- ... Еще пару штук подкинь.
- Нахрена?
- Пусть поярче горит.
- Смотри, нам еще долго.
- Ничего, хватит.
Серега подкинул пару сухих поленьев, и костер принял их, охватывая своим всепоглощающим языком. Края одного полена, уже охватило пламя, но середина оставалась, пока, нетронутой. Я, вдруг представил, что полено это отдельный мир. Мир, который не знает, что он лишь миллионная часть себе подобных. Мир, который не знает, что есть огонь. Дальше, я представил себя, жителем этого странного мира. Вот я один, а вокруг меня смерть. И ни чего не изменить. Смерть все ближе и ближе. Что делать? Плакать, молиться, радоваться тому, что наступил-таки Великий Пиздец? Что? А может, просто напиться до смерти?
- Ну что, где твой мешочек?
- Ага, щас.
Серега достал бархатистый мешочек и пачку «Беломора». Достав одну беломорину и выпотрошив ее, он развязал мешочек и высыпал на ладонь немного травы - афганки. Поделав все необходимые манипуляции, он поджег прутик, а от него прикурил получившийся косяк. Мы выкурили его молча.
- Нормальная? - с сомнением спросил я.
- Сейчас сам почувствуешь.
Я снова стал смотреть на костер. Через некоторое время травка действительно начала действовать, потому что, в языках пламени мне стали видеться, ни то воины с мечами, ни то какие-то люди с факелами, ни то менты с дубинками наперевес. Я подкинул еще одно полено.
- Слышь Серега?
- Что?
- Вот раньше на востоке люди... Они ведь тоже вот так вот, у костра, сидели, курили... Я в смысле, как это у них было? Что они делали, о чем думали? Не просто так же они сидели. А?
- Ну как... Курили, а потом сказки рассказывали.
- Сказки?
- Ну да. У нас как? Мужики соберутся, водки возьмут, нажрутся, и давай пьяные бредни нести. А они умнее. Один историю какую-нибудь расскажет, а все сидят, размышляют, размышлениями своими делятся, относительно этой истории. Там ведь, в каждой истории, свой скрытый смысл есть. Мудрость своя, короче. И каждый ее, немного, под своим углом видит. Потому они сидят и спорят. В споре, как говорится, рождается истина. Спорят там тоже, не так как у нас. У нас орут, кричат, слюной брызжут, чуть ли не до драки доходит. А у них спор — это, как бы, обмен мнениями. Тихий, неспешный.
- А у нас почему так не бывает?
- Ну... - Серега пожал плечами. - Дух, менталитет, культура... у нас все слишком разное.
- Слушай, а ты сам знаешь какую-нибудь сказку?
- Да так...
- Расскажи, а?
- Сейчас, давай еще малость...
Остатки беломорины полетели в костер. На смену старому состоянию, пришло другое. Теперь мне казалось, что мир существует только в радиусе нескольких метров, там, куда падает свет от костра. Все остальное казалось таким же туманным, как и дым от поленьев.
- Серега, - позвал я.
- М-м-м-м?
- Ты, кажется, сказку обещал рассказать?
- А какую, ты хочешь, чтоб я рассказал?
- Ну, не знаю... Какую сам захочешь.
- Ладно. Значит так: жил в одной, небольшой деревне...
Жил в одной небольшой деревне дровосек Омар сын Хусейна. Была у него дочь красавица, каких не было во всей Персии. Очень сильно любил ее Омар. Каждый день, вставал он затемно и уходил в лес. Возвращался Омар, когда было уже темно, с огромной вязанкой дров. А один раз в неделю, ездил он в город и продавал там, все заготовленные для этого, дрова. Из города привозил дровосек самую лучшую еду, самые лучшие сладости, для своей дочери. Очень сильно любил ее Омар и старался ни в чем ей не отказать.
И вот однажды, собрав небывалое количество дров, он сказал так: «Завтра, прямо с утра, я отвезу эти дрова на базар, продам их и куплю все самое лучшее, для своей принцессы. Никогда моя дочь не будет нуждаться, никогда».
Но в полночь, во сне ему явилось видение, в облике седого старца и сказало: «Омар сын Хусейна, ты слышишь меня?». «Слышу» - прошептал Омар. «Не носи, завтра, дрова на базар и не выходи из дома своего. И дочери скажи, чтоб не ходила» - сказало видение. «Почему?» - спросил Омар. «Ты слышал? И не смей ослушаться меня, ибо, если ослушаешься, ждет тебя кара страшная!» - разгневалось видение. «Кто ты?!» - воскликнул Омар, но видение растворилось в воздухе, как будто его и не было.
