«Взгляни, ты помнишь меня?
Ведь это были я и ты,
Летали за облаками.
Зачем, скажи, люди мысли, песни и мечты
Скрывают за семью замками?»
Дискотека Авария
- ГЛАВА 1 - b>
Дрова в камине приятно потрескивали… Поверх дров догорала толстенная тетрадь. На скорчившейся обложке уже едва различимы было слово «Дневник». Листки дневника сначала становились бежевыми, буквы делались ярче, и, при желании, можно было кое-что разобрать. Все записи были сделаны очень красивым ровным почерком, кое-где на полях были рисунки. Вернее, один и тот же рисунок. Мужской профиль…Мужчина на этих рисунках то улыбался безмятежно, то глядел вопросительно, то надменно усмехался. А иногда – грустил…
Очередной лист скручивался, вспыхивал ярко, отбрасывая свет на сидящих у камина, и моментально рассыпался на чёрные хлопья…
Сидящая у камина женщина то и дело ворошила догорающий дневник кочергой, помогая ему поскорее превратиться в кучку пепла.
Сегодня исполнилось её самое заветное желание. Вот только остынет пепел, она сразу же соберёт его в ладони и развеет по ветру, чтобы ничего больше не напоминало о прожитом времени. Она вела этот дневник с надеждой на то, что придёт час, и она сожжёт эту тайнопись безо всякого сожаления... Она свято верила в то, что день этот настанет. И сегодня это время пришло…
Дневник, долгое время бывший для неё единственным другом, которому она доверяла все свои тайны, в одночасье превратился в заклятого врага, который мог выдать её самые сокровенные мысли, которыми делилась она с ним на протяжении двадцати лет. Нет, об этом никто не должен узнать. Никогда. И она решила уничтожить его… С радостью и удовлетворением она наблюдала за тем, как превращаются в пепел странички, на которых были не только слова, но и соль от множества пролитых над этими словами слёз. Самая солёная соль… Солонее, чем в Мёртвом море. Странички были просто пропитаны пролитыми слёзами. Вот в мгновение ока почернела и рассыпалась крошечная, ссохшаяся от времени кисть сирени из того букета, хранившаяся столько лет меж страниц дневника.
Сегодня другой, совсем иной день, и другая сирень буйствует в её саду… Когда за окном светит солнце, и щебечут птицы среди пенных соцветий живой персидской сирени, наполняющей своим ароматом всё вокруг, мумии больше не нужны. И больше не надо плакать над записями в дневнике…
* * *
Гонг в зале ожидания прозвучал как-то неожиданно и в другой тональности, горькой для одних, и зовущей к новой жизни для других. Юлька относилась к первым. Она никуда не улетала. Она провожала.
Объявили посадку на рейс "Москва - Барселона".
Много раз Юлька провожала кого-то из Шереметьева-2, но так горько ей не было никогда. Уезжала её любимая подружка Гуля. И, похоже, уезжала навсегда.
Год назад она стажировалась в Америке и познакомилась там, на курсах с молодым и энергичным испанцем. Он был немного моложе Гульнары. Три месяца назад они поженились, и он усыновил её детей.
И вот сегодня Юлька провожала их, даже боясь подумать, что остаётся совсем одна. Всё надеялась, что Гуля оглянётся, улыбнётся, махнёт напоследок рукой, мол, держись! Но та, решительным шагом удалялась от таможенной стойки, крепко держа за руку младшую дочь, Юлькину крестницу. Старший Гулин сынишка вприпрыжку двигался по коридору рядом с отчимом.
Эта таможенная линия разделила её, Юлькину, жизнь на «до» и «после».
Юлька представила, как Гуля быстрым шагом идёт по телескопическому коридору, ведущему прямо в салон самолёта, как усаживает в кресла детей и что-то быстро говорит своему мужу на этом странном, как будто отскакивающим от зубов, испанском языке. За полгода Гуля стала говорить по-испански практически без акцента, а уж ребятишки и того лучше, потому что она перевела их в школу при испанском посольстве, чтобы они быстрее смогли адаптироваться к новой жизни. Теперь малышка стала говорить с акцентом уже по-русски. Гулина мама плакала, слыша это милое лопотание, потому что понимала, что скоро, может быть, девочка и вовсе разучится говорить на родном языке. Хотя Гуля обещала матери дома разговаривать с детьми только по-русски.
