ловко и быстро наполнила свою миниатюрную ладошку ягодами, ссыпала их в бидончик. Она собирала ягоды не на корточках, а наклонившись и слегка согнув колени. К такой позе Аполлон ну просто никак не мог оставаться равнодушным. Тем более что после болезни и нового воздержания организм обновился, или возродился, как там Лэрри выражался?, на все сто процентов, и требовал выхода скопившейся энергии.
Аполлон срывал ягоды и отправлял их в рот, как привязанный следуя по пятам Маши, и поглядывая украдкой на её руки, лицо, а с особым вожделением, конечно, на попку, дразняще покачивавшуюся у самого его лица.
Маша, увлечённая собиранием ягод, даже не замечала, что Аполлон как привязанный следует в её кильватере, чуть ли не тыркаясь носом ей между ног.
Солнце светило сквозь деревья, пели птички, и звон комаров уже не казался таким противным.
Наконец Маша выпрямилась. Её бидончик наполовину был заполнен.
Аполлон тоже встал. Донышко его банки было едва прикрыто ягодами.
Маша посмотрела на банку Аполлона, прыснула:
– Да-а-а…
Аполлон сглотнул слюну: «Чёрт, да она, оказывается, чертовски мила, эта кобра!»
Маша огляделась, снова посерьёзнев.
– Похоже, здесь мы уже всё подчистили…
Аполлон, разминаясь, сделал пару круговых движений туловищем, поморщился.
– Устали с непривычки, Аполлон Флегонтович? – заботливо спросила Маша. – Тут где-то скамейка была…
Она прошла к краю поляны остановилась, озираясь. Аполлон подошёл к ней.
– Нет, я перепутала, скамейка в другом месте… на другой поляне… А вон бревно…
Они подошли к лежавшему в траве толстому бревну и сели.
– Отдохнём немножко и пойдём в другое место, – сказала Маша. – Пить хотите?
Она достала из своей сумки пластиковую бутылку с квасом, открыла, протянула Аполлону. Тот сделал несколько глотков и вернул бутылку.
Пока Маша не спеша пила, Аполлон смотрел на её профиль, и в нём возрастало желание близости с этой молодой женщиной. Каким-то непостижимым образом в ней уживалось несколько противоречий, которые по отдельности могут быть тормозом, но, собравшись вместе, превращаются в магнит.
Маша закончила пить, поставила на место бутылку, посмотрела на росшую прямо перед ними большую липу.
– Это липа… По латыни: тилия кордата, – как-то задумчиво сказала она.
– Откуда вы знаете, как будет по латыни? – с удивлением взглянул на неё Аполлон.
– Я недавно институт закончила, – улыбнулась Маша. – Педагогический. Заочно. География-биология… А в школе я уж шесть лет работаю. Начинала, правда, в Ломовке, там восьмилетка. Как сама школу закончила, так и устроилась. Учителей в деревне не хватает…
– И что, ученики слушаются такую… хрупкую учительницу? – спросил Аполлон.
– Попробовали б они не слушаться! Я им спуску не даю! А то сядут на шею и ножки свесят.
– Что, боятся?
– Нет. Уважают!
– А муж ваш, Мария Ивановна, похоже, вас боится… И за что это вы его из дома выгнали?
– Да я б его вообще убила, да жалко Илюшку сиротой оставлять… Я слышала, что он у вас живёт?..
– Ночевал как-то… – уклончиво ответил Аполлон. – А что ж ему делать, если жена родная ни за что, ни про что из дома выгоняет?
– Ни за что, ни про что?! – возмущённо воскликнула Маша. – А то вы не знаете, Аполлон Флегонтович!.. Вот у вас и жены нет, и, я не слышала, чтоб невеста была, а вы что-то не позарились на эту… – она запнулась, подбирая для ушей морально безупречного человека слово поделикатнее, затем язвительно произнесла: – Катеньку…
– А может, я просто занят тогда был.
– А они, кобели, не были заняты?! Что аж котёл взорвался!.. Так что, не надо… Если вы человек порядочный, так оно сразу видно.
– А может, вам наврали-то про Васю вашего, а вы и уши развесили, – продолжал добросовестно «играть на дудочке» Аполлон.
– Если б наврали, то котёл бы не взорвался, – она помолчала, раздумывая. – Или взорвался вместе с ним… Он же там должен был быть. Где ж его тогда черти носили?.. Нет, Аполлон Флегонтович, не надо его выгораживать. Все вы, мужики, кобели!
Маша посмотрела на Аполлона с решительной убеждённостью, и тут же, как бы извиняясь, добавила:
– Ну, кроме вас, конечно… Никакой ответственности и чувства долга, – в её голосе снова слышался возмущённый крик души, ищущей справедливости. – Вообще, я не понимаю, как это можно от живой жены – к какой-то… – она снова запнулась. – Что я, страшная какая?
Аполлон посмотрел с улыбкой прямо в её широко раскрытые глаза, в которых читалось искреннее недоумение.
– Ну что вы, Мария Ивановна?! Вы очень даже симпатичная… красивая… А фигура у вас какая!
Маша смущённо зарделась, и отвела взгляд в сторону.
– Я ему никогда не изменяла, – тихо сказала она с обидой в голосе. – Никогда у меня даже и мысли такой не было!.. А таких женщин, у которых нет своих мужей, вот они чужих и отбивают, я вообще презираю!
– А если замужняя женщина соблазняет чужого мужчину? – задал провокационный вопрос Аполлон.
– Да это ещё хуже! Изменять мужу?! Да никогда в жизни!..
Маша вдруг подскочила, машинально проведя рукой сзади, пониже талии.
– Ой, меня что-то укусило!
Она оглянулась назад и побледнела. В метре позади них небольшая, коричневого цвета, змея, грациозно извиваясь, скрылась в траве.
Маша привстала. На её лице был испуг, граничащий с паникой.
– Медянка… – как-то отрешённо проронила она.
– Что, ядовитая? – спросил Аполлон.
– Да-а-а… – в её голосе слышалась обречённость. – Пострашней гадюки…
– Нужно скорее что-то делать! – заявил Аполлон с решимостью. – Какая первая помощь при укусе? Вы, Мария Ивановна, как биолог, должны знать.
Она растерянно посмотрела на него.
– Нужно отсосать кровь вместе с ядом из укушенного места… У кого дёсны крепкие…
– Я на свои никогда не жаловался. Давайте отсосу. Куда она вас укусила?
Маша испуганно посмотрела на Аполлона. В её глазах был неподдельный ужас. Она молчала, готовая вот-вот расплакаться. Аполлон невольно отметил, как она была прелестна в своей беззащитности.
– Так откуда отсасывать? Мария Ивановна, нельзя терять время. Вы же знаете: в таких случаях промедление смерти подобно!
– Оттуда… – еле слышно проронила она.
– Так откуда – оттуда?
Маша испуганно-стыдливо смотрела на Аполлона, боясь назвать укушенную часть своего тела – в её мозгу схлестнулись мораль в союзе со стыдливостью и рассудок, и, похоже, стыдливость брала верх.
– Из попки, что ли? – догадался Аполлон.
Маша обречённо кивнула головой.
– Господи, Мария Ивановна, стыдиться потом будете! – искренне возмутился Аполлон. – Илюшка же сиротой может остаться.
– Да-а-а… – совершенно подавленно протянула она.
В её глазах блестели слёзы.
Аполлон взял безвольно опустившую руки Машу за талию и бесцеремонно развернул к себе задом. На правой ягодичке, в самом низу, поближе к расщелине, покоилась, зацепившись лапками за ворсинки ткани, раздавленная пчела. Аполлон некоторое время задумчиво смотрел на умершее в страшных муках насекомое, затем сковырнул его ногтем.
Маша вскрикнула.
– Что, здесь? – спросил Аполлон.
– Да-а-а.
Аполлон хмыкнул про себя. На его лице появилось озорное выражение.
– Да, видны дырки от зубов… Так, насколько мне известно, отсасывать нужно с обнажённого организма. Больная, снимите, пожалуйста, брюки.
Маша начала медленно приспускать брюки.
– Только вы отвернитесь, Аполлон Флегонтович… Так стыдно… Ой, что ученики подумают… Мамочка-а-а…
Видя её нерешительность, Аполлон поспешил успокоить бедную девушку:
– Да я уже глаза закрыл… И уши заткнул.
Маша спустила брюки на бёдра, при этом стыдливо натягивая ещё выше трусики.
– Так не пойдёт, Мария Ивановна, – Аполлон уже чувствовал себя хозяином положения. – Нужно всё снимать. Или вы умереть хотите? А Илюшка? Ребёнок же сиротой останется.
Аполлон присел позади Маши, и сам медленно стянул вниз трусики, преодолевая вялое сопротивление её рук. Почувствовав шелковистую кожу под своими пальцами, увидев идеально круглые упругие половинки, он переполнился нежностью к несчастной молодой женщине. Осторожно поцеловал её в слегка покрасневшее ужаленное место. Маша вздрогнула, затаив дыхание, затем замерла. Её ягодички сжались, инстинктивно напрягшись.
– Расслабьтесь, больная. Полный релакс. Вы же прекрасно знаете: малейшее усилие сильнее разгоняет кровь, а, значит, и яд.
Прелестные ягодички расслабились, и Аполлон коснулся губами пострадавшего места, лаская его почти одним дыханием, затем в упоении впился в него горячим ртом, обхватив Машу одной рукой за живот, а второй взявшись за «здоровую» половинку попки. Пальцы Маши легли поверх этой руки, слабым усилием пытаясь её сдвинуть.
Аполлон отстранился, нежно поцеловал розовое пятнышко. Начавшийся процесс требовал продолжения.
– Так много не насосёшь. Неудобно… Мария Ивановна, встаньте, пожалуйста, на колени.
Маша послушно опустилась на колени, плотно сжав бёдра.
– Опуститесь на четвереньки, чтобы попка получше оттопырилась, – продолжал командовать Аполлон.
– Ой-й-й, Аполлон Флегонтович… Мне-е-е… сты-ы-ыдно…
– Расслабьтесь, Машенька, всё хорошо… Вы прелесть… У меня закрыты глаза… Я ничего не вижу… – как заправский экстрасенс, убаюкивающим тоном, успокаивал её Аполлон.
Маша опустилась на локти в траву, отставив попку кверху, прогнулась в животе.
– Вот так, моя хорошая… Всё будет хорошо… Начинаю отсасывать яд, – Аполлон жадно пожирал глазами восхитительную попуську, не забывая при этом заботливо отгонять от неё комаров.
Он снова присосался к Машиной попке, взявшись рукой за ягодицу. Большой палец его руки медленно заскользил по упругому полушарию и постепенно погрузился в расщелину между ягодиц. Ягодицы несчастной девушки конвульсивно сжались, затем снова расслабились. Она даже не догадывалась, что этим стыдливым движением провоцировала своего «спасителя» на неудержимую нежность, которая, в свою очередь, вызывала неуёмную страсть.
– Ой-й-й… Как мне стыдно… – слова девушки прерывались всхлипываниями. – Вы не смóтрите?.. Как же сты-ы-ыдно…
Аполлон отстранил голову от её попки.
– Ну как я могу смотреть? Вы что, мне не доверяете?.. Ничего, Машенька, милая, зато будете жить.
Он снова продолжил увлекательный чувственный процесс спасения покусанной. Постепенно его губы переместились к расщелине между ягодиц. Он уже не сосал, а делал нежные поцелуи самыми кончиками губ. Раздвинул соблазнительные половинки пальцами, коснулся кончиком языка горячей пахучей промежности.
– Смотрúте, не проглотите… Выплюньте… Ой-й-й… Сты-ы-ыдно… О-о-о… Так… О-о-о… М-ма-а-амочка…
Маша начала постанывать. Она и сама не заметила, как возбудилась, и уже не отдавала себе отчёт, происходит всё это с ней наяву или во сне.
– Я не брезгливый, Машенька, – промурлыкал Аполлон, обдавая её припухшую от возбуждения плоть своим горячим дыханием.
– При чём… тут… брез… брезгли-и-и… О-о-о… брезгли-и-ивость… Это же… яд… О-о-о…
Аполлон ещё держал себя в руках.
– А-а-а… Да-да… Я уже выплюнул. Вот ещё контрольный плевок. Тьфу, – он сплюнул нарочито громко.
Но Маше уже было безразлично, сплюнул он или нет. Она уже забыла, что только что находилась в двух шагах от смерти. Говорят, в такие минуты все чувства обостряются. Стыдливость, сменившая чувство страха, уже сдалась на милость страсти и вожделению.
Голова Аполлона размеренно двигалась в углублении между Машиных ягодиц, язык скользил снизу вверх и обратно, трепеща по бугорку клитора, по маленьким розовым лепесткам, по нежной завязи заднего прохода.
«Эх, Вася, Вася, – мелькнуло на мгновение в голове у Аполлона, – не такая уж и сволочь жополиз… коли кобру может превратить в пушистую киску… Факиру такое не под силу».
Маша уже делала ответные движения, покачиваясь взад-вперёд и сладко постанывая.
Аполлон сомкнул губы вокруг клитора и втянул его в рот, лаская при этом кончиком языка его головку.
Маша вдруг напряглась, выгнулась вверх, снова прогнулась в пояснице, замерла, затем конвульсивно задёргалась, издав пронзительный протяжный крик.
Аполлон ослабил хватку пальцев, нежно поглаживая ими ещё продолжавшие слегка напрягаться и расслабляться ягодички. Его локоть торкнулся в бревно. Аполлон сделал последний нежный поцелуй в истекающую соком горячую благоухающую плоть, повернул голову. «Бревно… Сам ты бревно, Вася… Вернее, чурбан». Он осыпал нежными поцелуями раскрасневшиеся полушария.
– Ну, вот, Машенька, солнышко, опасность миновала… Пососу ещё немного, для надёжности.
Он бережно поцеловал Машу в одну ягодицу, во вторую, заботливо отгоняя от них комаров. Его губы заскользили по всей её попке.
Маша расслабленно опустила животик, отставив вверх попку. Она ещё слабо постанывала, отходя от небывалого наслаждения.
– Ну как, Машенька, полегчало, моя маленькая? – спросил Аполлон.
– Да-а-а… Как хорошо… А что это было? – удивлённо-наивно спросила она.
– Что, никогда раньше не бывало?
– Не-е-ет…
– Похоже, это оргазм, Машенька… Лучшее лекарство… Вы, как биолог, наверное, знаете, что есть такая штука.
Маша удовлетворённо сладко вздохнула.
– Ну что, ещё пососать, чтоб наверняка? – задал провокационный вопрос факир-врачеватель.
– Да-а-а… Пожалуйста… Аполлон Флегон… Ещё-ё-ё…
В голосе Маши слышалась мольба.
Аполлон снова поцеловал Машу в попку и запустил процесс по новой. Затем расстегнул шорты…
Если бы Вася мог видеть, какое счастливое лицо было у его жены, когда у неё «отсасывали яд», и потом, когда Аполлон, стоя позади неё, делал резкие толчки, от которых она зарывалась лицом в куст земляники, непроизвольно хватая дрожащими от сладкого стона губами спелые ягоды! Если бы он слышал, какой сладострастный крик, от которого переворачивались, кружились верхушки деревьев, играя солнечными лучами, издавало его законное «бревно»!

