БЕЗ НОМЕРА
0
-Ну что же ты, сынок, - услышал он за спиной укоризненный голос отца. – Опять мне приходится за тебя краснеть.
-Что за черт! – Гай медленно повернулся.
Отец сидел в кресле в своем старом застиранном халатике, которому давно уже пора было перекочевать на свалку, и стоптанных домашних туфлях на босу ногу. Он был таким же, как и тогда, на опознании. Такое же расплывшееся в пятнах лицо, такие же отвратительные волосы и запах. Тошнотворный запах гниения, тухлой воды и застоявшейся блевотины, в которой он тогда и плавал неизвестно сколько времени, пока его не нашли. Он и сейчас был весь мокрый, и с него на пол стекала грязная, вонючая вода.
-Рассказывай, что натворил?
Разлагающийся, гниющий рот отца неестественно, как у куклы, открывался и закрывался совсем не в такт словам, что придало бы всей сцене омерзительно- комичный вид, если бы не было так ужасно.
-Ты всегда был плохим мальчишкой, - продолжал говорить отец, - и единственно, о чем я жалею, так только о том, что не успел преподать тебе урок, как и этой шлюхе.
Он засмеялся старческим, нервным смехом, сменившимся приступом кашля. Откашлявшись, отец сплюнул на пол сгусток гноя с копошащимися в нем червями.
-Ах да, сынок, совсем забыл, эта шлюха твоя мать! Совсем забыл. Ладно, не будем оскорблять сыновние чувства, хотя, честно говоря, шлюха для нее комплимент. – И он снова засмеялся своим нервным смешком.
Ужас сдавливал Гая все нарастающей осязаемой волной. Он всеми силами силился проснуться, но не мог вырваться из этого кошмара. Его тело, как обычно бывает в таких снах, сделалось ватным и безвольным. Он не мог пошевелиться, поднять руку, сдвинуться с места, произнести слово. Его парализовало, и все, что он мог, это наблюдать за разворачивающимися событиями, умирая от страха.
В последний раз он видел отца в морге именно таким, как сейчас в кресле. Его выловили из ванны в дешевой крысиной дыре, где он провалялся в луже блевотины несколько дней, пока кто-то не вызвал полицию из-за вони, просочившейся из квартиры. Его парализовало прямо в ванной, и он валялся там, пока не умер от переохлаждения или чего-то там еще. Его и выловили в этих халатике и туфлях.
Гая вызвали на опознание. Это была их первая встреча с тех пор, как…
-Наконец-то сдох! – Сказал он тогда прямо при полицейских и санитаре и сплюнул.
Он чувствовал облегчение. В первый раз он почувствовал такое облегчение в жизни, как будто вместе со смертью отца с его души свалился огромный камень, тяготивший его всю жизнь.
Отец ненавидел его с самого рождения, и все, что он видел от отца, были нескончаемые побои и оскорбления. Отец и трезвым никогда не был слишком любезным, а когда напивался, а делал он это всегда, когда мог найти на бутылку, на него нападал приступ бешенства. Он крушил все, что попадалось под руку, и если они с матерью не успевали спрятаться, отец долго, изощренно избивал их, получая удовольствие от каждого удара, словно гурман от изысканных блюд. Отец так и забил мать до смерти. Гай тогда опоздал. Пришел, когда отец плясал, истерично смеясь, на бездыханном теле матери. Он плохо помнит, что было потом. Помнит только кровь, боль, брань, что-то красное, застилающее глаза и полицейских, которые навалились на него впятером. Отца признали невменяемым, долго таскали по психушкам, пока он не сбежал из очередной богадельни. Сбежал и забился в угол, пока его не нашли в собственной блевотине.
И вот теперь отец в его кресле! Надо было срочно просыпаться. Срочно просыпаться, или, на худой конец... Мысли разбегались, как потревоженные светом тараканы. Он не мог ничего сделать, ничего предпринять, и от ощущения собственного бессилия становилось особенно тошно.
-…выдумки. Проснуться, проснуться… Сопли вытри, баба. Всегда был бабой и подохнешь бабой. Ну беги к мамочке под подол. Что, не можешь? Как же ты жил без этой суки? Ничего, сейчас ты узнаешь, что такое мужчина. Я научу тебя уму-разуму. Я покажу тебе сон! Думаешь, я забыл, что ты со мной сделал? Поднять руку на родного отца, мразь! – Отец встал с кресла и ленивой походкой направился в сторону Гая. – Ты наверно соскучился по мамочке? Она по тебе тоже скучает. Ничего, скоро добрый папочка устроит вам свидание. Папочка зла не помнит…
Нестерпимая тошнотворная вонь ударила в нос Гаю. Он зажмурился и повторял как заклинание:
-Только бы проснуться!… Только бы проснуться!…
-Проснуться… Ишь чего захотел! Нет, сыночек, тебе пора спать. Папочка сейчас уложит тебя спать…
Страшной силы удар в лицо сбил его с ног. Рот наполнился кровью. Голова гудела. Боль вернула его в чувства. Это не сон! Это совсем не сон! Таких снов не бывает. Собрав все силы, Гай попытался подняться на ноги.
-Я вижу, моему сыночку нужна помощь, - Отец не спеша приближался к Гаю, - Ничего, папочка добрый и заботливый, он специально пришел уложить сыночка в кроватку. Ты же хочешь в кроватку?
Левой рукой он схватил Гая за волосы и резким движением поднял его на ноги, а правой снова ударил Гая в лицо. Что-то лопнуло, в глазах вспыхнули мириады красно-желтых искр, и дикая боль. Гай пролетел через всю комнату, и, наткнувшись на стену, упал на пол.
-Какой ты сегодня послушный мальчик! – Отец так же не спеша, медленно шел к сыну.
На этот раз он ударил Гая ногой в живот, и дикая боль разрезала пополам тело…
-Ну как?
-Ты просто великолепна!
-А ты льстец.
-Нет, на самом деле.
-Конечно на самом деле. Ты всегда был льстецом. Ты меня на свою лесть и купил.
-Ничего я не льстец. Зачем мне льстить собственной жене? Тем более, что правда превосходит любую лесть.
-Вы только посмотрите на него.
-Нет, правда… Я бы в тебя сегодня влюбился бы с первого взгляда, если бы...
-Если бы что?
-Если бы уже не был страстно и безнадежно влюблен в собственную жену.
-Так я тебе и поверила.
-Ты никогда не веришь правде.
-Насчет правды еще надо проверить.
-Проверь.
-И проверю.
-Давай прямо сейчас?
-Перестань, сумасшедший! Здесь люди ходят.
-Покажи хоть одного.
-Отстань, животное, до дома потерпи.
-Я хочу тебя!
-Тише ты.
-Ничего не тише! Я люблю собственную жену и хочу любить ее прямо сейчас. Что в этом плохого?
-Не кричи на всю улицу.
-Почему?
-Ты же не на необитаемом острове.
-Ну и что?
-На нас все смотрят.
-Да никто на нас не смотрит, а если и смотрят, то только потому, что ты самая красивая в мире.
-И ты еще будешь говорить, что никогда мне не льстишь?
-Ничуть, ни капельки!
-А это не лесть?
-Это констатация факта. Если ты самая красивая в мире девочка, почему я должен говорить по-другому?
Она действительно была красивой. Первая красавица факультета, с годами ее красота только раскрылась, расцвела, стала зрелой. В свои 36 она почти не пользовалась киберкосметикой, и это сразу же бросалось в глаза. Их свадьба стала событием номер один. Ему тогда завидовали все, кто их знал. Еще бы! Красавица. Из хорошей богатой семьи. Плюс хорошее воспитание, плюс фамилия, открывающая любые двери. Он влюбился в нее с первого взгляда на студенческой вечеринке. Увидел ее огромные искрящиеся глаза и понял, что влип окончательно и бесповоротно. Тогда он не знал ни о деньгах, ни о ее положении, да ему по большей части было на это наплевать. И он своего добился. Она вышла за него, за парня из бедной семьи, перебивавшегося стипендией и случайными заработками. Из всех ее ухажеров, из всех этих напыщенных жлобов, всей этой элиты, его никто не хотел принимать всерьез, а он их сделал!
