СтихиЯ
спонсор
 
 
lizanastatuher
 
1. дополнительное счастье


  ветер такой смешной: всем наделал причёски и заставил танцевать мусор.
ты вернулась домой в шесть очень обветренная.
ты полдороги спала, шла и спала.
в 0:33 выпила третью чашку кофе, стала спать ещё больше,
но сидела в темноте в тягучем состоянии и не ложилась.
поэтому я плохо засыпал. когда ты не лежишь - мне трудно заснуть.
и как объяснять всем, кто спрашивает: «чё ты как в тумане?» - с чего я долго не сплю?
утром я встал весёлый. пытался вспомнить: может, выпил?
но ничего кроме зубной пасты во мне не было.
и на мне она тоже была, стекла до локтя -
я заметил на каком-то уроке, когда задрал рукав.
а в журналах ещё советуют, чтобы выйти из депрессии, начать чистить зубы левой рукой.
я чищу правой - и так смешно.
когда я в последний раз ел суп -
наверное, в прошлом году -
тоже получалось смешно: он тёк изо рта.
а слова из меня не текут. при разговорах с кем-то, кроме тебя.
десять месяцев и два дня я не умею нормально разговаривать.
и не умею говорить громко. а что-то выделяю - вообще шёпотом.

ветер такой работящий: третий день работает - и всё качественней и качественней.
я проснулся в шесть сам по себе, а потом уснул, а потом проспал.
завтрак в меня не влез.
в тебя тоже. ты пыталась завтракать целый час и съезжала со стула.
дальше помню:
мы завязывали шнурки - ты на углу, я на остановке,
мы стекали по улице - я первый, ты текла за мной,
я боялся, что ты рухнешь,
я хотел прижаться к витринам, на которые ты вчера смотрела и щас через пару минут посмотришь.
а как дошло до этого:
я случайно поцеловал у тебя холодные волосы,
когда их мне дал ветер,
я чего-то говорил губами в твоё плечо,
ты вцепилась тощей рукой в моё тощее запястье,
ты закрывала глаза, если пылило,
от пыли глаза становились прекрасные красные -
как до этого дошло, я не помню.
это так, как будто приснилось.

только что было 0:58 - уже 1:48. да шо ж такое!
мы в ванне пьём кофе,
и ванна, и кофе кипяток.
после полночи начинается потустороннее самочувствие.
без него неинтересно.
и пусть я где-нибудь завтра там засну -
это будет дополнительное счастье.


обсуждение произведения отправить произведение друзьям редактировать произведение (только для автора)
 
  
 
2. в том числе и во сне


  ты увидел сон:
я иду по льду в малиновых чулках и говорю:
«мне не скользко, потому что я мёртвая».
когда появился лёд, я пошла по нему и совсем не скользила.
я вспомнила твой сон и чуть не сошла с ума.
если я рассказываю про эту штуку - я всем вру, что это мой сон.
вот вроде бы моё единственное враньё.

я сняла с батареи горячее платье,
а теперь сижу в ледяном -
и между этими двумя штуками восемь часов.
очень приятно, что радио круглосуточное,
что оно тоже не спит в три часа ночи.
когда я проснусь,
у тебя уже закончатся уроки.
а позавтракаем мы всё равно одновременно:
ты специально это дело отложишь.

восемь месяцев и трое суток назад был один день:
я проснулась - и мне казалось, что я в луже и захлёбываюсь, а лужа из счастья.
схватила бы вещи и на поезд – был бы счастьевзрыв.
а я сварила манную кашу или яйцо в кофеварке – чё-то из них…
сварила кофе с мёдом…
и – на прогулку с конфетами.
они как телохранитель:
если вдруг чё – спасают.
я, например, применила их в лифте, потому что еле до него дожила.
я читала на ветру газету,
сидела под дождём у реки: она волновалась и обмочила кусок туфель.
после этого без двух дней восемь месяцев я имела рану -
вот как оказалось,
только сегодня сообразила.
я откидываю эту штуку - и получается,
что я уже давно беспрерывно счастлива,
круглые сутки,
с утра до вечера,
в том числе и во сне.
я в этом никому не признаюсь.
вот вроде мой единственный абсолютный секрет.


обсуждение произведения отправить произведение друзьям редактировать произведение (только для автора)
 
  
 
3. лицом к спине


  надо сесть лицом к спине.
лицом к спине скамейки. если она мокрая, на ней только так и возможно.
в общем, когда с ней лицом к спине -
она чего-нибудь скажет.
«а ты сегодня не волнуйся» -
вот чего это она сказала?
покойник приблизился ночью, погладил по боку и - «ты сегодня не волнуйся».
с чего это он сказал?
а я не волнуюсь.
я мучаю зрение. у меня измучена спина. от ободка замучалась голова.
хочется ещё сахара и я от него кашляю.
а я не волнуюсь.
когда-то там я встала с постели - в окне что-то пролетело.
как белый голубь, но пролетел белый пакет.
потом я шла между железными стенками и под железной крышей.
они дрожали.
в общем, всю неделю не прерывался ветер.
а воскресенья я как-то не люблю. и ветер под воскресенье исчез. и - дождь.
сырое тихое воскресенье.
а я не волнуюсь.
я тебя не вижу и ты не шёл со мной.
я ложусь спать не с тобой.
я трачу глаза на тексты.
я перевернула к чёрту свои сутки: я ложусь и в 4 утра, и в 8 вечера.
я с тобой не купаюсь, не завтракаю, не обедаю и не ужинаю:
я не купаюсь, не завтракаю, не обедаю и не ужинаю.
а я не волнуюсь.
я с тобой так редко разговариваю! в основном, когда ты спишь, а я сонная -
несу всякую чушь и сбиваюсь.
а я не волнуюсь.
полвосьмого. вечер волнительный.
какая-то волнительная лужа, волнительное стекло, волнительные сумерки.
всё пропитано волнительной мутью.
а я не волнуюсь.
ты сказал: сегодня я начну любить воскресенья.
уже вроде некогда полюбить: ведь вечер.
но я не волнуюсь.
твои слова – единственная правда на свете.
ты сказал начну - и я верю.
щас выйду отсюда и начну.
встаю, шнурки можно не завязывать, и твержу: простименяпростименя!
щас выйду.
я не возбуждаюсь от тортов - а я три часа сидела в кондитерской.
и я выхожу.
и я не волнуюсь.


обсуждение произведения отправить произведение друзьям редактировать произведение (только для автора)
 
  
 
4. не купалась и с чемоданом


  - а ты куда-то бежишь, а я чё-то не вижу куда – профилактика, как в понедельник по телевизору.
- сегодня весь город в цвет твоего пальто. я видел: ты его сняла. сняла туфли, сняла часы, чтоб не грохали об стол. но чё-то я не вижу, где ты это сняла.
- надо мной есть фонарь. он зашатается, когда я двинусь и задену его башкой. у меня есть чай, у чая вкус - как будто его налили из рая, у меня есть окно и грязь и лужа за окном, и ветки с круглыми каплями, и в луже - ещё фонарь и бутылка. ну куда же ты бежишь? зачем я не вижу это?
- знаешь что? я так рад, что вчера ел суп. в первый раз в году. он весёлый, его можно растягивать.
- он прозрачный. можно всё повылавливать из него и дальше его вылить. я тоже вчера ела. 1/10 тарелки. на завтрак. и в первый раз в этом году. вчера было вообще… я же сегодня взялась из квартиры. вчера я была там все сутки: спускающиеся носки, висящая кофта, завтрак – суп, ужин – сыр, конфеты, мармелад. а на ночь я читала. чёрт знает сколько и очень хорошо, что не знаю я. потом всё поплыло… этот весь текст… и журналы сплыли на кресло, десять штук, и я сплыла… под подушку… под одеяло… под кофту…
- мне в это время чё-то хотелось тебя погладить и сказать, чтобы ты не беспокоилась - а ты не беспокоилась. это я заранее чувствовал: опять ужас, опять профилактика?
- а вдруг это полезно? изображение потом, например, прочистится.
- я не знаю. ой фу! какие это кошмарные слова, на что же они похожи?
- мне кажется, что на воду с сахаром. стакан воды, четыре ложки сахара и можно на всякий случай десять капель валерьянки.
- а лучше нельзя. здравствуй. я помню, как с утра тебя чуть не прихлопнуло автобусом, как ты с чемоданом моталась по пустому сырому городу, мотылёк, и твою халву в шоколаде. я тебе задавал вопрос: куда тебе надо нож, опять в спину? а ты решала, решала - решила в живот.
- так будет как взрыв! кровь с хорошим напором, в хорошем количестве. и это… ты же в живот пока никогда - и я выбрала живот. то есть что-то в его районе…
- а ты видишь…
- а я это… ну я вижу…
- …я... и выворачиваю из-за угла, и на тебя… ну… натыкаюсь… и я вижу сначала пояс, потом – выше, выше…
- а я сегодня как раз дурацкая. я сегодня впервые за месяц расчесалась. я в двух майках, надушена четырьмя духами, не купалась и с чемоданом. а в чемодане – там… белье, три крема, щётка для обуви, всякие листы… я сняла пальто, туфли, часы - чтоб не стукали об стол, пересахарила чай и, выпив его, выписала всё, что вспомнила. ну и я вышла… и всё, что вспомнила… ну это…
- …тут как тут… из-за угла… ножом в живот… чего ещё?
- вот так: оно было будущим, а стало прошлым. в восемь часов стемнело, я сидела в троллейбусе, чемодан на коленях. я весила меньше: чем меньше будущего - тем меньше веса. спасибо, что ты в лишней кофте - и я, хоть слабо оделась, я не мёрзну. из тебя лишнее тепло - в меня. спасибо, что ты меня не испугался. меня все сегодня пугаются.
- почему?
- ведь я же не одна. я же с чемоданом.


обсуждение произведения отправить произведение друзьям редактировать произведение (только для автора)
 
  
 
5. коричневая кровь


  у меня коричневая кровь.

я намазала палец йодом, потом ела конфету, откусывала - и показалось, что у конфеты запах йода. это так грустно…

я проснулась, когда стемнело, а заснула, когда стало светлеть.

к своим сорока трём (килограммам веса) я добавила литр топлёного молока.

я зашла в кондитерскую: «у вас есть что-нибудь фиолетовое? а что-нибудь связанное с черникой? а с мятой? а можно мне чай с молоком, бегемотовый. то есть бергамотовый…»

я зашла в магазин: «дайте, пожалуйста, пакет молока и пакет».

здравствуйте… не знаю, как вас там зовут… знаю, чем вы питались на завтрак, как вы разглядывали потолок, когда проснулись, и как пили чай - ночью под тусклой лампой.

с вами нас в городе стало трое: я, он + вы… это интересно.

вам не с кем ужинать, вам не с кем не спать. откуда вы во мне взялись? я же вас не придумала. какого чёрта мне вас придумывать, вы ж мне не нужны. вы как-то так… выплыли… здравствуйте.

я говорю с вами - и что вы чувствуете? слышите хоть что-нибудь? нет: вы не умеете. вас хватило только на то, чтобы вспомнить, что у меня молочные колготки, и считать, что это вам захотелось молочных колготок - и вы их выкопали.

но ничё! главное - у вас такой вид, как у нас: кажется, что вы только что проснулись - и проснулись сами не знаете где, сами не знаете как… и что вам теперь делать с собой? и кто вы вообще? не имя-фамилия, а что за руки, ноги? это - поразительно притягательный вид, притягивает неизвестно чем.