Не послушал дровосек старца и отправился рано утором на базар. Дочь еще спала, и он не стал нарушать ее сон. «И правда, стоит ли будить такую красавицу, из-за каких-то пустяков» - сказал себе Омар.
Настало утро, прошел день, наступил вечер, а дровосека все нет. Сидит дочь у окна и ждет, когда же отец придет. А его все нет и нет. Уже и ночь наступила, спать пора, но нет Омара. Волнуется красавица, вслушивается в ночные шорохи, да все зря. Где же Омар, где же отец любимый? Но волнуйся, не волнуйся, а толку мало. Легла она в кровать, да так и уснула.
Вдруг, далеко заполночь, раздался стук в дверь. Отец - подумала дочь дровосека, и побежала открывать. Открыть-то она открыла, да так и отскочила от двери. Да, это был отец, но что это? Лицо покрыто морщинами, руки дрожат, а на голове ни одного черного волоса. Постарел Омар, лет на двадцать.
С той поры, дровосек, ни с кем не разговаривал, ни с соседями, ни с дочерью. Ни с кем. Выходил он из дому, только раз в неделю, на несколько часов. Уходил куда-то в горы, налегке, а возвращался всегда, с полной сумкой еды. И снова запирался до следующей недели. А еще, носил он с собой шкатулку. Везде, где бы ни увидели его, он с ней был. Даже спать ложился, шкатулку под подушку клал, а ключ па шее. Долго ходили слухи по деревне, про Омара - дровосека. Много их было, да только, что о них говорить? Слухи, они и есть слухи.
Но вот настала пора умирать Омару. Позвал он к себе дочь свою и говорил с ней всю ночь. О чем говорил, неизвестно. Слышали люди голос Омара, а что говорил, не слышали, ибо, не было привычки, у людей той деревни, подслушивать.
Три дня после этого, ни звука не доносилось из хижины Омара и его дочери. А на четвертый день, сломали соседи дверь, да так и ахнули. На кровати лежал мертвый Омар, а рядом, вместо дочери, спиной к стене, сидела старуха, тоже мертвая. А рядом со старухой лежала шкатулка и ключик.
Посудили соседи и решили, закопать шкатулку с ключом, а дом сжечь. Так и сделали. И теперь каждый житель той деревни, даже имя Омара боится произнести. И не зря боится. Вот такая история.
- Да... Нихуя себе сказочка...- сказал я.
Минут десять, у костра, царило молчание. Приход от травы, чувствовался все отчетливей. Темнота вокруг, стала, как бы, плотной и теперь грозила раздавить нас, всем своим весом. Чтобы отвлечься от этих мыслей, я стал смотреть в костер. Вдруг, потрескиванья поленьев, сплелись для меня в какую-то мелодию, с немного ломаным ритмом. Теперь, глядя на пламя, я видел, как оно танцует под эту мелодию. Непонятно почему, но это открытие меня здорово испугало.
- Серега, а что с ним случилось, на самом деле?
- С кем?
- Ну, с Омаром.
- А я откуда знаю? Тут многое можно предположить.
- Что это за видение к нему приходило? Может это, как бы. Бог был? Он его остановить пытался, а тот его не послушал. Вот и поплатился.
- Навряд ли. С какой стати Богу, останавливать этого Омара? Кто он такой? Да, и если бы Бог хотел его остановить, то как-нибудь по-другому бы это сделал. Не, тут что-то не то.
- А ты как думаешь, кто это был?
- Не знаю. Тут надо сначала выяснить, что это за дрова были.
- В смысле?
- Я же тебе говорил, тут надо понимать язык метафор. Дрова - это на самом деле, не дрова, а что-то другое. Вот только что?
- Хм-м-м... - сказал я и задумался.
- Знаешь что? — сказал Серега, после минутного молчания.
- Что?
- Я думаю, что дрова - это, как бы, поступки Омара. Хорошие поступки. Делал он, например, что-нибудь хорошее кому-то, вязанка дров получалась. Шел он на базар и дрова эти на деньги менял. А деньги - это его жизненная энергия. Деньги получил и теперь вопрос, что он с ними будет делать. Вот. А сладости, там, всякие - это его плохие поступки...
- Почему?