Она первой закончила университет и тут же начала делать стремительную карьеру. Он не стал ей мешать, не стал доказывать, что он круче. Его не мучили угрызения мужского самолюбия. Он стал прикрывать тылы, оказывать ей всевозможную поддержку, освободил от всех забот по дому. Она знала, что он всегда прикроет ей спину, и шла на рискованные проекты, и ей везло. Ее портреты не сходили с обложек самых престижных журналов. Человек года, лауреат нескольких престижных премий, и это все в ее годы.
Они возвращались с очередной презентации чего-то там, где она выступила с замечательной речью, и были в прекрасном настроении. Все прошло лучше не бывает, все были довольны. В крови было полно адреналина и немного вина, совсем чуть-чуть.
Стояли дни, когда в воздухе начинало пахнуть весной, и каждая лишняя минута взаперти считалась преступлением.
-Может, прогуляемся? – Предложил он, когда они вышли на улицу. Идти было минут двадцать.
-А ты возьмешь меня на ручки, если я устану?
-Хоть сейчас.
-Нет, я хочу пройтись.
Сегодня они могли себе позволить роскошь неторопливой прогулки.
-Перестань, я буду кричать.
-Кричи.
Он поймал ее перед дверью и стал страстно целовать ее лицо, губы, шею и снова губы, а руки уже искали трусики…
-Перестань… мы почти дома… нет… нет, я сказала!…
Не прекращая поцелуя, он принялся открывать дверь. Замок не хотел слушаться, и ему пришлось несколько раз активизировать ключ. Всегда вот так на самом интересном месте. Вместо того чтобы отнести ее в постельку прямо в туфлях и пальто, надо чертоваться с замком. Завтра же позвоню в компанию. 15 лет гарантированной работы, а он хандрит через пол года. Замки так себя не ведут. Он представил себе вытянутое лицо агента, его надуманные оправдания… Сколько они мне отвалят за эту неприятность?
Твою мать! Он поймал себя на том, что вот он целует любимую женщину, а сам думает о каких-то там замках и агентах. И почему только эти глупости в голову лезут? Казалось бы…
Наконец замок щелкнул, заскрипел и нехотя открылся. Яркая вспышка сменилась полной тьмой. Вот ты какая, смерть, почему-то подумал он в последнее мгновение угасающего сознания.
1
-Станислав Кромольский.
-Русский?
-Поляк.
-Не люблю поляков, те же русские.
-Но он самый лучший.
-Что, так хорош?
-Ни одного проигрыша.
-И у нас нет выбора?
-Извините, сэр.
-Звони.
На экране появилась унылая секретарша, которая даже не пыталась выглядеть красиво.
-Детективное агентство Кромольского.
-Добрый день, мэм, мы бы хотели лично поговорить с мистером Кромольским.
-Вы можете приехать…
-Приехать?!
-Мистер Кромольский не ведет беседы по телефону.
-Раз так, он может приехать…
-Боюсь, что мистер Кромольский не станет куда-либо ехать.
-Да вы знаете, с кем разговариваете?!
-Боюсь, что мистеру Кромольскому это не интересно.
-Вы не понимаете, - вмешался секретарь, - с вами говорит лично сам мистер Шеппард!
-Мистеру Кромольскому все равно.
-Он что, ненормальный?! – Вырвалось у Шеппарда.
-Если хотите, спросите у мистера Кромольского лично. Так вас записывать или нет?
О да, это был сам Шеппард. Президент Шеппард, миллиардер и единственный полноправный владелец корпорации Шеппард, наместник бога на Земле, если не сам бог. Ему не верилось, что для кого-то его имя является пустым звуком, а еще больше он не мог понять, как это он, сам Шеппард потащится на прием к какому-то зарвавшемуся полячишке, который к тому же настолько кретин, что не может даже пользоваться телефоном. Самым неприятным было то, что этот полячишка оказался самым лучшим частным детективом, а ему, Шеппарду нужен был именно такой.
-Да. – Скрипя зубами, выдавил Шеппард.
Кромольский обитал в тихом добропорядочном районе, где жили в основном средние благовоспитанные служащие со своими многодетными семействами. Рай для тех, кто любит тишину, садик за окном, и скуку.
Кромольский занимал типовой двухэтажный домик, первый этаж которого служил ему офисом, а на втором он жил со своей секретаршей, которая была еще и чем-то средним между экономкой, горничной и домохозяйкой. В общем, весь дом держался на ней. Приемная была обставлена натуральной, но не совсем дорогой мебелью. С одной стороны Кромольский не признавал никакие кибернетические новшества, с другой не любил швыряться деньгами. Секретарша была подстать ему. Натурально-бесцветная. После хорошего киберстилиста ей бы цены не было, а так…
Киберкосметика преображала людей до неузнаваемости, и стоила огромных денег. Правда, киберстилисты могли далеко не все, воздействуя в основном на зрительные и обонятельные анализаторы. Можно было, конечно, нарядить полуторатонную мадам в Костюм Дюймовочки, но разница между видимостью и реальностью доставляла бы массу проблем. Но в определенных приделах киберстилисты были волшебниками.
Шеппард кипел, идя к Кромольскому. Он не привык к такому обращению. Он привык к тому, что все плясали под его дудку и вытягивались по стойке смирно от одного только упоминания его имени, а тут ничтожество, поляк, почто что русский, заставляет его Шеппарда тащиться на другой конец города!
-Если он заставит ждать, я его убью!
-Потерпите, мистер Шеппард. Пусть только дело сделает, а там его и манерам поучить можно будет.
-Мразь!
Мистер Кромольский вас ждет. – Меланхолично сказала секретарша, так и не подняв на них глаза.
Кромольский откровенно спал в удобном кресле, сладко посапывая.
-Мистер Кромольский…
-А…Заходите, здравствуйте. – Кромольский сладко зевнул. – Чем могу служить?
Шеппард побелел.
-Присаживайтесь, господа. Чего-нибудь выпьете?
-Нет, спасибо, давайте сразу к делу.
-К делу, так к делу.
-Мы хотим… - начал секретарь, - Нет, не так. Мистеру Шеппарду угрожает опасность, и мы хотим нанять вас для защиты…
-Но я не телохранитель, я детектив.
-Мы знаем. – Вмешался Шеппард.
-Дело в том, мистер Кромольский, - продолжил секретарь, что какое-то время назад стали исчезать люди.
-Какое-то время это сколько? Давайте точнее. Мы не археологи.
-В течение шести месяцев. Исчезли бесследно. Полиция только руками разводит. Все влиятельные уважаемые люди. Богатые люди, если хотите. Новейшие системы охраны не дали ничего.
-У Макса (последняя жертва) охраны хватило бы на целую армию злоумышленников, но это не помешало ему исчезнуть из своего дома. И как всегда ничего. Ни следов взлома, ни чьего-либо присутствия, никаких электронных следов.
-А какое это имеет отношение к мистеру Шеппарду?
-Макс был моим партнером.
-И?
-И я предпочитаю остаться в живых. Для меня это достаточная причина.
-Но я не телохранитель, я ищейка.
-Вот и найдите этих ублюдков?
-Вы кого-нибудь подозреваете?
-Нет, - улыбнулся Шеппард, - но я не верю в чудеса и в необъяснимые явления. Я бизнесмен, и главное, что я понял в жизни, это то, что если в мире что-то и происходит необъяснимое, то кто-то за это платит.
-Я не могу гарантировать вашу безопасность.
-Мне не нужны гарантии. Мне нужна работа.
-Хорошо, я возьмусь. Формальности уладите у секретаря. И еще, если я берусь за дело, то довожу его до конца, так что вы можете отказаться сейчас или никогда.
-Я согласен.
-Отлично.
Одним из наиболее демократичных явлений нашего общества можно назвать душевную болезнь. В разумных конечно пределах. Если ты маньяк или буйный, то тебя, конечно со всей строгостью закона, а если ты так, чудишь или на лампочки погавкиваешь, то здесь для тебя открывается свобода равенство и братство. Это нормальные делятся на королей, шутов, придворных крестьян, рабов, и т д, а стоит получить звание дурак, и ты равный среди равных, дурак он и в Африке дурак.
