Ещё один день. Феникс.
Войны говорят о шаманизме как о волшебной таинственной птице, которая на мгновение останавливает свой полёт, чтобы дать человеку надежду и цель; войны живут под крылом этой птицы, которую они называют птицей мудрости птицей свободы; они питают её своей преданностью и безупречностью. Войны знают: полёт птицы свободы – это всегда прямая линия, у неё нет возможности сделать круг, нет возможности поворачивать назад и возвращаться; и птица свободы может сделать только две вещи: взять война с собой или оставить его позади.
К.Кастанеда.
Странная это штука – жизнь! Живёшь себе тихонечко, никому не мешаешь, работаешь, ешь, спишь и каждый новый день мало чем отличается от предыдущего. Просыпаясь, я, как и любой другой обычный человек, знаю, что и когда должно произойти почти наверняка. Я знаю где, в какой момент суток и чем буду заниматься. Так день за днем, неделя за неделей проходит тусклая, однообразная моя жизнь. И все эти дни превращаются в один серый ком в коем невозможно различить, где какой из этих прожитых дней и какому из них принадлежит то или иное событие. Но иногда, что-то происходит с окружающим миром, или это происходит со мной, тогда день наполняют нестандартные события, что в вихре своём кружат голову и кажется, словно целая неделя, а то и две, уместились в сутках. Это сломанные дни и они обычно ломают устоявшийся распорядок жизни, а порой и вообще меняют направление её движения. О таком дне, собственно говоря, я и хочу поведать……...…………..……………
Я сидел в кресле и слушал голос деда, доносившегося из темноты угла напротив:
–Не притягивай к себе дурное мыслями плохими… Зачем играть коли думаешь, что, скорее всего, проиграешь?... Кто ты есть на самом деле?... К чему ты стремишься?... Каждый новый твой шаг есть лишь следствие предыдущего…Кто ты?
–Я не понимаю! Ты о чём?
–О том, что в прошлое нет возврата. О том, что личность твоя есть твоё прошлое. Не беги от себя.
–Я и не бегу, – молвил я, и в сей же момент услышал крик Моя, что донёсся до меня из соседней комнаты.
Вскочив с кресла, стремглав кинулся ей на помощь я и оказался в ванной комнате. Пред глазами моими возникла обладательница голоса, что смотрела на меня стеклянными глазами, истекая кровью, сочащейся из вспоротых вен. Я бросился к ней, но наткнулся на стеклянную стену. Отойдя назад, я разбежался и вновь ударился о холодную прозрачность. Из глаз посыпались искры, и я почувствовал боль в плече и на поверхности черепа.
Отворив веки, понял я, что нахожусь на холодном полу, возле кровати своей с коей, по всей видимости, свалился во сне. В коридоре, прямо возле моей двери кричали соседские дети. Так начался первый день моего, честно залуженного, отпуска……………………………………..
Пол дня колесил я по колонии в поисках дешёвого ПТПЭ. Облазив все возможные и невозможные злачные места, я все-таки его нашёл и, чрезвычайно обрадованный обстоятельством сим, вернулся в свои весьма скромные казённые апартаменты. Не более, собственно говоря, и не менее, нежели полчаса пришлось затратить мне на то, чтобы скидать первые попавшиеся шмотки в сумку и набраться храбрости для скачка. Наконец, к компьютеру подойдя, и на двадцать восемь часов поставив таймер на нём, установил я соединение между одноразовым портативным трансформатором-переместителем энергии, купленным на чёрном рынке, и мегамозгом. Набрав координаты Peter city, что на планете Земля, накинул на плечи рюкзак я с вещами, и, перекрестившись на всякий случай, впрыгнул в сияющее голубоватым светом поле. «Что я делаю? Когда-нибудь погибну так я обязательно!» – успела чувствительную кожицу мозга кольнуть иголкой беспокойства мысль, пока тело моё летело на встречу неизвестности…
Весьма необдуманно, конечно, со стороны моей было поступать подобным образом. Я имею ввиду, пользоваться трансфером приобретённым нелегально у народных умельцев с прошивкой, статься может, не особо умелых хакеров. Но что значит жизнь человека в сравнении с временем и деньгами, деревянными ли, золотыми ли, магнитными ли, неважно? Ничего ровным счётом! Между деньгами и жизнью во все времена и во всех народах люди выбирали деньги. Монеты — есть то ради чего люди стали жить и рисковать жизнью, как своей, так и других, с тех самых времён оно, когда какой-то добрый дядя их придумал. Подобно тому, как с незапамятных времён люди ставили на кон жизнь, дабы вырвать из вечно голодной пасти времени пару лишних секунд. Помнится, дед рассказывал истории мне про то, как его друзья, пытаясь куда либо успеть, перебегали дорогу, не дожидаясь сигнала светофора, и падали жертвами автомобилей. Ныне, конечно, нет таковых некогда весьма прогрессивных механизмов доставки тела в необходимую точку пространства, однако, существуют другие. И, вообще, человек есть существо жадное и в жадности своей невоздержанное. На сколько бы учёные не продлевали его жизнь, всё ему мало будет, и лишняя секунда времени не потраченная в пустую, то есть на ожидание, всегда чудится ему натуральной жемчужиной. Так и я, не имея достаточное количество делений на заработной карточке, но, имея желание непреодолимое, удовольствие от жизни получить, решил рискнуть ею, дабы сэкономить на пару лишних развлечений в Peter city. К тому же, мне было весьма жаль времени на более безопасные, но столь же более длительные путешествия челноками, что, стоит отметить, тоже не редко разбиваются. Могло, конечно, случиться так, что застрял бы навечно я где-то в пространстве бесконечном, и подобное случалось с людьми весьма часто по различным причинам. Могли случиться перепады с энергопитанием во время путешествия, или комбинация паролей не подошла бы, или этой комбинации вообще бы никогда не было в прошивке, или же ПТПЭ, не выдержав нагрузку, сгорел бы захлопнув меня в ловушке… Да, что угодно могло произойти! Рассудив, что лучше затеряться в бесконечности, нежели вообще перестать быть, и уверовав, в то, что со мной может приключиться всё что угодно, но только не это, прыгнул я в пасть неизвестности. Не знаю, почему столь уверен я в сём был. Так или иначе, но не особо боялся до момента прыжка я подобной смерти. Когда же действительно испугался, и в кровь проник адреналин, было уже поздно…
В следующий момент, что смогло осмыслить моё, растрёпанноё ветром перемен, сознание, оказался на платформе я приёмника-восстановителя, и тут же соскочил с него, дабы не быть сбитым прибывающими за мной. Спрыгнул с него весьма неудачно я и тут же упёрся своей ширинкой в sex’уальный зад нагнувшейся девушки. Стояла сия, весьма очаровательная представительница рода женского, таким образом, по наипростейшей причине того, что желудок её, не выдержав трансформаций, решил избавиться от пищи.
– Простите великодушно! Споткнулся. Давайте Вам помогу отойти – молвил я, беря её под руку.
Она кивнула в ответ. Возможно, это лишь конвульсия была, но расценил сей жест я как согласие с предложением моим. Посему подвёл её к раковине специально для подобных целей предназначенной.
Лишь начали мы движение своё, как позади раздался чей-то ор. Оглянувшись на крик матерный, увидал я мужика в луже остатков пищи растянувшегося, и подумал: «Повезло же мне!!! А мог бы на его месте оказаться! Да, наверно, в определённом смысле я счастливчик. Порой удача действительно одаряет меня своей ехидной улыбочкой. Жаль, что везение моё какое-то недоделанное. Не такое как у нормальных людей. Кто-то выигрывает лотереи. Какой-нибудь чудак вдруг зазевается по какой-то невероятной случайности перед прыжком в поле трансфера, в сей же момент времени отключится энергия и посему, он не застрянет в бесконечности. Другие благодаря Фортуне знакомятся с нужными людьми, что в последствии их продвигают на верхи социума. Да и мало ли ещё как кому фартит. У меня же везение другого рода. Разрезал ногу? Повезло, что пару тройку миллиметров рана оказалась левее артерии. Пошло заражение по руке? Опять же повезло, ибо ещё бы денёк, полтора позже обратился, и пришлось бы её ампутировать. Фараоны при шмоне вытащили финансовую карту из кошелька? Повезло вновь, ибо остальные пред самым выходом выложил. Попал в аварию при посадке челнока? И тут повезло, мог бы ведь и насмерть убиться. Не знаю, то ли ангел хранитель уже невыносимо устал меня спасать, то ли у него это вообще получается весьма плохо. По причине такого сумасшедшего моего везения, я и стараюсь действовать только наверняка, но и тут не исключить до конца вероятность провала…»
Закончив вываливать из желудка пищу, она сжала мою руку, и распрямилась, смущённо глядя на меня.