вы там, когда начнёте пить молоко, не пейте его сразу из холодильника. вдруг простудитесь. …ведь сырой ветреный апрель - а вас пропитывает холод. из-за вашей тонкой куртки. у меня плащ тоже – тонкий. но я всё-таки из холодильника…
короче, до встречи шестого апреля. в страстную пятницу, всю хрустально чистую после чистого четверга, вы, преступник, засадите в автобус меня, преступницу. вы тогда пожелаете - умереть на остановке! или стать столбом с объявлениями! вдруг я со своим чемоданом не в соседний город на выходные, а куда-то вообще совсем? вдруг?

вы кричите: «вдруг?» он кричит: «не забывай меня!» я молчу. если я говорю, я сбиваюсь - и я молчу. я в паутине трагических криков - это мутно, туманно и молочно.

у меня коричневая кровь. значит - в маках мне умирать некрасиво. а красиво в грязи. я не против. свешусь в окно - там видно, что капли укладываются на тротуар, и там грязи – завались. и она уютная. но я свешусь посмотреть, а не умирать. у меня же шестого апреля встреча…

уже шестое апреля. я только для того иду к вам, чтобы всё забыть. он сказал, что встреча с вами поможет мне не вспомнить даже то, что я всегда помнила. в общем, я и так шкаф с одиноким платьем, а буду - абсолютно пустой шкаф. и ещё у вас чё-то фиолетовое на одежде… поэтому не только вы меня ждёте - я вас тоже жду. уже третий день. готовьте пятьдесят рублей: я собралась пить чай с молоком.


обсуждение произведения отправить произведение друзьям редактировать произведение (только для автора)
 
  
 
6. мусорный бак


  …у меня в шкафу склад спирта: четыре флакона духов и бутылка водки. бутылка - от детского яблочно-сливового сока. я раздвигаю юбки, достаю водку - и дезинфицирую на ночь рот. не, я не додезинфицируюсь.
…я хочу иметь чемодан. свалить в него всё, что в шкафу, - и свалить.
…я люблю ковырять пирожное птичье молоко и чтобы завтрак был – морковь.
…мне надо кота. мне нравится целовать котов. и кошек. это одно и то же. и нравится целовать в губы детей… я не лезу к ним. они сами - раз и обцеловали. и на губах их бывший недожёванный апельсин в собственном соку…
…мне снился хлебный магазин с гигантским грубым хлебом. это значит: «эй, сходи в фирменный магазин номер три молочного завода, в хлебный отсек, посмотри: там сгребли все булки на одну витрину, а на свободном месте – куличи. там к шести вечера нет ни одного птичьего молока. а всех остальных пирожных – завались, но все остальные пирожные – дрянь. «забытое», «медовое»… я вообще не ем тесто. тесто напоминает куски человека. оно в любом виде бессмысленно. правда… исключение - один кое-какой хлеб. он горячий, об него обжигаются руки… и в нём сплошной смысл… дуешь и ешь… и полдня вытряхиваешь из себя крошки.
…мне говорили, что при коммунизме Пасха была солнечная и тихая. теперь - каждый год ветер. на кладбище пылит в глаза… все сидят возле протёртых в субботу вечером памятников, нарядные и какие-то… как будто радостно, но стыдно. …или как будто уже чуть-чуть радостно, но ещё грустно. когда зарождалась эпоха кошачьего питания и вискас был влажный, я видела, как его ели на кладбище. под водочку, а потом мяукали и мурлыкали. пару лет назад, когда вискас был в основном сухой, я сама его объелась. и у меня появился новый друг: белый и холодный. я таких люблю, я сама белая и холодная. я поделилась с другом всем самым ненужным и бросила его. да, я умею жестоко дружить. умею нежестоко: нырять с другом с балкона в сугроб, измерять глубину ледяных луж (лужа в полсапога, лужа в сапог…), валяться на картоне под детской горкой, заканчивать банку варенья, запивать его водой из крана. примеси тяжёлых металлов придают воде невообразимый вкус, после которого обычная вода - какая-то недоделанная… кстати, я до сих пор жива. а по осени я объедаю иглы с ёлок, зимой у меня обязательно сосульки и снег, весной у берёз вкусные почки. у роз вкусные бутоны, сирень вкусная. и я жива. у меня рот - как мусорный бак. у него такой же рот, потому что он несёт всё что попало, всякие ужасные слова…
…чё-то я не припомню, где мы друг друга откопали, но, короче, первую неделю я думала, что ему постоянно дают в морду. оказывается - это такие вечные синяки под глазами. слегка фиолетовые. мой любимый цвет - фиолетовый цвет. в нём он круглые сутки присутствует - это шикарно. раньше у него руки были все в микробах. я против них, но, когда он подержал меня одной из своих рук, я его микробы пыталась как можно дольше не отмывать. я его семь лет не видела – и ничего мне и не требовалось, я не дёргалась. как-то опомнилась: о! семь лет назад… а я, оказывается, пустая, а мне, оказывается, жить – скучно. и дополнительно оказалось, что я носила колючую жёлтую кофту с чёрными бусинками, а потом жёлтую кофту с перьями, которую приходилось в дождь не носить, а потом жёлтую кофту на жёлтых пуговицах. опомнившись, я заснула. проснувшись, я дёрнула к окну, наступила на ночнушку - и упала под тёплую батарею. дальше тёрла морковь. потёрла, посыпала сахаром и решила: ну её на фиг! - и выкинула. заменила на полкружки черники и полторы кружки кофе. испачкала пальцы. позавтракав, дёрнула к шкафу. вырыла серую кофту: он оставил её повисеть в раздевалке, через неделю я её, можно сказать, украла - и хранила в шкафу под тройным слоем платьев. вырыв кофту, я решила её носить. одевшись, я в четвёртый раз посмотрела на себя и плащ… на себя с плащом… и подумала: в начале весны вроде бы люди еле впихиваются в куртки, лишний вздох - и швам конец, а на мне чё-то плащ по традиции конкретно висел…
…оказалось: опомнилась как-то вовремя, совсем не зря. когда из меня выветрилось всё, что имелось в голове с утра, - мы снова откопали друг друга. я отдирала орех, чернослив, бисквит и шоколад с птичьего молока. он приблизился. у меня всё выпало. он как начал трогать чистыми руками - мои щёки, шею, щёки, шею… совершенно молчал, улыбался. сказал: «я сегодня ночью чуть не сдох. я жил и чувствовал, что чё-то забыл. а сегодня ночью вспомнил про тебя… у меня пол поехал, стал по диагонали. я чуть себя не убил. как же это я жил? …я заснул, потому что я… ну… хорошо продезинфицировался. ну иначе я бы швырнулся из окна… если б как-нибудь не заснул. я проснулся и решил: не найду тебя сегодня – убьюсь. это ты? оказывается, я тебя люблю». он начал трогать чистыми руками мои неотмытые руки. плюс ещё липкие от птичьего молока.


обсуждение произведения отправить произведение друзьям редактировать произведение (только для автора)
 
  
 
7. как наглотаться воды


  ты знаешь…
ты щас засыпаешь,
а я смотрю в окно -
и вижу: Н2О.

я сижу, я стучу пальцами по стеклу, за стеклом дождь, ты спишь. а я сегодня не лягу, я знаю. я сегодня в последний раз жду тебя - я так не могу спать.

я ждала тебя столько… когда кто-нибудь посчитает количество этих всяких суток, он скажет: «ни хрена себе…» - и схватится за горло. как ты держался, когда я смотрела на тебя, на паука в своей руке, спускаясь по лестнице, оставляя тебя наверху. ты был зелёный, паук был зелёный. я его похранила в железной коробке от конфет, он пожил день в шоколадных крошках - и сдох. и я по-прежнему закладывала в коробку шоколад. такой жуткий шоколад кроме меня никто не переносил. все от него кашляли и кричали: «ты что?! меня убить хочешь?!» а я впервые тоже кашляла, а потом научилась его есть, то есть сосать. и ссосала целую плитку.

я сижу на окне, у него холодное стекло, оно мутное и закапанное, а за ним течёт, а ты спишь.

я ждала тебя всегда. но не всегда особенно чувствовала, что жду. а теперь уже две недели я каждую секунду - чувствую и чувствую. сплю я теперь отлично. и никаких снов. две недели назад, когда я проснулась, мне показалось, что я стою на краю крыши, щас прыгну, уже наполовину свесила подошву, уже её тянет к асфальту. я прыгнула, но не совсем - с тех пор две недели я зависаю в нескольких сантиметрах от тротуара. я хожу - подо мной сплошной воздух. это - как наглотаться воды. когда ты смотришь на меня - это как наглотаться воды.

я встретила в троллейбусе твою бледную копию - и уже две недели не сплю. а сегодня к вечеру будешь ты - я вообще навсегда перестану спать?

меня зашатало от того, что капли сплывали по окну. я съехала под подоконник на колени из-за скользких тёплых носков.

я трачу деньги только на троллейбусы, я из конца в конец на них проезжаю, на всяких, какие приедут. или полдня хожу. или полдня читаю, примерзая к лавке. и везде я так тебя жду! даже там, где тебя не может быть! а сегодня - в последний раз.

а чё потом - мне всё равно. если я к вечеру тебя не увижу - мне конец.


обсуждение произведения отправить произведение друзьям редактировать произведение (только для автора)
 
  
 
8. тебя всё хуже и хуже


  он затоп в 23:40, а ровно-ровно через 95 лет - я. я вся как потонула… там дна нет. вынырнуть невозможно. я всё время улыбаюсь. а в первую ночь чуть ли не рвала от счастья.
мы спим на крыше. совсем на голой крыше. голые. на одеяле. под одеялом. в этом году нет звёзд - очень в тему, а то они мешают: смотрят и смотрят… когда крыша станет остывать, мы с неё уйдём.
мы завтракаем на бордюре у магазина. когда бордюр станет остывать, мы с него уйдём.
в июне я заснула в ночном клубе. меня там, видимо, пожалели. из-за старинного зелёного платья. из-за колена в зелёнке - как раз к платью. меня там, видимо, пожалели - и не разбудили, и не выперли. ну меня там… это… превосходно помнят! с первого раза запомнили. восьмого марта я пришла туда в рваном малиновом пальто. я танцевала уже у входа - и меня сразу пропустили. а я это… от хо…хо…холода. короче: меня превосходно помнят, меня пожалели, меня не разбудили. я проснулась, собралась уйти. я умею ходить только с руками в карманах. я проснулась - руку в карман. а там – хорошо: там деньги. там очень хорошо: там хорошие деньги. я вышла - свежее утро. стыдно свежим утром по свежему городу – в прокуренном платье. в 9 утра в прокуренном платье. я попыталась проветриться - чё-то не сработало. в 10 открыли цум. я купила другое платье, сумку, шампунь. залезла в фонтан. искупалась. переоделась. зелёнка смылась, зелёное платье я выкинула в мусорку. зашла в парфюмерный магазин - напшикала на себя духов. я вообще до этого всё время по средам пшикалась. духи стойкие - на неделю хватает, а магазинов три штуки - так что я особо не светилась и не успевала запомниться. я купила пять конфет, заказала в кафе чай. спряталась в угол, чтоб не заметили мои конфеты. я могу на завтрак только творог - творога у них нет. а чай могу только с конфетами, а у них конфет нет -чёртовы тортики: бессмысленное тесто… утомительный крем… тошнотворные взбитые сливки… короче, я позавтракала за три часа… и в конце вдруг как вспомнила, что - или я не помню, где живу, или я нигде не живу. на обед и на ужин я купила тонкий журнал и тяжёлую газету. подкатила ночь, и пришлось снова – в клуб. может, я там живу - подумала я: я же там чувствую себя как дома, я же там вполне качественно сплю. но в ту ночь я пропила карман, чтобы заснуть. я засыпаю только от спирта, хотя от него обычно буянят. я заснула, а потом опять магазинно-фонтанное утро. и завтрак в кафе. там обычно никто не завтракает по будням, я одна. а тут чё-то… короче, мы спим на крыше и завтракаем на бордюре. похолодает - можно будет заняться фигурным катанием. в шерстяных носках по паркету. можно будет сотворить мороженое: набрать снега за окном - и залить вареньем. можно будет прислониться к стеклу, задрав голову - и смотреть как падает снег. не белый, а по-настоящему серый: как асфальт, бордюр, бетон, на которые он насыпается. а асфальту холодно, когда на него – снег, снег? а асфальту больно, когда его бьёт дождём? а почему мне хочется целовать, целовать асфальт, у меня к нему такая страсть - а к тротуарной плитке нет, к газону нет, к земле нет, а песок я вообще не переношу? а почему каждую ночь он засыпает раньше… я лежу… из меня течёт счастье, я на него смотрю - и хочу его целовать, но не целую? а потому что я сплю с ним, хочу его целовать и люблю тебя всё хуже и хуже. я потонула в тебе, как титаник в океане.