Когда Аполлон зашёл в магазин, стоявшие у прилавка женщины притихли, бросая на него доброжелательные взгляды.
– Доброго здоровьица, Аполлон Флегонтович!
– Здравствуйте, – улыбнулся Аполлон, становясь в очередь.
– Слыхали, – возобновила прерванный разговор одна из покупательниц, слегка сгорбленная пожилая женщина, – вчерась утром за лесопилкой волк Понурихину козу задрал?
– Да Понуриха отродясь коз не держала, – возразила другая, стоявшая с только что купленной бутылкой подсолнечного масла. – Не Понурихину, а Мотовиловых, и не козу, а телкá.
– Нет, это коза была… Телкú так не кричат… Ох и кричала ж, бедолажная! На всю пробу…
– Значит, то Кузьминичны коза была, – вступила в разговор продавщица Нюня, – на лесопилке только у ней одной козы.
– Я сама слыхала, – поведала горбатая. – Думаю, кто ж это так кричит? Прямо нечеловеческим голосом… Да долго так. Замолкнет, потом опять… Так уже жалостливо… Видно, хорошо драл…
– И откуда только волки взялись? Давно их не было… И по ягоды теперь страшно ходить… Ещё дай мне килограмм сахару, да печенье, какое у тебя есть?.. – продолжала делать покупки обладательница масла.
Аполлон с безучастным видом рассматривал полки, словно разговор о козе и волке меньше всего касался именно его.
Выйдя с покупками из магазина, Аполлон задержался у двери, читая какое-то объявление. Вдруг кто-то хлопнул его по заднице. Аполлон вздрогнул, поморщившись, схватился рукой за задницу, повернулся.
Перед ним стоял сияющий Вася.
– Привет, Американец!
Вместо приветствия Аполлон выпалил:
– Ты что, сдурел?! У меня задница со вчерашнего горит…
Аполлон осёкся. Однако Вася, находившийся явно в прекрасном настроении, заговорщически ему подмигнул:
– Чего это она у тебя горит? Что, вчера в лесу медянка за жопу укусила?
– Нет, – с некоторой тревогой в голосе поспешил объяснить Аполлон, – комары покусали… Меня понос прохватил. Если по-научному, жидкий стул... Почти штанов не надевал… Даже стыдно перед твоей женой было – не успевал подальше отбежать… А что ты такой довольный? – попытался он увести разговор в сторону.
– Что-то она не рассказывала, – ухмыльнулся Вася. – Ладно… Ну спасибо тебе, Американец, выручил! Я вчера вечером барду принёс, а Машка за мной прямо в сарай. Да начала вокруг прямо на цыпочках: «Васенька, да Васенька… Пойдём, я блинов напекла… Со свежими ягодами»… И что ты ей только наговорил про меня? Совсем бабу не узнать. Как будто это я подвиг твой совершил. То, бывало, не допросишься у ней, а эту ночь так сама упрашивала. Только кончу, а ей опять давай… Да как подмахивала!
Вася довольно хмыкнул.
– Да я ей анекдот твой рассказал… Про то, как жену посадили за то, что мужу не давала, – сказал Аполлон, уже окончательно успокоившись.
– Да я ж ей его рассказывал. Она меня только дураком обозвала… Да и дочки у нас нету… – заключил Вася и слегка растерянно посмотрел на Аполлона.
– Ну, теперь будет… Ты ей, наверно, плохо рассказывал, по пьянке.
Вася улыбнулся.
– Это точно. Хорошо был, помнится, поддавши.
– Ну вот… А я ей его в ролях рассказал… И с выражением… Ладно, мне идти надо. Там, Хома, наверно, уже заждался.
Аполлон направился в сторону заводской проходной.
Вася с довольным видом посмотрел ему вслед, затем весело поприветствовал выходящих из магазина женщин:
– Здорóво, бабоньки!
iscanderus
2007-07-06
0
0.00
0
Мусор
обсуждение произведения
редактировать произведение (только для автора)
  Верный опохмелью сонными мазолями неуклюжий дядя с кефиром смотрел на свое отражение в бетонной плите. Как сковородой был он разворочен, а плита всего и лишь отражает. Окружению бы быть как гостиница с салфетками да это лишь косяк на стыке свалок - дядя с кефиром сидит в ведре в котором он как полдник выносил мусор накопленный скреблом полезного. Рядом спал вечно живой атрибут который однако ловко умеет выгрызать лица на голове воспринимаемой близко к сердцу спящего в алмазной шахте аллигатора.
Дядька всё думал шепотом спросить актуальную фразу "а вы не знаете, это вереница?" когда не восприняв его с кефиром неместный и коренастый предупредительно метнул в него бутылку шампанского наполненную черной икрой.
Этот кореной и неместнистый бывший танкист подтвердил себя обращением:

-Хоть и рядом да ряд такой несметный что не разобраться с жизнью и настоящим атрибутом. Ты бы вылез из ведра или отражения.

-Не стал бы врать что на этой суше скучно итого что верен. Так не вереницей чаять атрибут.

-Чаяньем гадаешь, а я здесь лишь по первой всё прохожу и чтобы выживать моей картошке я сажать хоть и не надумал, но ищу бороздку за которой лежит лопата.

-Если копнуть поглубже то здесь много людей. Ведь если посмотреть не через телескоп то здесь улица. Не будешь ты простым когда тебя заденет какая-нибудь антена в момент прополки питательных веществ нелокальных всему твоему запасу.

-И твоя голова - не атрибут иначе я её бы снес.

На этой глухой букве бутылка шампанского наполненная черной икрой предупреждает что всё таки окружение хоть и не гостиница, но салфеток здесь полно.
неграмотный скунс™
2007-06-30
20
5.00
4
Записки
обсуждение произведения
редактировать произведение (только для автора)
  Итак, воспоминания, что со мной было:
Не по порядку, буду пытаться записывать четко.
Сон
Приходили покойники, точнее странно в начале приходил кто то, и говорил что то очень важное, важное может быть и от того, что я это просто не помню. Первым был наверное губошлеп, точно не помню и что не помню. Вторым была точно покойница. С желтым носом и синими щеками (возможно фиолетовыми). Она искала третьего, меня ничего не удивило, поговорили за жизнь просто так, она ушла. Потом пришел третий, тоже диалог не помню, помню примерно следующее:
- Ты же умер
- Я умер понарошку
- Как понарошку, закопан не ты???
- Закопан я, короче долго объяснять, сам все понимаешь, я скоро вернусь.
- Зачем???
- Дела тут есть, ты это не говори особо что я приходил.
Далее диалог плохо помниться, что то было тоже важное но очень мало, не помню, это же сны.
Размышления о сне довольно странные к чему и че все значит, все странно… Хотя я бы наверное не прицепился бы ко сну, если бы не Сон -2
Сон – 2
Точнее не сон, а размышления о нем тут будут тем не менее. Прошло время, сколько кажется в принципе что и много в том числе и вечностей. Сон приснился в поезде. Что было не знаю, но в принципе утягивало куда то, причем сильно, состояние трудно описать. Кажется что если бы не крики ребенка с нижней полки, меня бы там и унесло бы напрочь. Но вот закончилось бы плохим или хорошим хрен знает.

Состояние перед поездом, станция 11 вечера, курю на перроне, в голове четкая мысль, а какого хрена я вот тут вообще делаю. Почему тут курю. Куда и зачем еду не понимаю. Для чего все это. Понимаю что надо в поезд, а зачем не понимаю, откуда и куда я еду. И что вообще здесь происходит.
Когда давно в начале, или в середине промежутка вечностей, скорее всего… Да ладно временем тут ничего вообще не разложишь, оно там просто отсутствует. Или не такое как везде. Короче другой ход этого времени. Помню читал дневник сумасшедшего, или что то такого. Важное открытие сделал, какое не помню, сколько то вечностей прошло… время показывает результат собственных действий, за ранее все равно не узнать.