– В первый раз? – решил продолжить я разговор, салфетку ей подавая.
– Да! – ответила она, обтирая с плюшевых губок своих кусочки недопереваренной еды.
– В следующий раз не кушайте пред пространственным перемещением.
– Пожалуй, не буду! Надо же было так! Я и не знала, что это столь болезненно!
– Зато быстро и дёшево!
– Наверно!
– Ну, теперь-то Вы в порядке? Голова не кружится?
– Есть немного!
– Давайте до скамьи провожу Вас!
– Спасибо! – вялую ручонку мне подавая, молвила она.
Усадив её на ближайшую скамейку, смог я более подробно разглядеть лицо её. «Что-то с ней не то! Какая-то она странная! Но что?» – думал я, всматриваясь во все её чёрточки.
– Что? – спросила она.
– Простите! Просто лицо у вас какое-то необычное!
– Не знаю! Самое обычное!
– Я, кажется, понял! У Вас нереально правильные формы и невероятно точная симметрия лица. Словно Вас нарисовал искусственный разум. Таких лиц в природе не может существовать. Но, не смотря на это, мне кажется оно до боли знакомым.
– Вы так считаете?
– Я в этом более чем уверен!
– Вы мне пытаетесь льстить?
– Если бы Вы сказали мне подобное, я счёл бы это оскорблением. Только не подумайте, что я пытался оскорбить Вас… Льстить Вам я тоже не собирался… Просто… не даёт покоя мысль, что… Вы нереальны…
– Отчего?
– С точки зрения геометрии Вы идеальны! Идеального, я знаю, в природе не существует… Не должно существовать, по крайней мере. А ежели и существует, то оно мимолётно…
– Откуда Вы знаете это? Быть может, просто не сталкивались Вы с этим!
– Потому-то и знаю, что не сталкивался с подобным ранее. Идеалы не жизнеспособны. Они как угольная кислота, существуют в момент образования и тут же разлагаются на составляющие, подстраиваются под не идеальный мир, перестают быть идеалами…
– По-моему мир-то наш идеален, а мы просто не можем с его идеальностью ужиться. И заметьте, существует он давным-давно, и ещё столько же просуществует…
– Я не совсем то имел в виду… Как это выразить точнее я не знаю…
Из-за пушистых облаков просочилось солнце и осветило ласковым весенним светом всё в округе. Она повернула от его голову немного в сторону и глаза ее чудесно засветились. Конечно, они не на самом деле излучали свет, но лучи падали на роговицы под каким-то необычайным углом, и, многократно в них преломляясь, выходили обратно, от чего складывалось волшебное впечатление, что сияние исходит именно от них. Я невольно залюбовался сим зрелищем, и позабыл совсем, что с кем-то вообще разговариваю. Никогда в жизни своей не видел ничего столь прекрасного или хотя бы сравнимого, возможно потому что красота мной виданная ранее была из других категорий.
– Эй, ты здесь? – вдруг спросила она, выводя меня из оцепенения.
– Да-а-а… Да! – с трудом сообразив, что это мне говорят, ответил я.
– Что-то случилось? – с лёгкой тревогой продолжила она.
– Нет… Нет!!! Простите. Я неприлично пристально, наверно, смотрел на Вас, но если бы видели Вы сами, сколь чудесно прекрасными были глаза Ваши, то поняли бы причину моего такого взгляда.
– Не кажется ли Вам, что комплименты, подчёркивающие красоту глаз женских, являются весьма банальными. Не подумайте, ни чего плохого только! Мне чрезвычайно это приятно! Просто складывается впечатление, что Вы пытаетесь затащить меня в пастель.
– Жаль, что Вы восприняли это подобным образом, ибо я не собирался рассыпаться комплиментами, а скорее пытался оправдать свои действия, причём говорил чистейшую правду, и тем паче не желал затащить в кроватку Вас!
– То есть Вы утверждаете, что я не привлекательная и вовсе не sexy?
– О, женщины!!! Что за существа вы? Чего хотите сами не знаете! – запричитал я, и, возможно, это продолжалось бы еще какое-то время, ежели бы не произошло нечто необычное……………………………….
Очень давно, в прошлой жизни, а точнее, в далёком, потерянном в бесконечности времени, детстве, читал я одну статейку про необъясненный феномен. Он заключался в том, что люди, ни с того ни с сего, сгорали, вдруг, изнутри. Не то чтоб они вспыхивали, словно факелы линчующих негров Ку-клукс-клановцев, но превращались в долю секунды в пепел. Причём, очевидцы часто рассказывали, что подходили к сидящему или стоящему человеку, притрагивались к нему, пытаясь вывести его из задумчивости, или проверить, не умер ли тот, и в момент этот, человек просто рассыпался на крохотные, почти не весомые серые составляющие.
Помню статью эту, потому как произвела на меня она неизгладимое впечатление. Во-первых, было совершенно не понятно мне, отчего человек, состоящий более чем на половину из воды, может сгореть, но, отнеся это к факту моего малолетства, а по сему и нехватке фундаментальных знаний, решил, вернутся к сему вопросу позже. Действительно, чуть погодя, меня эта тема вновь заинтриговала, когда узнал я, что во времена инквизиции людей живьём на кострах сжигали. Во-вторых же, я ужасно испугался, что могу умереть подобным образом. Я представил себе, как иду в магазин, и, вдруг, превращаюсь в пепел. Стою, застыв как истукан, затем, налетает шквальный ветер, и разносит мои частички по всему земному шару, словно пыль, забивающуюся в каждую щель…
Почему-то всё это резкой фотовспышкой вспомнилось мне, когда произошло то, что произошло. А именно, дева сия у меня на глазах превратилась в пепел. Случилось всё за какую-то дольку секунды, но для меня длилось это почти вечность. Глаза её вдруг потускнели, а затем, и вовсе превратились в чёрные космические дыры, поглощающие свет. Лицо стало серым и неестественным. Налетевший ветерок стал постепенно слизывать, словно ребёнок тающее мороженное, её голову и конечности. Одежда её обмякла, будто надета была на воздушный шарик, что с неожиданно большой скоростью стал сдуваться. Из рукавов курточки и из штанин сыпалась серая пыль. Я счёл сначала это сном, или галлюцинацией спровоцированной прыжком, и попытался поскорее выбраться на поверхность реальности из сего кошмара. Когда же до меня дошло всё-таки, что видимое мной и есть реальность, реальнее коей быть не может ничего, то охватила меня паника. Я понятия не имел, что нужно в подобной ситуации делать, по сему, сначала запрыгал словно сайгак, затем заохал и кинулся бежать сломя голову в сторону совершенно противоположную необходимой. Пробежав приблизительно километр, я успокоился и остановился. Мысли вихрем витали в мозгу: «А причём тут я? Я вообще к этому никакого отношения не имею! Она сама взяла и развалилась! Я только помощь ей предложил! И вообще, она странная была какая-то! В чём меня можно обвинить? Скрылся с места преступления? Какое место преступления? Его, преступления, вообще никакого не было! Убежал? А как бы вы отреагировали на подобные выкрутасы? Я же её не сжигал у всех на глазах, и свидетели тому наверняка найдутся! Что за бред? Разваливаются тут всякие! Я вам, что? Я не псих! И не надо из меня делать козла отпущения! Понятия не имею что случилось с этой дурой! И какого чёрта приспичило её превращаться в пепел у меня на глазах? Знал бы вообще не подошёл к ней!» – вёл я беседу с воображаемым дознавателем.