обсуждение произведения отправить произведение друзьям редактировать произведение (только для автора)
 
  
 
9. как будто небо перевернули


  было солнце, была красивая среда, была трава. и абсолютно лысые деревья. я ехал на велосипеде и чуть не врезался в стеклянную витрину. меня скосило, я притормозил и - когда глаза поднял - я так пожалел что всё-таки не врезался! за стеклом, в кафе, за стеклянным высоким столом, сидела… в фиолетовой юбке, с почти фиолетовым соком на дне стакана, положив ладони на маленькую книгу… она смотрела куда-то чёрт знает куда… мне захотелось разбить витрину и её оттуда вытащить! как, наверное, бывает, хочется разбить витрину магазина и стащить с нёё босоножки. я резко развернулся, пересёк газон… и мотался как бешеный, пытался выветрить своё желание. когда стемнело, я вшвырнул в квартиру велосипед, вкатился за ним, упал на пол в коридоре - и понял: ни хрена я не выветрил и не выветрю.
больше недели назад я проснулся и почувствовал, что теперь живу не один. я не вижу - кто, но со мной кто-то есть. я не удивился. по сравнению с тем, что я уже слышал, как улицы по ночам разговаривают, это – пустяки. я хотел забрать её, потому что - она со мной живёт. я её сразу узнал. раз она со мной живет - она моя. положено забирать то, что тебе принадлежит - но что мне не позволяет это сделать уже две недели?
я ещё раз, ещё раз, ещё раз - проезжал мимо стекла. ещё раз, ещё раз. там никто не сидел. бывало, все столы заняты-презаняты - а там никто. как будто все боятся стекла. или улицы лицом к лицу.
я жил, как всегда, но теперь всё, что делал, делал не один, вместе с ней. мы вместе нарезали круги по кухне до признаков рассвета, мы вместе упаковывались в одеяло, вместе выпутывались из него. с такой страстью, как выталкивают крышку гроба. торопясь глотнуть поскорее воздуха. хоть он в гробу ещё есть и ещё ничего - но снаружи он другой и надо бы его вспомнить.
вчера была, со среднестатистической точки зрения, - идиотская, непригодная погода, в которую только придурки или психи высовывают нос из берлоги. а для меня была самая любимая погода, с разнообразными сортами дождя, с разбросанными зеркалами луж, с глазированным асфальтом, с мягкой грязью. мы гуляли почти вдвоём. я даже бросил велосипед, чтобы чувствовать ногами то же, что чувствует она. и вообще -чтоб в случае чего не было третьего лишнего. я вернулся домой поздно. и со всякими бесплатными журналами, которые пособирал из всех заведений, спокойно дожил до сегодня.
а сегодня я ходил-ходил-ходил не до четырёх, а до самого настоящего утра. когда в четыре ночь стала разбавляться, я заметил, какое всё становится чернильное, густо фиолетовое, и не смог лечь спать. я бы лучше сдох тогда, чем лёг. утром я свалился туда, где я сплю. я не выспался. весь день меня шатает. у меня все признаки похмелья. то, что я выполз из постели позже, чем обычно. что голова болит. что сухость. а я не пью. мне не нравится вкус спирта.
к вечеру я стал нормальный. в полдесятого я пил сок и тихо шёл: слушал, как разговаривают улицы. по ночам они обсуждают то, что на них наслучается до следующей ночи. сегодня они рассказывали друг другу зловещий кусок чего-то. похожего на огромный кубик сахара. и я подслушал, что мне положено на завтра. я не знаю, как я выдержу наступившую ночь.

- куда ты смотрела, когда я в тебя чуть не въехал?
- на стол, он стеклянный - и в нём слегка отражаются ветки, как будто в озере, как будто небо перевернули. и на лужу.


обсуждение произведения отправить произведение друзьям редактировать произведение (только для автора)
 
  
 
10. осторожно, но невынимаемо


  вечер похож на глубокий синий сапфир. ночь похожа на глубокий чёрный бриллиант. каждый день похож на ожерелье из всяких драгоценных камней, и вечер и ночь - самые крупные камни, смещённый вбок центр ожерелья.

я стараюсь вернуть центр на место. я просыпаюсь к вечеру и живу ночью.

вечером и ночью молока кажется больше. при свете его плохо видно. хотя вообще молоко всегда, и мы в чашке с молоком.

(да, я вижу то, что похоже на чушь. тот, кто живёт ночью, видит, слышит и знает всё. всё похоже на чушь. потому что реальность-то на самом деле настолько сказочна. и то, что привыкли считать реальностью, не реальность. а общая человеческая извращенская фантазия.)

вот это я забрела…

вечером, ночью считается опасно. почему? потому что красиво. и такое «красиво» может довести до всяких приступов.

я гуляю по высоким большим бордюрам, скрипят троллейбусы, сверкают осколки бутылок.

в свой первый вечер я попала как? мне захотелось летать. я откинула весь этот режим, что надо возвращаться домой. молоко уже виднелось. улица попалась с наклоном. и я полетела. я влила в себя пол-литра морковного сока, чтобы потяжелеть и не лететь дальше. много лететь вредновато. когда летишь – теряешь. я потеряла всё, кроме тебя. и на этом остановилась. чтобы ты остался.

сегодня вечером у меня образовалась цель. я хочу залезть ночью на крышу. подо мной будет спать целый дом.

(и мне бы туда корку чёрствого чёрного хлеба и чашку молока из холодильника.)

у меня все такие цели. когда-то я хотела бродить в темноте по бордюрам. я не требую повышения должности, увеличения зарплаты, удачно выйти замуж. всё, что я хочу, я получаю. и чувствую, что я успешна.

когда я захотела тебя, я тебя получила. и у меня ты, ты и ты. я не говорю: только ты - целый ты.

иметь - это иметь каждую секунду. это зависеть с утра до вечера. я спала, но - если ты не спал - я не выспалась. иметь много людей - это фантастическая и нечеловеческая нагрузка.

в основном никто никого не имеет. даже иметь кого-нибудь одного – нагрузка. кто-нибудь один занимает столько места, что не впихнёшь ничего лишнего. можно очень мало себе позволить добавить. например, велосипед.

ты ничего себе не добавил. я добавила поэта, которого не открываю, но везде таскаю с собой и, если нечем говорить, читаю его. полувслух, без знаков препинания и интонаций, одним сплошным текстом.

и ещё как-то сам мне добавился он. он добавил себе велосипед.

но он избавляется от велосипеда. велосипед стал ему мешать. он раньше летал только на велосипеде, а теперь научился, как я: по улице вниз.

бледное холодное солнце окунается в бледную холодную комнату - осторожно, но невынимаемо. так он окунулся в меня.

я вспомнила, как я завёрнута в простыню, стою у окна, разговариваю с тобой, смеюсь, пытаясь потише, чуть ли не кашляю от счастья, под окном на асфальт наступает сонный дождь, я поворачиваюсь назад, к постели, в которой он, я ложусь туда, смотрю на него, хочу его целовать.

то, что я хочу его целовать, - это его главный признак. я ещё вспомнила признаки. я их соединила и получила такой портрет – зашатает.

я думала: я его придумала. он врезался в меня - и на этом своём велосипеде как будто меня переехал.

его присутствие мощное. я понахожусь на улице, возвращаюсь - и приходится приходить в себя.

я пыталась высчитать, когда же он врежется в меня снова.

(но - ночью это особенно заметно - высчитать ничего невозможно. потому что никаких дат и часов не существует. это искусственно: 5 марта, 23 апреля, 17:00, 23:50. было бы абсолютно везде 5 марта, 17:00, чтобы все календари и часы показывали одно и то же - тогда дата и время чего-то бы значили.)

я просто ждала, когда же он врежется в меня снова.

я перестала ждать. я ехала домой.

только улицы конкретно и подробно знают то, что будет завтра. я видела их по вечерам и ночам тыщу раз. я ехала домой. а они, за троллейбусом, оказались какие-то другие. какие-то густые. они впервые готовились. к чему? они не скрывают. особенно от того, с кем это случится.


обсуждение произведения отправить произведение друзьям редактировать произведение (только для автора)
 
  
 
11. мы оденем пальто, мы сядем на пол


  я выключила свет и сморкаюсь в темноте в сырой носовой платок. и нюхаю в стакане красный виноградный сок. в темноте его запах и вкус убивают. я в пальто. я попытаюсь прокатиться по комнате, чтобы стереть носки, чтобы согреться и снять пальто. я попытаюсь пить стакан сока всю ночь.

(а ты прижмись к стеклу - там для тебя течёт. попробуй чувствовать воду через стекло. тень занавески на стене больше похожа на настоящую занавеску, чем настоящая занавеска.)

что принимать, чёрт побери, чтоб не ложиться в постель безнадёжно, как в гроб? чтоб проснуться и не дёргаться, не торопиться, снимая пододеяльник… первое одеяло… второе одеяло…
прикинь, от аллергии помогает самогон. через секунду после применения! я помню, сколько я счастлива. столько же дней у меня аллергия. есть связь?
я так ждала этой ночи… едва она наступила - я начала ждать другую. короче, вторую ночь, потом второе утро, потом второй день - буду шататься и скучать... то, что они там, мои бордюры, их грязь, их ореховые серёжки, - это для меня тяжело. я буду плакать. засяду в тёмном тёплом углу и заплачу.

(а ты не плачь со мной. а ты смотри в окно. из твоего окна ты можешь видеть то, без чего я тошнотворно скучаю.)

если троллейбус со мной поедет мимо тебя, я разобью стекло и прыгну - делай со мной, что хочешь. чувствуешь воду через стекло - и её хватает. а человека за стеклом мало… чем виднее человек через стекло, чем ближе к стеклу - тем сильнее его надо… что-нибудь надо.

(а ты говори со мной. я тебя услышу. говори не смотря ни на что, когда требуется что-то сказать, - и слова пробьются.)

в начале ночи я уже без сока. мне круглые сутки бешено хочется пить. я пью. я пью всё, даже улицу: она ж вся мокрая. кстати, носовой платок в клетку тоже мокрый, каждая серо-жёлтая клетка. я плачу.

(а ты не плачь вообще. я люблю воду, я поплачу вместо тебя… вместо кого-нибудь ещё… кто щас спит и поэтому некогда.)

мы договорились с ним: я каждую ночь мотаюсь вокруг печки и шепчу ему бесконечную сказку. в третий раз я пытаюсь мотаться. у меня перестали любить это ноги, у меня перестал открываться рот. я сижу под столом и молчу. нюхаю тюльпаны. за то, что они красные, как моя колючая кофта. которая торчит из рукавов пальто. нет! он лежит и спит - я не могу мотаться одна! когда он был со мной - я моталась часами! он как уехал. он не уехал, но – часов, когда мы совпадаем, осталось восемь. наши сутки сократились втрое. и я одна перед тобой, и мне непривычно это.