К особому виду душевнобольных можно смело отнести коллекционеров всех мастей и рангов. Это как особый вид паранойи. Люди всегда что-либо коллекционируют. Одни коллекционируют марки, другие этикетки, третьи еще какую-то муру. Причем совсем не важно, что ты коллекционируешь, марки или «Мерседесы». Дело во внутреннем азарте и невозможности пройти мимо какой-то никому больше не нужной ерунды, а так хоть собирай окурки. Если ты собиратель, то ты один из них, член племени душевнобольных.
В этом отношении Шеппард не отличался большим здоровьем. Он коллекционировал секретарей, и имел сногсшибательную коллекцию. Каких только секретарей у него не было. Стоило только появиться в нашем переменчивом мире какой-нибудь фишке, как у Шеппарда уже был соответствующий секретарь.
Секретарь Шеппарда по связи с кем-то там имел хмурый угрюмый вид, и больше всего походил на обуржуазившего уголовника, этакого аристократа в первом поколении. Он был не в настроении. Еще бы. Вместо того, чтобы как все нормальные люди позвонить по телефону и получить всю необходимую информацию, этот псих приперся лично. И теперь надо надевать туфли, застегивать брюки, и вообще разговаривать с этим тет-а-тет. А этого секретарю совсем не хотелось. Всячески подчеркивая свое превосходство, секретарь сунул по нос Кромольского все необходимые файлы. Всем своим видом он показывал, что совсем не рад Кромольскому, и что тому пора бы забирать барахло и убираться куда угодно подальше с глаз. У Кромольского созрело желание помучить подольше этого секретаря с большой дороги.
-Мистер м… - и не дожидаясь, когда секретарь удосужится назвать свое имя, - у меня могут возникнуть дополнительные вопросы в процессе изучения документов, Так что я просмотрю их здесь.
-Но я мог бы выслать их вам по первому же требованию. – Скривился секретарь.
-Об этом не может быть и речи. В нашей профессии ничто не заменит личного общения. Так что с вашего позволения…
Кромольский бесцеремонно плюхнулся за стол секретаря, и тому ничего не оставалось, как примоститься на неудобном стульчике для посетителей.
Первой ласточкой был Клаус Миллер. Аналитик. Советник министра по каким-то вопросам. Жена. Дочка. Гольф. Не был, не привлекался. Не состоял. Чист, как хрусталь. Выходец из небогатой семьи. Сделал блестящую карьеру, и быть бы ему министром, если бы в один прекрасный момент он не исчез из собственного гаража в собственном доме. Системы безопасности в норме. Ни сигнала тревоги, ни следов взлома, вообще никаких следов. Ничего. Был человек, и нет человека. Расследование...
Следующим был Генрих Шлимман. Маститый преуспевающий адвокат. Имел в клиентах все правительство. Знал кому и сколько. Ни одного проигранного дела. Тоже кстати из небогатой семьи и тоже добился всего сам. Совпадение? Исчез прямо во время очередного заседания суда. Вышел в туалет и не вернулся. Из здания не выходил. Ни следов борьбы, ничего. Вообще ничего. Никаких следов.
Третьим был Винсен Ван Торн. Полковник Ван Торн. Гордость вооруженных сил. Отличник всего, что можно. Элитное подразделение, боевые операции, награды. САМ удостоил его… Ну да это не интересно. Исчез бесследно. Из собственного дома. Как все однообразно! Никаких следов. Ничего. Спец маяк вооруженных сил так и не подал голос. Похоже, что спецназовец попал под раздачу, так и не поняв, что произошло. По крайней мере пикнуть ему не дали. Полиция разводит руками, что стало уже доброй традицией.
Последним исчез Макс Гровер. Компаньон Шеппарда. Этот забегал сразу. Истратил половину своего состояния на охранные системы поколения некст. У него хватило бы арсенала для войны с половиной стран третьего мира. Но это не помешало ему исчезнуть на виду у всей этой груды дорогостоящего хлама. Единственно, что от него осталось, это небольшая линейная помеха на одном из дисков. Был Макс Гровер, и нет его.
И так, что мы имеем? Кромольский потянулся и закурил дешевую (среди натуральных) сигару.
-У нас не курят. – Поморщился секретарь.
-Вот пусть у вас и не курят. – Небрежно оборвал его Кромольский.
Итак, подведем итог. Что мы имеем? Бесследное исчезновение четырех преуспевающих джентльменов. У всех идеальная карьера, блестящее прошлое, не менее блестящее настоящее. Все вынырнули из ни откуда и ушли в никуда. Все из тех, кем гордится наша страна. Это больше всего и настораживало Кромольского. Именно за такими кристально чистыми биографиями могло прятаться все, что угодно, любая мерзость. А дерьма там должно было быть! Последний… как там его? А, не важно. Последний забегал сразу после исчезновения первого. Значит, знал за собой грешок. Значит ни о каком природном феномене и речи быть не может. За этим феноменом кто-то стоит, и кто-то очень сукинсынистый, раз сам Мудила Шеппард так обделался, что прибежал к нему лично. Да, это далеко не простая предосторожность. Что-то он, гнида, знает. Знает, но не говорит даже под страхом смерти. Чего же он боится сильнее смерти?…
Следующим пунктом назначения была полиция. Участок находился на другом конце города. Можно было воспользоваться телефоном, что обычно и делали все нормальные люди, но детектив предпочитал беседовать с людьми лично. Он не любил электронные штучки и старался пользоваться дарами цивилизации как можно меньше.
Не успел он поднять руку, как к нему со всех концов улицы, словно стая стервятников устремились такси. Робот-водитель было полез к нему с обычными для таксиста дурацкими разговорами, но Кромольский отключил диалоговое окно. Отказался он и от новостей.
-Разбудишь. – Сказал он, и, устроившись на заднем сиденье, захрапел буквально через мгновение.
Ехать было минут сорок, и это если без пробок, чего в наши дни увы… А разбазаривать столь драгоценное время… Кромольский очень бережно относился к времени, стараясь использовать каждую минуту. При этом он обожал валять дурака, но одно дело спускать время в сортир, а другое сознательно предаваться праздности. А уж если праздность – твое любимое занятие, призвание, можно сказать, то тем более надо беречь каждое мгновение. Кромольский обожал праздность, а еще он любил простые радости: сон, натуральную еду, натуральных девчонок. Он не пользовался заменителями. Все эти дизайнпрограммы, заменители сна, дорогие (киберкосметика стоила хороших денег) красавицы… Это вгоняло его в тоску. Только натуральное! А натурального было не так много, и все стоило, стоило, стоило. Но если спать он приловчился где попало, если натуральные продукты еще и продавались, то натуральных баб можно было пересчитать по пальцам, и каждый раз, когда детектив хотел обзавестись очередным романом, ему приходилось проводить настоящее расследование.
В полицейском управлении как всегда были бардак и толкотня. Все носились, размахивали руками, курили, толпились у автоматов кофе или сидели, тупо уставившись в компьютеры. Каждый создавал видимость работы как мог. Каждый пытался доказать всем своим видом, что он нужен именно здесь, а не в каком-нибудь черном квартале с дубинкой или еще хуже автоматом в руках, что именно он, именно сейчас занимается наиболее важным делом, что он на пороге, и что если его отвлечь, ну скажем…
Его друг, Владимир Лемм, тоже поляк, сидел с умным видом за компьютером. На экране плакатно-патриотического типа молодец отбивался от кучи страшных монстров и отбивался, надо сказать, удачно.
-Привет защитникам улиц! – Кромольский хлопнул по плечу Лемма.
Лемм подпрыгнул как ужаленный, и нажал не на ту кнопку. Молодец тут же получил смертельный удар, от которого и скончался, а демоны принялись деловито пинать его ногами, явно довольные собой.
-Твою мать! Ты меня убил на 14 уровне! – Лемм готов был растерзать виновника своего поражения.