Ага в очередной раз произошло подмена личности, странно, надо думать над этим сильно думать… Нет думать все таки вредно. Ага прошло время уложилось все по полочкам, но не так как обычно. Полочки наверное немного другие. Хм сюжет запихнуть, да никак нельзя запихнуть сюжет. Ну да ладно отступление. Замечено у мну восстанавливается память, и не только моя вот это наверное более загадочно. Но что поделать много знаков и много совпадений. Все таки факт того что я абсолютно не помню некоторые периоды своей жизни. Черное и белое, любая черно белая фотография имеет кучу оттенков серого. В любом черном есть белое, и на любом белом, что нить да черное. Бред. Надо опять помолчать…
118 из первого корпуса.
Зачем пошли вы в рабство
От времени и цифр
Зачем вы времени подвластны
Отсчеты времени нужны
Его не замечая превосходства
Да времени не замечая суть.
Свое, чужое, все, сжигая
А время в рамки не замкнуть
А также нити расплетая
Его хотим мы разложить
По полчкам часам минутам
И также продолжая жить
Считаем ритм «ТАМ-ТАМ»
Все также будет выть
Закон колец и тут мы соблюдаем
Когда мы время по кольцу гоняем
Возможно замкнуто совсем
Да неразгаданна петля некем
ЕЕ причуды и узлы
Совсем никак мне неясны
О врмени совсем я запиздился
луной наверно впечатлился
Да видно за полночь совсем
И нету никаких проблем


Свое, чужое, все, сжигая
А время в рамки не замкнуть
А также нити расплетая
Его хотим сомкнуть
По полчкам часам минутам
И также продолжая жить
Считая ритм «ТАМ-ТАМ»
Все также будет выть
Да времени не замечая суть.
Закон колец и тут мы соблюдаем
И времени мы не даем уснуть
Когда его по кольцам мы гоняем
Возможно замкнуты совсем
причуды и узлы
Да неразгаданна петля некем
Совсем никак мне неясны
О врмени совсем я запиздился
Да видно за полночь совсем
луной наверно впечатлился
И нету никаких проблем



навеянно 13.09.2009 после малеванной

Vepsrf vep
надумала нам блюз
что гудит в проводах
от останкинской башни
и навеял чардаш
свет ксеноновой лампы
что поеться в душе
то сыграет уже
в этот бред несусветный
что случилось то будет
лутше делай вперед
набирай оборот
и дави наперед.
sakura
2007-06-27
5
5.00
1
Гомики
обсуждение произведения
редактировать произведение (только для автора)
  В настоящее время, когда демократия завоевывает повсеместно всё новые позиции
как вооруженными так и мирными способами, когда под понятием демократи
понимается вседозволенность и вседопустимость, когда общепринятые нормы
начинают раздражать новых демократов, которые считают все эти догмы пережитком
прошлого, и они хотят чего-то новенького, чего-то необычного, чтобы это новенькое,
это необычное очень ярко, очень наглядно доказывало, что только теперь есть
демократия: посмотрите- вот она во всей красе; даже в таком очень важном для
человечества вопросе, как любовь ( или половые отношения), без которых невозможна
речь о продлении рода человеческого. И эта любовь (половые отношения) существуют
столько. сколько существует человечество и, благодаря этому самому сильному
инстинкту, будет существовать вечно, как бы не старались разные маньяки в войнах,
голодоморах, тюрьмах, концлагерях, крематориях, Бабиных Ярах, Хатынях,катастрофах,
эпидемиях уничтожить человечество, но им это не удается- побеждает инстинкт, побеждает
общепринятая форма любви, после которой рождаются дети.
Но для демократии это старо, это нарушает права человека делать всё, что ему вздумается,
что это диктат, чуть ли не фашизм. Кто это установил, что любовь ( половые отношения)
должны происходить только между мужчиной и женщиной, при этом используя только
половые органы мужчины и женщины, ведь существуют ещё и "соски", использующие для
этого рот.
Вас обязательно заинтересует вопрос: как же должны осуществлять половой акт однополые
партнеры (гомики). ведь у них только мужские половые органы ( penis) и нет необходимого
женского. Кто задает такой вопрос, то это дчемучй. темнейший человек. А для чего нужен
задний проход? Вот он как нельзя лучше подходит для этой цели, это то - что надо.
Когда-то Маяковский посоветовал использовать для этой цели замочные скважины,
но гомики, примерившись, пришли к выводу. что это невозможно и с возмущением обратились
к Владимиру Владимировичу: "Зачем же ты нас дурачишь!".
Как известно, кал (дерьмо) содержит много жиров и, продвигаясь по прямой кишке, хорошо
смазывет её стенки, а это то, что надо для полового акта, чтобы все шло как по маслу.
Если же на стенках прямой кишки остаются мазки и кусочки кала, то это совсем не страшно,
что такие же мазки и кусочки будут и на половом члене, ведь для чего существует цивилизация-
ванная. горячая и холодная вода, мыло, полотенце. А чтобы не было запаха дерьма, то и для
этого существует прогресс: различные дезодоранты; можно использовать одеколоны и духи.
Если своей машиной едем на лоно природы. то берем с собою пятилитровый бутыль воды.
мыло, полотенце, дезодорант ( он, кстати, всегда у каждого с собой) и производим необходимый
туалет не хуже чем в ванной комнате. Если же машины в наличии не имеется, то воду уже с собою
не возмешь и приходится пользоваться подручными средствами- мягкой зеленой травкой,
осенью- опавшими мягкими листьями.
Кроме чисто физиологического удовлетворения, этот половой акт очень помогает при запорах:
при систематических половых актах запоров вообще не будет, ведь половой член разрушает
уплотненные скопившиеся массы кала и после акта каловые массы вылетают как из ружья.
Характерной особенностью этого полового акта состоит в том, что кайф испытывает только
тот, кто выполняет роль мужчины, но наша "демократия" и здесь на высоте; бывшая женщина
после первого акта станет в роль мужчины и будет испытывать кайф. Видите - полное равноправие.
Все вы, злопыхатели. можете только позавидовать: какие мы молодцы!
А такой вопрос, что мы не можем зачать ребенка,не можем его родить, то это нас не колышет:
нас вполне удовлетворяет то, что получаем необходимое удовольствие (а что мы его получаем,
так это бесспорный факт - иначе мы бы этим не занимались) и при этом нет ни капельки страха,
что кто-то забеременеет, что надо будет мучаться во время беременности, что надо будет
испытывать адские муки при родах, но. самое главное, не придется это маленькое чадо няньчить,
не досыпать ночами, растить. воспитывать, кормить, одевать, переживать, чтобы не заболел, не
попал под машину, не стал наркоманом, и это до тех пор. пока он (она) не станет на ноги и не
сможет самостоятельно обеспечивать себя и свою семью. Можно сделать вывод, что мы, гомики,
умнее всех вас. А то. что вы считаете наши отношения неэтичными или даже отвратительными,
это ваше личное мнение, а мы рузумные создания и можем себя убедить, что они очень этичны.
Вы все погрязли в своих обычаях, в своих традициях, в чувствах отцовства и материнства.
в щебете и ласках ваших сыночков и дочурок. Это все не для нас.
Как обычно ведется, если парень хочет познакомиться с девушкой, то первым долгом смотрит.
чтобы она была внешне привлекательна, а потом. в ходе знакомства, присматривается к её
моральному и умственному портрету, и если девушка удовлетворяет всем его требованиям,
то он обязательно хочет, чтобы она была его женой. Это же самое преследует и девушка.
У гомиков кое в чем есть общее: так они подбирают друг друга конечно по внешнему виду,
чтобы не противно было общаться и на людях показаться, а вот моральные и умственные
качества их совершенно не интересуют: ведь им не придется рожать, воспитывать детей, а
прямая кишка как у профессора, так и у бомжа ничем не отличается.
Когда же они регистрируют брак ( или как иногда говорят- союз), то тут происходит
настоящая комедия: кто же из них - жена, а кто же - муж. А гомики говорят:
---Какая разница - кто из нас жена, а кто - муж, перед богом мы все одинаковы.
Но они здесь очень вольно. даже извращенно трактуют определение мужчины и женщины
по библии .
В угоду демократии, чтоб избежать ущемление прав человека некоторые страны уже
узаконили однополые браки ( это Бельгия, Голландия,Канада, даже в России был
зарегистрирован в церкви брак между двумя особами мужского пола, правда, батюшка
взял в десять раз большую цену, чем за обычный брак). В скором времени эти страны
перейдут на регистрацию не союзов однополых, а настоящих однополых браков и будет
определен ритуал этих браков. Так как бачующиеся будут все время меняться ролями
жены и мужа, то и венчальный наряд у них должен отображать эту суть: так один из
партнеров должен иметь для верхней половины тела ( от пояса и выше) женский
наряд, а для нижней половины - мужской; второй же напарник, наоборот, для верхней части
тела - мужской наряд, а для нижней - женский - в этом будет заключаться их коренное
отличие. Фата же обязательна для обоих партнеров, обручальные кольца обязательны.
Нам только остается произнести:
---Да здравствует демократия! Да здравствуют гомики! Да здравствует равноправме всех!
---А мораль? - спросите Вы.- А приличия?
Вы, пожалуйста. не заблуждайтесь: должно же быть равноправие между МОРАЛЬЮ и
ПРИЛИЧИЕМ и распущенностью и цинизмом. 20.11.2005г.