(а ты всё-таки говори со мной. я пыталась начать первая - через минуту я отвлеклась на тюльпаны. да и что я скажу тебе? в последнее время я не умею составлять предложения и - чтобы иногда не молчать - читаю вслух стихи. если ты слышишь их - слышь их с закрытыми глазами. так каждое слово неожиданно мощнеет. закрой глаза - и делай то, что ты делал до этого с открытыми. ты получишь в тысячу раз больше, чем получал. попытайся не сойти с ума от новой глубины и нового уровня чувств, это твои новые чувства, ты их достоин.)

пусть перегорят лампочки и перегорят фонари. или пусть отключат свет. мы оденем пальто, мы сядем на пол, нальём в стакан красный виноградный сок. и начнём дуреть от темноты, кроме которой вскоре уже не останется ничего - ни вокруг, ни внутри.


обсуждение произведения отправить произведение друзьям редактировать произведение (только для автора)
 
  
 
12. я люблю тебя, до свидания


  ты варишь кофе, достаёшь посуду, наливаешь кипяток, наливаешь сок, вставляешь трубочки в стаканы, наливаешь в какие-то там штучки для молока молоко.

я – спина, которая перед тобой. я сажусь за высокий и узкий стеклянный стол. я мечтала быть лампой над ним, потому что она плюс ветки плюс подъёмный кран – это отличная неразделимая красота. вообще-то я и превратилась во что-то типа лампы. она - регулярно на одном и том же месте, я - регулярно на одном и том же месте. мы вроде бесполезны, но вроде не мешаем. мы вроде даже украшаем. и ты можешь посмотреть на нас. только лампа для тебя - это лампа, её надо включать. а я для тебя?

всё самое лучшее случается, когда сдвинешь режим: «в то время, когда бы я…», «в то время, когда я обычно…»

в то время, когда я обычно пряталась в троллейбусе от наплывающего вечера, я осталась на улице. и вечер наплывал. он был как океан. всё, на что можно посмотреть, казалось, растекается и тонет. я растекалась, я плакала на свою книгу, и чай был грустный, и стекло. когда стемнело, на стекле появился ты. я впервые была спиной, которая перед тобой. я почти каждый день бывала спиной перед кем-то. а где был ты?

(если бы всё совсем растеклось и утонуло и меня бы спросили: кого ты хочешь вернуть назад? - получили бы ответ, что - тебя.)

я улыбнулась, только для того, чтобы улыбнуться тебе, чтобы улыбнулся ты.

был следующий раз, и следующий раз, и следующий раз.

и следующий раз:

я расстелила на столе газету, прочитала один столб - ты сказал, чтобы включили лампы. качнулся стул, стало веселее. я качалась на длинном стуле. я качалась на стуле с закрытыми глазами - и казалось: я расшатывала, расшатывала лодку - и она как поплыла… и пол поплыл, со стулом поплыл, и ты поплыл…

(если бы ты не поплыл, если бы я уплыла и меня бы спросили: что тебе привезти оттуда, откуда ты уплыла? - получили бы ответ, что - тебя.)

я открыла глаза и сообразила: а чашку, из которой я пью, трогал ты, когда лил в неё кипяток. трогал блюдце. трогал ложку. трогал какую-то там штучку, где молоко. я поплавала ещё очень недолго и встала уходить. обнаружила, что молоко не допито. я обычно пью чай часа два с половиной, но чё-то еле продержалась полтора часа. мне требовалось идти – так, как алкоголику с утра промочить горло, очень надо было. я всю ночь мучалась и зверски скучала. когда я попала на улицу - это было как после годов разлуки: мучительно упоительно. я не могла без улицы даже быть спиной, которая перед тобой. не могла. не могла.

а в следующий раз, когда я уходила, я три раза пыталась намотать на себя шарф, а вместо до свидания сказала тебе: я люблю тебя, до свидания.

а в следующий раз, когда я уходила, ты три раза чуть не уронил чашку, а вместо до свидания сказал мне: что мне делать?

я тоже не знала, что мне делать. давно не знала, что мне делать. я хотела каким-нибудь плечом прижаться к стене - и с улицы сбегать, сбегать. я хотела сидеть в одеяле на балконе. я хотела не расставаться на ночь с асфальтом. ещё я хотела нормально поспать. а я не могла всё это делать - и я не знала, что мне делать.

я не знала, что мне делать - и я сказала тебе: я люблю тебя. и поняла, что именно теперь я не знаю: что мне делать.

а в следующий раз, когда я уходила, я впервые поздоровалась. я порвала юбку об стул, ты разбил какую-то там штучку, в которую наливают молоко.

- если ты что-то мне дашь - я не смогу это взять. если я что-то… мне нечего тебе дать.
- дай мне руку. мне хватит.

я прижалась левым плечом к стене - и побежала с улицы. всю ночь асфальт был со мной. перед рассветом я сидела в одеяле на балконе. уснула и нормально поспала.

я – спина, которая перед тобой. я сажусь за высокий и узкий стеклянный стол.

я – спина, которая торчит из-под одеяла, когда ты уходишь работать, а я только начинаю спать.

я – спина, которая перед тобой, когда ты засыпаешь, а я стучу по буквам.

я – спина, которая перед тобой, когда ты идешь за мной по бордюру часа в четыре ночи.

я думала: я не смогу ничего у тебя взять. я взяла у тебя твою руку. я думала: мне нечего тебе дать. я дала тебе свою руку.

я люблю тебя, но я люблю тебя так, как я люблю длинный стул или стеклянный стол.

ты улыбнулся мне как больше никому и никогда. ты посмотрел на меня на особенное количество секунд дольше. стул очень кстати качается. стол глубоко отражает ветки. всё это - гениально.


обсуждение произведения отправить произведение друзьям редактировать произведение (только для автора)
 
  
 
13. 1680 часов


  - здравствуй, серая шейка.
- уходи, я не хочу с тобой говорить. от тебя у птиц одни проблемы. у вороны выпал сыр.
- но твой клюв пуст - и ты можешь использовать его для разговора со мной.
- если я начну с тобой разговаривать, я потяжелею от мыслей и провалюсь под лёд. а ты достанешь мой труп и сожрёшь.
- нет, серая шейка. сожрать птицу: по-свински затрепать её и в сыром виде стрескать под ближайшим кустом – это не для меня. я приготовлю тебя на гриле с пряными травами и сервирую пень.
- во мне нечего готовить. во мне нет мяса.
- чего же ты так исхудала? ты кого-то полюбила? не изводи себя из-за этих гнусных мужиков!
- я занимаюсь йогой и поэтому стала костлявая. но зато гибкая и свободная. а сейчас зима, такая лёгкая пища тебе не нужна. поймай какую-нибудь обычную утку.
- в них, ты думаешь, есть мясо? их мясо превратилось от полётов в сплошную мышечную массу! только волчьими зубами можно такое прожевать… они посадили себе печень, почки… а у тебя хотя бы внутренности здоровые.
- уходи, я не хочу с тобой говорить.
- однако мы проговорили уже несколько минут. ты не собираешься потяжелеть?
- бессовестная лисица. ты мучаешь честную утку. и ради чего? не будет у тебя никакого пня. ты сожрёшь меня, как грубый лохматый волчище.
- саа-жру? да как ты смеешь меня у-пада-блять… да кто позволил тебе рас-пахнуть клюв… саа-жру?
- лисица, под тобой трещит лёд.
- ой. серая шейка… скажи мне что-нибудь приятное перед смертью…
- ты очень… изысканная.
- спа…си…бо…
- жаль, что я не питаюсь свежезамороженными лисицами. пока трещина не дошла до меня, пойду поищу для себя полынью. ведь зимы ещё будет 1680 часов.


обсуждение произведения отправить произведение друзьям редактировать произведение (только для автора)
 
  
 
14. что лучше пусть сожрёт волк


  лес шуршал.
- здравствуй, красная шапочка! я хочу тебя!
- извини, волк, я несовершеннолетняя.
- какое вы испорченное, новое поколение! я хочу тебя съесть!
- зачем? неужели больше нечего?
- не… ну есть ещё твоя дряхлая бабка…
- волк, чё ты ешь одно только мясо? будь этим… от слова гитара… ве…гитарианцем. это модно. и это выгодно. глянь: в лесу столько травы – жри, жри и жри. ты её до самой смерти всю не выжрешь.
- а ты уверена? ты знаешь мой аппетит?
- волк, а ты внимательно посмотри, сколько травы. вопрос отпадёт. посмотрел?
- не собираюсь. не са-би-ра-ю-сь! на хрена? я планирую съесть тебя столько лет… знаешь… когда ты родилась… я выл под окном роддома…
- ты пел мне колыбельную, да?
- нет… роддом на пригорке… оттуда видна луна… лучше, чем с других всяких мест… я там регулярно вою. когда ты родилась… я под окном выл… выл… всё нормально… и вдруг - другой вой! как перебьёт меня! ни х… в общем, не буду при тебе, малолетняя, ругаться…
- ну и кто это выл?
- кто? ты!
- я не умею.
- конечно! это первое, что ты сделала в своей жизни. умеешь! получше меня!
- а ты кто такой? у тебя не настолько высокий уровень, чтоб ты говорил: получше меня.
- я? я - чемпион леса по вою! да все бабы… то есть волчицы… мечтали: чтоб я выл им серенады возле их этих жилищ! короче….
- а чё ты тут стоишь, мне мозги паришь? иди туда куда-нибудь, куда-нибудь туда - и вой.
- вой сама! некому выть! все волчицы посдохли! у нас лес пуст! женщин – ноль! недавно была лиса, такая с прибабахом, такая двинутая, ненормальная какая-то…
- в смысле?
- ну… в смысле странная была лиса! ну особенная… и костлявая она была… и утонула она…
- она утопилась?
- с чего ты взяла?
- ну она ж странная, ненормальная, с прибабахом. была.
- нет… ушла под лёд… красивая смерть! можно дать премию: «самая красивая смерть леса». уж насколько лиса была тощая-тощая, ну ничего, кроме костей - и её тонкий лёд не выдержал!
- а чего это он такой тонкий?
- придёт зима - ты у него спросишь. а я - не знаю. я - волк. моё дело - жрать. я хочу - тебя.
- пошёл ты…
- …да мне некуда идти!
- чё, совсем? ну пошли к моей бабке. сгрызёшь её. и будем жить в её доме. вдвоём.
- ты щас мне тут что? в репу кипяток заливаешь? или тебе и вправду это надо?
- надо. надо: я ж люблю тебя. волк. ты такой серый. такой мощный. мне каждый клок твоей шерсти - не передать, как нравится.
- ой.
- поверил? вот все вы мужики такие. я пошутила. я не знаю, что такое любовь. я знаю, что это ужас. что лучше пусть сожрёт волк.
- ну так давай я тебя навсегда избавлю от риска… что любовь… с тобой… будет… или как сказать…
- волк, оставь меня. как украшение леса. в этом сезоне - в моде яркие головные уборы, в моде оттенки красного. пусть наш лес побудет модным.
- ну а потом? можно? когда мода станет не такая?
- потом я подумаю. если мне понадобится свести счёты с жизнью, я к тебе обращусь.
- не думай! думать - вредно! особенно бабам… я присмотрелся к траве… она ничего… она зелёненькая…
- в этом сезоне - зелёный прямо на пике моды.
- да заткнись ты, модная энциклопедия! уноси отсюда свою шапку! я - стану есть траву.
- оглядываюсь, волк, на тебя. и оглядываюсь. ты уже вдалеке. ты не слышишь моих слов. ты вообще теперь забыл меня. а, когда помнил, думал, что я тебя не переношу. я не сказала тебе. я не пошутила. нет, я пошутила, что я пошутила. я не сказала тебе. я люблю тебя.
лес - умолк.