-Я всегда говорил, что это дерьмо до добра не доводит.
-Ты? – Начал приходить в себя Лемм.
-Нет, гвоздь в заднице.
-Какими судьбами?
-Итак, давай попробуем еще раз. Здравствуй дружище! – Кромольский ехидно осклабился.
-Привет.
-Как поживает наша доблестная полиция?
-Да ничего, а как у конкурирующей фирмы?
-Лучше не бывает.
-Какими судьбами в наших краях?
-Мне нужна информация по делу исчезновения людей. – Он назвал имена.
-Помню, помню. У нас тогда все управление гудело. Только их было не четверо, а семеро.
-Интересно. А ты можешь дать мне материалы?
-Конечно.
Лемм с сожалением посмотрел на экран, на котором еще тлели кости так глупо погибшего в неравном бою героя.
-Четырнадцатый уровень, черт возьми! Еще чуть-чуть и я бы увидел королеву!
Он выматерился и переключился на полицейские файлы.
-Что за черт!
-Проблемы?
-Кто-то основательно выпотрошил машину. Ладно, у меня остались кое-какие записи в корзине. Я их тебе пришлю.
-Нет, давай ты их сбросишь на диск.
-Пойдем тяпнем пива. – Предложил Лемм, когда дискета была в кармане Кромольского. Он все еще не мог отойти от своего поражения.
-В счет профсоюза?
-А ты хочешь платить сам?
Людей было не много, и они облюбовали себе столик в углу.
-Давненько давненько…
-Да ты с тех пор, как занимался делом этого… да черт с ним!
-Чего не заходишь?
-А ты чего не заходишь?
-У меня семья, работа. На себя времени совсем не остается.
-Отож.
-Женился?
-Зачем? Меня и так не плохо кормят.
-Мог бы и зайти.
-Ага! У тебя вон семья и времени нет, а мне каждый раз семью искать надо.
-Тогда и будем вот так встречаться по делу.
-Благо дел хватает.
-Даже слишком. Ну а у тебя как с работой?
-Да пока вы работать не научитесь, а вы не научитесь никогда, мне жаловаться не придется.
-Да если бы не ты, я бы увидел королеву.
-Угомонись.
-Знаешь, какая там цаца? И совсем голенькая.
-Ты совсем мозги просрал.
-А у тебя их никогда не было. Живешь, как на необитаемом острове.
-Зато не засераю себе мозги всяким дерьмом.
-Нихрена ты в жизни не понимаешь.
-Ладно, расскажи лучше о себе.
-Живу, коплю. Надо сына на следующий год в колледж пристроить.
-Уже такой большой!
-А как ты хотел?
-Время летит.
-Засиделся ты в девках.
-Знаешь, до 70 рано, а позже не имеет смысла.
-А дети, продолжение рода?
-Продолжением рода я не страдаю, а дети… Кто их топить будет?
Они посидели за кружкой пива до закрытия, и Кромольский вернулся домой изрядно веселым и довольным собой. Спать не хотелось и после чашки хорошего крепкого, естественно натурального, кофе и душа он сел за компьютер.
Людмила Родис. была найдена мертвой в прихожей собственного дома. Она даже после смерти оставалась красивой. Аристократическая семья, карьера. Человек года, лауреат нескольких престижных премий, и это все в ее годы. Замужем. Муж… Ага. Роберт Родис, стипендиат, не богатый, звезд с неба не хватает. Приятный. Кромольский положил рядом их фотографии. Красивая пара. Он что?… Ага! Исчез без вести. Возвращались с презентации, выпили. Ну это еще не повод. Людмила была убита на пороге дома, после чего ее внесли внутрь. Никаких следов взлома. В доме ничего не пропало. Деньги, драгоценности на месте. А вот муж исчез, пропал без вести. Полиция во всем обвинила мужа, чего, кстати, и следовало от нее ожидать, и сдала дело в архив, откуда оно было благополучно изъято. Ну хоть соседей они опросили. Соседи от Родисов были просто в восторге. Жили душа в душу. Никогда не ссорились. Им все здесь завидовали. Зачем ему убивать? Ох уж эта полиция. Только и могут, что на королев пялиться. Им бы детям сказки писать.
Следующие две жертвы исчезли через пару лет с промежутком в неделю. Все та же кристальная честность и законопослушие. На этот раз мелкие служащие. Жили в тихом районе. Никогда друг друга не видели. Одинокие. Баб в дом не водили, не пили. Фактически они исчезли еще при жизни. Никто, наверное этого бы и не заметил, если бы не случайность. Какие совпадения! Полиция не нашла состава преступления и сдала дела в архив, откуда они пропали вслед за делом Родисов. Фото… Ну и рожи! Эти и родную маму зарежут. Откуда у тихих служащих такие рожи? Мда… Соседи о них ничего не знают. Оба переехали недавно, причем из ниоткуда. Никаких документов. Никакой регистрации. Похоже, что раньше они нигде не существовали. Вынырнули из небытия, чтобы снова туда исчезнуть.
Нет, пора проведать Сэнди.
Сэнди жил в районе… Грязные улицы, грязные обшарпанные дома, какая-то дрянь, вечнотекущая из люков, ржавые трубы, проложенные прямо по земле. Кучи мусора, наваленные вокруг давно невывозящихся мусорных контейнеров. Тут же грязные полуодетые дети. У всех оружие. Старше 14 здесь вообще нельзя было встретить никого без пушки. Понятно, что порядочные граждане обходили этот район десятой дорогой. Полиция сюда тоже не любила заглядывать. А в тех исключительных случаях, когда нельзя было миновать чашу сию, они бронировали себя где только можно, и меньше, чем человек по пятьдесят не показывали нос. В такие дни местное население старалось залечь поглубже на дно. С одной стороны здесь можно было брать любого, а с другой перепуганные насмерть полицейские стреляли по поводу и без повода.
Сэнди был хакером. Человек-легенда, один из лучших взломщиков мира, Прекрасный специалист, если не самый лучший в электронике, он давно уже сколотил себе состояние, на которое мог бы спокойненько переехать в район для миллионеров и жить себе припеваючи среди гектара собственного натурального леса, в окружении того, что люди называют роскошью. Непонятно почему, но он предпочитал именно этот район, где родился и вырос, а главное, выжил, что в этих местах мог далеко не каждый. Сам он говорил, что его тошнит от всех этих благопристойностей и светских тоси-поси, и запах свободы, даже если это вонь чесночного дерьма во сто крат приятней высокозадроченной великосветской сверхмудаковатости.
Кромольский был тоже отсюда. Он знал Сэнди с детства. Вместе гоняли в футбол, вместе ходили в школу, вместе чистили карманы пижонам, пускали кровь, кому надо, вместе отбивались или драпали сломя голову, потом вместе снимали девочек. Вместе заболели триппером, вместе потом лечились…
Детектив нажал кнопку звонка.
-Привет, старая задница, с чем пожаловал? – Услышал он веселый голос Сэнди.
-Сам привет. Открывай, Черномазый.
-А зачем мне в доме лишний мусор? Сам подумай.
-Пошел ты на …, урод членоротый!
-Ладно, входи.
Сэнди жил в просторном бронированном сарае, заваленным всевозможным хламом. Он приторговывал чем придется, и со всей округи к нему приносили краденое. Он никому не доверял и был всегда настороже. Поговаривали, что у него было еще несколько нор в городе, о которых вообще никто не знал, но это только поговаривали. Заниматься уборкой он никогда не пытался, и как все было свалено в течение многих лет, так все и валялось, обрастая пылью, окурками и банками из-под пива.
-Пива?
-Пива.
Сэнди кинул Кромольскому банку.
-Рассказывай, с чем пожаловал.
-Проверь мне этих ребят.
-Не там припарковались?
-Исчезли ко всем чертям.
-А что, в мусарне мышей уже не ловят?
-Там кто-то распотрошил все файлы.