И вот Шереметьево. Таможня. «До» и «после».
Юлька оставалась «до».
А их ждала Барселона…
ДНЕВНИК ЮЛИ
... Сегодня я их провожаю. Даже страшно подумать, что нельзя будет просто так снять трубку среди ночи, когда не спится. Когда злобная Луна заливает своим холодным светом мою спальню. Никто не скажет сонным голосом – Алё… Пустая, пустая квартира эхом вернёт мне звук моих шагов в ночной пугающей тишине. Как жить дальше? Его футболка давно уже ничем не пахнет, мама была права. Пусть её на тряпки что ли…Как я устала мёрзнуть летними ночами в своей одинокой постели.
Они улетают сегодня днём… Лето, июнь… Какое буйство красок. А мне всё кажется серым и невзрачным….Солнце на небе – чёрное…
Странный сон мне приснился сегодня. Какая-то седая и сгорбленная старуха протянула мне корзину спелых и удивительно красивых яблок. Но все они были разрезаны пополам… «Ищи!» - сказала старуха и пропала… Я брала эти половинки и пыталась складывать их вместе… Но они никак не подходили друг к другу… Потом я всё-таки нашла те, что были половинками одного целого яблока, сложила их… И это сложенное яблоко вдруг вывалилось из рук и покатилось под стол…Я полезла доставать его, но ударилась головой о ножку стола и…проснулась…
* * *
Юля подождала, пока они не скрылись в глубине коридора, повернулась и пошла к бару. Она была без машины, поэтому решила выпить в баре мартини с соком, чтобы расслабиться. Или отметить полосу потерь, в которую, как ей показалось, она вступила окончательно.
Но не зря говорят, что мы предполагаем, а Господь располагает…
У VIP-зала толпился народ. Какие-то фанаты встречали своих кумиров. Щелкали затворы фотоаппаратов, полыхали вспышки. Секьюрити оттеснили встречающих, и Юлька увидела одну из каких-то очень популярных рок-групп, которые играли вместе лет двадцать, потом надоели друг другу, стали выступать сольно. А теперь вот опять собрались и устроили турне по городам и весям своей былой славы и популярности.
Кольнуло сердце непонятным предчувствием. По спине пробежал нервный озноб.
Сзади напирала толпа, и один из музыкантов, проходя мимо, задел её грифом гитары, и она выронила сумочку.
Они оба наклонились за ней и вдруг...
Через столько лет...
Юлька не сразу сообразила, что произошло. Кто этот человек, почему от него пахнет чем-то до боли забытым, обидным, но таким родным и до слёз дорогим? Почему вдруг закружилась голова, сердце провалилось куда-то, выступил пот на лбу?
Он протянул ей поднятую сумочку, в глазах его мелькнуло что-то очень давнее и покрытое туманом времени, он провёл по лбу рукой, словно стирая этот слой и спросил: "Простите, Вы...,- было очевидно, что он подбирает слова. Потом лицо его вдруг просветлело и он сказал: Вы – Юлия?... Юля? Это ты?…"
- Да…
У Юльки подкосились ноги. Она закрыла глаза и на минуту ей показалось, что она теряет сознание. Все звуки вокруг вдруг стали тише, как будто кто-то повернул ручку громкости. Конечно же, она узнала его. Даже через сто лет по одному только его запаху она узнала бы его и нашла. В это невозможно было поверить, но, наверное, поэтому и существует теория вероятностей. И сегодня этот один единственный шанс из тысячи достался именно ей. Наверное, своим терпением и ожиданием она заслужила его.
Она давно смирилась с его абсолютным отсутствием в своей жизни, прожила все эти долгие годы без него. Будни и праздники. Закаты и рассветы. От января до декабря. Только одно напоминание о нём было всегда в её доме - летом это была живая сирень, а во всё остальные дни - чудесный букет, написанный маслом, небольшой, камерный по размеру. Чувственная, сладострастная сирень, казалось, с картины благоухает, дурманит и напоминает всем влюблённым своей необыкновенной нежностью о том, как хрупки первые волшебные чувства. И надо быть действительно влюблённым, чтобы об этом напоминал не только рисунок, но и всегда помнило сердце...