обсуждение произведения отправить произведение друзьям редактировать произведение (только для автора)
 
  
 
15. необходимость бордюра для вещества


  её подмышка… её горячий сладкий чай… такой, знаешь, очень сильно сладкий… дальше там теплая еда… под утро она умерла…

я вернулась домой на первом троллейбусе. это был самый тёплый троллейбус в моей жизни.

в шесть утра я лежала в ванне. она остывала и была противная и слоистая: и горячая, и холодная.

короче,
не знаю, почему, но мне чё-то нестерпимо
хочется тебе сказать
что
мне нравится говорить тебе до свидания,
мне нравится тебя видеть.
больше мне нечего добавить.
ни словами. ни действиями.
до свидания.

а я щас пойду и тебя угроблю. привыкай получать то, что ты хочешь. лучше бы я тебя стукнула или отравила.

я два дня пыталась тебя выветрить. я летала. я остановилась - а ты проступил ещё сильнее. у меня от тебя зависимость.

не, летать это не сложно. очень важно не дотянуть до одного момента… когда уже вроде болят ноги… а потом перестают болеть… и кажется: вот теперь-то я и полетаю… очень важно до него не дотянуть. потому что потом - остановиться это смерть.

ты сказал: подаришь мне море. я искала его под асфальтом. во всяких люках, лужах. иногда в городе пахло морем и казалось, что щас закричат чайки. теперь я стою, зажатая между ним и стеной, он меня целует - и это море. спасибо тебе, я не знала, что оно такое.

все шли на салют… как стадо на водопой… смотрели в небо… а я шла в обратную сторону… потом шла по пустой улице… и он громыхал…

я приду к тебе… в понедельник… постарайся не сдохнуть.

мне надоело спать. у меня чё-то зверски затекают ноги. не, я даже не сплю. я – поворачиваюсь. затекла одна нога – поворачиваюсь: пусть затечёт другая.

а у меня щёки холодные. даже хуже, чем лёд. мне даже… это… как его… больно.

ещё в поезде есть перегородки.

теперь я привык, чтобы у меня уставали ноги. я обошёл полгорода. я вернулся домой поздно ночью. а ноги не устали. я чувствовал себя пустым. и недоделанным.

я свистела на остановке и смотрела на круги в лужах. ты плохо соображал и бежал домой.

и я на середине площади снимала твою кофту. ну зачем вы сказали: скучно, без двадцати пять, дождь?

чё-то кошка лезла мне в рот. я вспомнила: во мне же таблетки валерьянки. я отдала две таблетки кошке. одну уронила под дождь. а остальных хватило ну почти на восемь полных дней. на рассвете я высыпала в руку последнюю таблетку. подумала: лягу спать, проснусь - и начнётся. и началось. а вообще валерьянка влияет на здоровье вот так: никак. но после неё начинается. чтоб началось, нужно заплатить всего 9 рублей.

я зашла в комнату, думаю: чё так воняет? кто вырвал? понюхала мусорку. а у меня - протухла герань. у меня протухла герань. это от равнодушия. раньше она жила и цвела, когда я её любила, и жила и цвела, когда я называла её дура, сволочь и поливала коньяком, водой от краски. когда я уезжала, она тоже жила и цвела, хоть и не очень, потому что я о ней думала и по ней скучала. теперь протухла. и это всё из-за тебя. раньше тебя не хватало - и я как-то обращала внимание на свою герань.

я падаю… у меня печёт что-нибудь… чём я ударилась… а следов – ноль. это не улицы меня роняют. это я себя. потому что я чё-то знаю - и мне от этого слишком хорошо, меня шатает.

тринадцать глотков коньяка… от четырнадцатого я бы сдохла. и кровать, как корабль, стала отплывать… я торопилась на неё… успеть… влезла… и кровать поплыла… я пыталась ещё создать такой плавучий момент. у меня были всякие алкогольные эксперименты. в восемь утра я вылила в себя стакан вина. но оно меня даже не согрело. а коньяк - какой-то масляный… и я его больше не выдержу. а спирт бы помог… а спирта нет… и я, короче… хреново засыпаю.

а я так хочу добавить: я люблю тебя. но чё я потом буду делать? я же тебя не люблю. и мне нечего добавить. я всё сваливаю на тебя. добавь что-нибудь сам. видишь: я стою? делай со мной всё, что хочешь. я тебе разрешаю.

ты при… прижала ко мне плечо… и я чувствую… как в меня через тебя… поступает счастье… я только от тебя получаю счастье.

сначала я ничё не хотела от тебя. теперь я от тебя хочу вот чё: чтоб ты был счастливый, чтоб единственный способ выжить был – летать.

а потом я исчезну. а ты - сдохнешь.

а он глотает то, что я ему написала… глотает, глотает… и в голове всё моим голосом уже наизусть. представь: кто-нибудь там всё время глотает, глотает чай… и чая хочется всё больше… и мутно. это такой он. и я.

когда мы опять встретимся - нас будет так шатать друг от друга, что мы всё время разговаривать будем лёжа! потом вообще начнём спать даже на улице! представь: мы еле отхватили для нас время - и мы в него спим! мы даже лиц друг друга… почти так… не увидим! но это ещё далеко, это ещё через несколько лет.

я наглоталась коньяка… всё сплыло, как волны с берега… и остался – ты. такой чёткий… я не видела тебя так хорошо… даже когда ты стоял передо мной живой… я коньяк ненавижу. но за это я ему благодарна.

я не человек, я вещество. я так пугалась того, что ты мне требуешься… не может же веществу требоваться человек… может человеку – вещество. но ты тоже не человек. и ты не вещество. ты как бордюр. требуйся мне - получится необходимость бордюра для вещества.

я не пью: как можно пить этим ртом, который пил из кружки, к которой притронулся ты?

я, получается, почти всё время улыбаюсь - и у меня всё время приоткрыт рот. и поэтому у меня очень сухие губы.

четыре утра - только кошки и ты, и я гуляют в это время. я думала: у меня бесшумные туфли. я вышла в них в четыре утра и поняла, что они – катастрофа. пять утра - я иду по сырому бордюру, я пробираюсь к тебе как кошка к коту.

всё. я застёгиваю куртку. я сваливаю. ну и пусть мне там через три часа вставать в школу...

ну я и говорю ей: как ты можешь идти… по этому всему… ногами?


обсуждение произведения отправить произведение друзьям редактировать произведение (только для автора)
 
  
 
16. пусть будет так, что это не вслух


  твою мать… это я не включила свет и узнала, что в комнате на полу стоит чашка. осталось пожить шесть часов. в комнате на стуле, с чашкой кофе и с тремя кусками сахара.

это я лежу животом на столе, свесив голову к полу, вцепившись в край.
это я тебе говорю.

мне так хотелось бегать. потому что мне было страшно. к рассвету я насобирала одежды, взяла туфли, открыла веранду, подняла веник и вылезла на улицу. я шла по площади и видела жирный след самолёта над площадью. столько много неба - а его на всё небо хватало. вообще утром было много самолётов, всё небо исцарапали. дворники так работали, что, если посмотреть на них, тошнило. я ждала первый троллейбус. не дождалась. села на автобус. в нём не было ничего интересного: он же автобус, он же уже третий или даже четвёртый. из окна автобуса я смотрела, как по пустым улицам гонят курсантов. наполовину голых. я потом тоже бежала. мне же так хотелось бегать. потому что мне было страшно. но мне не помогло. я бежала - и всё равно было страшно, и всё равно хотелось бегать. я влезла в дом через веранду, как кот, забрала в комнату молоко, накрылась с головой. мне было холодно и страшно. и хотелось бегать. я убежала из дома, чтобы стало легче. но я вернулась в ужасе.
к вечеру я снова шла по площади. самолёты царапали, царапали небо. никогда их столько не видела. дворники утром поработали так, что, если бы они ничё не делали, было бы чище. стал виден весь мусор: они сгребли его и оставили на видных местах - устроили выставку мусора. смотрите, чем вы вчера насорили. я сидела на остановке под толстым столбом с объявлениями. я видела, как в небе рассасывается, рассасывается царапина – и появляется новая. я ковыряла палец. чтобы была кровь. чтобы было больно и не так заметно, что страшно. в троллейбусе я не смотрела никуда, я закрыла глаза: было страшно.

я смотрю на кривые куски сахара. если сосать по куску в час - так пройдёт три часа. потом… ну можно включить свет и найти целый склад кружек. можно на кухню. можно там помыть кружки. можно ещё сахара. можно стричь ногти, постирать колготки, вытереть зеркало. ну пусть так: можно кофе. хотя уже во мне столько кофе… куда ж мне его ещё? главное - пожить эти шесть часов. потом… слегка так начнутся признаки. того, что светлеет. пробежать босиком по холодному полу, стараясь его не касаться, собрать одежды - и опять можно вылезти, как кот. я сегодня уточняла: это никто не слышит, это никого не разбудит, этого никто не заметил, значит - не заметит. если, вернувшись, унося к себе одежду и молоко, встречу кого-нибудь по пути – скажу: ты меня не видишь, меня тут нет, это не я. можно. потому что мне страшно и хочется бегать. только когда я бегу - мне тоже страшно. только когда я бегу - мне тоже хочется бегать.

что мне делать? что мне делать?

это я сижу на стуле, в темноте мои белые колени.
это я тебе говорю.

вчера я тоже сидела на остановке. и представляешь, мне так повезло: перегорели фонари. ты не видел, они перегорели на маленьком куске улицы, от перекрёстка до перекрёстка, где самые лучшие мои любимые бордюры. это было так - как будто вдруг влили чёрное молоко. я давно такого хотела - но я не ожидала, что это можно получить. я вообще-то же там сидела и ждала троллейбуса. я вообще-то же решила домой. но перегорели фонари - какой может быть дом? я влезла на первый бордюр, я с него не упала и даже слезла. и даже влезла на второй. я так люблю эти бордюры, что ноги у меня их в любой темноте помнят. конечно, под ногами как-то немного плыло, но это ничё: у меня давно под ногами плывёт. страшно так идти, страшно и если сесть, и если лежать. особенно страшно стоять.

это я спускаюсь по лестнице за сахаром, а на мне шуршит платье.
это я тебе говорю.

я не ожидала, что это можно получить. я задрала голову к вечерним балконам, я кашляла, хотя я же никогда не кашляю, это почти впервые. мне очень не хотелось влепиться в стену и как заплакать… мне хотелось бежать. потому что мне было страшно. я бежала под какими-то деревьями, у меня в волосах застряли какие-то цветы. я вытаскивала себя из одежды, я вытаскивала из волос цветы. я избавлялась от того, что принесла домой на себе. я пыталась избавиться от того, что принесла домой в себе. но то, что я принесла, - оно не вытаскивается. оно увеличивается.

я на кухне. можно сахара. можно ничего. можно опять вылезти через веранду, можно опять вернуться домой, зажимая рот. потому что ужас.

это я на холодном полу босиком и в пальто.
это я говорю тебе.

что мне делать? что мне делать?

я говорю. это - вместо бега. это - чтобы не думать и не разбираться, чё во мне творится. чё во мне творится? я не ожидала, что это можно получить. когда в тебе это возникло - я проснулась и вглотнула воздух. я давно такого хотела - но я не ожидала, что это можно получить.