-А они, бедные, даже и не догадываются, кто это сделал. Ладно, давай, что у тебя есть. Ну и рожи! И это приличные люди, честные и порядочные граждане. Я всегда знал, что это самый безопасный район в городе. Здесь таких пришили бы сразу, и были бы правы. От таких уродов можно ждать чего угодно. Что они натворили?
-Исчезли бесследно.
-Я сразу сказал, что уроды. Намучаешься ты с ними, помяни мое слово. - Он пробежал глазами остатки полицейских файлов. – И это они называют расследованием? На что я плачу налоги!
-А ты платишь налоги?
-Уже и пошутить нельзя. Ладно, я попытаюсь что-нибудь отыскать. Загляни на днях.
Теперь, оставалось только сидеть у телефона и ждать. Кромольский терпеть не мог это занятие. Чтобы хоть как-то сделать ожидание менее противным, Кромольский заказал пару упаковок пива. Он сел, тупо уставившись в телевизор, и открыл банку. В голове блуждали обрывки мыслей. Он не мешал. За годы своей работы он привык доверять интуиции. Вот и сейчас он сидел полуприкрыв глаза и попивал пиво, которое было не холодным, но и не теплым, а как раз таким, как он любил. В баре старались запоминать вкусы натуралов.
Не успел он открыть вторую банку пива, как зазвонил телефон. Звук был ужасным. Настолько ужасным, что Кромольский с трудом узнал Лемма. Хуже звука было только изображение. Оно состояло исключительно из помех и пятен.
-Алло, Кромольский, это ты?
-Где ты нашел этот металлолом?
-Нет времени на пустяки. Приезжай срочно туда, где мы пили пиво.
Лемм был напуган до чертиков, и Кромольский это понял, несмотря на качество связи. Лемм был не из пугливых. Значит что-то серьезное. Кромольский выбежал на улицу. Как на зло, ни одного такси. Он побежал вдоль дороги, пытаясь останавливать все машины. Минут через десять, показавшихся Кромольскому вечностью, перед ним остановилось такси. Он назвал адрес. В другой раз он бы не преминул воспользоваться таким случаем, чтобы поспать, но сейчас его охватило беспокойство. А тут как назло пробки.
Пробки его и спасли. Когда он подъехал, Лемма уже увезли. Несколько полицейских толпились на месте преступления. Кромольский увидел знакомого сержанта и поспешил к нему.
-Добрый день, офицер. Что мы тут имеем?
-Это не мы имеем, это нас имеют. Детектив Лемм. Вы, кажется, были знакомы?
-Что с ним?
-Расстреляли в упор. Мгновенная смерть.
Понятно. Если бы не пробки. Кромольский похолодел от одной только мысли. Черт! А ведь у Лемма семья. Сын, колледж… Втянул, блин! Кромольский зло выругался. На душе было паршивей не придумаешь. Больше всего сейчас ему хотелось завалиться в бар и напиться до полной отключки. Но это было недопустимо. Где-то были они, и они готовили следующий ход, и если он даст им уйти...
-Вам раз десять звонил какой-то Сэнди, - Сообщила с порога секретарша, - сказал, что вы друзья детства и давно не виделись. У него сегодня праздник и он приглашает вас посидеть за банкой пива.
Что-то совсем серьезное. Сэнди не стал бы просто так названивать, да еще шифроваться. Настроение стало еще хуже.
Кромольский вновь опоздал. На месте жилища хакера было пепелище. Кто-то основательно заметал следы. Соседи рассказали, что буквально пару часов назад сюда заявился спецназ и разнес все в пух и прах. Сэнди? Его никто не видел. По крайней мере его никто не арестовывал. Не такой он человек, чтобы его вот так взяли. Должен был уйти, обязан…Уже перед домом, сунув руку в карман, чтобы расплатиться с таксистом, Кромольский обнаружил там вместо денег диктофон. Наличность у него вытащили всю, включая карточки. Видно курьер таким образом решил вопрос с чаевыми.
Он поспешил домой и включил диктофон.
-Она умерла, Кромольский, она умерла! Ну и дерьмо же ты мне подсунул, белый говнюк! – Кричал Сэнди взволнованным Голосом – Представляешь, малышки Бэтси нет! Это было мое лучшее изобретение! Электронный хакер. Мне повезло. А если бы это был я? Представляешь, у них защита нападением. Они разнесли бедняжке Бетси башку! Она разлетелась, как бомба. С моей башкой было бы то же самое. В серьезное же дерьмо ты вляпался! Меня выпасли и сейчас сюда приедут легавые. Если ты это слушаешь, значит, все хорошо. Спроси у своего клиента про ФЕ-35. И еще, кто такой Гай Роджерс. Ладно, они уже здесь. Целую.
-Но мистер Шеппард… - Только и успел сказать секретарь, и тут же полетел под стол от мощного удара в лицо.
Кромольский был зол. Его достали, а когда его доставали. Он превращался в зверя. Ударом ноги он распахнул дверь. У Шеппарда было совещание.
Все повернулись к Кромольскому.
-Пошли вон, уроды!
-Как вы смеете! – Завизжал кто-то из Шеппардовских холуев.
-Закрой рот, гнида, пока я тебя тут не пристрелил!
-Леди и джентльмены, заседание окончено. Все свободны.
-Что это значит! – Шеппард из последних сил старался казаться спокойным.
-Это ты мне скажи, что все это значит!
-Вы забываетесь!
-Пошел ты!
-Что ты тут, мать твою устраиваешь?!
-Это ты что устраиваешь? Одного моего друга расстреливают в упор, другого разносит спецназ, и ты еще спрашиваешь, что происходит?
-А какое отношение это имеет ко мне?
-ФЕ-35.
Шеппард отшатнулся от Кромольского, как от змеи.
-И еще Роджерс. Знакомое имя?
-Я вижу, ты и вправду сильный сыщик. Так вот, это правительственные дела, и я бы не советовал тебе туда лезть. Тем более не стоит ворошить Роджерса.
-Пошел ты! Я уже потерял двух друзей и успокоюсь только тогда, когда пристрелю этих ублюдков собственноручно!
-Они это сделают раньше, – сказал ехидно Шеппард, - а теперь, детектив, вам пора.
Перед тем, как выйти, Кромольский с силой ударил Шеппарда в лицо.
Кромольский снял пистолет с предохранителя. Он предпочитал лишний раз перестраховаться, и если, как сейчас, у него возникало безотчетное чувство тревоги, значит впереди было… Так и есть. Дверь не заперта. Он осторожно толкнул ее ногой. Дверь приоткрылась. Тишина. Сжавшись, как пружина, он влетел в комнату с пистолетом в руках. Посреди приемной в луже крови лежала секретарша. Все было перевернуто. Никого. Видимо гости его не дождались. Обследовав дом, он поспешил к секретарше. Она была мертва. Кромольский взвыл, как раненый зверь, а за окном отозвались полицейские сирены.
2
…дикая боль. Еще немного. И голова разлетится на мелкие кусочки, забрызгивая все мозгами и кровью. В глазах стояли красные круги. В нос бил резкий тошнотворный запах. Саднило горло. Было больно дышать. Не дышать тоже было больно. В ушах выли миллионы бешеных котов. Он бежал, натыкаясь на стены, на деревья, на людей. Падал, снова вскакивал и бежал, подгоняемый проснувшимися дремучими первобытными инстинктами. Иногда у него в голове проскакивали какие-то картинки, похожие на слайды или на фотографии. Забор, еще забор, старая ржавая металлическая сетка. Пустырь с чахлым кустарником, листья вперемешку с мусором. Инстинктивно, так и не понимая, что делает, он зарылся с головой в кучу опавших листьев…
Боль его и разбудила, вырвав из этого ночного кошмара. Но кошмар только начинался. Все тело ныло. Заплывшие глаза не хотели открываться. В ушах звенело. В нос било пылью и затхлостью. Он попытался подняться, но тут же проклял себя за эту попытку пошевелиться. Сквозь шум и завывания он услышал далекие человеческие голоса.
-Гляди, стонет.
-Ожил.
-Говорить можешь?
-Да подожди ты, ему сейчас не до разговоров.
Он попытался что-то сказать, но язык совсем не слушался.