Gossip
2007-06-27
5
5.00
1
вчера.
обсуждение произведения
редактировать произведение (только для автора)
  "Я уже подошел, выйди"
мне потребовалось 5 минут, чтобы привести себя впорядок, вместе с Милкой мы вышли. Она сразу ушла вперед разговаривать со своим инкогнито-собеседником. Егор, как обычно стоял за дверью. Эффектное появление. Как он странно целуется. Или неумело, или манера такая. Я так не люблю. Слишком влажно. Слишком мягкие губы. Посередине двора лавочка. Хоть и темно, я чувствовала себя как на сцене. Его, кажется, это совем не волновало. Если бы не мои попытки возвать к его совести, он бы трахнул меня прямо на этой лавочке. А так я старалась воремя вытаскивать его руки из своего лифчика и из джинсов. И зачем я надела драные джинсы? Каждую прореху он исследовал, любопытничая, к какой части моей ляжки она может привести.
Карина Ш. в его мобильнике смс от нее, очень интересно написана, общий смысл в том, что Егор, по ее мнению, хочет "и конфету съесть, и на хуй сесть". И что у него ничего не выйдет. Вспомнилась глупая детская рифмовка: "Олимпиада, мамина помада, папины трусы, раз два три". В переданных этой же поэтессе, Карине Ш. я прочитала смс содержания: "Тебе сложно было сказать, что ты ничего не хочешь со мной иметь?". Поднеся мобильный к его носу, я залезла в информацию и нашла дату. 25.07.07. Молча помахала его телефоном перед ним.
"И что?"
"Ну расскажи уже что-нибудь, я слушаю"
"Задай конкрытный вопрос"
"Кто такая Карина Ш.?" (Боже, как банально!)
"Знакомая".
Дальше пошло насильственное вытягивание фрапз, но в этом деле я уже мастер. Так что удалось узнать, что это его бывшая, что они встречались год назад, что они не разговаривали все это время, и что сейчас она встречается с его другом. Позавчера он их подвозил, разговорились... Кончилось все выяснением отношений в форме смс. Я сидела и думала о том, что героиня какого-нибудь фильма сейчас должна была бы на моем месте встать и уйти, сидеть дома неделю одна, лишь изредка поглядывая на телефон, пока он не появился бы в дверях с букетом цветов, на коленях, "весь в слезах, соплях, без трусов и весь в говне". Извиняюсь, еще одна детская рифмовка. Не совсем, конечно, детская, но в возрасте восьми лет мы все любили слушать эти песни и петь их друг другу, пока не слышит мама. Но я осталась. Хотя бы потому, что у нас свободные отношения, кажется. И хотя бы потому, что предыдущей ночью я занималась жестким петтингом с Денисом и даже кончила. И хотя бы потому, что в моем телефоне он нашел смс от Пашки, которые неизменно начинались "Зайка". И смысл в которых был абсолютно однозначен - он считал меня своей девушкой. А еще через минуту я поняла, что он мальчишка еще. Что он играет. Точнее, играл. И эти свободные отношения, и рассказы о собственных похождениях... А тут реальная угроза. Я. Он это чувствовал, он не знал, не мог знать, что я позволяю себе развлекаться с одним, тянуть любовь с другим(пока он в армии), и что я вот-вот поступлю в ВУЗ, где девушек только 30%, 15% из них страшны, а на оставшиеся 15%, в которые я, безусловно, войду, мальчики ведут жесткую охоту. И я могу не бояться одиночества - мне оно не грозит. А вот ему... Хотя малолетки готовы вешать на стены его плакаты, продают друг другу номер его мобилы и создают фан-клубы в честь Егора. Но я же вижу - он уже устает от этого... От бездуховного секса, от пьянок. Он не дурак - добился успеха у пятнадцатилетней аудитории - надо идти дальше. Я с ним, потому что вижу этот его потенциал. Тяга к саморазвитию. И еще я с ним, потому что хочу с ним переспать. У меня не было секса уже месяцев девять. А Денисовы руки - это не панацея. И переспать с ним было бы скучно. Так что - Егор.
Мы наблюдали за пьяной дракой моих соседей, и я думала о типичности этой драки - две молодые пары, общаются только потому, что совпали возрастные группы. Пивасик по вечерам, в семье у обоих есть дети... Но так почему-то всегда. Слишком они разные. И вот я вижу, как мой сосед сверху красивым ударом валит моего соеда снизу, тот отползает, девчонки орут, какая-то бабка вылезает из окна и кроет их матом........ Все настолько обычно, что меня передергивает.
Егор провожает меня до квартиры. Он не отпускает меня у двери, снова задирает бюстик, целует в шею..... Он знает, что у меня дома никого. Но я не хочу звать его. Не заслужил. Мы слишком редко видимся, и он даже не соизволил ни разу меня куда-нибудь сводить. Даже в гребаный "Макдональдс". Не знаю, почему. Я думаю, проверка на вшивость - есть ли у меня цель опустошить его тугенький кошелек или нет. На самом деле есть. Но он об этом не узнает. Да и нет в этом ничего криминального - эти деньги он все равно потратит на свои гульбища. Так пусть лучше они пойдут на меня.
Вызвал такси, уехал в парк, к своему драгоценному Артуру. Сказал, что будет трахаться с бабами. Меня не проведешь - сегодня он будет только дрочить в душе. На меня. А я буду мирно спать в своей теплой кроватке. Черт, надо поменять белье, вчера на нем трахалась Маша с Андреем.


Koree Key
2007-06-21
25
5.00
5
Медсестра
обсуждение произведения
редактировать произведение (только для автора)
  текст здесь: http://zhurnal.lib.ru/k/key_koree/ms.shtml
sakura
2007-06-19
1
1.00
1
Мадам (проза в стихах)
обсуждение произведения
редактировать произведение (только для автора)
  Бежала кошечка по своим делам и напевала песню про "мадам", про ту мадам,
что говорила, что не "дам", какой бы кот ни был нахал, даже если когда-то
он меня "махал"; но сегодня я не та мадам, сегодня я ему "не дам".
Тут кот навстречу приближался- у нашей кошечки язык отнялся: уж больно
котик был красив, устоять - не хватит сил, да и на хрена такая жизнь
сдалася, и без слов "мадама" отдалася.
iscanderus
2007-06-17
5
5.00
1
Произведенье в котором нет снега
обсуждение произведения
редактировать произведение (только для автора)
  Законченные и выверенные имена с неизгладимых паспортов исходят и махрово цепляются за водоросли оттенков лишних в аквариуме, что стоит в магазине домашних животных «салаодин» (был он построен на закате, хотя фиолетовоглазым наблюдавшим после стольких выпитых празднеств он показался рассветом).

Снаружи магазин привлекателен и завлекающ, и совсем без цирковых зерниц. Внутри же «салаодин» весьма густ содержимым своей тематики также как и просторен. Живые зверушки распределены по надлежащим клеткам и можно найти не только «обычных» питомцев, но и таких как, например, кракатаумская ящерица, сбрасывающая кожу нефтяного цвета четыре раза в год. Посетитель там есть не всегда и если есть то всегда индивидуумы в числе, они всё время шепчутся. Продавец предпочитает стоять за стойкой у кассы и отходить только чтобы достать кого-нибудь или что-нибудь из клетки, сей продавец есть продавец любящий своё дело, он даёт много советов покупателям и посетителям неизбежным…

- Что ж, зачем бы живу? - спрашивает очередной без очереди так как её нет покупатель.

- Жизнь бессмысленна – это глагол - отвечает ему продавец.

Наступает ловкое молчание; продавец как всегда раскачивается на своих стопах и смотрит, кажется, на все клетки сразу через свои полупрозрачные очки , покупатель перекладывает свои перчатки из одной руки в другую и делает шаг назад. Один из посетителей вдруг роняет ключи, поднимает их и говорит:

- О, а вы знаете, нет? Есть ли что для одинокого как без руки?

Немного раздумав, продавец отвечает:

- Солнце не кругло, как и мои копилки, а когда вам так то наверно следует найти ёлку и устроить под ней хоровод и советую я вам…

- Муравьиная колония! Вот, решил – мне нужна муравьиная колония: я повешу её на стенку как картину – прерывает, продолжая, продавца покупатель.

Посетитель поспешно выходит из помещения и его накрывает занавесом. Продавцу не смешно, как и всем живым в магазине.

- Ну что же, диалоги это ночь – раздается вкрадчивый шепот, ясно что это один из пришедших в магазин ибо они всё время шепчутся.

- Какова разница между? Ничего не жду… Давайте говорить. – прауменно говорит покупатель.

- Диалоги вещь мешковатая… я…говорю…швабры…время...У...нас всех есть. – разноголосый шепот наполняет воздух своим раздражением.

- Ковыряю в носу – роняет продавец.

- Итак, что есть галстук? Галстук есть предмет гардероба, который я не ношу, потому что у меня нет дома. Я постоянно в командировке. Не вернутся мне. Зато получаю средства на существование как говорится, хотя не помню как зовут начальника или любого другого винтика в системе распределения зарплат за выслуги и заслуги лет. Лет… Летал на самолете когда был маленький… - периодически переходя на монотонный голос, высказывает покупатель и недоговорив до конца резко обрывается продавцом:

- Ну хватит. Вы уже посетитель. Даже если вам надо для дела. Поймите же – меня нет.

Высокомерные лягушки замолкают в своих террариумах, чтобы дать павлинам в другой комнате возможность размять крылья и посетители ещё больше смешиваются – их число теперь не разобрать, что раньше было возможно, хотя их действительно не много. Кто из них кашляет, молчит, потом снова пытается и говорит:

- Я хотел бы белую кошку, что может стать похожей на черную.

- Уже поздно, наш магазин продаёт кошек до определенного времени. – преспокойно отвечает продавец.

Наступает неловкое молчание. Открывается дверь, поднимается занавес и входит тот ушедший посетитель, держа в руках учебник. Он оглядывает присутствующих, щурит, а затем резко расширяет глаза, словно удивляясь, и открывает наугад свою книжку, после чего, даже не смотря туда, намекает:

- Здеееесь п-п-п-усто.

Некоторые явно проявляют интерес к этой естественной персоне. Все молчат. В этом молчании, оседающем на помещение как пыль, постепенно начинает слышаться сердцебиение и одно весьма глазастое живородящее вылезает из своей клеточки, а затем убивает только что вошедшего и выходит наружу с чем-то от уже только что убиенного.

Слышно что где-то включается телевизор. На улицах загораются огни, да и окна тоже постепенно начинают отдавать освещением, но на фундаментах лежит тень.
Benechka
2007-06-11
0
0.00
0
Обращение Костика к гражданам РФ
обсуждение произведения
редактировать произведение (только для автора)
  Меня зовут Костя, хотя, что я вру, никто меня так не зовет. В народе я известен как Ястреб. Может от того, что считают меня похожим на могучую птицу, а может, потому что у меня фамилия такая. Представляете, мне уже 24 года, а я – Костя Ястребков. Как услышишь, так сразу напрашивается что-нибудь в духе – воспитанник подготовительной группы детского сада.
Настоящее место, где я сейчас нахожусь, детским точно не назовешь. Про Бутырку что-нибудь слышали? Так вот. Там я сейчас и провожу все свое свободное время, впрочем, и несвободное тоже, хотя оно у меня всегда свободное, да и не только у меня. Контингент здесь разный. Все так же как в настоящей жизни. Есть люди нормальные, есть те, которых обижают, есть опасные, как говорится, для жизни, здоровья и воспитания молодежи. Даже такие как я встречаются. Но в основном здесь все старше, материстее и ушлее, даже те, кто находится на низшей ступени иерархии.
Ну, да ладно не будем про Бутырку. У меня есть девушка. Мне кажется, что я знаком с ней всю свою жизнь. Она у меня красивая. Все, как говорит наш смортряший, входит в необходимый комплект. Да уж… как раз таки из-за этого самого «комплекта» я сюда и попал.

Было темно, и был парк. Нет, не так. Сами должны понимать, что писатель из меня не слишком кудышный, если так вообще кто-нибудь говорит. Что-то я совсем запутался. Начну сначала.
Я и моя девушка гуляли в парке. Был глубокий вечер. Солнце ушло в свои хоромы, на арену неба вышла луна. Не… Мы просто гуляли, навстречу нам шел какой-то парень. Проходит мимо, девушка моя оборачивается: «Ты что, совсем обалдел?». Я спросил у нее в чем дело. Оказывается, этот, не буду его никак называть, все-таки это не литературно как-то будет, мою девушку, родную и любимую, можно сказать, почти жену, ущипнул за… одну выпирающую часть тела. Я, конечно, и сам люблю свою девушку, так сказать, пощипать за места всякие разные. Но это я! И девушка это тоже моя! Имею право в конце концов. А этот…. Кто он вообще такой?
Вот я и окликнул его с целью, чтобы это выяснить. Вот как сказал. Хотя это выглядело примерно так: «Эй, слышь ты! Му*ло е**ное! Х*ли ты творишь?»
В общем так. Стали мы с ним разговаривать. Понял я, что человек этот ничего в жизни не смыслит, говорит какие-то глупые вещи и ведет себя, как не подобает гражданину Российской Федерации. Сказать по честности, понятия у него гнилые какие-то. Я ему говорю: «Послушай, братишка…». А он заявляет, что он мне не брат. Как ни брат? Одним воздухом дышим, по одной земле ходим, от обезьяны оба с ним произошли. А он, поганец, говорит, что мы не братья. Значит, и девушка моя ему не сестра. Я бы мог понять. Пьяный парень, как говорится «загнался», потрогал чужую девушку. Но вот то, что мы с ним не братья! Значит, девушку мою он не мог по дружески, так сказать по-братски ущипнуть.
Эх! Для справки. Семь лет я занимался тайским боксом. Затем перешел в обычный. Имею статус кандидата в мастера спорта.
Один удар по лицу для потери ориентации. Удар по силе равен семидесяти пяти килограммам, в следствии чего противник испытывает сильное головокружение, функции вестибулярного аппарата отключаются, человек не может устоять на ногах. В качестве побочных эффектов могут быть переломы носа либо челюсти в зависимости от того, куда пришелся удар, повышение черепно-мозгового давления, сотрясение мозга, обильное кровотечения.
Короче, он сидит на земле. Кровь из носа льется как у свиньи, вернее, как сопли у гайморитика. И тут я чувствую, как начинает биться пульс в висках. Я подпрыгиваю и ударяю ему в темя. Удар получился очень мощный, килограмм в девяносто. Он съеживается, закрывает голову руками. Хотя, кстати, сам первый куртку снял, драться со мной хотел. Но драться я не умею, как-то с первого удара не ладится, сопротивления не ощущаю потом.
Я ногой отбрасываю его голову назад, ну, то есть так, чтобы он лег на землю, а не сидел в таком положении. И здесь уже отбрасывается моя голова. Я просто начинаю тупо пинать ему по лицу. Когда лицо его умерло, я перешел на почки, печень, селезенку.
А! Чуть не забыл! Сначала моя девушка плакала, просила меня не бить его больше. А я ее уже не слышал, я слышал лишь свой пульс, видел лишь кровь и свой кроссовок, то и дело взлетающий и вонзающийся во что-то.
Дело было в парке, как я уже сказал. Место это считается общественным. Короче, ночной патруль доставил меня в отделение милиции.