что мне делать?

мне хочется бежать. потому что мне страшно. мне надо как-нибудь не думать, чё во мне творится. чё во мне творится? во мне творится то, что я … тебя. пусть будет так, что это не вслух. ну пусть так: пусть у меня опять будет кофе.

это я размахиваю рукой над кружкой, чтобы кофе перестал быть горячим. это я говорю тебе.

как теперь жить? как жить, если всё твердит: не спрячешься?

это я с головой под одеялом, но тут не спрячешься.
это я говорю тебе.

я с головой под одеялом. мне холодно и страшно. и хочется бегать. а ты?


обсуждение произведения отправить произведение друзьям редактировать произведение (только для автора)
 
  
 
17. он умрёт с немытыми руками


  - привет, мужик! а я тебя помню!
- а я тебя нет.
- везёшь яблочный сок?
- да, сын пьёт.
- а сам чё - даже не отхлебнёшь?
- да достал меня уже этот яблочный сок! везде его покупаем, заказываем, во всех магазинах, кафе, ресторанах! уже всех сортов его перепробали… и свежевыжатый…
- сын любит?
- да, блин. лучше б яблоки, блин, грыз.
- как ты сам немытыми руками в троллейбусе?
- а когда это я так грыз?
- я ж говорю, я ж тебя помню. только тогда ты был - мальчиком, а теперь - с мальчиком. были у тебя грязные руки. теперь их с мылом моешь.
- я вообще-то всегда был чистый.
- да, от тебя пахло стиральным порошком. но руки ты с мылом не мыл. если мыл, то без мыла. тебе так нравилось на улице, что не хотелось смывать с себя её следы. ты доверял столбам, троллейбусам, считал их вполне чистыми. не притворяйся, помнишь.
- ну помню. ну было. а вот тебя я не помню. вижу, ты старый, разваливаешься весь. но неужели настолько?
- чё - настолько?
- настолько прям старый, что ещё помнишь меня мальчика?
- ну да. а чё, ты думаешь, у нас всё так хорошо, нас меняют? фиг.
- так городу же каждый год новые троллейбусы дарят.
- ну и чё? открою тебе секрет: закупили кучу - и дарят по одному в год. когда подойдёт очередь последнего - он уже конкретно устареет. если б все сразу подарили… меня бы отпустили… отдохнул бы… сколько можно меня гонять… гонять?
- да… водила вообще! даже двери из тебя вылетают от его скорости!
- куда он торопится, знаешь?
- нет.
- он старый. я заодно тоже. торопится меня и себя угробить. тоже жить надоело. как мне. жить нравится. но надоело.
- да…
- тебе скоро выходить?
- да.
- едешь в парк?
- сына везу. салют ему покажу. этот чёртов салют… надоели эти салюты. а сын ещё ни разу не видел. мечта всей жизни у него - увидеть салют. но только не по телевизору.
- а угадай, у кого в этом троллейбусе была такая же мечта?
- я не знаю…
- на кого щас смотришь?
- ну…
- не красней.
- я не краснею.
- да. да, у неё. она сидела во мне - и её мечта сбылась: увидела живой салют из моего окна. она плакала. а теперь тоже эти салюты вот где у неё сидят!
- красивая.
- кто?
- ну…
- не красней.
- я не краснею.
…почему она грустная?
- она не грустная. она очень счастлива.
- она спать хочет?
- она спать не хочет. она до утра не ляжет.
- а почему она закрывает глаза?
- ей страшно.
- почему?
- она счастлива - ей страшно.
- надо же… как бывает… надо же… узнал что… я её не угадал… и сразу… ощущение как будто… всю жизнь… ничего… не угадывал… а думал-то… что угадываю… тьфу… блин… сначала что ли жить?
- да, мужик… хреновое у тебя ощущение… а угадай, чё она щас будет делать?
- когда?
- когда сойдёт.
- ну… я так думал: посидит в ванне, ванна остынет, выпьет простой чай, ляжет в постель, будет спать. поплачет где-нибудь там обязательно. ещё у неё кот. я так думал, пока ты мне про неё чуть-чуть не рассказал. а теперь - я не знаю.
- она насобирала по дому мелочи. еле-еле на сырок в шоколаде. сварит какао. и, в общем, какао, сырок, полгруши дома там завалялось… включит самую дурацкую лампу…
- мне пора выходить.
- пока.
двадцать с чем-то лет назад я помню в тебе сырок на завтрак, окрошку с лимонадом на обед, как мама впихнула в тебя к вечеру салат с капустой, как ты грыз яблоко - это был твой ужин. я помню твои белые носки, твою старую куртку, кривую стрижку. и как от тебя пахло стиральным порошком, и твои грязные руки. щас в тебе – как ты выражаешься, простой чай, два бутерброда с колбасой, капуста – тушёная. у тебя носки - чёрные. а руки - чистые. ты мне - не нравишься. ты теперь - неинтересный.

через несколько часов… глубокой ночью… в круглосуточный магазин ворвётся сонный такой… беспокойный такой… человек… с десяткой в кармане… он начнёт метаться по магазину… искать молочный отдел… и если там не будет сырков в шоколаде - он умрёт. он умрёт с немытыми руками. потому что руки – в троллейбусе.


обсуждение произведения отправить произведение друзьям редактировать произведение (только для автора)
 
  
 
18. ветка сирени в решётке канализации


  это – вдалбливание в голову сирени.
это я забиваю в голову сирень, как гвозди.
насчёт канализации то же самое.

а в городе сирень и канализация. ничего, кроме сирени и канализации. особенно ночью, особенно на рассвете - сирень и канализация. если закрыть глаза – ничего. только сирень и канализация. и ничего. возвращаешься с улицы - все стулья усыпаны сиренью. на всех стульях сирень. на столе сирень. на полу сирень. цветки сирени, листья сирени, обломки веток сирени. обломки веток сирени в мусорном ведре. вялая сирень во всех мусорных вёдрах. вялая сирень в каждом мусорном ведре. вялая сирень. ветки сирени разорвали пакет в мусорном ведре. из пакета высыпался мусор. мусор – только сирень. мусор – это только сирень. сирень в банке с кипятком на столе. сирень на подоконнике, полподоконника закрыла листьями. сирень в банке на подоконнике. в банке ветки. в банке гниющие листья. ветки сирени в банке. их только что наломали. сирень в банке. ей пахнет во всех комнатах. на улице везде пахнет сиренью. возвращаешься с улицы - везде пахнет сиренью. сирень в банке. сирень вянет. листья скрутились. листья гниют в банке. цветки ссыпаются на стол. пол в цветках, которые ссыпались. ветки засыхают. вода в банке испаряется. вода в банке стала коричневая от сирени. в воде плавают гнилые листья. и сухие цветки коричневого цвета. сирень валяется на асфальте. ветку сирени только что отодрали. она валяется на асфальте. она совсем свежая. ветка сирени валяется на асфальте. листья уже вянут. её можно в кипяток и спасти. ветка сирени на асфальте. сирень на асфальте. уже не спасти. уже засохла. сирень на асфальте. она обсыпается. сирень обсыпается на асфальт. сирень шатается от ветра. в руках огромный веник сирени. в руках тяжёлый веник сирени. и он шатается в руках от ветра. сирень на скамейке. кто-то оставил сирень на скамейке. кто-то забыл сирень на скамейке. в городе пахнет сиренью. форточку откроешь - врывается запах сирени. если форточку закрыть, если все форточки закрыть - в комнате всё равно пахнет сиренью. одурительно пахнет сиренью. сирень на столе. сирень на полу. сирень в мусорном ведре. сирень на стуле. и пахнет канализацией. такой свежий, сырой, мощный запах канализации. рано утром - запах канализации в пустом городе. поздно ночью в пустом городе запах канализации. днём в городе люди и запах канализации. люди, сирень и канализация. форточку откроешь – с улицы пахнет канализацией. форточку закроешь - всё равно пахнет. и сиренью. и канализацией. мощный запах сирени. мощный запах канализации. мощная сирень. мощная канализация. мощный запах мощной сирени и мощной канализации. на всех улицах. во всех комнатах. канализация. канализационные решётки. канализационные люки: открытые, закрытые. канализационные ямы. потрясающий запах канализации. в подъезде пахнет канализацией. в подъезде пахнет сиренью. и сирень в подъезде валяется на ступеньках. кто-то уронил. кто-то бросил. кто-то потерял. кто-то положил. кто-то оставил. сирень упала в канализационный люк. сирень застряла в канализационной решётке. ветка с цветками и с листьями застряла в решётке. теперь она там засохнет. смесь сирени с канализацией. если хочешь от них спрятаться - не пробуй, не спрячешься. от них не спрячешься. от сирени и канализации. сядь на троллейбус. в потолке троллейбуса приоткрыт аварийный выход. оттуда на тебя свалится лист сирени. оттуда ветер занесёт запах сирени и запах канализации. троллейбус проезжает по канализационным люкам. по крышкам канализационных люков. в троллейбусе на сидении ветка сирени. сирень сиреневая. и ничего, кроме сирени. ничего, кроме неё. тебе кажется, что цветут каштаны. что зацвели ещё какие-то белые кусты. что ландыши продают. и что ирисы на клумбе. и что вообще - летают всякие птицы, и самолёты, и люди летают и не летают. и люди ползают даже. но в основном ходят. сидят часто. иногда бегают. бомжи лежат на лавках. есть всякие коты. тебе кажется: собаки на улицах. бродят по городу, лишай собирают по всяким углам. и есть бутылки. и даже полный пакет кефира в центре города стоит на бордюре. нет, всего этого нет. закрой глаза. только канализация и сирень. сирень и канализация - и больше нет ничего. нет ничего. сирень и канализация - и ничего. и ничего. закрой глаза. тебе кажется: что-то есть. закрой глаза. что осталось? ничего. ничего не осталось. ничего нет. значит, ничего нет. закрой глаза. и ты увидишь то, что есть. а если ты ничего не увидишь - ничего и нет. значит, ничего и нет. закрой глаза. я закрываю глаза - сирень и канализация. сирень и канализация. и ещё есть ты. значит, ты есть. я открываю глаза - ты есть. закрываю - ты есть. значит, ты есть. значит, есть. есть ты. ты есть - и я ничего не могу с этим сделать. ты есть. от всего можно избавиться, закрыв глаза. можно от всего избавиться, если закрыть глаза. но только не от сирени и канализации. и не от тебя. я закрываю глаза - а они остаются. только они остаются. и ты. я закрываю глаза - и остаются только они и ты. и сиренью пахнет всё сильнее. и канализацией всё сильнее. всё больше сирени и канализации. никуда не деться. и тебя всё больше. никуда не деться. всё больше тебя. я прислоняюсь спиной к столбу. я закрываю глаза. я стою, а мне кажется, что я лежу. я закрываю глаза. только сирень и канализация и ты. а вот уже ни сирени, ни канализации не осталось. ты. только ты - и ничего не осталось. и ничего. только ты. никуда не деться ни на улице, ни в комнате. никуда не деться. ты остаёшься. ты не исчезаешь. я не знаю, куда от тебя деться. от тебя никуда не деться. от тебя некуда деться. я закрываю глаза - и у меня ничего, только ты. я даже не пытаюсь хотеть от тебя избавиться. ведь зачем хотеть то, что не сможешь получить? сирень отцветает. сирень засыхает. сирень сгнивает. сгнивают листья сирени. сгнивают цветки сирени. сгнивают ветки сирени. сирени наломали. она постояла в банке. она постояла в банке на столе. и она отправляется в мусорное ведро. она на прощание рвёт мусорный пакет. чтобы оттуда повываливалось всё, что там есть. а что там есть? только сирень. сирень заканчивается. канализацию берут и чинят. а ты никуда не деваешься. короче, я не знаю, что мне делать. у меня вопрос: что мне делать? ты никуда не деваешься - что мне делать? я не знаю, что мне делать. ты никуда не деваешься. я должна задавать этот вопрос себе. но я задала его тебе. и теперь ты тоже не знаешь, что тебе делать. теперь у тебя тоже вопрос: что мне делать? а я этого и добивалась. спроси у меня: что мне делать? и я отвечу, что делать. что делать? а ничего не делать. а ничего. хочется включить везде свет, высыпать на пол конфет и, когда от них останутся бумажки, сидеть в бумажках на полу, и пусть будет включен свет, пусть будет уже утро и включен свет. в общем, хочется. но я не делаю. ничего не надо делать. что делать? ничего. ничего не делать. где-нибудь вдвоём ничего не делать. закрыть глаза и смотреть друг на друга. ведь правильно же, ведь я же правильно это говорю, ведь ты же закрываешь глаза - и у тебя сначала тоже сирень, канализация, а потом не остаётся ничего, ничего, кроме меня? потому что сиренью уже не пахнет. потому что канализацией не пахнет. ничем не пахнет. ничего нет. а от меня никуда не деться. закрой глаза. не закрывай глаза. это ничего не изменит. от меня никуда не деться. я закрыла глаза. я открыла глаза. а ты никуда не деваешься. от тебя никуда не деться. всё исчезает. исчезают вопросы. когда на них есть ответы. или когда на них не нужны ответы. исчезают вопросы. исчезли вопросы. исчез вопрос: что делать? потому что есть ответ: а ничего. а ничего. а ты не исчез. а ты не исчезаешь. а ты никуда не деваешься. а от тебя никуда не деться. какой кошмар. я лежу под одеялом и думаю. я думаю: от тебя никуда не деться - какой кошмар. какой кошмар - думаю я. я думаю и лежу под одеялом. да, здесь тоже от тебя не скроешься. чёрт возьми, какой кошмар. я сорвала ветку сирени. я съела счастливый цветок, загадала желание и бросила ветку на асфальт. я сорвала ветку сирени и бросила на асфальт. я бросила ветку сирени на асфальт. ветка сирени валяется на асфальте. ветка сирени на асфальте. какой кошмар. я лежу под одеялом и думаю: какой кошмар. сирень на асфальте. я лежу под одеялом. сирень на асфальте - какой кошмар. какой кошмар: поднимается ветер. поднимается ветер. ветер треплет кусты сирени. ветер треплет сирень. я стою под сиренью. ветки сирени треплет ветер. а я стою под сиренью. а сирень треплет ветер. сирень шатается. ветки сирени шатаются. ветки сирени шатаются и задевают меня. ветки сирени задевают меня. сирень задевает меня. я стою под сиренью и думаю: какой кошмар. я сорвала ветку сирени и бросила на асфальт. я сорвала сирень и бросила на асфальт. сирень валяется на асфальте. ветка сирени на асфальте. сирень на асфальте. какой кошмар. сирень треплет ветер. сирень задевает меня. я стою под сиренью. желание сбывается. желание сбывается – какой кошмар. я стою под сиренью и думаю: желание сбывается. я стою под сиренью и думаю: какой кошмар. какой кошмар. я сорвала сирень. я загадала желание. я бросила сирень на асфальт. сирень упала на асфальт. сирень упала. сирень на асфальте. я стою под сиренью. желание сбывается. какой кошмар. сирень упала на асфальт. сирень на асфальте – какой кошмар. я сорвала ветку сирени и бросила. я бросила её не на асфальт. я бросила ветку сирени в канализационную решётку. ветка сирени застряла в канализационной решётке. всё, она там. всё, не вытащишь. всё, ты застрял во мне. всё, ты там. всё, не вытащишь. а ты как сирень. а я как решётка канализации. а ты застрял во мне, как ветка сирени в решётке канализации. и не вытащишь. не вытащишь. какой кошмар. ветка сирени застряла в решётке канализации. ты застрял во мне, как сирень в канализации. и ветку сирени не вытащишь. и тебя не вытащишь. какой кошмар. я думаю: какой кошмар. я не думаю. и всё равно кошмар. это кошмар. никак не вытащишь. не вытащишь - и это кошмар. какой кошмар. ветка сирени застряла в решётке канализации – какой кошмар. и её не вытащишь. не вытащишь – какой кошмар.