Наверное, именно всё это и вложила в краски она, когда писала эту картину. На хрупкой и безответной любви, разбавленной каплей надежды, замешаны были краски на её палитре. Картина побывала даже на выставке в Праге. Много раз её просили продать, предлагая умопомрачительные суммы. Она отвечала: "Разве можно продать сердце?..."
И вот этот человек вновь встал на её пути… Какой-то животный инстинкт зашевелился, заворочался внутри. Юлька мотнула головой, приходя в себя и пытаясь прогнать наваждение. Она почувствовала себя одинокой голодной волчицей, которая долго блуждала по лесу, но вот, наконец, по запаху вышла на долгожданную тропу.
Запах, тот самый запах, который снился ей ночами, который был слаще всех духов на свете… Нет, в это невозможно было поверить… Такого не может быть! Как и сколько лет она ждала этого момента! Много раз воображение рисовало ей варианты случайных встреч. Это снилось ей ночами. Она репетировала это перед зеркалом и… оказалась совсем не готова. Она жаждала этой встречи и боялась её. И теперь поняла, что страха оказалось гораздо больше. А все эти «зазеркальные» репетиции не стоили и гроша.
Стало очевидно, что человек, в которого она влюбилась когда-то давно с первого взгляда и которого любила всё это время, превратился в миф. Да она сама и создала его, этот миф. Да носилась с ним все эти двадцать с лишним лет… Ничего реального не осталось в её памяти. Обиды стёрлись, радости растворились во времени. Остался только запах. Запах его тела, такого же вожделенного, неизведанного и по-прежнему недоступного. Ничего реального, одни песчаные замки, которые она так старательно периодически поливала своими слезами, чтобы ветер времени не превратил их в пыль.
Кто знает, случись тогда между ними хоть мимолётная близость, поняли бы оба, что не подходят друг другу, и разбежались бы… Ну, поплакала бы денёк, подержала бы ватки с чаем на опухших глазах. Почистила бы пёрышки, полетела бы дальше…Порхала бы и пела. А там, глядишь, подоспела бы и любовь. Да какая!
А, может быть, наоборот, так и не смогли бы оторваться друг от друга. И это была бы уже совсем другая история. Да и не история даже, а просто жизнь, со всеми её радостями и горестями. Радости они бы умножали на двоих, а горести – делили пополам. Укрепляли бы борта своей житейской лодки, после очередного шторма. А закончив починку, радовались бы, что миновали крутой поворот бурной жизненной реки. И снова поднимали бы парус, стараясь поймать попутный ветер.
Нарожали бы детей. Они бы могли быть уже достаточно взрослыми, эти их не родившиеся дети. Мальчик и девочка…Непременно двое. Тоже Лёша и Юля.
Или совсем ничего бы не поняли с первого раза, пытались бы притереться друг к другу. Ругались и дулись. Потом мирились и снова ссорились, не понимая, что просто не подходят друг другу. А дом, который они пытались бы построить, больше походил бы на соломенное жилище Нуф-Нуфа, только дунь… А такие желанные для обоих дети смотрели бы им в глаза, не в состоянии понять, что происходит, и страдали бы больше всех…
Ох, уж это «если бы»…
* * *
…Он помог ей подняться.
И не выпуская её руку из своей руки, спросил: "Где я смогу увидеть Ваc…тебя, Юля? сейчас я не могу задержаться, извини…те, у меня сегодня вечером концерт. Я найду Вас, Юля…. Визитка у Вас есть?".
Юлька, которую уже колотил озноб, отрицательно покачала головой, хотя никогда не ходила без визиток. Он протянул ей контрамарку жестом, не терпящим отказа. Да, похоже, он изменился до неузнаваемости. Откуда этот напор, и уверенность в своей неотразимости? Таким она его не знала. Не успела узнать…
И назвал её на «вы». Забыл или смутился? Нет, похоже, жизнь отучила его смущаться. Значит, просто запутался в словах… Даже имя её он произносил так, как будто бы ему приятно было это звукосочетание…Как будто бы он раньше никогда не произносил его. Или произносил, но забыл, как оно звучит. Каждую буковку выговаривал так отчётливо, словно боялся ошибиться… Странный какой.