Парень умер, я сел. Вы, наверное, не видите здесь никакой поучительной истории. Вы правы, учиться здесь решительно не чему. Но знаете, я всегда хотел получить высшее образование, найти хорошую работу и завести семью, чтобы у меня было два ребенка. Один мальчик, я бы отдал его в тайский бокс, другая – девочка, точная копия своей матери, такая же красивая и умничка и с таким же «комплектом», хотя нет, сейчас уже не хочу. Чтоб потом ее парень сидел? Нет, такого моей дочери не надо.
Сидеть мне здесь еще долго, девушке моей проживать без меня лучшие годы своей жизни. И кто знает, дождется ли она меня? Высшее я, наверное, уже не получу. И кто меня возьмет на хорошую работу с судимостью?
Уважаемые, молодые и горячие… Я прошу вас, не губите свои жизни и жизни близких. Ладно, девушка, думаете, моей матери было легко посадить своего единственного сына? Допустим, это будет случайность. Как говорится, от сумы до тюрьмы или что-то в этом духе. А если вы одни из тех, как здесь, на Бутырке, их называеют, фраерков. Остановиться никогда не поздно. Главное, чтобы не стало слишком поздно.
А от себя добавлю, что любую жизнь можно исправить в лучшую сторону. Главное верить в себя. Я вот решил выйти, непременно жениться на своей девушке. Начну свой бизнес. Высшее образование здесь не требуется, только ум.
Живите счастливо.
Рома Файзуллин
2007-05-25
9
3.00
3
Поэзия(сопротивление)
обсуждение произведения
редактировать произведение (только для автора)
  "И если во мне осталась хоть капля того...
И если во мне осталась хоть капля того,
За что меня можно терпеть,
За что меня можно любить..."
СПЛИН

"Был у меня конь – тонкие кружева,
был у меня кот – не устаёшь звать.
Ты же сказал: «крепостному холопу моему А.П. не положено иметь сиё,
а положено служить мне верой и правдою…
верой и правдою.
И отнял всё."
А. Полонская

Анжелина…. Как же правильно она видит, что происходит со мной. Нет, это происходит с ней, но говоря об этом, она описывает то что происходит со мной.
Разумеется я понимаю, что в реальности я ничего для этих людей(А. Полонская, Н.Л…) не значу. Но чем она – эта реальность, отличается от того что условно принято называть нереальностью? Тем, что к ней можно прикоснуться физическим телом? А физическое тело может прикоснуться к чему нибудь из нереальности? Образы, образы, образы – они чудотворны. Могут оживить – могут убить. Я знаю приблизительную дату моей смерти и от этого мне становиться очень спокойно. Люди должны знать, что с ними будет. Они должны знать, что любовь – это самый лучший ключ к самоуничтожению. Когда – то, лет эдак 8 назад, на уроке физкультуры, физрук что – то кричал. И мне пришло в голову, что количество сказанного в пространстве всего имеет свой придел. И сказанному мной, тоже будет придел… Забавно, спустя 8 лет я вернулся к этой мысли. Но если «бог не играет в кости»(Альберт Эйнштейн), то почему именно Она? И именно «без»? Зачем? Может Она важна, как логический конец? Но почему логический конец важен? Важна мысль о логичности конца, для спокойствия уходящего. Так? Но если б я только мог рассказать, как я хочу ее обнять, как хочу заглянуть в ее зеленые глаза.
Числа более одного, всегда врут. Нельзя мечтать о числах более одного. «Один»- символ величия и абсолютности. Все остальные числа могут придать. Один. И никто не причинит зла.
Ну вот, хотел про Анжелину Полонскую рассказать, а получилось все обо всем не понятно, о чем. Хотя, о чем понятно: если любовь в «их» понимании, это поток чувственных эмоций – которые ты можешь направлять относительного того к кому тебе удобнее, то …. Нет, это не любовь. Любовь это избранность, это независимый, единичный поток духа. Самый сильный в твоей жизни. Сильнее самой Жизни. Иными словами, там, в далеком городе, какой-то хрен, сей – час «сорвет»( срывает) цветок, а через время, здесь масса сказанного достигнет придела, при том, внешне связь была только образной. Для «цветка» и для урода срывающего его, это самая великая радость, даже счастье. Но для «единицы» то это является главным движущем фактором на пути саморазрушения. Ну вот какая будет первая реакция – если вы любите человека больше всего на свете, а она во весь голос кричит с упоением, кричит о любви к какому - то хрену? Да, дикая злоба, а между тем – любовь. Настоящий воин не испытывает злобы к тому- кто ему безразличен. Он вообще к ним ничего не испытывает, разве только… жалость. А жизнь, она изначально не нужна. Все вы на смерть недовольны, а все жизни желаете. А если жизни желаете, то и смерть будет. Перестаньте множиться и смерть со временем исчезнет. Анжелина сестра моя старшая - эфемерная, все знает, вот то что я знаю, то и она знает. А- нет, не все, она не знает, как я Феечку люблю. Так сильно люблю, что даже я не знаю этого. И говорить об этом становиться опасным…(по-моему к концу текста я несколько видоизменился). Такие как мы с Анжелиной не нуждаются в жалости, потому что мы не такие как «вы», мы сильны в своей безнадежности. И все бессмысленно – есть только сопротивление. Нужно молиться за Нее, не богу, Феи. Молиться Феи за Фею. И сестре скажу, чтоб за Нее молилась. Здесь самое прекрасное что я видел, это молиться о Феечки. И было - и будет так.
Череп Ашки
2007-05-25
45
5.00
9
СЛОНОВОНАПЛОЩАДИ (анонсы и авансы Стихийному цирку)
обсуждение произведения
редактировать произведение (только для автора)
 
СИГАРЕТНАЯ, БАРАБАННАЯ, ПИОНЕРСКАЯ, ПОЛНОЛУННАЯ, ТАНЦОВЩИЦЕКАНАТНАЯ, ПРОВОЛОЧНАЯ

Всем шипам одного куста, вдохновившим и впечатлившим

То ли "Дом Восходящего Солнца" пуст,
То ли полночь еще не вошла во вкус,
Hо не зная того, камни падают вверх
И тебя уже бьет то ли дрожь, то ли смех.

А-ха, пляшут искры около рта,
А-ха, как шипы одного куста.
Прячься в темном углу, досчитай до ста
Пляшут искры около рта.

Сбился с круга? Так это пустяк.
Мир не тот, что вчера, что минуту спустя.
Ускользая от нас, кружат стрелы шутя.
Он не тот, что вчера, что минуту спустя.

А-ха, пляшут искры около рта,
Как шипы, как шипы одного куста.
Прячься угол, считай до ста
Пляшут искры около рта.

Пляшут искры около рта.
Пляшут искры около рта.
Пляшут искры около рта.
Пляшут искры около рта.

Сбился с круга? Так это пустяк.
Мир не тот, что вчера, что мину-ну-ну...
Минуту спустя. В который раз
Пляшут искры около нас.

Пляшут искры около рта....
Около рта...
© Пикник «Искры около рта»


Говоришь, упустила шанс,
Не смогла переделать мир я.
А в глазах не написано
То, что всё удаётся сразу.

Ты же здесь, чтоб спасти меня,
А я хотела бежать от тебя, но
Сигаретное танго нам,
А назавтра я сгину сказкой.
© Е. Никитаева «Сигаретное танго» ¹


Гляжу на кончик сигареты: сквозь серую подёрнутость пеплом тлеет жаркий-красный. Сквозь внешнюю седовласость и кучкообразность, если как следует стряхнуть об край пепельницы, проглянет жаркий огонёк, что сжигает табак, крутя голубой дым. Гляжу на кончик сигареты, и вдруг она подмигивает искоркой, вот так: БАМ… нет, не так… Уменьшенный, крохотный, не взрыв, а искорка, что как точечка зарождается, мгновенно распускает лучики с махоньким «БАМом», и получается: «п-с-сь-ба-мсь!» Ага, теперь правильно. П-с-сь-ба-мсь! Крохотная алая звёздочка подмигивает с кончика тлеющей сигареты: ты права! И сигареты когда-нибудь кончаются: эта дотлевает, и другие из пачки в ненасытной пасти – всё когда-нибудь кончается. Кроме того, что заставляет её (сигарету) лихо подмигнуть – п-с-сь-ба-мсь! – зная, что она уже где-то за серединой своего вытянутого тельца тлеет жаркой головой под седым пеплом, а потом её забычкуют и скрутят в пепельнице, вместе с другими такими же, дотлевшими.
Ты права, ей от этого весело.
Ты права, боль – это всего лишь отрезанный кусок жизни.
Ты права, остаются лишь песни.
Ты права, выжигая свои иероглифы прямо в сердцах.
Ты права!
На песню слетаются, желая согреться от твоего огня. И ты плеснёшь им – не жалко! – своей огненной боли в стакан, и пока они будут пить, тихо смоешься шуршащими тропами. Ты права, пусть они отравятся этим вечным напитком, и пусть в их сердце зажжётся неумолимая жажда преследовать тебя, за желанным… Ха! Жизненно необходимым противоядием, что хранишь ты, как в драгоценном сосуде, в себе самой. Ведь ты же – не сигарета.
Ты – янтарный флакон в серебряной оправе, где на дне – две капли: одна – смертельная отрава, вторая – противоядие. Пусть они летят за тобой, пусть пробуют слипшиеся крылья и откашливаются, прочищая глотки глотками твоего яда. Ведь только ты можешь стать им проводником на этой дороге, без тебя они – как серые тени слоняются, слоны недоделанные.
Теперь представь: ты, маленькая и чёрная (чёрная из-за оправы почерневшего серебра) с сияющими каплями внутри – оранжевой и зелёной. С прозрачными крыльями на сияющем канате полнолуния, балансируя… Держись!.. с улыбкой на лице и драгоценной змеёй (что и отравит, и вылечит) в сердце… И они – умные-разумные белые слоны, задрав головы, внизу глядят на тебя… И в их хоботах зарождается песня, они поднимают их, они СкЛОНнЫ! Ещё мгновение и площадь потрясёт трубный рёв… Будь готова, не вздрогни, дорога полнолуния тонка и… не оступиться, не пошатнуться – главное… узкими стопами… продолжай, потому что только один из них окажется чем-то иным. Он вдруг окажется крылатым и не слоном. Все остальные, протрубив и прохлопав ушами: «Браво! Бис!» – потоптавшись на площади в ожидании продолжения, разойдутся по домам. И только один, размахивая ушами… (Э, нет! Это – только казалось ушами…) последует трудной и терпкой дорогой… Редкостный вкус противоядия достанется только ему, а остальным – песни, воспоминания и неутолённая жажда…
Танцовщицы на лунной проволоке, вперёд! Барабаны – к бою, хоботы и уши ждут…
А слоны.
Они тоже умеют петь, и это я говорю тем из них, которые слышат: «Догнав, посадите маленькую танцовщицу на спину. Артистки цирка тоже устают балансировать на узкой дорожке. И пусть они отдохнут, свернувшись калачиком на вашей надёжной спине, пока вы будете прокладывать сияющий курс.»
А? Хорошо я придумала? Дальше – лучше: когда танцовщица проснётся, они будут беседовать, она – скрестив ножки в потрёпанных туфельках и гладя его между… Ушами!!! Чего вы ржёте-то? – а он поворачивая голову и слушая её сказки… А потом она увидит остров в межзвёздном пространстве и сорвётся в бешено-красивом танце, увлекая утомлённого в не последнем рывке… за собой… там их ждёт… ну, это уже… Подглядывать нехорошо… (Файзуллин, сиди тихо, ага?)
Ну ладно, сюси-пуси, розовые сопли, мячты-мячты, напутственные слова в гримёрной. Работать пора. Песни, это тоже, да… Не фигня всё это! Скоро выход. Эй, почему дырка на колготках? Быра штопаем! Трусы подтянули, синяки под глазами замазали – уперёд! Маэстро, марш!.. Тху, ты! Танго, пжалста.
Конферансье в белых тапочках, на широкой спине веселотрубящего, помахивающего крылышками выдвигается на колеблемую всеми ветрами круглую… хе-хе, спиралевидную… АРЕНУ:
«Итак, господа состоявшиеся слоны, анонсы и авансы