это – чтобы дочитать и сказать: какой кошмар.
это – чтобы не осталось ничего, кроме сирени и канализации.
и кроме кого-то ещё.


обсуждение произведения отправить произведение друзьям редактировать произведение (только для автора)
 
  
 
19. не выбрасывается, здравствуй (алфавит)


  посвящается выставке «алфавит, бабочки и шахматы», посвящённой набокову, и посвящается набокову

а я один раз вернулась домой, посмотрела на свои туфли и кое-чё поняла. с ними вроде ничего не случилось, но я поняла: они стали бессмысленными.

бабушка, я думала выбрасывать эти туфли - но я подарила их тебе. теперь это твои туфли, бабушка. но это не просто твои туфли. это - мои самые любимые туфли. только теперь в них есть смысл. а до этого, чёрт возьми, я четыре года их носила и не знала, что они бессмысленные.

в чём смысл твоих туфель, бабушка? в том, что я их у тебя краду. каждое утро в пять часов. а больше ничего нельзя обуть, а больше ничего – это я не знаю, почему так, но я это точно чувствую, я в этом точно уверена.

где-то там в коридоре разных всяких туфель - целая батарея. они ухоженные, я их мыла. они скучают. но их щас нельзя обуть - это точно, я не знаю, почему это так, но я уверена.

да, не рекомендуется каждый день носить одну и ту же обувь. да, обуви надо давать сутки отдохнуть. или себе давать сутки отдохнуть от неё. и обувь там… надо мыть… и всё такое… а я не мою эти туфли. а я ношу их каждый день. то есть каждое утро.

если исчезнут твои туфли, бабушка… ну куда-нибудь… вдруг… вдруг ты их выкинешь… я начну по утрам сидеть дома. попытаюсь чё-нибудь с собой сделать, чтобы не уходить - и при этом чтобы не ломало.

«ё…» - вот чё ты хотела сказать, бабушка. а вот чё ты сказала: «такое впечатление, что туфли, которые ты мне подарила, вот-вот развалятся где-нибудь по дороге. я буду идти - а они на мне развалятся. я хотела на них поставить новые набойки, но потом решила не ставить: всё равно они вот-вот распадутся. жалко деньги». нет, бабушка, ошибаешься: они не развалятся ещё лет триста. они и тебя переживут. и меня. да. ё…

жаль, бабушка, я никак не могу тебе это… выразить что ли… как я, в общем, теперь тебя люблю. теперь, когда мои бывшие раздолбанные туфли с облезлыми носками и поломанными пряжками - это твои туфли, и я краду их у тебя. каждый день в пять утра.

зачем-то я сегодня два часа просидела в ванне. ванна - она точно бессмысленная.

и почему это вода, где я просидела, такая мутная? это я что - такая грязная? какой ужас. лучше не узнавать о себе правду.

йогурт, как и ванна, тоже - точно бессмысленный. я его вытаскиваю из холодильника каждое утро, посмотрю на него, подумаю: фу, на фиг он нужен - и ставлю его обратно. возможно, йогурт меня просто достал. потому что его изобрёл мой папа. однажды он залез в холодильник и нашёл там жуткую вещь: сметану. это была жуткая сметана. потому что её полбанки - а срок годности часа через два истечёт. что делать?! папа залез в холодильник и нашёл там ещё одну жуткую вещь: какое-то варенье, с которым тоже какие-то проблемы насчёт того, что оно пропадает. так сильно пропадает, что это уже видно. ой-ёй-ёй, что делать?! папа не испугался. он вбухал в сметану варенье - и изобрёл йогурт. это случилось давно. тогда в нашей стране ещё не было самого жуткого. самое жуткое - это чё-то там… такое розовенькое… называется очень жутким словом: йогурт.

короче - возможно, йогурт меня достал. потому что я слишком давно с ним знакома. возможно, слишком близко знакома. с каким-нибудь некрасивым уклоном. я не помню.

лучше не помнить ничего. не помнить прошлое, не помнить будущее. не помнить прошлое: это мусор. мусор вообще-то выбрасывается. если его скапливать - это ж уже чё, свалка получается? получается свалка. свалка - это плохо и неприятно. будущее вообще-то помнить можно… но по чуть-чуть. я его как вспомнила гигантской порцией - начала шататься, падать на улице. щас я поработала над этим, воспоминания постирала, позаглушала, насколько получилось. но всё равно я щас сижу и шатаюсь. а падать перестала только из-за того, что улицам не нравится меня ронять. они обо мне заботятся и держат меня.

меня шатает. я стою на стуле в темноте. ой, меня шатает. ой, мне смешно и мне страшно. ой, а я не пила - а меня шатает. ой, а если выпить - что же будет? что же будет? что будет? я знаю, что будет. и вот это – страшно. а не знать, что будет, - не страшно.

надо же - уже перешатало. но я всё ещё держусь за стенку. а в окне месяц. какой-то мутный. чё это с ним? чё это со мной?

осталось несколько часов повисеть, месяц. чем я похожа на тебя? не тем, что костлявая, жёлтая, мутная. тем, что тоже жду рассвета.

пока я жду рассвета, можно столько раз повторить алфавит… сколько раз? проверить?

рассвет - это что? это покрасть бабушкины туфли и уйти. а все магазины ещё закрыты. а закат - это тоже уйти. а все магазины уже закрыты.

существуют и вечные магазины. рано утром в них покупают только попить. рано утром надо только попить. только попить. а я беру - и нарушаю традицию: я покупаю несвежую газету. она уже фу… рыхлая… не так пахнет… но ничего, она интересная. потому что всё, что в ней есть, прошло. всё, что прошло, того нет. значит, в ней ничего нет. а это же интересно.

там, где ничего нет, есть смысл. смысл – пустота. если не находится и не находится смысл… если ищешь-ищешь, а он не находится… берёшь - убираешь всё лишнее… чаще всего берёшь - убираешь всё… чаще всего всё лишнее - это всё. берешь, убираешь - и вот он смысл. ты со смыслом наедине. страшно.

ушла один раз в пять утра, увидела пустой город, увидела смысл. теперь всё, теперь страшно. теперь всё, теперь пять утра. спасибо за туфли, бабушка, я пошла.

фонари выключили - и осколки бутылок не блестят. осколки бутылок выключили? выключили фонари или осколки бутылок? или фонари и осколки бутылок? кто напивается и бьёт бутылки? я хочу вот чего: я хочу их всех собрать, расставить, как туфли в коридоре, и сказать им всем: спасибо. что напились и побили бутылки. из-за вас красиво.

хочу ещё вот чего: поднять осколок, порезать руку. мне будет не больно, давно не виделась со своей кровью, я скучаю. но нам не светит. никакая такая встреча нам не светит. я же падала… много падала… недавно… от того, что я кое-чё вспомнила - и было страшно… и ноль крови. ну ни капли. я колола руку булавкой… когда кое-чё, которое вспомнила, случилось - и было ещё страшнее… я и щас - выключаю лампу, достаю булавку и прокалываю руку: везде, где только можно… потому что я кое-чё помню, кое-чё случилось, кое-чё случится - и только теперь страшно… я выключаю лампу и везде прокалываю руку. я включаю лампу - крови нет. я скучаю по своей крови.