Поджилки всё ещё тряслись. Кровь была адреналином переполнена, от чего возникало ощущение особого какого-то удовольствия. Опасность миновала. Да и была ли вообще опасность эта? Я глубоко и медленно дышал, успокаивая себя мыслью, что это, всего скорее, галлюцинация была. Ежели же нет, то всё равно мне не угрожает ничего, ибо кто ж поверит в произошедшее. Следов я никаких оставить не мог. А люди, если видели это, то непременно подумают, что сошли с ума, в противном случае, коли приспичит их сообщить в органы правопорядка о сём происшествии, то их, безусловно, отправят отдыхать в психиатрическую лечебницу.
Через какое-то время я расслабился окончательно, и побрёл, более осмысленно переставляя ноги. Глаза мои впитывали очертания старинных зданий, что наполняли меня каким-то необъяснимым еле уловимым чувством. То была смесь радости, восхищения, трепета пред неизвестностью, грусти и ностальгии по былым временам. Я брёл по влажному тротуару, и в какой-то момент времени стало мне чудится, словно я никогда и не покидал сей прекрасный и уютный город-заповедник красоты.
Здесь за год ни чего не изменилось, за исключением голограмм рекламирующих разные всякости и ненужности, что необходимо иметь каждому настоящему мужику или действительно sex’уальной женщине. Я не против рекламы как таковой, но порой она слишком навязчива, особо ежели не соответствует она месту и времени. Однажды, когда учился я в граде этом, пошёл в театр, и был невероятно удивлён, обнаружив на обратной стороне билета рекламу водки. Конечно, никогда особо не любил я театр из-за его оторванности от реальности, но упомянутое выше обстоятельство ужасно покоробило меня. С тех пор я вообще не был в театрах и никогда не пил водку той злосчастной фирмы. Хотя в театрах я не был скорей по другой причине. Меня раздражает игра театральных актёров, просто выводит из себя неестественность жестов их, и излишнее подчеркивание переживаемых персонажем чувств. В реальной жизни людям свойственно скорее скрывать свои чувства, а не выставлять их на показ.
«Странно, что я люблю читать пьесы, но не люблю их смотреть, – думал я, проходя мимо театра. – А когда-то, сюда в золочёных каретах и разных мастей экипажах подъезжали важные господа с дамами в пышных и не очень платьях. Позже, тут ездили автобусы, троллейбусы и автомобили. Странно всё это осознавать. Невероятным кажется, что некогда всё тут было иначе. Хотелось бы мне пожить тут во времена Екатерины II, или Маяковского, или хотя бы деда».
Дед, пока жив ещё был, рассказывал мне всякие интересности о своём прошлом. Я не застал эпоху автомобилей, двухмерного телевидения, виниловых пластинок и прочих вещей, что ныне не встретишь в повседневной жизни. Он, в отличие от меня, видел в живую лошадей, коз и коров. Дед меня старше был на каких-то пятьдесят пять лет, но за это время он видел, как мир в корне изменился. Ему нравилось осознавать, что жил он в эпоху, как он говорил, «больших перемен». Но, несмотря на это, к восьмидесяти он всё чаще и чаще стал жаловаться, что это уже не его мир, что он слишком далёк от него и совсем перестал разбираться в происходящем. Его ужасно расстраивало, что он не поспевает за прогрессом.
– Пойми, мой мозг закостенел, стал ископаемой окаменелостью! Я не могу мыслить по-новому, ибо мысль моя потеряла гибкость! Я мыслью так лишь как научили в молодости меня. Это вы, юные, легко воспринимаете перемены! А я даже смену погоды переношу с трудом теперь. Наверно, помирать мне скоро! – сказал он однажды, а через неделю и впрямь скончался во время резкой перемены погоды.
За свои двадцать семь лет жизни я не помнил, чтобы произошли в мире какие-либо глобальные перемены. Потому, наверно, мне и казалось невероятным, что когда-то всё тут было иначе. Мне не верилось, что кто-то ходил тут в одеждах совершенно не похожих на те, что носят ныне. Что люди, жившие здесь век или более назад, думали не так как я и не о тех же вещах, что их волновали совершенно другие вопросы. Хотя, от чего мне так в это не верилось? Ведь если сравнить меня самого нынешнего и меня же лет пять назад, то это совершенно различные люди, коих интересуют абсолютно несовместимые вещи…
Проходя мимо кафе со странным названием «Факел», я вдруг ощутил в желудке своём образовавшуюся пустоту холодную и противную, что словно червь поедала меня изнутри. В мозгу, отчего-то, всплыл отчётливый образ червя, что пытался меня съесть, и вновь вспомнил я деда.
– Страшен не тот червь, которого едим мы, но тот, что ест нас! – сказал он, когда я стал плеваться ягодами малины, увидав в них червячка.
Решив, что дед был прав, я зашёл в забегаловку. Обстановка в ней была весьма занятная. На сколько мог судить я, всё было выдержано в стиле первой половины двадцатого века. Вдоль стен висели портреты Ленина, Сталина, Брежнева, Хрущёва, Горбачёва, Троцкого, Дзержинского и ещё каких-то не известных мне лиц. Под потолком на красных транспарантах выведены были надписи а-ля «МИР! ТРУД! МАЙ!». Более всего понравились мне мягкие кожаные кресла у столиков, одним из коих я тут же с величайшим удовольствием воспользовался.
– Что желаете, товарищ? – осведомился подошедший официант.
– Любезный, будь добр, принеси бутерброд с ветчиной, пару шкаликов коньяку, кофе чёрный без сахара и пепельницу.
– Сию секунду! – молвил он, и удалился.
«Да! Странное дело! Почему мне гораздо приятней заказывать что-то конкретному, осязаемому человеку, а не какому-нибудь компьютеру? Может, потому, что человек, разговаривающий с улыбкой, поднимает настроение…»
– Пожалуйста! – произнес официант, ставя на столик тарелку с бутербродом, пепельницу, чашку с кофе и гранёный стакан с коньяком.
– Спасибо! – ответил я, и вдруг, обратил внимание на то, что все оставшиеся столики были заняты парами, состоящими из людей противоположного друг другу пола.
«Забавно! Я один за столиком, а все распределились по принципу мальчик-девочка. Совпадение? Быть может, что-то большее, нежели обычное совпадение! Быть может, это знак? Может, Бог так говорит со мной? Но что он пытается сказать?» – размышлял я и вновь вспомнил Деда.
– Бог говорит со всеми и всегда, но слышит его тот лишь, кто внимателен к его словам. Кто-то ходит в церковь, дабы услышать Его, но занят одними ритуалами и не слышит. Кто-то верит в Него столь сильно, что придумывает разговор Его с собой, но истинных слов Бога не слышит. Другие и не верят в Него, да слышат, потому как внимательны. Будь внимателен, и ты Его услышишь или увидишь речь Его, – сказал Дед, когда я спросил его, мол, почему Бог не говорит со мной, раз он столь всемогущий.
Отпив половину жидкости из стакана, я съел бутерброд. Затем, допил коньяк, активировал виртуальные линзы, датчики на пальцах, и подключился к i-net’у. Заполз сначала на свой домашний кибермозг и включил музыку, а затем в библиотеку «29-ый регион», где наткнулся на книжицу Паоло Коэльо «Алхимик». Разведя руками, распахнул томик на том месте, где в прошлый раз оставил закладку, и начал читать. По мере чтения и опустошения кофейной чашки, пытался понять я, отчего, ровное и спокойное, словно сопение спящего кота, повествование захватывает меня, будто читаю какой-то детектив.
«- Ну, так где же искать сокровища? - спросил он.
- В Египте, возле пирамид.
Сантьяго оробел. То же самое сказала ему цыганка, только она ничего не взяла за это.
- Ты найдешь туда путь по тем знакам, которыми Господь отмечает путь каждого в этом мире. Надо только суметь прочесть то, что написано для тебя.
Сантьяго еще не успел ответить, как между ним и стариком закружилась бабочка. Он вспомнил, что в детстве слышал от деда, будто бабочки приносят удачу. Так же, как сверчки, ящерицы и листики клевера о четырех лепестках.
- Вот именно, - промолвил старик, легко читавший его мысли. - Все так, как говорил тебе дед. Это и есть приметы, благодаря которым ты не собьешься с пути».
– Привет! Можно я к тебе присяду? – произнёс до боли знакомый голос.