- Ну... Я, наверное, неправильно выразился. Сладости - не плохие поступки, а плохо то, что он на них все деньги тратил. Потакал капризам своей дочери. Он мог на эти деньги, себе кто-нибудь полезное взять, мог часть отдать нуждающимся. Но он все деньги тратил на свою дочь. Ну и что?
- А то, что деньги-то его. А тратил он их не на себя, а на дочь. Она сама должна была, деньги добывать, но не хотела. А Омар, этот, не заставлял ее, а наоборот, поддерживал то, что она на его деньги живет. Понимаешь?
- Что?
- Если деньги — это его жизненная энергия, то тратить он должен был, прежде всего, на себя, а излишки, так сказать, мог на остальное расходовать. Ну, тут видение...
- А что это за видение?
- Ну... Это, как бы, его истинное «Я». Не то, которое свою энергию по ветру пускает, а другое. То, которое все это видит. Вот оно ему предупреждение и сделало. А он не внял, как говорится.
- Подожди. А почему, это истинное «Я» не сделало по-своему. Это ж проще.
- Истинное «Я», контролировать ни чего не может. Оно может только наблюдать и предостерегать поверхностное «Я». А оно может слышать, может не слышать. Может следовать предостережениям истинного «Я», а может и не следовать.
- Так что, истинное «Я», все наперед знает? Если оно советует, значит должно знать. Правильно?
- Не совсем. Просто истинное «Я», видит вещи такими, какие они есть.
- Ну и...
- А у поверхностного «Я» есть чувства, есть ум, а у ума есть стереотипы всякие... В общем, в зависимости от того, сколько у поверхностного «Я» всяких наворотов, оно может внимать или не внимать, истинному «Я».
- Да, а в шкатулке что было?
- Фиг его знает - сказал Серега, каким-то отрешенным голосом и принялся набивать третью беломорину.
Косяк был выкурен и новая волна ощущений, пришла на смену предыдущему состоянию. Мне стало казаться, что я подошел к чему-то, но не могу это увидеть, потому что не туда смотрю.
- Серега?
- Что?
- Ты говорил, что истинное «Я», видит вещи такими, какие они есть. А вот я, например, могу так... ну, увидеть...
- А что, очень хочется?
- Еще бы.
- Смотри в огонь.
Я стал смотреть.
- Внимательно смотри.
Я стал вглядываться в языки пламени, пожирающие древесную плоть поленьев. Вдруг, Серега резко кинул в костер, какой-то порошок. Последовала вспышка, меня обдало жаром, и я инстинктивно закрыл глаза.
Первое, что я увидел, открыв их - это пустыня. Песчаные барханы, простирались во все стороны, насколько было видно. Яркое солнце обжигало кожу, но дышалось, на удивление, легко. Я взглянул на небо и не увидел ни облачка. Переведя глаза на песок, я заметил тонкую полоску, среди барханов. Вглядевшись, стало заметно, что полоса эта, движется. Только сейчас я понял, что смотрю на пустыню, откуда-то сверху. Неожиданно, без моего вмешательства, картина с движущейся полосой, стала приближаться. Через некоторое время, я увидел, что эта полоса, ни что иное, как огромный караван, тянущийся от одной линии горизонта, к другой. А через мгновение картина исчезла, и я вновь оказался у костра.
- Что это было — спросил я Серегу, придя в себя.
- Караван.
- Это я и сам понял. Что это за караван и куда он идет?
- Караван - это жизнь. А идет он... Как бы это сказать... Из безначального в бесконечное.
- Как это?
Серега не ответил. Вместо этого, он взял несколько поленьев и кинул их в огонь, после чего стал смотреть на пламя, каким-то отсутствующим взглядом.
Около получаса, тишину нарушало лишь легкое потрескиванье костра. Вдруг, внутри меня, как будто, что-то взорвалось.
- Серега! Я кажется, понял!
- Что ты понял?
- На счет шкатулки. Ты говорил, что есть «Я» - поверхностное и «Я» - истинное. А в шкатулке было «Я» - неизведанное.
- Это как?
- Про него не знает, ни то ни другое «Я». Оно, как бы, вне их. Оно само по себе. Точнее, само в себе. А Омар, каким-то образом это «Я» открыл. А истинное — «Я», почувствовало, что что-то не так. Но оно...
- Стоп. Я понял, что ты хочешь сказать. Хм-м-м... «Я» - неизведанное...
Больше за костром, не было сказано ни единого слова.
Страница автора: www.stihija.ru/author/?MetaTrip Подписка на новые произведения автора >>> |