МаННа-Таммат-«А Хули ива над рекой»-Зажигательница!
Комическо-зеркалированное жонглирование огненными кометами; в перерыве накормит, напоит, вытрет сопли, споёт песенку.
МНОГО, не обожритесь

m-me Indian Summer! Обнажённая (душа) жонглирует молотками, головами и сердцами, в первую очередь – своим; (просьба вывести из зала слабых на все органы и несовершеннолетних)

Ому Лет! целительница и хранительница ключей от двери в лето;

Елена Ку! Танцы валькирии и не только.

Мой Лизочек! Не так уж мал; то есть, очень даже не

Изобратная сторона ВТР! Воздушная гимнастка с велосипедом на проволоке;

Нир_Ванна! Полёт к зелёным островам; пилотрикстер доставит вас туда и, может быть, обратно;

Чу-З! Разноцветные крылья; куда-то всё попрятала:(

Марла! – она устала, но она Марла…

НЛО! Опытная фея – начинающий астронавт! В перерывах между чудесами: буфет с грибами.

ИНК! Где-то пропадает, как всякая уважающая себя галлюцинация. Фокусы с перевоплощением:)

ХудожественныйШёпот и ещё кое-что: хитрющая бестия, приручённая кош-ка, которая гуляет сама по себе.
(NB. вызвать в кабинет на ковёр к директору П.В.)

Просто Ю совсем не просто...

А когда вы отправитесь спать после представления, вы увидите, что не только тополиный пух летит вверх, а и камни на площади как-то поскрипывают боками друг об друга. И невесомость того гляди обрушится сквозь непрочный купол ночного неба. Подумайте об этом, други моя, пока они танцуют для вас.
________
¹ Мы когда-то умерли,
А может, стали невидимы.
Поезда по пустыням пошли,
Самолёты влетели в дым.

Что же, что же ты делаешь,
От волнения губы кусая?
Мы с тобой далеко зашли,
Улыбаешься, смотришь мимо.

Пускай дымные кольца,
Пускай всё оборвётся
Зубами волка, словом шамана.

По тонким сигаретам
Течёт моя кровь к тебе, и
Пускай, пускай...

Говоришь, упустила шанс,
Не смогла переделать мир я.
А в глазах не написано
То, что всё удаётся сразу.

Ты же здесь, чтоб спасти меня,
А я хотела бежать от тебя, но
Сигаретное танго нам,
А назавтра я сгину сказкой.

Пускай дымные кольца,
Пускай всё оборвётся
Зубами волка, словом шамана.

По тонким сигаретам
Течёт моя кровь к тебе, и
Пускай, пускай...

Ты же здесь, чтоб спасти меня,
А я хотела бежать от тебя, но
Сигаретное танго нам,
А назавтра я сгину сказкой.

Пускай дымные кольца,
Пускай всё оборвётся
Зубами волка, словом шамана.

По тонким сигаретам
Течёт моя кровь к тебе, и
Пускай, пускай...

Сигаретное танго нам,
Пускай...
Сигаретное танго нам,
Пускай...
©Е. Никитаева

неграмотный скунс™
2007-05-21
50
5.00
10
Сознательно-бессознательный скунс
обсуждение произведения
редактировать произведение (только для автора)
  ПЕРЕД ПРОЧТЕНИЕМ ВЫКЛЮЧИТЬ МОНИТОР

предисловое, с чего бы начать, наверное с того что текст написанн. Блин просто написан, не не просто написан, он написан мной о мне, точнее моих мозгах, или чего. Читатели если вы хоть кто нить поймете что хотел сказать автор, причем полностью, вы мне тогда поясните:))) Текст написан в промежутках Времени разного харрактера.

Вот вот, и добрался я дописания начала текста, уже выставляя буквально его на стихии, в начале тоже придеться что то написать так как тут начало не будет, тоже вот вам и казус. гы гы и трам пам.

Гы инетерсно, когда плющит так сильно иной раз плющит, причем не подетски, но не во вне, а во внутрь, колбасит так хорошо. А вот во вне уже все что то никак, тут блин что то где то сработало странным образом тумблер наверное какой, в голове заклинил. Вот кто то сказал что мысли надо выкладывать при письме типо так они по полочкам выкладываются, но тут есть такая фигня не получается, их либо слишком много, либо они слишком быстрые, фиксировать не успеваются, либо я пишщу не вспоминая преведушие мысль. Только что в голову пришел ужас, а вот представляете если бы память человека запоминала все его мыли, вот это тогда бы был точно пиздец обьемчик, в головном мозгу, все таки памят на что то бывает изибрательна, что то она к этому еще приплюсовывает для лутшего воспоминания, вот точно, наверно приплюсовываются, сюда эмоции, ой как настоящие эмоции она приплюсовывает. Вот токо не у всех наверное положительное. Вот интересно как живеться человеку котороый помнит токо хорошее, а плохое не помнит, с одной стороны этот человек бы не выжил. Он бы умер, от ожогов, или чем нить проткнылся бы, или еще че, он ж непомнил бы плохого, и боли соответсвенно (интересно боль это одна из плохих эмоций,) или еще от чего нить, (в голову не приходит, а я тут мысли в глолове упорядочиваю).
Вот блин отвлекся на правку текста,с которым не понятно что будет провериться он или нет, В итоге сам погляжу на полный и офрмленный вариант, недель через тройку в инете, ранее смотреть свои тексты вообще не рекомендуется).
И так раз память запоминает наиболее четкие эмоции, то вообще можно сделать вывод что она инстинктивна (интересно это из меня лекции лезут, и книжки которых я так и не осилил), или вообще непонятно что.
Текст просто какое заумие и пиздец, но это наверное в раздел Любомудрие пойдет.
Так возращаясь к своим мыслям; что им иногда движет мои мысялми и внимнием, почему что то может иной раз влиять на мое внимание (мыслительное). Блядь я напрочь забыл что хотел сказать в том предложении и отвлекся на его правку. Вот что блин движет мной в этот момент. Отвлекаться от текста, написания к его проверянию, логичности прямо по середине, мысли т.е не ровно складываются в голове, не логически порядочно, или я просто их не запоминаю. А сразу выношу на клавиатуру, но всетаки внимание…. Так это уже интереснее, вот игрушка такая, разобраться со своим мозгом, как он устроен, и почему что на что влияет. И как все это фиксируеться, если просто смотреть на себя «из сознания» где то внутри, то что вообще все это фиксирует и приводит к действию, причем некоторые свои мыслительные процессы, даже иногда не могу обьяснить логическим действием, конечно всегда можно что нить придумать, а вот так что непонятно.
Так о Памяти всетаки память она инстинктивная….. ААААААААА……. Бляяя все еще добавить сюда коаой нить хуйни, из сферы компов и пиздец. И что происходит в моей башке и на хуя мне все это, игрушка развлекушка, хотя забавано выглядит текст. Че то еще хотелось сказать, но не помню… Короче все этор в голове. В слух говорить, вообще такого нестоит нормальным людям, да и текст читать тоже…. С радостным – мрачным выражения лица, (пауза) пищу. Редактировать боюсь сему не буду, всем все ясно, говорить что либло бесмсиысленно, так как бессмысленно все, хотя хуй его знает как на все это смотреть. Сознательно-бессознательный скунс
неграмотный скунс™
2007-04-22
45
5.00
9
кружка жизни
обсуждение произведения
редактировать произведение (только для автора)
  Как всегда весь день сегодня думал о хуйне, переживаю. Разбил сегодня чашку, ну и что что она мне досталась в нахаляву и имя там было не мое, мне она нравилась я к ней привык, из нее было очень удобно и хорошо пить, чайи кофе. А иной раз пиво и сок. Правда я за ней не ухаживал не мыл ее по долгу так и стояла на столе с ложечкой и не мыл. А вот седня решил ее помыть, начистил набили, красивая вся стала, начал наливать воду, а она скольз от читсоты и упала и разбилась. Жалко чашку, блин и почему так стала сразу дорога когда ее не стало, блин точнее ее стало много. Но она стал не цельой уже разбитой. Восттанавливать ее уже не получиться. Странная чашка, вроду на счатье посуда бьется. А тут так погано нету кружечки больше. Вот блин простая кружа а так на жизнь похоже. И все один в один. Только жизнь не кружка, и ее хранить надо, и ухаживать за своей жизнью лутше. А то получается что жизнь что кружка. Блпин вот еще одно любомудрие. Но вроде написал и стало по легче жить. Странно хочется голову обо што нить побить. Не расколется может хоть думать начнет. Все все хватит на морозе надо в норку в тепло в уют, свернуться клубочком. И грустить о кружке, денек другой. А потом что нить важное понять и радоваться жизни. А так хочется что было все как хочется. И не хочется что как нехочется. Вот и мачалистая мочалка. АААААААААА……… трудно занть понимать, а сдлеать ниче нельзя. Потому что все понятно, что ниче не понятно. Загадки их надо блин решать, а как??? Вот и тишина изнутри. Что это??: Зачем раньше этого не было, как теперь с этим богатсвом поступать. Тараканы. Вот и улитки ползут, медленно улыбаясь рассвету, и он только для них. Потому что они его воспринимают и никто более, остальным ненадо, у них свои моменты. Идиотизм. Идиотизм от фатализма полного счастья, при полном фатализме. К чему и откуда. Из ниоткуда в никуда. Дожди прошли, настанет вечность, будет там темно. Что влияет так на мозги, как трудно держать равновесие в нигде на полном ничем. И как???
З.Ы. Только самому себе и всем кому пойметь.
З.Ы.Ы. вестаки об окончательности сумашествия говорить не стоит, может быть и хуже как я понимаю. А может и лутше. Надо ползти.
З.Ы.Ы.Ы. Кто нить может это безумие остановить, али расскзать как???
Неспящий
2007-04-03
29
4.83
6
Сатана-Он Лайн
обсуждение произведения
редактировать произведение (только для автора)
  Сатана-Он Лайн