-На выпей, тебе станет полегче.
Он почувствовал губами край чашки и сделал осторожный глоток. Это было то, что надо. Приятно горячая терпкая жидкость. Он жадно выпил весь напиток. По телу прошла теплая волна. В голове немного прояснилось. Вакханалия сменилась низким монотонным гулом, который уже можно было терпеть. Один глаз приоткрылся, и он смог разглядеть сквозь мутную пелену низкий потолок, тусклую лампочку и грязные серые стены. Скорее всего, подвал. Он лежал на куче прелого тряпья, испускающего характерный затхлый запах. Вернее запахи он не чувствовал, а скорее догадывался об их существовании, но его мучил резкий неприятный запах, который шел из глубины памяти, и был частью какого-то мрачного неприятного воспоминания, которое свернулось калачиком на краю подсознания, и теперь почему-то терзало его своей вонью. Нос же, как, впрочем, и все остальное практически не работал.
-Где я? – Прохрипел он.
-Ты гляди, голос прорезался!
-Теперь очухается.
-Крепкий попался.
-Везучий.
-В рубашке родился.
Он попытался приподняться, но сильная боль снова заставила его откинуться на свое ложе.
-Да ты лежи, не рыпайся. Тебе лучше не шевелиться.
-Радуйся, что жив остался.
-Где я? – Снова прохрипел он.
-Ты в реальности, милый.
-Добро пожаловать в натуральный мир.
-Куда?
-У тебя в мозгах перегорела штучка. Теперь ты видишь мир таким, какой он есть.
-Мы толком сами не знаем. Вот придет Носатый, он тебе все расскажет. Он у нас в этом дока.
-Специалист.
Он снова попытался что-то сказать, но вместо этого закашлялся, корчась от боли.
-Ты лучше еще выпей и попытайся поспать. Потом еще наспрашиваешься.
Он понял, что спал только когда проснулся. Наверно что-то снотворное было в этом зелье. Он даже не почувствовал, как провалился в абсолютное забытье. Самочувствие было намного лучше. Глаза открылись, шум в голове исчез. Тело почти не болело, но было ватным и не хотело еще слушаться. Он мог думать в первый раз с тех пор… Он попытался сесть. Получилось, правда, с большими усилиями, но получилось.
То, что он принял за комнату, оказалось заброшенным давным-давно туннелем. На стенах еще оставались кое-где следы коммуникаций. Горели редкие тусклые лампочки, но об этом уже, скорее всего, позаботились его обитатели.
Тут же на полу в нескольких шагах от него сидело несколько человек. Они что-то ели, оживленно беседуя. Он слышал их голоса, но не мог разобрать, о чем они говорят.
-А, проснулся, иди к нам.
-Да нет, не так, ты не вставай, ты на четвереньках.
-Ему дали тарелку с бесцветной однородной массой.
-Что это?
-Еда. – Прозвучал исчерпывающий ответ.
-Ты ешь, а не смотри. На вкус ничего.
На вкус это на самом деле было ничего, даже вкусно, тем более что оживающее тело требовало своего. Главное блюдо ели молча. Затем собрали тарелки и разлили по чашкам уже знакомый ему напиток. За выпивкой начались разговоры.
-Ты кто? – Спросил его горбун, сидящий напротив. Всю трапезу он бесцеремонно пялился на своего гостя.
-Меня зовут Роберт…
Его сотоварищей звали Шланг, Кэмэл, Петрович и Носатый. Больше всего они походили на семью приведений за городом. Всклокоченные, небритые, в мешковатых однообразно-бесцветных тряпках с болезненными лицами, они словно сбежали из ночных кошмаров.
Шланг был самым молодым. Свое прозвище получил за феноменальную способность уклоняться от любой работы. Больше всего на свете он терпеть не мог работать, а в остальном был неплохим парнем. Иногда бывал и полезен. Никто, так как он, не мог найти способ сделать что-либо с минимумом усилий, поэтому ему позволялось заниматься любимым делом – смотреть на работающих друзей. Он как бы между делом мог подкинуть идейку или дать ценный совет, так что его леность окупалась сполна. Невидимкой он стал после аварии, в которую попал по чужой глупости, и погиб бы, не окажись рядом Петровича, который его и выходил.
Кэмэл получил свое прозвище из-за горба и постоянной привычки плеваться. Он был призраком от рождения. Его мать – нищенка и алкоголичка жила в подвале заброшенного дома, где и родила своего ненаглядного. Понятное дело, что ни каких штучек в голове у него не было и быть не могло. Родился он нормальным, а горб получил еще в раннем детстве, когда мать его уронила спьяну на пол. Все тогда думали, что помрет, а он выжил, но остался калекой на всю жизнь. Все свое детство он провел в том же подвале, так ни разу не выйдя на свет божий. Он бы и дальше там сидел, если бы нищенка в один прекрасный момент не пропала без вести. Ушла на промысел и не вернулась. Наверно померла где-то под забором. Какое-то время в нем боролись страх и голод, но голод оказался сильней. Пришлось выбираться на улицу. Днем он прятался, а по ночам совершал набеги на помойки окраин, и попал бы под пулю, если бы опять-таки не Петрович, который, добрая душа, приютил и его.
О Петровиче было известно только, что он Петрович, что он долгожитель – он всегда жил в этом туннеле, и что это странное имя было русским. Все остальное он предпочитал держать при себе.
Носатый был хакер-сектант. Он исповедовал электронную версию дзен-буддизма, ставшую очень популярной в последние годы. Он, как и многие другие, гонялся за электронным аналогом нирваны, или кодом всеобщего слияния, пока совершенно случайно не нарвался на доэлектронную реальность. Он подошел к границе, за которой должно было быть нечто. Будучи не дураком, он понял, что Мир – это не совсем то, к чему мы привыкли, и бросил все свои сбережения на поиски Врат. Ему повезло, и он оказался среди невидимок. Он вошел в реальность во все оружии, зная, что делает, и, зная, что будет делать дальше. Для призраков (Тогда они еще были призраками) он стал человеком № 1, превратив их слабости в силу.
Люди, всегда претендовали на знание абсолютных истин. Сначала это были священники. Затем, в конце XIX века ученые, окрыленные успехами механики, заявили, что наука в принципе знает все, осталось только разобраться с деталями. Но эти детали и заставили людей понять всю глупость подобных заявлений. Век механики сменился веком электроники. Люди отдали на откуп компьютерам все и в один не очень то прекрасный момент люди решили заменить свои органы чувств более эффективными на их взгляд электронными анализаторами среды. С одной стороны это стало решением проблем, связанных с потерей зрения и слуха, с другой людям стало намного проще ориентироваться в виртуальном мире. Вот тогда-то и стали младенцам вживлять микрочипы, которые кроме анализаторов среды содержали еще и все паспортные данные человека. Фактически люди узнавались исключительно по их персональному коду.
Зачем это было нужно? Сейчас уже не знал никто, но, решившись на этот шаг, человечество сделало необратимый виток в своем развитии, поскольку жизнь с тех пор строилась на электронно-сенсорной реальности. Киберкосметика, одежда, мебель, еда, все вокруг в какой-то степени имело программную оболочку, позволяющую выглядеть, то есть иметь соответствующий товарный вид. Например, цвет, запах и вкус были исключительно электронными. Каждая вещь имела свой код опознания, и в зависимости от кода люди, да и все прочие системы определения видели ее именно такой. Так же и человек опознавался по встроенному в него чипу. Если по каким-либо причинам чип разрушался, человек переставал быть человеком. Он превращался в предмет, неопознанное препятствие, животное, камень. Он мог быть чем угодно, но только не человеком. Понятно, что в таком виде очень легко было нарваться на крупные неприятности, и Призракам, как они себя называли, приходилось прятаться и появляться только на окраинах в безлюдных местах, ежеминутно боясь за свою жизнь.
Носатый превратил призраков сначала в невидимок, а затем в оборотней, создав сначала шапку-невидимку – программу, делавшую их прозрачными для любых электронных глаз, а затем научился перепрограммировать чипы покойников. Нося такой чип в кармане, оборотень мог быть кем угодно, а, имея несколько чипов, можно было менять свой облик почти мгновенно.