Отключив линзы, я увидел зрелище, повергшее меня в невероятное волнение, столь сильное, что я, словно кипятком ошпаренный, вскочил на ноги и утвердительно закачал головой.
– Спасибо! – ответила мне дева с платформы прибытия.
Мне захотелось сразу задать ей кучу вопросов по поводу недавнего происшествия. Но тут, что-то остановило меня. Что-то этим, была возникшая во внутренностях извилин мозговых, мысль.
– Что, товарищ, желаете? – спросил у неё будто из-под земли выросший официант.
«Она это специально! Думает наверно, кинусь я сейчас задавать ей вопросы, а она начнёт ломаться, или делать вид, что я сумасшедший и ничего этого не было! Фиг тебе, дорогая! Я сам буду делать вид, что тебя впервые вижу, и ты сама заговоришь об этом. А, до кучи ещё, сам сделаю вид такой, будто ненормальная это ты», – думал я, пока она делала заказ. Посему решил я не начинать разговор, а дождаться первого шага с её стороны.
– Чем занимаешься тут? – начала она, оправдав мои расчеты.
– Так, по i-net’у ползаю.
– Нашёл что интересное?
– Интересного куча. Я бы сказал, что даже слишком много! Аж глаза, словно биллиардные шары, разбегаются в стороны различные.
– Да вроде нормальнее глаза! Симметричные друг другу, я имею ввиду.
– Ну, слава Богу! Хоть тут повезло.
– Остановился на чём-то конкретном?
– Ну-у-у, не то чтобы остановился, но собирался.
– На чём именно, если не секрет?
– На знаках!
– Каких? – заинтересовалась она.
– Я, честно говоря, не знаю, как это объяснить. Что-то типа примет только разовых. Бывают моменты, когда человек стоит пред перекрёстком, и не может решить в какую сторону двигаться. В этот момент происходит нечто такое, что указывает ему решение.
– Ты веришь в приметы?
– В некоторые верю, но речь не о них, а о знаках. Ладно, приведу пример. Шёл я однажды летним днём по улице и увидел на витрине магазина бананы. Иду дальше, а сам думаю, что было бы неплохо съесть парочку, но возвращаться не желаю, ибо спешу очень на встречу. Поравнялся я с одной влюблённой парой, и в сей же момент слышу, как девушка говорит молодому человеку, что с детства не любит эти бананы. Почему не знаю, но воспринял это я как знак, что мне нужно вернуться, пусть даже плохая это примета, и съесть, эти чёртовы бананы. Я резко разворачиваюсь и скорым шагом иду к тому магазину. Не успел пройти я и пяти метров как услышал за спиной неимоверной силы грохот. Оказывается, обвалилась часть стены здания, вдоль которого шёл я. Парочку ту погребло под обломками. Потому как передвигался я приблизительно с такой же скоростью что и они, то и мне, непременно пришлось бы оказаться под обломками теми. Про такие знаки и говорю я.
– Но это могло быть и обычным совпадением, согласись!
– Согласен! И такое вполне возможно! Но и тебе придется согласиться, что ощущенье не подвело меня, и лишь благодаря знаку мной вовремя замеченному, сижу я пред тобой целый.
– Мне кажется, ты просто искал повода, для того чтобы вернуться за бананами, и просто совпало так, что тебя спасло это.
– Может быть! Спорить я об этом, честно говоря, не имею желания, ибо ты, в любом случае, окажешься при своём мнении, а я не отступлю от своего.
– Давай поговорим о чём-нибудь другом! – вдруг предложила она.
– Легко! Выбирай тему! – обрадовался я, лелея надежду, что она заговорит о происшествии на платформе.
Между нами возник официант с серебристым подносом и поставил на стол чашку чая.
– Что-нибудь ещё желаете? – обратился он к нам.
– Нет спасибо! – проговорила девушка.
– Возможно позже! – добавил я, и гарсон растворился.
– Зачем ты здесь? – вдруг задала она совершенно неожиданный вопрос, заставивший меня задуматься.
– В каком смысле? Где здесь?
– В самом прямом! Зачем ты в Piter city, зачем сидишь в этой забегаловке? Что привело тебя сюда?
– Хм… Я думаю, что не совсем правильно понял вопрос твой, но ответить попытаюсь. На самом деле, причин по которым я тут очень много. Ежели абстрагироваться от мелочей, то основная причина это ностальгия по этому городу. Попытка вернуться в то счастливое время, когда я был студентом. А в кафешке сей застрял я по наипростейшей причине. Стыдно признаться, но завёл сюда меня банальный голод. А сама тут зачем?
– Чтобы встретиться с тобой!
– Интересно. Поподробней об этом, пожалуйста!
– Что именно интересует тебя?
– Зачем тебе надо было встретиться со мной?
– Этого я не знаю! Я просто шла и почувствовала, что мне нужно зайти в это кафе. Когда же увидела тебя, то сразу поняла, что должна к тебе присесть.
– Это наверно оттого, что все сидят тут парами.
– Не зна-а-аю, – задумчиво протянула она.
В воздухе, аккурат между нами, повисло молчание. Я сбил его рукой, когда подносил ко рту емкость с бодростью дабы её допить. Оно упало на блюдце, и я его звонко прихлопнул чашкой.
– Давай выйдем отсюда, – попросила девушка, когда с молчанием было покончено.
– Легко! – молвил я, подзывая официанта.
– Вместе считать? – спросил товарищ гарсон, когда подал я свою карточку ему.
В ответ я кивнул головой поняв, что дева не желает расплачиваться, ибо сидела она с совершенно непричастным видом.
«Вот сучка! Какого чёрта должен я платить за неё? Я её вижу-то в первый, ну во второй, раз. Но мог ведь сказать, чтоб отдельно считал? Что ж не сказал? Боязнь чужого мнения?...»
– Ты боишься осуждения со стороны окружающих?
– С чего ты это взяла?
– Ты не хотел расплачиваться, но расплатился не возразив?
– Почему ты думаешь, что я не желал расплатиться?
– Выражение лица у тебя было такое!
– Ты безошибочно читаешь по лицам? – попытался съязвить я.
– Нет! Просто, взглянув на лицо твоё, я вдруг подумала, что ты делаешь то, чего не хочешь, – с улыбкой ответила она.
– Реально, я и впрямь не желал платить за тебя. Не подумай что я жмот какой-то, просто ты могла бы и предложить заплатить за себя. У меня могло оказаться денег только чтобы за себя расплатиться. К тому же, у меня возникло ощущение, будто меня развели на бабки.
– Я и не думала что ты жмот. Просто, забавно наблюдать, как люди трясутся от страха пред мнением других людей, – сказала она и замолчала, ибо пред столиком возник официант, и протянул мне карточку.
– Знаешь, я подумал сейчас, что люди вообще редко делают то, что хотят сделать на самом деле, – начал я разговор, когда мы оказались на улице, – Мне кажется, что эта боязнь осуждения со стороны окружающих, руководит всеми поступками нашими. Даже, наверно, боязнь не осуждения, но того, что у них сложится о нас мнение не то, какое мы бы хотели.
– Точно! Вот мне сейчас хочется кричать на ворон, но я не кричу, потому как не хочу, чтобы эти, ничего для меня не значащие, люди подумали, что я отмороженная на всю головушку. А какое мне до них дело? Никакое! Также как и им до меня дела никакого нет. Они меня увидели и забыли тут же! А давай покричим!
– Давай не будем!
Она меня не послушала, и закричала во всю мощь лёгких своих, радостно подпрыгивая, словно собиралась взлететь. Все кто слышал сей ор сию же секунду уставились на нас и принялись осуждать кто про себя, кто вслух. Весь город смотрел на меня. Я невероятно отяжелел от стыда. Масса же осуждающих взглядов, навалившись на меня, пыталась размазать по тротуару мою запуганную душонку, и ей бы это удалось ежели бы не спасительный выкрик девушки.
– Чё, моргала вылупил, дебил?! – гаркнула она здоровенному детине с лицом выражающим отсутствие какой либо мысли.
Дебил ответить не смог, по всей видимости, в лексиконе не хватило слов, либо он с трудом их связывал, а может у него хватило таки ума на то чтобы не связываться с истеричкой. Что, в общем-то, спасло меня от гибели неминуемой.