День был странный. Серый и необыкновенно знойный. И если еще весеннюю серость с ее частыми пушистыми облаками и неокрепшим еще, робким солнцем как-то можно было понять, то откуда взялся этот нестерпимый изматывающий зной было совсем неясно. Холодный пронизывающий ветер сильно усугублял положение- нельзя было расстегнуться, чтобы хоть как-то спастись от жары, но и застегнутым ходить было уже невозможно. Оказавшись в безвыходном положении, люди стали злыми, пасмурными. Попробуй наступить кому-нибудь на ногу в троллейбусе или случайно задеть плечом или, не дай Бог, не уступить место вошедшей старушке!
За всем этим серым, пасмурным, безликим потоком людей из окна своей квартиры лениво, с улыбкой наблюдал какой-то человек. Ему-то хорошо- у него дома есть кондиционер.
Выйдя из троллейбуса, откуда вдогонку ему было отпущено через закрывающиеся двери, последнее оскорбление от разъяренной бабушки- «Наркоман!»-, Вадим направился домой. Для этого нужно было преодолеть длинную лестницу, соединяющую обширную площадь набережной с небольшим круглым сквериком с деревьями, скамеечками, и сухим фонтанчиком в центре, перед сквериком повернуть налево- и вот он- дом.
Подходя к лестнице, Вадим думал о том, куда в такую отвратительную, тяжелую погоду может направляться семидесятилетняя старушка, да еще и с огромными узлами, увязанными на небольшой двухколесной коляске- случай далеко не уникальный в наше время.
Поднимаясь по лестнице, Вадим оставил в покое несчастных старушек, и подумал, не решался ли кто-нибудь кроме него сосчитать, сколько в ней ступенек. Сам он считал два раза, и все равно забыл результат, но это никак не меньше 145 и никак не больше 155.
Задумавшись, Вадим не заметил как прямо перед ним возник человек, и налетел на него- на землю посыпались десятки белых бумажных конвертов.
-Прости,- Сказал Вадим, сообразив, что перед ним стоит молодой парень. На вид лет 16, длинные- до плеч- черные волосы, карие цепкие глаза, кожаная куртка (как он еще в ней не сварился?).
Вместе они быстро собрали разбросанные по земле конверты. Парень секунду смотрел на Вадима, и протянул ему один из них.
-Это тебе,- Сказал он неожиданно низким хриплым голосом.
Вадим взял конверт и они разошлись.
-Стой,- Услышал он вдогонку.- У тебя Би-Лайн?
-Да.
-Тогда возьми этот,- парень протянул ему другой, такой же конверт, забрав прежний, молча развернулся и пошел прочь.
Придя домой, Вадим разделся и, усевшись за кухонный стол, начал распечатывать конверт, уверенный в том, что внутри какая-нибудь реклама. Но ничего подобного он там не обнаружил. А был там бумажный лакированный лист черного цвета, сложенный пополам. Снаружи на листе было выдавлено белыми буквами: «Сатана-Лайн», а под надписью кружочек, похожий на эмблему компании «Би-Лайн», только вместо черно-желтых полос внутри черно-желтая пиктограмма.
«Замечательно»-подумал Вадим-«Я встретился с сатанистом и это какая-то агитационная карточка или пригласительный билет». Но и тут он ошибся- внутри были цифры, сгруппированные во множество строчек. В самом низу, под рядами цифр помещалось стихотворение, вроде детской считалки:

«Шесть сотен маленьких чертят
Косили дрынь-траву
Во сне. И только шестьдесят
Косили наяву.
Пришло вдруг в головы чертят
Травы волшебной съесть,
И вмиг уснули все подряд,
Осталось только шесть.»

Вадим встал из-за стола, чтобы заварить чай. За окном начинало темнеть, и уже можно было различить рождающуюся красную полоску на горизонте.
Поставив чашку на стол, Вадим снова взял листок в руки. Скорее всего это какая-то загадка, вроде тех, что ему доводилось разгадывать в детстве.
Итак, чертят всего было 666. 600 из них спали и видели во сне, что косят дрынь-траву, 60 косили ее наяву и 6 вообще неизвестно чем занимались. Когда эти 60 решили съесть травы, они вмиг присоединились к шести сотням спящих, а шестеро неизвестных так и остались бодрствовать и бездельничать. Ну что ж, все религиозные фанаты в той или иной степени символисты. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, сколько всего цифр в условии задачи. Выбрав из общего количества четыре цифры- 666-ю, 600-ю, 60-ю и 6-ю, мы получим ответ. Результат оказался странным-0611- телефон справочной службы Би-Лайна. Размышляя над тем, какой же это идиотизм, Вадим достал свой мобильный телефон и набрал номер. После нескольких длинных гудков Вадим услышал то, что ожидал: «Добро пожаловать…», но осмыслив фразу до конца пришел в ужас и отключил связь. С минуту он сидел, не двигаясь, и тупо смотрел на экранчик своего телефона. На лбу выступила испарина.
-Бред,- пробормотал он, утирая лоб рукой.- Почудилось.
Дрожащими пальцами он вновь набрал тот же номер и прислонил трубку к уху.
«Добро пожаловать в центр поддержки клиентов Сатана-Лайн.»-возвестил знакомый женский голос. Затем не менее знакомый мужской голос продолжил: «Уважаемый абонент, интересующую Вас информацию Вы можете получить самостоятельно, просто следуя подсказкам системы.»
Вадим сглотнул пересохший в горле ком. Тем временем женский голос продолжал: «Если Вы хотите прослушать информацию о новостях и действующих акциях- нажмите 1. О состоянии Вашего жизненного счета- нажмите 2. Об имитациях и перемене природы- нажмите 3. Если Вы желаете продать душу- нажмите 4. Если Вы желаете узнать о вариантах пополнения жизненного счета- нажмите 5. Если Вы желаете послать хвалебную песнь Сатане- нажмите 6. Если Вам нужна помощь специалиста- нажмите 7. К началу данного сообщения- нажмите 9.».
Ведомый неизвестно каким импульсом, Вадим нажал единицу, после чего невозмутимый мужской голос заговорил:
«Акция «Превращай слова в проклятия» закончилась двадцать четвертого марта 2007 года. Все проклятия будут исполнены до двадцать четвертого августа 2007 года. Узнайте подробности по электронному адресу WWW.Сатана-Лайн.RU или по номеру 060606… Мы рады предложить Вам услугу «Мобильные вампиры». Стать вампиром теперь гораздо проще благодаря новой услуге Сатана-Лайн. Чтобы узнать подробности- позвоните по номеру 060603 или нажмите 1.»
Мужской голос замолк и продолжил женский: «Ваш баланс близок к нулю, а возможности совершить зло нет? Воспользуйтесь услугой «Доверительный платеж», позвонив по номеру 060605 или нажмите 2…»
Была уже глубокая ночь, когда Вадим изучил почти все предоставленные системой Сатана-Лайн возможности. Он узнал, как насылать разного вида и силы порчи и проклятия, творить заклинания, стать вампиром, оборотнем, демоном, бесом. Да кем угодно. Он узнал как легко достигнуть богатства, уважения и славы, как уничтожить недруга и помочь другу, как путешествовать во времени и пространстве. И все это можно было сделать лишь при помощи одного мобильного телефона! Нужно было только совершить необходимое количество зла, чтобы пополнить баланс. Вадим проверил свой счет и понял, что за всю жизнь у него скопилось не так уж много. Его руки тряслись, пальцы не слушались, но теперь не от страха, а от переполняющей душу радости. Теперь у него будет все. Все! И не будет никаких проблем- все проблемы решаются одним только нажатием клавиши. Он станет знаменитым музыкантом… нет актером…или политиком. Да важно ли кем? Он станет всемогущим, случайно вступившим в тайный элитный клуб, где возможно все и ничего нет невозможного. Надо только вовремя пополнять баланс.
-А как хитро задумано! Какая умная штука! И какой я молодец, что так легко разгадал загадку. Наверное, не каждый смог бы. Да, это только для избранных.
Тотчас же запищал телефон- пришло сообщение: «Ваш баланс пополнен на 0,25 единиц.»
-Ух ты!- прокричал Вадим.- Целых 0,25 единиц, и только за треп! А что же будет тогда, скажем, за убийство?- он уже неплохо ориентировался в расценках и знал, что на 0,25 единиц можно было наслать на кого-нибудь слабенькую порчу. Например, трехдневный понос.
-А мы так и сделаем!- Оставив в покое растрепанные волосы, Вадим начал быстро набирать текст, бормоча себе под нос: «Ну я ему покажу. Посредственность. Я ему покажу посредственность! Будет у него непосредственный трехдневный понос. Так-то, Владимир Петрович.». В простом и незамысловатом тексте: «Прошу прощения за скандал, Владимир Петрович. Непременно прочту Вашу повесть. Увидимся через три дня.» была замаскирована фраза: «Владимир Петрович. Порча. Понос. Три дня.».
Отослав «испорченное» сообщение, Вадим даже взвизгнул от радости, вскочил со стула и запрыгал по кухне, восхваляя Сатану и поминутно целуя свой мобильный телефон.
Через несколько минут неудержимого веселья, он заставил себя успокоиться, сел на место и вновь набрал 0611. Остался еще один не изученный пункт меню- номер 4.
«Если Вы желаете продать душу- нажмите 4»- сказал любимый, родной женский голос. С широкой- во весь рот- улыбкой, Вадим нажал на клавишу 4. В трубке тотчас же загудел низкий хрипящий голос: «Компания «Сатана-Лайн» и все ее сотрудники во главе с великим Сатаной благодарит Вас за этот нелегкий смелый выбор. Вы отважились целиком и полностью отдать себя в руки тьмы, и в свое время Вам будет воздано за это.»
Улыбка мгновенно сползла с лица Вадима, оно стало безжизненным, серым- будто тень упала. И глаза- пустые, немигающие, с широкими, светящимися в темноте зрачками.
-Инструкции будешь получать по телефону,- пробасил голос в трубке.- Первое задание- убить Лену.
-Убить Лену,- бесцветным голосом повторил Вадим- уже не Вадим.
Он спрятал телефон в сумочку, крепящуюся к брючному ремню, взял из ящика стола самый острый нож, и пошел одеваться. Уже без четверти пять- нужно уложиться в полчаса, а потом будут другие задания.





sakura
2007-03-24
0
0.00
0
Маленькая трагедия
обсуждение произведения
редактировать произведение (только для автора)
  Как в жизни, зачастую, всё начинается как в прекрасной сказке и тебе кажется, что всё время будет светить солнце, что никогда ни малейшей тучки не будет на твоём небосклоне, что будет дуть только попутный ветер, что никогда не будут донимать злой мороз и ветреница вьюга, что только счастье будет улыбаться тебе и ангелы будут витать над
твоею головой и убаюкивать своими чудными напевами. Но иногда эта райская рапсодия заканчивается трагедией.
Это маленькое вступление имеет прямое отношение к моей истории.

Кто в школьные годы не влюблялся до умопомрачения, до потери пульса, когда не видеть Его в течение суток кажется каторгой, небесным наказанием и тебя посещает мысль, что вот-вот от страданий лопнет сердце. Только увидеть его! Только услышат его смех, его дыхание, чтобы успокоить свои чувства! Только знать, что он такой же как и раньше обворожительно красивый, забавный, весёлый, юморной.!