Вот тогда-то перед невидимками открылись все двери. Система оказалась беззащитной. Они могли проникать куда угодно и когда угодно, соблюдая, разумеется, осторожность. Ведь они были только невидимы. Их шаги можно было услышать, с ними можно было столкнуться, а этого допускать было никак нельзя.
Роберту пришлось заново учиться жить. Он словно маленький ребенок учился ходить, учился ориентироваться в пространстве, учился всему. Он был как новорожденное дитя. Да он и был новорожденным, рожденным заново в новом мире, мире реальности. Он учился жить, опираясь только на свои органы чувств, которые все это время были подавлены электронным дубликатом. Все было другим. Его тело было другим, Другим было сознание, другим был мир. Мир стал Бесцветно-серым, унылым, мрачным. Весь блеск и благополучие оказались ничем, мишурой, электронным обманом. Среди серых домов и серых обшарпанных автомобилей толкались серые, чахлые люди с нездоровыми лицами в грубой бесцветной одежде. Воздух был пропитан нездоровыми испарениями, но никто не замечал этого. Все они жили в яркой беззаботной лжи. Он не узнавал знакомые с детства места. Все было не тем, не таким. Разница была слишком поразительной, чтобы…
-Почему все так серо? – То и дело спрашивал он у Носатого.
-Так проще. Зачем выдумывать что-то другое, когда достаточно вставить нужный штрихкод, и эта хламида превращается в платье от кутюр, а тот кусок пластика в шикарный персидский ковер.
-Но ведь это обман!
-Для кого?
-Для массы людей. Они же всех дурят!
-Самое интересное, что Они никого не дурят. Любые они сами являются жертвами этого обмана. Люди сами построили себе западню, в которую и угодили исключительно по собственной глупости. Никто кроме нас и таких как мы не знает о реальном положении вещей.
-Но почему?
-Прежде всего, Они не хотят его открывать, а если даже, не дай бог, кто-нибудь подберется к этой тайне, то в ужасе закроет на все глаза и постарается больше никогда не подходить к этой двери.
-Но почему?
-Почему масса мужей в упор не замечают измены своих жен?
-Честно говоря, никогда не думал об этом.
-А я думал. И знаешь, к какому выводу я пришел? Всему причина тяга к инерции, присущая всему человечеству. Ведь если он все узнает, то ему придется что-то делать, как-то решать этот вопрос, уходить, прощать, скандалить… В любом случае это смерть того маленького мирка, который он сам для себя выстроил, а для нас это самый больной мозоль.
-Но ведь есть же люди, которые ищут перемен?
-Разумеется. Для них поиск и есть элемент стабильности. Покой и движение без ускорения – это в сущности одно и то же.
-Но в данном случае…
-В данном случае все то же самое. Что нужно среднему человеку? Работа, дом, Жена или муж, дети, положение, и самое главное – гарантии. Гарантии того, что так будет как можно дольше. Причем человек готов согласиться, чтобы все было как всегда. В принципе многим не надо лучше. Лишь бы не хуже. Лишь бы не пришлось заново приспосабливаться ко всему. А тут Он узнает, что все стало другим. Все его чудо-крепости, все эти замки и бронированные двери ни что иное, как пугало огородное для таких же дураков как он, что любой может взять его тепленьким. Что все его деньги вложены в несуществующий раек, а рядом старая больная карга, которая была сексуальной исключительно благодаря умению программистов. Да и сам он ни чуть не лучше. Он сума сойдет от всего этого, попросится назад, и разорвет в клочья любого, кто захочет раскрыть глаза на вещи.
-Но почему нас так мало? Не может быть, чтобы ни один больше чип не вышел из строя.
-Человеческий мозг умирает от шока. Ты очень редкое исключение. Обычно никому еще не удавалось выжить.
Шло время. Роберт набирался сил. Он готовился к войне. Все, что у него осталось – была жажда мести. Он жил войной. В нем росли силы и крепла воля. Он ждал и готовился к решающему прыжку. Он чувствовал себя хищником, караулящим свою жертву у водопоя. Вот звери осторожно идут к воде, а он затаился в кустах, и ждет, когда какая-нибудь лань подойдет на нужное расстояние для прыжка. Все тело застыло, как сжатая пружина. Все чувства, вся воля подчинены только одному – вовремя прыгнуть. Мгновение раньше – и жертва уйдет от его броска. Мгновением позже, и ничего не подозревающая лань обнаружит своего врага. А пока сжатая пружина будет хладнокровно ждать своего мига, и ни один мускул не дрогнет на сильном тренированном теле. Он ничем не выдаст себя врагу. Пусть враг чувствует себя в безопасности.
-Есть! – Носатый с довольным видом выключил компьютер. – Почтовая ошибка. На твой адрес пришло электронное письмо от человека, который умер в тот же день. Инсульт. Но не похоже, чтобы такие парни мерли от инсульта. Он работал на правительство и собирался на пенсию, а по пути прихватил с собой пару военных секретов. Твои обидчики работали на них. Готов к опознанию?
-Я никого не помню.
-Да, но ты их видел, и ты их узнаешь.
-Как?
-Увидишь.
Следующие несколько недель ушли на просмотр бесконечной вереницы фотографий, которые проецировались на стену через специальное приспособление.
-Еще один пример беззащитности системы. Во взломанном виде эта программа посылает каждые три минуты электронный сигнал, уничтожающий любого взломщика, кроме нас. Нас она не видит.
Глаза слипались. Фотографии сменяли одна другую. Хотелось спать. От кофе уже тошнило. Вдруг при взгляде на одну из фотографий Роберта наполнила безудержная злость.
-Есть!
-Теперь можно и спатки. Остальное дело техники.
Наконец все было готово. Он даже не трепыхался, когда они появились из ниоткуда в его комнате, где он мирно смотрел телевизор. Никакого сопротивления. Так было даже не интересно. Роберт почувствовал себя разочарованным. И это ничтожество убило его жену?
-Сначала я просверлю тебе локти и колени, потом медленно вкручу туда шурупы, а потом заставлю тебя бегать на четвереньках. – Процедил Роберт глядя ему прямо в глаза. Так что тебе лучше сразу ответить на наши вопросы.
-Тот шестым чувством понял, что Роберт не шутит.
-Я выполнял приказ.
-Чей?
-Клауса.
-Кто такой Клаус?
-Не знаю. С ним разговаривал Стромович.
-Хорошо, кто такой Стромович?
-Мой напарник.
-Где он?
-Он живет в ххх.
-Отлично! Ты заработал приз! Глотай. – Носатый достал чип.
-Что это?
-Не бойся, это не яд.
-Я не…
Они с силой затолкали ему в рот таблетку.
-А теперь отпускаем быстро.
-Он вырвался и начал метаться по дому, как только что убитая курица пока они не вытолкали его за дверь.
-Программа разорвет его изнутри, а когда его найдут, он будет для них бомжем, умершим вчера.
После этого первого убийства Роберт не почувствовал ничего. Он делал рутинную работу. Он не шутил, когда говорил о пытках. В нем не осталось жалости к этим людям. Он умер вместе с женой, и теперь действовал мертвый механизм мести. Сегодня они преодолели очередной этап. И все.
С остальными тоже не возникло проблем. Никто не был готов к встречи с ними. Немного пришлось повозиться с Максом Гровером, который окружил себя лучшей электронной системой защиты.
-Идиот! – Ругался Носатый, - купи он обычную собачку, и нам конец, а так…
Осталось убить короля. Шеппард! Миллиардер Шеппард! Кто бы мог подумать! Роберт не спал всю ночь, думая, как он будет убивать Шеппарда, но утром Носатый принес нерадостную весть:
-Они наняли детектива.
-Ну и что?
-Я о нем слышал. Его нельзя недооценивать.
-Черт! Что будем делать?
3
-Нет, нет, нет. Вот спешить нам сейчас совершенно незачем.
-Но у нас все готово.