– А ты чё, карга старая, зенки выпучила? Шурши колготками отседа в темпе вальса! – разгорячилась моя спутница.
– Всё успокойся! – крикнул я на неё в шоке от подобного поведения.
Она же, в ответ задорно рассмеялась, и, схватив меня под руку, поволокла прочь с места преступления.
– Что с тобой такое? Ты вела себя как пьянь подзаборная!
– Осуждаешь?
– А это имеет какое-то значение?
– Не знаю! Возможно.
– Да. Я осуждаю оскорбления в адрес ни в чём не повинных людей.
– Они виновны! Виновны в том, что пытались обо мне судить, хотя не имели на это права, – заявила она, во всё лицо улыбнувшись.
– Вполне, конечно, возможно, что они осудили поведение твоё, но, скорее всего, обыватели были просто заинтригованы сим неадекватным поступком. Да, и вообще, согласись, что ежели каждый начнёт вытворять всё, что ему захочется, то общество неминуемо погибнет. Все достижения человечества канут в небытиё. Люди в конечном итоге деградируют и превратятся в зверей.
– И что ты предлагаешь?
– Всему есть разумные пределы. Человеку дан разум и, на него опираясь, он должен контролировать желания свои, не допуская, чтобы они выходили за границы дозволенного. Хочешь что-то сделать? Делай, но не мешай при этом другим.
– Фи, моралист какой! Тебе это кто-то сказал, а ты и поверил – игриво улыбаясь, навесила на меня ярлык она.
– Наверно, в определённой степени…
– Ты пускаешь мыльные пузыри!
– В смысле?
– Ты только рассуждаешь, а реальных действий нет.
– Нет. Я предпочитаю десять раз обдумать, а потом только делать шаг, если это действительно того стоит.
– Ты НЕ ЖИ-ВЁШЬ! – с расстановкой, делая ударение на каждом слоге, заявила она.
– Очень интересно!
– Ты просто существуешь! Мозг сковал твою душу! Душе нужен воздух, а ты её душишь самоограничениями. Не надо думать, необходимо действовать! Ты похож на мальчика спрятавшегося под одеяло и боящегося выглянуть из-под него, дабы посмотреть действительности в глаза. Пойми, жизнь нельзя просчитать. Дай волю душе! – яростно и скоро весьма выпалила она, и сделала ЭТО снова. А именно, дева в одно неуловимое мгновение вновь превратилась в кучку пепла……………………………………………………….. ……….
«Я её убью! Разве можно поступать подобным образом? Да, какого чёрта?! Что вообще происходит? Как всё это объяснить? Нет, я не сумасшедший! Это точно! В этом я вполне уверен! Но больные чаще всего не знают, что они больны… Всему должно быть какое-то рациональное объяснение. Это просто какой-то фокус! Ну, сучка! Нет, ну надо быть такой сволочью! Я ей что? Я её подопытный что ли? Она пытается меня с ума свести? Да, точно! Она есть или её нет? Ответ на вопрос где-то рядом. Ну, конечно, проще чем два пальца об асфальт! Пойду в эту забегаловку, и спрошу, был ли со мной кто-то».
Развернувшись на 180 градусов, я зашагал к «Факелу». Ворвавшись в заведение, я направился прямо к гарсону.
– Любезный, будь так добр, скажи, пожалуйста, я один за столиком сидел али нет? – обратился я к нему.
– С Вами была чрезвычайно очаровательная девушка! – ответил он спокойно, хотя явно я его напугал.
– Как она выглядела? Опиши! – добил я его.
– Ну-у… Sex’уальна до неприличия. Красные короткие волосы, чувственные губы, большие жёлтые глаза, лицо правильной формы, немного надменные брови, роста среднего, кажется, туфли замшевые ярко-красного цвета, короткая черная юбка, красная сумочка и чёрная же шёлковая блуза…
– Спасибо, достаточно! Как ты запомнил всё это?
– Я любовался ей всё время, пока она тут была!
– Ещё раз спасибо! До свидания! – распрощался я, и вывалился на улицу.
«Глупо я, наверно, выглядел. Вот дерьмо! Что они обо мне подумают? Да пошли они! Какая мне разница? Пусть думают что хотят! Ха! Я поступил сейчас крайне необдуманно. Я жил? Да! Зато, какой ни какой, а опыт! Опыт… Коэльо… Точно! Что-то у него было по этому поводу. Где же? Да-да в «Войне света». И в этом… Как его? Про видеоплёнку что-то… Во! «Мактуб»! Опыт нужен чтобы не повторять ошибок своих! О чём я? А! Какой бы не был опыт, это есть благо!»
Отчего-то вновь вспомнился мне дед.
– Не время делает людей взрослыми, а затем старыми, но жизнь. Нельзя пройти по дороге, не испачкав ног! Нельзя пройти через жизнь, и не притронутся к ней. Опыт, как грязь налипает на человека, оседает на его одеждах, отягощая его при этом. Человек перестаёт быть гибким. Он перестаёт быть ребёнком. Душа его черствеет и перестает наслаждаться жизнью! – сказал как-то раз мне дед, после того как заявил я, что жду, не дождусь, времени, когда стану, наконец-то, взрослым и мне всё будет позволено.
«Странно, что в последнее время мысли мои кружат вокруг одних и тех же людей. Странно?... Или же вновь, совпадение сиё есть какой-то знак? А в кафе я, всё же, не ошибся. Нутром чуял, что произойдёт какая-либо оказия. Вот тебе и знак! Но какая может быть связь между дедом, Коэльо и этой… Я ведь и имени её не узнал! А зачем? Сколько же, чёрт возьми, я с женщинами не знакомился? Год уж наверно. Почему? Отвык? С этими проститутками весь навык потеряешь! А она, вообще-то ничего даже. И, чёрт бы её побрал, кого-то она мне напоминает! Но кого? Тфу!!! Что за бред в голову ползёт? И куда ползу я сам?...»
Вдруг заметил я, что сломя голову несусь куда-то. Возникло ощущение, что члены, указаний мозга не дождавшись, самостоятельно решили тащить в сторону Эрмитажа меня. Ноги шагали стремительно, подозрительно как-то пританцовывая. Тело извивалось, частых прохожих обтекая. Лёгкие нервно сигаретный дым вдыхали. Барабанные перепонки пропускали чрез себя старинную мелодичную музыку. Тут-то до меня дошло-таки, что на самом деле происходит. По какой-то не понятной причине включился в i-net я, и за’connect’ился со станцией «Port-FM». Почему сиё радио узнал я сразу? Потому что дед его постоянно слушал. Станция сия играла клубную музыку популярную среди молодёжи в конце двадцатого, начале двадцать первого веков. Её то открывали, то закрывали по различным причинам, в конечном итоге, похоронили и забыли о ней, но она взяла, да и возродилась, словно феникс из праха. Он, дед, утверждал, что волна эта молодит его. Хотя мне порой казалось, что скорее наоборот старит, особо в минуты те, когда впадал он в ностальгию, говоря при этом что-нибудь вроде:
–Знал бы ты, как в своё время мы отрывались под эту самую фишку. Всё новое есть лишь забытое старое. Всё что происходит в этом мире, когда-то уже было. Вот увидишь! Придет и моё время! Когда-нибудь я вновь буду молодым. Я восстану из пепла, и возрожусь подобно этой станции!
–Это как? – развеселился я.
–Я стану частичкой следующего поколения!
–И каким таким образом?
–Тело умирает и превращается в прах. Оно распадается на крохотные частички, что становятся частью земли. Плоть отдает плоти то, что взяла. Земля же отдает свою плоть другим телам. Душа, телу подобно, после смерти распадается на миниатюрные составляющие. Эти клочки души стремятся к Богу, становятся Его телом. Душа отдает super душе то, что взяла и взрастила. Бог же в свою очередь дает частичку себя каждому новорожденному! Всюду круговорот дерьма в природе!
–Слушай, дед, кто тебе это сказал?
–Кто что сказал, меня не интересует. Слово есть ложь! Я просто знаю это, – закончил он разговор и захрапел.