А продюсер, хитроглазый, небольшого роста, плотный и импозантный мужчина в ярком шейном платке уже кричал: "Лёха, ты сдурел, опоздаем же! Нас ещё на пресс-конференции ждут в Метрополе!"
Он нежно пожал ей руку. Потом, легко коснувшись её пальцев губами, отпусти всё же и побежал догонять своих, изредка оглядываясь. споткнулся о чью-то сумку. Слетели на пол тёмные очки, которые держались на волосах надо лбом. К ним с визгом бросились две фанатки.
Улыбнулся, махнул ей рукой и нырнул в отъезжающий уже Икарус.
Эх, зачем только она призналась ему, что она это она. Взяла бы сумку и пошла бы своей дорогой. Своей. Той, по которой она привыкла идти без него. Она сама сознательно выбрала эту свою колею, с которой, оказывается, так страшно свернуть. Как говорится шаг влево, шаг вправо, прыжок…
А он, скорее всего, женат. Да, может быть, и не первым браком. Хранит в бумажнике фото жены и детей, которыми хвастается при случае. Или отпугивает слишком назойливых поклонниц.
Или… Вроде, не было кольца у него на пальце.
Произошедшее так затуманило ей глаза, что она много не увидела. Только почувствовала этот запах…Этого ей было достаточно, чтобы понять, что ничего она не забыла. Просто подстроилась под свои воспоминания и жила. Или просто жила одними воспоминаниями, пока жизнь катилась мимо. А ей ничего было не интересно и не нужно в этом мире без него. Сама красные флажки вокруг развесила. Не от кого-нибудь, а от себя самой. Магический круг. Кому и что хотела доказать своей верностью? А жизнь катилась рядом со своими радостями, заботами… А она шла параллельным курсом. Вроде, рядом, но сама по себе.
Да и то сказать, ведь двадцать лет ни одной весточки. Она для него тоже миф, человек из того, другого, забытого и покрытого пылью времён мира… С которым его ничего не связывает. Совсем ничего. Неужели совсем ничего? Тогда бы сделал вид, что не узнал. Или, может быть, неведомы ему страдания и переживания. если тогда смог вот так просто всё перечеркнуть и уйти… Нет, очевидно, было что-то такое, что заставило его так поступить. А, может быть, и хорошо, что она не знает всей правды. Да и нужна ли ей теперь эта правда. Время не вернёшь и историю уже всё равно не переписать. Что случилось, то случилось.
Тогда, давно, ей было трудно смириться с произошедшим. Да и тогда она не стремилась узнать всей правды, а мамино откровение повергло её в шок. И Юлька затаилась. Внешне всегда была спокойна, но все эти годы внутри словно была какая-то натянутая струна. Того и гляди, лопнет… И она жила так, чтобы эта струна не вибрировала в душе. Правда, Гуля сказала однажды, что Юлька похожа стала на человека, который «кол проглотил». Юлька не обиделась. Кол так кол. Пусть так. Но лишь она сама знала, что трогать эту струну-кол нельзя, иначе лопнет, а последствия будут непредсказуемы…
Вот взглянула на него сегодня и поняла, похоже, что только она носится с этим запахом, боясь даже самой себе признаться. Ну и признается, только разве легче ей станет от этого? Признаться, значит перечеркнуть всё то, чем жила все эти годы. Значит всё – тьфу… Вот и рассыпались песчаные замки…Не от ветра рассыпались, а лишь от одной мысли, что он уже прилетел. Что он принёс ей сегодня, этот пресловутый ветер, о котором сложено так много песен? Она ждала его и надеялась. Вернее, ждала и боялась одной только фразы – «скоро ветер переменится…». Он мог оказаться лёгким и тёплым летним ветерком, а мог – и ураганом, сметающем всё на своём пути.