В девятом классе первого сентября появился новичок: высокий, стройный брюнет спортивного вида с очень правильными чертами лица, украшением которого были глаза такие бархатные, такие пронизывающие вас насквозь
и дарящие окружающим необыкновенно обаятельную улыбку. И дополнял этот прекрасный портрет нос – с небольшой горбинкой такой изумительной формы, что, казалось, его изваял какой-то чудный скульптор из прекрасного белого мрамора с чуть розоватым оттенком.
Все девчёнки моего класса сразу влюбились в него, да и невозможно было не влюбиться.
Влюбилась и я.

Так как я в классе среди всех девчёнок была самая привлекательная, то новичок сразу же обратил на меня внимание.

Звали его Сергеем. А моё имя – Анна. Ведь невозможно начинать рассказ, не познакомив читателя с главными действующими лицами.

Сначала он не проявлял открыто ко мне внимание, только, когда наши взгляды встречались, слегка приятно улыбался. Мои чувства в такой момент улетали на небеса, сердце начинало учащенно биться; я пыла от счастья, я испытывала блаженство.

Может все женщины в этом отношении более смелые и более решительные, - не буду утверждать,- но я проявляла к Сергею интерес
более открыто, так как не могла скрывать от него свои чувства.

Он ответил мне взаимностью.

Мы стали после занятий, выйдя из школы, прогуливаться улицами города, ведя на первых порах ничего не значащие разговоры.
вскоре он уже стал класть руку мне на плечо, стараясь потихоньку притягивать к себе. Меня тянуло к нему как магнитом, я стала ждать
с нетерпением, когда же он меня поцелует, не мне же самой сделать этот шаг. Потом стали встречаться вечерами.

Сентябрь в наших южных краях прекрасен: нет той изнуряющей летней жары, нет тех ветров, что донимают летом, одним словом –прекрасное время для влюблённых.

Мы облюбовали укромное местечко в большом сквере: среди зарослей дикого винограда стояла скамеечка; виноград так густо заплетал опоры, что создавалось впечатление, что скамеечка стоит в шалаше. Асфальтированная
дорожка, по которой проходили в основном жители этого района, была сравнительно далеко от нашего гнёздышка.

Здесь он меня впервые поцеловал У меня закружилась голова, я чуть не лишилась чувств и разума. После этого мы уже целовались напропалую, доводя себя до исступления.

Не знаю, как всё это произошло. Было сравнительно поздно. Прохожих уже не было. А поцелуи были такие жаркие, такие опьяняющие, что я до сих пор не могу сообразить , как всё это было. Мне кажется, что я сама этого
хотела, -не могу утверждать это точно, что
это так и было- но как сквозь сон слышу, как прошептала «Я – твоя…»

После этого мы старались как можно чаще бывать вечерами в своей беседке и задерживаться как можно дольше, чтобы насладиться этим
прекрасным , завораживающим чувством любви.

Вот и октябрь уже умчался в прошлое.

Я почувствовала, что беременна.

Когда я сказала Сергею об этом, то он с досадою бросил: «Только этого и не хватало». И после этого стал выискивать всяческие причины, чтобы не встречаться в нашей беседке и , вообще, стал избегать меня. А раньше сам всегда настаивал на встречах.

Когда мать своим материнским чутьем поняла, что со мною случилось, то напала на меня с оскорблениями и криками:

---- Как же ты могла допустить до этого! Что у тебя головы не было!

А когда узнала, что мой Сергей после этого сторониться меня, избегает встреч, то совсем не давала покою и кричала:

---- Ах ты поганка! Ах ты шлюшка!

Отцу пока не говорили. А когда он узнал, то влепил мне оплеуху, нехорошо выматерился и ушёл злой на балкон покурить.

Я не знала, что мне делать.

Сергея после того, как он сообщил своим родителям о происшедшем, срочно перевели в другу школу в другом конце города, где жили его бабушка и дедушка. Значит надежды на Сергея нет никакой. Дома родители загрызают. А тут стал появляться животик. Учителя сразу заметили и сразу же изменили ко мне отношение: стали смотреть как-то презрительно. Дошло и до учеников. Все стали смотреть на меня осуждающе, с насмешкой, даже моя самая лучшая подружка Леночка и та перестала ко мне подходить и разговаривать со мной. Когда узнали жильцы моего дома, то мне невозможно было спокойно проходить – все, особенно, кумушки смотрели с издёвкой на меня и я слышала как они вслед мне говорили всякие гадости. И все мальчики и девочки нашего двора, с кем я поддерживала дружеские отношения, отвенулись от меня.

Меня стала душить горькая обида на Сергея, который предал меня и забыл все обещания и в такой ответственный момент отвернулся от меня и, как трусливый заяц, убежал. Я не находила поддержки у своих родителей, которые были хуже зверей. Я не находила оправдания моего поступка в школе, в своём классе , у своей подруги. Я только всюду встречала осуждающие, презрительные взгляды, и слышала оскорбительные речи.

Где же мне найти поддержку и оправдание.

Решила пойти в церковь. Я слышала, как мать частенько говорила, что ей всегда во всём помогал Николай- угодник, поэтому, придя в церковь, я нашла икону Николая-угодника и долго молила Его, чтобы он простил мой грех и помог преодолеть мой страх за будущее и найти поддержку, в первую очередь, у родителей. Когда вышла из церкви, то почувствовала какое-то облегчение, но когда вошла в свой двор и увидела сверкающие осуждением и презрением глаза кумушек и насмешливые взгляды дворовых
ребят и девчат, то мгновенно улетучилось то умиротворение, что приобрела в церкви. У меня навернулись слёзы. Когда же вошла в подъезд и в лифт, то слёзы самопроизвольно полились ручьём. Перед своей дверью я постояла немного, стараясь унять слёзы, и , вытерев их носовым
платочком, вошла в квартиру. Опять начались упрёки и оскорбления. Когда я постаралась как-то оправдаться перед ними, они не стали меня
слушать и продолжали свои негодования.

Я окончательно потеряла всякую уверенность в том, что смогу пережить всё это, перенести все эти оскорбления и, отказавшись от ужина, ушла в свою комнату. Достала лист чистой бумаги, ручку и написала следующую
записку:

Дорогие мои, любимые мои, Мать и Отец! Я вас безумно любила и люблю сейчас. Я понимаю, что я во всём виновата только сама, поэтому на Вас обиды не держу. Не обижаюсь я и на свою лучшую подружку и на всех одноклассников, на учителей, на всех жителей нашего двора. Все они, наверное, заслуженно осуждают мой поступок. А мне так хотелось жить,
у меня столько было радужных планов. Но у меня нет другого выхода, как уйти из этой жизни, ведь жить так дальше у меня нет сил.
Мамочка и Папочка! Вы меня не ищите. Я ухожу. Не поминайте лихом.
Анна.

Записку я оставила на столе, прикрыв газетой.

Потом я сказала родителям, что я пойду к подружке в соседнюю квартиру, чтобы решить задачку по математике, что-то я сама не могу с ней справиться. Я скоро приду. И - ушла.

Я быстро пошла в сторону пруда. На ходу я прощалась со всем, что мне было когда-то дорого и когда-то радовало. Мне было жаль несбывшихся надежд, жаль было расставаться с жизнью, которая только-только начиналась. Чем ближе я подходила к пруду, тем сильнее болело сердце, а слёзы так и лились, унося с собой последние остатки воспоминаний об ушедших
прекрасных днях и о той первой любви, которая стала причиной моей трагедии.

У самого пруда я нашла увесистый булыжник, засунула его под сорочку и со словами «Прощай жизнь» бросилась в пруд.

Послесловие. Когда родители не дождались дочери и узнали у соседей, что она у них не была, они почувствовали что-то неладное и пошли в её комнату, нашли записку дочери. Она вся была залита слезами, чернила расплылись и они с большим трудом прочитали содержание. И горько-прегорько рыдали. Только теперь они поняли, что основные виновники
смерти дочери только они. 2006г.
Серенада и Садовник
2007-03-21
25
5.00
5
ПЯТНИЦА
обсуждение произведения
редактировать произведение (только для автора)
  ПЯТНИЦА

Однажды, было это в пятницу, не тринадцатого, но всё равно, в пятницу. В общем было так: иду я в пятницу по лесу в магазин по лесу в пятницу и вдруг слышу звук. Он такой необычный, то есть не простой, а совсем звенящий, прихотливый такой и пятничный и… с напоминанием.
Я от настолько пропёрся от звука: вроде как и мёд и яд, но не такой чтоб насмерть, а чтобы врастопырку душа. И йо-хо-хо, где моя бутылка рому! Как укусил её, от чувств-с всё, что звук этот во мне пробудил.
- А не отрависся, кусать-то меня? - спрашивает она значит, родимая.
То ли намякивает на што-то, то ли предостерегает. Но получается эдак заманчиво: сладко и фаталистично одновременно.
- Ноу проблем, - отвечаю, - Там вон мой шиип.
- Ну, шип-не шип, - говорит, - а выглядишь ты фигово.
- Как фигово? - говорю
- Совсем, - говорят, - фигово.
Ну, думаю, плохо дело, если и пил, то чегой-то не то, потому как выгляжу я фигово и песни ору, а какие – сам не понимаю, ето наверное послевкусие после укуса. А кто и зачем кусал, да и по какой причине – ну, не помню я.
Пятница вот пришёл, я у него спрашиваю:
- Эй, друг, не помнишь – кусАли тут кого?
- Где кУсали? – интересуется.

Голодный, значит. Небось со вчера козу не доил. Тока и думает, как бы её оприходовать, а как подоить – забывает вечно, что с него взять – дикарь! Сам из людоедов, от людоедов же пострадавший, кУсать вечно хочет. В общем, ясно тут всё.
- Пойдём, - говорю, - я вчера крабов наловил, - Угощу!
Серенада и Садовник
2007-03-17
20
5.00
4
ШКУРКА
обсуждение произведения
редактировать произведение (только для автора)
  ШКУРКА
Вот лежит на столе шкурка. От кого, спросите, шкурка? От мыша, отвечу. Линял он тут: старую сбросил, в новой ушёл. А мне жалко шкурку в помойку выбрасывать, вот я на неё гляжу и думаю: «Лежит на столе шкурка. И что с ей дальше делать?»
А делать с ней просто, даже очень, по рецепту: шкурку окунуть в перикись водорода, посыпать толчёной полынью, три раза обернуть пенкой с козьего молока (непременно три, и – с козьего) и можно одевать.

Ну, в общем, пошил я себе пальто, одел, к зеркалу подошёл: что твой хуй в очках – красавец, одним словом. Мощный и прущий. Так, думаю, и пойду, прогуляюсь. Марьяну навещу, конфеткой угощу. И пошёл. Иду по улице, весь такой одетый, а девки так и оборачиваюцца, так и падают. Ложатся и сами собой ноги раздвигают, а между ног у них эта… запах. Дурман трава, да трава лебеда, да кудри как у негритянской народности «папуасы». А мне ж нельзя – чёрную метку несу!
Ну, сё равно, льзя-нельзя, а такой шанс раз в жизни выпадает – эт не зарплата, проебать обидно будет. Метку по тихому в уголку закопал – кому охота, пусть таскает, а я лучше на крыло, и понесу. Понесу-у-у. то, что многие на руках и не вытащат, а я-то смогу, на крыльях-то! На крыльях то каждый мудак сможет, а у меня вместо Крылов два яйца здоровенных, виновата эта шкура проклятая да голова моя головушка, красная да лысая, да всем ветрам раскрытая.

страница:
<< 3 >>
перейти на страницу: из 553
Дизайн и программирование - aparus studio. Идея - negros.  


TopList EZHEdnevki