На тот момент показались мне абсолютно бредовыми утверждения его. Однако через пару лет обнаружил я в библиотеке деда книги Карлоса Кастанеды. Прочтя их, понял я, откуда подобные мысли в голове его возникли. Я имею ввиду, те строки про орла: «Орёл пожирает осознание всех живых существ, мгновение назад живших на земле, а ныне мёртвых. Они летят к клюву Орла, словно бесконечный поток мотыльков, стремящихся к огню, дабы встретить своего хозяина и причину того, что они жили». Конечно, ежели читал он книги эти, то в душе его непременно возникло борение между учением дона Хуана Матуса и, с детства привитой ему, православной религией. Посему, наверное, взял и скомпилировал всё в одну кучу он. Получилось то же что и на Руси с приходом христианства. Как, в общем-то, и в других странах. Появилось новое, но и старое не ушло. Кто-то из великих давным-давно сказал, что все мы в Бога по-своему верим и у каждого свой этот Бог.
Я вышел на Дворцовую. Площадь была забита многочисленными и разношёрстными туристами, обвешенными фото и видеоаппаратурой. В сезон отпусков тут всегда так. Удивительно, что есть люди желающие оказаться в Питере в это время года и их оказывается такое невероятное множество. Ладно я, но зачем сюда прутся они-то в то время как могли бы загорать сейчас на каких-нибудь Гавайях? Я-то понятно, желаю вернуться в молодость. Это моё окно в счастливое прошлое. А они что? Скорее всего, эти интуристы, как и я, прибывают из колоний. Отпуск большой. За три месяца любому надоест праздно загорать. Я и месяц-то безделья с трудом выдерживаю, потому придумываю или ищу себе забот и проблем…
Я облизал взглядом округу, и сердце тоскливо заныло. Эти старинные здания имеют непонятную власть надомною. Эти камни, впитавшие в себя миллиарды взглядов и сотни лет, проникают необъяснимым образом в меня через глаза, и затрагивают какие-то тайные струны души. Даже если бы всю свою жизнь потратил я на прочтение книг, всё равно не нашлось бы у меня слов для описания того невероятного приятного чувства, что возникает где-то внутри каждый раз, когда приходится бывать мне на Дворцовой площади или в Петропавловской крепости. На самом деле это не одно определённое чувство, не одна нота, но целая грандиозная симфония сочиненная величайшим композитором.
Пересекая площадь, думал я о том, что камни эти хранят в себе историю. Камни ничего не забывают. Они всё помнят. Они помнят лица всех людей, что хоть раз проходили мимо. Помнят они и перевороты, революции, войны, голод, прогресс, каждое утро и ночь, каждое облачко, даже самое незначительное, что проплыло мимо по небесной выси. Они многое знают, но хранят молчание столь же бескрайнее сколь и их жизнь. Как было бы хорошо умей я читать и понимать их молчание.
На мосту встретил свежий ветерок меня, что гонял воздух то туда то сюда. Словно разыгравшийся ребёнок пускал он рябь по поверхности Невы и портил причёски людям. Чайки парили над водой высматривая добычу, не обращая при этом внимания на то, что ветер швырял их из стороны в сторону. За множество веков вряд ли хоть как-то изменился способ их охоты. Где этот Дарвин со своей теорией?
Преодолевая сопротивление воздуха, я пересёк реку и стрелку Васильевского острова. Добрался до проспекта Добролюбова и прошёл во двор братского дома. У подъезда набрал я номер его квартиры и нажал вызов. Дверь через секунду отворилась, и я вошёл.
Брат радостно улыбаясь, встретил меня на лестничной площадке.
–Здорово, брат! Как добрался? – молвил он, сжав меня в объятьях.
–И тебе здоровья! Вроде нормально!
–Давай залетай! Есть будешь? В самый раз к обеду подошёл.
–Можно и отобедать!
Я оставил в прихожей обувь, и мы прошли на кухню. За столом сидела неизвестная мне девушка, по всей видимости, новая пассия Саши.
–Знакомьтесь. Мой брат – Я, а это невеста моя – Александра, – сказал Шурик, указывая на sex’уальную блондинку с карими глазами. Он имел весьма странную привычку представлять всем девушек своих невестами, но я не припомню ни одной, с коей прожил бы брат более трёх месяцев.
–Очень приятно. Наслышана о тебе, – молвила она, протягивая мне ручку.
–Взаимно, – ответил я, сжав тихонько её нежную ладонь, хотя ни разу о ней не слышал от брата.
–Присаживайся. Сейчас кушать будем, – обратилась она ко мне. – Шурик, а ты достань вино, я пока разложу еду.
Мне наложили целую тарелку картошки жареной с луком, чесноком и плавленым сыром и большой кусок варёного мяса. Саша открыл бутылку красного крымского вина и наполнил бокалы.
–За встречу! – предложил он тост и поднял бокал.
–За знакомство со столь очаровательной девушкой!
–За знакомство и за встречу, – произнесла Алекс и пригубила вино.
–Рассказывай, как там, на Луне живется? – поинтересовался брат, поставив бокал.
–Нормально. Тоскливо правда. Днем работа, после работы в i-nete торчу. В выходные зависаю в баре. Постоянно на землю хочется.
–Подругу-то нашёл себе?
–Нет! Как-то всё не получается. После работы устаю. Лень ходить куда-то, с кем-то общаться. Хочется покоя.
–Вялый ты какой-то стал. Взбодрись! У нас на сегодня большие планы.
–Какие?
–Сейчас ломанёмся на выставку, а потом клубится будем! Нормальный план?
–Сойдет. В какой клуб-то двигаем?
–В «Портал»! Сегодня там Электроник музлом заправляет.
–Он что, туда D.J.’ем устроился?
–Давно. Я тебе не говорил разве?
–Нет. Как быстро здесь меняется всё.
–А ты как думал? Давай переезжай сюда обратно.
–Ещё четыре года надо отработать. Зато потом в сорок лет на пенсию.
–Через четыре года пора тебе будет женой и детьми обзаводиться. Веселиться будет некогда. Так вся молодость и пройдёт в колонии Луна-29.
–Тогда получится, что я зря два года там потратил.
–Да и чёрт с ними. Я вообще не понимаю, зачем ты туда переехал.
–Я и сам не помню зачем.
–А я всегда хотела на Луне побывать, – вклинилась в разговор Александра.
–Так в чём же дело? Прилетайте в гости. Правда развлечь мне там вас нечем будет.
–Я ему предлагала уже, но он чего-то не хочет.
–Может, как-нибудь и залетим, – заявил Шурик.
–Там у вас на Луне сны, наверно дешёвые? – поинтересовалась блондинка.
–Приблизительно раза в три дешевле. Я вам, кстати, парочку коробок привез. В рюкзаке остались. Он в прихожей.
–Вот здорово! – обрадовалась она.
–Забавно! Помнишь Я, как дед всё время сетовал на то, что раньше людей волновала проблема увеличения времени бодрствования, а теперь, мол, наоборот. Раньше все употребляли speed’ы, а теперь пилюли сна.
–Помню, конечно! Надо бы на могилку к нему выбраться!
–Это позже!
–За Луну, сны нам дарующую! – предложила тост Саша.
Тост принят был без возражений.
–Покурим, может? – спросил брат, когда с едой было покончено.
–Пожалуй, стоит подымить, – сказал я, и вопросительно взглянул на девушку.
–Я не курю, а вы идите, посплетничайте. Я хоть спокойно посуду помою, – молвила она, словно поняв мой молчаливый вопрос.
–Странно, что ты вспомнил, вдруг о деде, – начал разговор я, когда на лестничную площадку выбрались мы и закурили. – Я, отчего-то, с прибытия в Piter его вспоминаю.
–Наверно, оттого, что завтра годовщина.
–Я забыл. Никогда не помню дат.
–Ладно, фигня это всё! Ты скажи, что с тобой происходит?
–В смысле?
–В самом наипрямейшем! Найди себе тётку! Веселись! Бери всё, что можно урвать у жизни, ибо потом, может, случая такого не представится! Ты целых два года, словно в воду опущенный. Ладно, первое время по Моя убивался, но теперь-то что?
–Понятия не имею! Старею наверно. А знаешь, я вспомнил, почему ломанулся на Луну. Это из-за того, что всё тут мне о ней напоминало. Забавно, что я мог забыть об этом.