Возвращаться в реальность было очень больно. Словно провела в анабиозе эти двадцать лет. Отлежала все бока, руки-ноги. Вот ведь как бывает, отсидишь ногу, так потом как начнут бегать по ней мурашки-иголочки, побежит кровь по всем сдавленным сосудам, так хоть скули собакой, пока не встанет всё на свои места. Трёшь, трёшь отсиженное место, аж слёзы выступают на глазах…
«Красивый муж, не твой муж», - когда-то жестоко сказала мама, не жаловавшая встреченного сегодня Юлькой человека. Юлька проплакала ночь, но слова горьким осадком остались в душе на всю жизнь.
«Милый мой, любимый…» - засыпала она с этими словами и его старой футболкой под щекой. Эту футболку когда-то давно, тем сумасшедшим летом он забыл на её даче, и Юльке казалось, что она до сих пор хранит его запах. А футболка, хоть и не была ни разу стирана, давно уже утратила все косвенные признаки своего хозяина. И, тем более, запах. Но это было ясно всем, кроме Юльки.
«Не сотвори себе кумира! - не унималась мама, - Ты превратилась в фетишистку, мне больно смотреть на тебя. Ты ещё флаг из этой тряпки сделай.»
Но это было давно.
Как права была ты мама, мама, мамочка моя…
Юлька тряхнула головой, словно отгоняя ненужные мысли и воспоминания…
* * *
ДНЕВНИК ЮЛИ
…Вот опять май… И опять горчат первые листочки. А деревья словно зелёной дымкой подёрнуты. Опять весна. Холодный март, прозрачный апрель, обещающий май. Это для других, а для меня - такое же беспросветно одинокое время года... Зачем я только пришла сюда? Смотреть как бродят парочки, взявшись за руки… С каждым годом это становится всё невыносимей.
И вдруг подумала, что ВСЕ времена года меня раздражают…
Весна. Такой запах и такая погода, а я бреду одна…И никто не оборвёт телефон, приглашая поскорее встретиться. А я помню его объятия…И охапку сирени…
Лето… Такое душистое и сладкое… Коротки летние ночи для любовных утех. Но и в эти душные летние ночи я пропадаю одна в своей холодной постели…
Осень. Спешить бы домой, чтобы укрыться от дождя и ветра, чтобы там жал кто-нибудь. Сесть за стол вместе, налить чайку…
Зима. Пурга и холод. Ненавижу. А все спешат домой. Там, дома, их ждут. Любят. И ночью не придётся мёрзнуть одной в своей постели…
Да, вчера я была в Александровском саду. Вот Гуля удивилась бы! Сама не знаю почему, но меня вдруг потянуло сюда. Я не была там лет пятнадцать или больше.
И зачем я только пришла сюда?! Какие-то странные предчувствие привели. Может быть, встречу здесь его? А узнаю ли? А он?
Может и узнает, да пройдёт мимо… Зачем я ему… Для него всё прошло. Только я всё так же жду чего-то. Сама не знаю чего, но какой-то голос словно говорит, подожди ещё немного…Ещё чуть-чуть… А сколько это – чуть-чуть? Жизнь проходит…
А передо мной всё кружилась на роликах парочка! Как он похож на него! Может, это его сын? По возрасту как раз подходит…
И рукой также гладит по спине свою девушку, как он тогда гладил меня… А девчонка смешная, пупок наружу…Хихикает и целует его, не стесняясь прохожих.
Наверное, я старею, если стала сравнивать - мы и они…
Да что это я. Мне везде он мерещился раньше, а теперь – сын…
Не помню, сколько просидела. Опять всё вспоминала и вспоминала…
Я давно не была здесь… Маршруты своих передвижений меняла, лишь бы не попасть сюда. А сегодня… Ноги сами привели, как я не сопротивлялась…
Как тут всё изменилось. Я, конечно же, столько раз проезжала и проходила мимо, но старалась даже в эту сторону не смотреть. И вот – приехала…
Прошла по той самой дорожке, где шла босиком по лужам в то утро. Только вот сирени ещё нет…
Что-то должно случится…Произойти, переменить мою жизнь… Что это? Опять ложные надежды или сама судьба мне говорит об этом…
Бедный мой дневник, сколько слёз и горечи приходится хранить тебе на своих страницах. Только тебе я могу сказать, что творится у меня в душе…Ты не предашь меня. Просто промолчишь…
Продолжение следует...Страница автора: www.stihija.ru/author/?RUTA~JURIS Подписка на новые произведения автора >>> |