цвет некоторых соков - как у крови. я облила одну новую книжку гранатовым соком. книжка вздулась. собиралась её заменить, но в ней появился смысл. дорогая бумага вздулась, дорогая бумага в пятнах - как будто с кого-то накапало крови. как прекрасно.

чёрт возьми, а гранатовый сок невкусный. иначе я бы его купила и им ещё чего-нибудь облила. для красоты. иначе я бы не купила виноградный сок. он такого же цвета, как твои туфли, бабушка. даже не скажешь, чёрт, какого же он цвета… он - как гранатовые бусы. а гранатовые бусы - не как гранатовый сок. гранатовые бусы - как красный виноградный сок. а виноградный сок… он вообще-то не красный. это у него название на коробке: красный виноградный сок.

шестьдесят рублей - это стоит литр виноградного сока. естественно, плюс-минус. а у меня папа делает виноградный сок. он его не изобрёл, как йогурт. он его иногда делает, когда надоедает делать вино. то есть - когда надоедает портить виноградный сок и заставлять его образовывать в себе спирт. бабушка, ты говоришь: ой, стакан вина - это очень много. а я выпиваю стакан вина - и ничего не происходит. ничего. ну хоть бы что-нибудь произошло! ничего. бабушка, ты говоришь: ой, шкурки и косточки винограда надо выплёвывать. а я не выплёвываю - и ничего не происходит. ничего. ну хоть бы что-нибудь произошло! а ничего. бабушка, ты говоришь: ой, не мешала бы ты виноградный сок с молоком… а я мешаю. и кое-что происходит. такое происходит… происходит кое-что такое… что я понимаю: я изобрела жуткую вещь… я изобрела совершенство.

щас волью в себя совершенства. бабушка, не бери с меня пример. ты от моего совершенства не улетишь, куда я, - ты улетишь в туалет. вроде бы все улетают в туалет. а я нет. вроде бы все едят виноград - и могут после этого жить. а я нет.

ъ…

ы…

ь…

эти туфли сегодня ночью – всё, уже не твои, бабушка. я вернула их себе - и я их выбрасываю. теперь в них есть смысл. пора в мусорку. не пей так много вина, не ешь виноград со шкурками и косточками, не мешай виноградный сок с молоком, не выбрасывай в мусорку свои старые туфли – пью, ем со шкурками и косточками, мешаю с молоком, выбрасываю. до свидания. это так надо. это я не знаю зачем, но знаю, что так надо.

юбка есть… всё, короче, есть… а туфель для пяти утра у меня нет. я им сказала: до свидания. это так надо. это я знаю, зачем так надо.

я, короче, люблю тебя. я, короче, шла в этих туфлях и поняла: а я люблю тебя. пусть их больше никто не носит. если не я – то пусть никто. я хочу их выбросить. я их выбрасываю. выбросила, до свидания. я хочу выбросить то, что я люблю тебя. я выбрасываю. не выбрасывается, здравствуй.


обсуждение произведения отправить произведение друзьям редактировать произведение (только для автора)
 
  
 
20. бабочкам позволили полетать дольше (бабочки)


  посвящается выставке «алфавит, бабочки и шахматы», посвящённой набокову, и посвящается набокову

поймай бабочку – это не сложно.
бери сачок и лови.
поймай и пойми: чё ты от неё хочешь? – это сложно: это очень страшно.

а чё ты от меня хочешь? я жила с бабушкой. я пускала мыльные пузыри на кухне. бабушка говорила: не пускай, они садятся на еду. я пускала, и они садились на еду. на мою манную кашу в вазочке… ещё на столе бывали груши, хлеб…
я сбежала с чего-то важного в школе и пошла в лес. но я не люблю лес. просто пошла. там вдоль дороги всё валялись сплошные дохлые бабочки. я их набрала и хранила в пакете. бабушка говорила: выкинь, выкинь. ну да, склад трупов, как в морге. но я люблю морги и люблю кладбища. я как-то гуляла на кладбище и наелась вишен. в следующий раз меня чё-то туда жутко потянуло. иду - а ноги как будто сами меня куда-то ведут. это они меня вели к абрикосу. я наелась абрикосов. а потом пришла домой, рассказала бабушке. а бабушка говорит: на кладбище ничего есть нельзя. а потом у меня вскочили… или чё они там делают… эти… волдыри… на колене, на запястье. это у меня странная аллергия: аллергия на абрикосы, только на абрикосы и всё. но бабушка решила всё равно на всякий случай запретить мне есть всё красное. в такой сезон помидоров, когда они у нас дома везде лежали, когда холодильник стоял забитый помидорами, - я их ни одного не съела. мы с бабушкой пошли покупать яблоки. мы же красивые - и продавец стал нам подкладывать самые красные. бабушка говорит продавцу: красные ни в коем случае нам не надо, вредно красные. продавец чуть не умер: как вредно, как вредно? я его спасла, объяснила, что это мне вредно. хотя мне вообще-то было не вредно. я же до этого клубнику кастрюлями ела – и ничего не вскочило и не вылезло.
бабушка говорила мне отрезать юбки покороче, 45 сантиметров, чтоб, пока не пришла зрелость, были видны колени. я не отрезала, я носила длинные юбки. я в них путалась. и все просвечивали насквозь. до неприличия. но для меня в этом не находилось неприличия. подумаешь?
в общем, я жила с бабушкой. и это было хорошо. у нас ничего не было. полка, стол, табуретка и матрас на кухне и полка, стол, табуретка и матрас в комнате. и шкафчик в коридоре. естественно, печка, холодильник. а в холодильнике - молоко, сыр и творог. и раз в год помидоры. которые как-то сами по себе заводились. и заводились каждый год. при чём у всех, кого я знала, тоже так заводились. бабушка кормила меня творогом и всякими кашами, особенно манной, а я её не любила. а гречку любила, но её не любила бабушка. за то, что она всегда насыпала ну буквально чуть-чуть крупы на самое дно - а каша потом вываливалась и не помещалась, и приходилось её раскладывать по разной посуде и доедать неделю и так и сяк: то с молоком, то без молока, то с сыром, то с какими-нибудь овощами… мы с бабушкой жили на кашах. но это надо столько в них масла класть и в таких количествах ими питаться, чтобы стать похожими на богатыря. мы ненавидели масло и ели из вазочек. в них вообще положено класть варенье, но они такие удобные для маленьких порций и такие красивые - и мы из них ели. а тарелок у нас не было: мы не хотели.
бабушка умерла. она отправилась в гроб, а всё, что у неё было, - в мусорку. я выбросила в мусорку всё, что от неё осталось, я выбросила её матрас. свой перенесла на кухню - и живу на кухне. а комнату я закрыла и не открываю, она мне не нужна. если понадобится вторая табуретка - тогда открою. но прошёл уже год и даже больше - вторая табуретка не нужна и комната тоже не нужна. я ношу только юбки до колена. по ночам часа в три я варю себе манную кашу. такую пресную и с комочками, всю в лучших традициях детского сада. в который я не ходила. я жила с бабушкой. а бабушка варила идеальную манную кашу, равномерную во всём.
а чё ты от меня хочешь? хочешь, я приглашу тебя к себе. достану из комнаты вторую табуретку. я как раз думала: кого бы на неё посадить? я… знаешь что… я как бабочка: полетаю приблизительно сутки - а потом конец. вот мои сутки уже почти закончились. я тороплюсь домой: может, ещё чё успею. хотя чё успевать?
а чё ты от меня хочешь? зачем я спрашиваю… я знаю: я должна успеть и я ещё успею – тебя.
знаешь что… у меня вообще никогда в жизни не было желаний. падали звёзды и всё такое, желания нужно было загадывать – а у меня их не было. потому что у меня всё было. а теперь у меня есть желание. впервые в жизни. первое и последнее. и не сбудется. я хочу, чтобы бабочкам позволили полетать дольше. а вообще-то сбудется. и это вообще-то страшно.

получить, что хочешь, - это не сложно.
хоти и получай.
получи и пойми: чё теперь делать? – это сложно: это очень страшно.


обсуждение произведения отправить произведение друзьям редактировать произведение (только для автора)
 
  
 
21. съесть конфет (шахматы)


  посвящается выставке «алфавит, бабочки и шахматы», посвящённой набокову, и посвящается набокову

фигура ферзь:
я оглянулась назад: я хотела узнать, какая температура. но часы показывали время - 21:05. я оглянулась во второй раз. я оглянулась в третий раз. а часы показывали время - 21:05. есть ли смысл оглядываться назад?

фигура король:
я оглянулся назад: мне понравилась девушка, мимо которой я прошёл, потому что стормозил, потому что слушал музыку, я теперь не слушаю музыку на улице, правильно где-то ввели штраф за это… ну в общем! я оглянулся назад, два раза оглянулся назад. она тоже, из-за того, что я оглядывался. прошло два дня. и ничего. и всё. есть ли смысл оглядываться назад?

фигура королева:
я оглянулась назад: я заметила, что кто-то на меня оглянулся. я оглянулась во второй раз. и даже потом в третий. ну я ему понравилась. но он не знает чё со мной делать. а как тут знать, если я сама не знаю: что мне делать с собой? господи боже мой. зачем он оглянулся один раз - это ясно. но зачем во второй раз? зачем я оглянулась два раза - это тоже ясно. но зачем в третий раз? господи боже мой. есть ли смысл оглядываться назад?

фигура слон:
они оглядываются назад: проверить, чё это я иду сзади, не преследую ли я их. это я про некоторых прохожих. на фиг они мне нужны! это во-первых. на маньяка я вообще не похожа! это во-вторых. ну понятно же, что я не маньяк и они мне на фиг не нужны. есть ли смысл оглядываться назад?

фигура конь:
я оглянулась назад: кто это там бежит? - и поняла, что это мальчик бежит. а я по звуку думала, что лошадь. что лошадь скачет по тротуару. откуда-то взялась. что чёрт-те что творится. а ничего не творится. есть ли смысл оглядываться назад?

фигура пешка:
я оглянулась назад: покопаться там в том, что у меня было, - и сообразить: почему я не выношу шахматы. я во всё смогла научиться играть - а в них чё-то никак. они меня отталкивают, отталкивают, отталкивают. чем–то от себя отталкивают. я вспоминала, вспоминала разное, много чего навспоминала - но так и не сообразила. ни хре-на. есть ли смысл оглядываться назад?

шах:
я дёргал подставку для кружек и смотрел на твою спину. ты дёргала углы каких-то листов с текстом и смотрела… куда ты смотрела? я так хотел, чтобы ты оглянулась. есть ли смысл оглядываться назад? может, есть смысл оглядываться назад?

мат:
я дёргала углы листов с текстом и смотрела на твоё отражение. ты дёргал какую-то подставку для кружек и смотрел на мою спину - я знаю: я смотрела на твоё отражение. на стекло, которое, как экран, прекрасно показывало тебя. есть ли смысл оглядываться назад? нет, нет смысла оглядываться назад.

Е2-Е4:
я не хочу называть тебя по имени. я не хочу называть тебе своё имя. я ничего про то, что у меня было, тебе не скажу. и ты ничего про то, что у тебя было, мне не скажешь. во-первых - мы этого не помним. во-вторых - нет смысла оглядываться назад. там ничего не остаётся. там ничего уже нет. там нет смысла. нет смысла смотреть туда, где нет смысла. нет смысла оглядываться назад.

шахматная задача, решение:
нет смысла засовываться в мусорку и считать, сколько конфет ты вчера съел. есть смысл съесть конфет - и засунуть в мусорку то, что от них осталось.


обсуждение произведения отправить произведение друзьям редактировать произведение (только для автора)
 
  

[найти на сайте] [список авторов]





Дизайн и программирование - aparus studio. Идея - negros.   TopList

EZHEdnevki