–Всё! Сегодня же в клубешнике найдём тебе девочку.
–Ты скажи мне лучше, как удаётся тебе красоток таких цеплять?
–Всё невероятно просто. Главное желание. А ещё, помнишь у Коэльо, что ли в «Войне света», фраза такая есть: «Воин света не может обойтись без любви. Потребность дарить тепло и ласку заложена в самой его природе, подобно потребности есть и пить, подобно удовольствию от Праведного Боя. Если солнце заходит, а воин не испытал счастья, значит, что-то неправильно. И тогда он прерывает бой и отправляется на поиски спутника, чтобы с наступлением вечера не оказаться одному».
«Что же, чёрт возьми, творится? Это, определённо, какие-то знаки. Но что они мне говорят? Что я с братом на одной волне? Или то, что мне стоит за ним последовать? Он мой белый кролик? Он укажет мне путь? А может, что-то важное должно случиться с нами обоими? Что же это значит?»
–Эй! О чём задумался? – прервал мои раздумья Сашка.
–Почему ты упомянул Коэльо?
–Не знаю. Думаю, потому что недавно прочёл «Война света», и мне понравился этот момент. Помнишь, ты мне много говорил о том, что тебя впечатлила эта книга. Я заинтересовался, и прочёл её. Ещё, я захотел тебя тыкнуть лицом в то, что ты пропустил, похоже, мимо глаз. Человек не должен быть один! Это закон природы!
–Потешно! Ты себя послушай! Закон природы! Множество людей живут в одиночестве и ничего. Где же закон? Они его преступили и ничего живут себе безнаказанно.
–Слушай, Я, к чему эта язвительность. Я же тебе свои мысли излагаю. К тому же могу заверить тебя, что преступление не бывает безнаказанным. Посмотри на этих одиноких людей. Кто из них счастлив? Посмотри, наконец, на себя. Ты можешь сказать, что счастлив?
–Нет. Но и что несчастен, сказать я не могу.
–Не быть счастливым, разве не наказание. Ты никому себя не отдаёшь, и тебе никто не дарит себя. Ты понимаешь, что ты просто зомби?
–То-то я смотрю, ты себя всем подряд раздарил, – вновь съязвил я.
–Зато я счастлив и дарю счастье другим.
–А когда расстаешься с девочкой ради очередного увлечения? Они и при этом счастливы?
–Не могу утверждать точно, но мне кажется, они не долго ищут мне замену.
–Ну чего? Вы собираетесь на выставку или нет? – вдруг разговор наш прервала вышедшая на площадку Александра.
–Безусловно, любовь моя! Мы уже идём! – выбрасывая в пепельницу, дотлевшую до фильтра, сигарету молвил брат.
–Кстати, что за выставка-то? – заинтересовался я.
–Это будет surprise! – хитро улыбаясь, ответил Шурик, и смачно поцеловал свою любовь в губы.
–Тогда, всем одеваться! – отдала команду она.
Мы вошли в квартиру. Я с вещами своими в комнату для гостей направился, они же в спальню. Сообразив, что одет уже, ибо и не раздевался вовсе, бросил я рюкзак на кровать, и вышел в гостиную. Через какое-то время и влюблённые подошли. Александра выглядела, словно светская дама. Она явно собралась на пышный приём. Брат же ничуть не лучше меня оделся. Вид у нас обоих каких-то клубных тусовщиков получился. Парочка их смотрелась весьма забавно, но, похоже, это никого абсолютно не волновало.
–Ну что? Погнали? – гаркнул весело мой брат.
–Ведите меня! – отозвался я.
Троица наша вывалилась из парадной, и загрузилась в электромобиль брата. Он включил музыку, набрал координаты пункта назначения, и нажал «start». Капсула понесла нас к галерее «New art 22». За стеклом мелькали здания, фонари, люди, кошки, птицы, облака и куча прочей всячины. На какое-то мгновение мне показалось, что я в старом фильме и за окном мелькают кадры киноплёнки запечатлевшей всю мою жизнь. Прошлое превратилось в воду Невы. Оно куда-то утекало от меня. Река ухватилась на мгновение за мой взгляд, и вытащила из сумрака памяти на поверхность мысли фразу: «Воин света порой подобен струящейся воде, обтекающей препятствия, которые встретились ей на пути...И сила его сродни силе воды, ибо никто покуда не сумел разбить воду молотом или пронзить ножом. Самый могучий на свете меч не в силах оставить шрам на ее поверхности». Словно бы в связке с воспоминаниями о деде пребывало сиё высказывание, ибо тут же вспомнился мне и он.
–Смотри, вода всегда попадает туда, где ей должно находиться. Какие бы преграды не стояли на её пути, она всё равно придет, куда ей нужно. Ежели не может обойти справа или лева она преграду, то обходит снизу. Если же и снизу не может, то поверху пройдет. Удаётся ей это потому, что она не ищет сложностей себе и напролом не идет. Упорство хорошо, но не всегда. Когда ты идёшь напролом, то не видишь других путей и тратишь силы свои бездарно и бессмысленно. Иногда необходимо остановиться и осмотреться. Если не видишь ты решения проблемы, то поищи знаки. Они тебе его непременно укажут, – посоветовал однажды мне дед, когда, перепрыгивая лужу, я поскользнулся, и упал в грязь.
–Слушай, Я, ты еще веришь в Бога? – неожиданно спросил меня брат, когда за окном промелькнул «Спас на крови».
–Не знаю! Это чрезвычайно сложный вопрос. Не могу я утверждать, что фанатично в Него верю, но и что не верю, тоже не скажу. Ни одна из этих двух чаш не тяжелее другой. Весы в равновесии. А почему ты спросил?
–Я просто подумал вот что. Люди ведь отчего перестали верить в Бога? Учёные потому что появились. Эти ученые навыводили кучу законов объясняющих все природные явления. Мол, вот это происходит именно так, потому что подчиняется тому закону, а вон то вот этому. Они говорят, что Бог тут не причём, всё сущее, мол, зиждется на этих самых уравнениях. Но самое-то интересное в том, что они не могут объяснить, почему эти законы действуют. В смысле, они не знают, почему эти законы действуют именно так и ни как иначе. К примеру, Ньютон заметил, что яблоко падает вниз, и вывел закон тяготения. Однако он ведь не подумал даже растолковать, почему тела должны именно притягиваться. Я думаю, что должен быть некий главный закон, которому подчиняются остальные. Некая непогрешимая конституция вселенной. Я всё задаюсь вопросом, ведь кто-то должен был выдумать эти законы, кто как не Бог? Я в Него после раздумий этих уверовал… С Его стороны будет величайшей подлостью, если Его не окажется на самом деле.
–А может в богословы тебе пойти? – засмеялся я.
–Я ж серьезно!
–Ну извини!
–Я уже думал о том, чтоб в монастырь податься, но вовремя понял, что это не моё. Не мой это путь.
–Это точно. Я бы даже сказал, что тебе в другую сторону, – намекнул я ему на недавний разговор.
По всей видимости, уловив смысл мной сказанного, Сашка улыбнулся во всю ширь лица.
–Почему в другую? – встрепенулась наша спутница. – Это как понимать должно?
–Никак не понимать. Я всегда шутит столь оригинально, что никто шутки его понять не в состоянии. Думаю, он и сам-то не понимает их, – сграбастав в охапку женское тело, поспешил успокоить девушку брат. Дабы она не имела возможности продолжить расспросы свои, он заткнул ей рот своим языком. Глядеть на нежности телячьи желания у меня никакого не было, посему я вновь упёрся взором в окно.
Через минуту капсула остановилась напротив «New art 22». Я выбрался из кареты. Саши в количестве двух штук последовали моему примеру. Голографическое табло установленное возле входа в галерею говорило: «С 15 мая по 10 июня Вы имеете возможность посетить»... Дочитать у меня не получилось, ибо брат чуть ли не силой затащил меня в здание. К нам тут же подошёл квадратный дяденька в чёрном костюме и заявил:
–Ребята, сегодня вход только по приглашениям!