-Бросьте, Роберт, вы же взрослый человек. – Кромольский хитро ему подмигнул.
Тогда они поспели в последний момент. Кромольского обложили со всех сторон. Рисковать было нельзя, и они накачали его наркотиками, прежде чем вынуть чип. Они чуть не погибли под пулями, вынося его из дома. Интересно бы было посмотреть на рожи полицейских, когда, разнеся дом в клочья, они нашли там только бездыханные тела Шеппардовских убийц. Кромольского не так-то легко было взять.
-Этого вполне можно было ожидать. – Только и сказал Кромольский, когда узнал, что он теперь невидимка.
И теперь он возглавлял их группу.
-Ну убьете вы Шеппарда. Ну станет одним напыщенным кретином меньше, и что дальше? Что? Что вы будете делать дальше, позвольте вас спросить?
-Этот напыщенный идиот убил мою жену и всех твоих друзей!
-Это не он. Это совсем не он. Шеппард так, пешка. Чучело для публичного обозрения. Он слишком глуп и тщеславен, чтобы быть королем. Настоящего врага мы не знаем, и Шеппард должен нас на него вывести. Пусть он сделает дело, а потом его и трогать не надо будет.
-Что ты хочешь этим сказать?
-Я знаю систему. Она похожа на ящерицу. Они подставляют хвост, и пока враг с ним носится, голова убегает в норку. Мы должны взять голову. Остальное отпадет само по себе. Голова сама убирает хвосты.
-И что ты предлагаешь?
-Думать, думать и еще раз думать! Как мне не хватает Черномазого.
-Кого?
-Нигера. Сэнди-хакера.
-Я знаю его. – Сказал Носатый.
-Откуда.
-Спецы нашего ранга знают друг друга. Нас не так много в этом мире.
-Его дом разнесла полиция из-за этой истории.
-Это невозможно. Кишка у них тонка, найти дом Сэнди.
-Я сам видел.
-В сети его называли Крыса.
-Малопривлекательное имя.
-Наоборот. Крысы самые умные и живучие. Они могут все. После ядерной войны на Земле останутся крысы и тараканы. Это само совершенство. Человечество ни с кем так не боролось, как с крысами, и каков результат? Мы в заднице, а им хоть бы хны. То, что ты видел – далеко не дом Крысы-Сэнди. Его дом не видел никто. Он не дурак, чтобы попасться, а раз ты получил диктофон, то он был впереди на два хода. Я больше, чем уверен, что он живет себе там, где никому и в голову не придет его искать, и посмеивается над всеми нами.
-И как мы его найдем.
-По почерку. У каждого гения свой почерк.
-Твою мать! Нет, я говорю, твою мать!
-Сэнди, подожди.
-Нет, но твою мать! – Сэнди бегал по комнате махал руками и матерился, как ненормальный. – Ты свою рожу видел?
Выбирать не приходилось, и Кромольский заявился к Сэнди в образе старой алкоголички.
-Твоя не лучше. Чтобы ориентироваться в мире теней на Кромольском были спецочки, и он видел официальный облик Сэнди. Тот явил себя миру белым американским ничтожеством, служащим средней руки с семьей, девой Марией, Америкой и Бейсболом в голове. Серая мышь.
-Да, я белый сукин сын!
-Но как?
-А как я, по-твоему, до сих пор уцелел? Я научился менять облик. Переписываешь кое-что в системе опознавания, и ты совсем другой человек. Хочешь, сделаю тебя крутой телкой?
-Но ведь до сих пор это было невозможно!
-А ты возможен? Они там все идиоты, перегруженные здравым смыслом, ничтожества, не способные мыслить самостоятельно. А я Гений электроники. И там, где есть кусок проволоки я всегда смогу припаять все остальное.
-Но как тебе удалось уйти?
-У меня под домом был туннель со скоростным лифтом и много мгновенно застывающего бетона. К тому же я устроил небольшой ЭМИ взрыв, так что найти мой электронный след было невозможно не только практически, но и теоретически. Потом я переоделся в белого. Сделал себе документы. Внес все, что надо куда надо, и вот я здесь. А Носатый гнида.
-Ты нам поможешь?
-Смотря что ты от меня хочешь.
-Хочу оторвать голову.
-Тебе нужен стоп-лайн.
-А что это?
-Неподключенный коммутатор с аналоговым сигналом. Секретная разработка.
-И где мы его найдем?
-У Шеппарда под подушкой. Когда работают гении, чайникам лучше сидеть тихо и сопеть в свой платочек.
Первая машина сопровождения взлетела на воздух. Ударили пулеметы. Вторая полыхала, как факел.
-Гони! – Визжал Шеппард на заднем сиденье.
Но водитель не нуждался в понукании. Лимузин рванул что есть мочи, протаранив горящую машину сопровождения, и снеся какой-то хлам. Что-то грохнуло под колесами, и тяжелую бронированную машину подняло как перышко в воздух и перевернуло вверх ногами. Шеппарда выбросило из машины, и он ломанул как заяц среди пуль. Нападение произошло недалеко от дома, и Шеппарду удалось уйти. Едва заперев входную дверь, он кинулся к потайному ящику стола и достал миниатюрную телефонную трубку без экрана.
-Алло! Это я!
-Почему не вовремя.
-Меня хотели убить!
-Твою мать! И ты после этого звонишь! Идиот!
-О тебе никто не знает. Пока.
-Ты мне угрожаешь?
-Нет, но ты же знаешь, под пытками…
-Я приеду.
-Правда?
-Да. А ты пока будь умницей.
-Что мне делать?
-Сиди тихо и жди.
-А ты точно приедешь?
-Не бойся, дурачок. Я тебя не брошу.
На том конце повесили трубку.
-С кем это ты говоришь, дорогой?
-Ты? Но ведь ты…
-Да, милый, я умерла. И не без твоей помощи. Но теперь мы будем вместе. Я за тобой.
-Вот это и есть стоп-лайн. – Сказал Сэнди, показывая на трубку в руках Шеппарда.
Он удачно установил камеры, и Шеппард был как на ладони.
-Есть, я его засек! – Подал голос Носатый.
-Вы когда-нибудь видели, как удав жрет кроликов? – Спросил у группы Кромольский.
-Откуда, папа, сейчас ххх век. Что за экзотика?
-Тогда вам будет интересно. Сейчас за него возьмутся. Интересно, как?
Шеппард кинул трубку в ящик, и стал нервно ходит по комнате из угла в угол. Вдруг он подпрыгнул как ужаленный. И уставился прямо перед собой.
-Ты? Но ведь ты... – прохрипел он в никуда.
После этого он схватился за голову, и, что-то крича нечеловеческим голосом, рухнул на пол и забился в судорогах. Из ушей, рта, носа и глаз текла кровь.
-Вот дерьмо!
-Из-за этого и грохнули твою жену. Военная разработка. Программа-убийца. Тихо и без шума. Сердечный приступ или кровоизлияние в мозг, на выбор. Произошла утечка. Файл попал к вам. Вот и все.
-Это должно быть где-то здесь.
Они устроились недалеко от старой заброшенной фабрики.
-Он что, в этом сарае?
-Чтобы взять этот сарай нужна как минимум армия.
-Повтори, что ты сказал.
-Этот бункер выдержит прямое попадание ядерного заряда.
-И что мы будем делать?
-Ждать. Он не будет там сидеть вечно. Тем более что он думает, что все уладил.
-Подождем. Дольше ждали… – Сказал Роберт, глядя на массивные ворота сквозь прицел арбалета.
-Дай глянуть. - Кромольский взял у Сэнди бинокль.
-Что за черт!
На дверях красовался массивный механический замок. Да и двери… Таких они раньше нигде не видели. Настоящие массивные тяжелые двери. Наконец ворота со страшным скрипом отворились, и оттуда выскочили две крупные собаки.
-Этого нам еще не хватало!
Вслед за собаками показался человек.
-Приготовься, Роберт.
-Твою мать, да ведь он…!
Человек смотрел в их сторону, и они отчетлСтраница автора: www.stihija.ru/author/?~<майклов> Подписка на новые произведения автора >>> |