Я собрался развернуться и уйти, но в сей момент, Шурик вытащил из заднего кармана три бумажки и протянул охраннику. Тот, рассмотрев билетики глянцевые, пронзительно и явно подозрительно покосился на нас, затем, отошёл в сторону и сотворил рукой пригласительный жест.
–Ты ничего не желаешь рассказать? – обратился я к Сане.
–Нет. Зачем? Сейчас сам всё увидишь.
И я, когда вошли мы в первый зал, действительно увидел. Пред взором моим предстали удивительные картины и по телу поползли мурашки. Не знаю что это за стиль такой изображения, но видел его раньше. Одна знакомая моя давнишняя рисовала нечто подобное. Знакомая сказано не верно, то была моя первая любовь. Я никогда не говорил ей о чувствах своих, ибо очень боялся быть отвергнутым и потерять при этом то, что уже имел и ценил выше всего – дружеские отношения. Тогда учился я в школе и смысла картин этих не понимал, честно говоря, и сейчас не особо преуспел в этом, но визуально они доставляли мне неописуемое удовольствие. Ныне же полотна, созерцаемые мной, вдруг выхватили меня из настоящего и унесли в юношеские годы. За какое-то мгновение в мозгу пронеслись десятки лиц, действий, фраз и запахов. Странно то, что я вспомнил в отдельности её глаза, губы, нос, уши и причёску даже, но не смог собрать все это воедино.
–Эй! Что застрял-то? – вывел из оцепенения меня брат.
–Так. Вспомнилось что-то.
–«Что-то» это что?
–Скорее, «кто». Помнишь некую Евгению Сон?
–Это которая любовь всей твоей жизни? – подло улыбаясь, спросил Сашка.
–Типа того. Картины она похожие рисовала. Где она интересно теперь?
–Я здесь, мой друг, – ответил мне женский голос из-за спины прямо в правое ухо.
Я подпрыгнул от неожиданности и резко обернулся. Предо мной во всей красе своей стояла, чудной улыбкой сияя, та о ком только что шёл разговор.
–Привет, Я, рада видеть тебя.
–Аналогично. Как ты тут оказалась?
–Это моя выставка.
–Я мог бы и догадаться. Кого не чаял встретить так это тебя. Просто не верится! Ты же, вроде где-то во французской стороне обитала. Сколько лет-то прошло?
–Семь.
–Сума сойти! Вы посмотрите на неё! Как похорошела!
–А это правда?
–Что?
–Насчёт любви всей жизни?
–Ты больше его слушай! Не всей! Только той её части, что окончилась твоим отъездом.
–Жаль!
–Что жаль?
–Жаль, что я узнала об этом только сейчас.
–Это что-нибудь изменило бы?
–Возможно.
–Вам пора, – сказал Жене, появившийся возле нас мужчина лет сорока.
–Уже иду, – ответила она ему, а затем обратилась ко мне, – Я через часик освобожусь. Не теряйся. Какой у тебя номер телефона?
–Буду с нетерпением ждать звонка, – молвил я, протягивая ей визитку.
Она взяла кусок пластика с минимальным количеством информации обо мне, и удалилась в сопровождении мужика. Проводив взглядом её до угла, я повернулся к брату. Он явно был собой доволен.
–Ну и кто ты после этого? – спросил я его.
–Я – твой любящий брат, который очень хочет видеть тебя счастливым. Я что-то не так сделал?
–Ты поставил меня в чрезвычайно не ловкое положение.
–Глупости! Зато ты впервые был с ней честен. И согласись, она в праве знать о твоих чувствах.
–А я вправе их скрывать. Ты меня лишил этого права. И это весьма подло с твоей стороны.
–Ну, извини! Я только помочь хотел.
–В чем?
–Я подумал, что вы могли бы стать парой.
–Ты в курсе, что она замужем?
–Она уже полтора года как вдова. И, насколько мне известно, она ни с кем не желает встречаться. Так что ты мог бы помочь и себе и ей.
–А откуда ты знаешь, что она вдова?
–Как ты думаешь, откуда у нас приглашения? Неделю назад встретил её у входа в это заведение. Я-то её не сразу узнал. Подходит какая-то тётка, называет меня по имени, спрашивает про тебя. Я смотрю лицо до боли знакомое, а сообразить не могу. Она сует мне приглашения, когда узнала что ты собираешься в Питер. Читаю на приглашении: «Евгения Сон». До меня сразу всё дошло. Разговорились с ней. Так и узнал, что вдова она.
–Вы сюда что, потрещать пришли? – вклинилась в разговор Александра.
–Да, давай уже хоть посмотрим на картины – согласился брат.
Я с великим усердием принялся разглядывать творения Жени. Приблизительно на четвёртой картине сознание моё прорвало, и на меня нахлынул неудержимый поток воспоминаний. Мне вспомнилось сразу всё что было связанно с ней. Какое было это счастье, когда она была рядом, когда касалась меня невзначай или я сам словно бы случайно притрагивался к ней! Какое испытывал я блаженство, возвращаясь домой после прогулки с ней! Вспомнилось мне и фото Евгении, что уничтожил я, после того как увидал её с очередным кавалером, и как позже сожалел об этом. Как же тянуло меня к ней! Сколько ночей провёл я в грезах о ней, что виделась мне каким-то непогрешимым ангелом.
«Странная это штука – любовь! Странные поступки заставляет совершать она. Да что в этом мире не странно? – думал я, медленно передвигаясь вдоль стен, и тычась уже по инерции взором в полотна. – Кстати, о странностях! Целый день сегодня творится что-то не понятное. Какие-то совпадения, знаки какие-то. А я тут ерундой маюсь. Быть может, это знак, что встретил я её именно сегодня. Может, я её и ждал всё это время. Может, это судьба. Ведь это совпадение не спроста. Мы оба потеряли близких людей почти в одно и тоже время. Мне даже не дали простится с Моя. Сволочи! Могли бы хоть сказать, где могилка её. Да, я виноват! Но не я ведь её убил. Я не мог ведь знать, что эта моя измена приведет её к самоубийству. Да пошли они все! Наверно, это к лучшему. Может, все эти годы, смерти, мучения мои только для того и нужны были, чтобы мы сегодня с ней встретились. Странно всё это! Ещё эта сучка с платформы к чему-то во всё это вклинилась. Чёрт! Я-то всё думал, на кого она похожа! Да вот же! На Евгению и похожа чем-то, а чем-то на Мою. Удивительно. Как я раньше-то не сообразил. Вот черт! Просто чертовщина какая-то! Что же происходит? Неужели я и впрямь с ума схожу? Или кто-то хочет, чтобы я так думал? »
«Воин света не боится показаться безумным. Вслух и в полный голос разговаривает он сам с собой. Некто внушил ему, что это - наилучший способ общения с ангелами, и вот он рискнул вступить с ними в связь» – пришла вдруг на ум мне фраза из «Война света».
–Все мы немного сумасшедшие! Все хоть раз в жизни свершаем безумные поступки. Мы живём лишь тогда, когда безумны. Всё остальное время мы пребываем в состоянии существования. Мы существуем в клетке нормальности, которую сами себе и создаём. Но иногда животное вырывается из плена. Тогда оно живет. Когда же его вновь пленяют, и сажают в клеть, оно опять существует лишь, и все это потому только, что надеется когда-нибудь снова вырваться на свободу, – сказал мне дед, когда я назвал кого-то сумасшедшим.
«Что-то похожее я сегодня уже слышал! Разве не тоже мне сказала Она пред тем как рассыпаться? Нет. Но что-то весьма похожее это точно. Почему я лишь сейчас вспомнил это дедовское нравоучение? Почему не тогда же? Почему вспомнил сказанное ей только после того как на память пришли слова деда? Определённо, в моём мирке что-то меняется. Но что? И почему? И…»
–Ну что? Ты всё посмотрел? – спросил меня брат, когда я подошёл к последней картине.
–Да! – растерянно молвил я, пытаясь продолжить мысль: «И… И… И… И что?»
–Слушай, я и не знал, что она так хорошо рисует! Вы, наверно, на этой почве и сошлись!
–Не думаю! Я до последнего класса не знал, что она рисует, да и она не подозревала до того же времени о моём увлечении рисованием.
–Кстати! Ты ещё рисуешь?
–Увы, нет! Работа выматывает. Сушит она мою душу и мозг. В голове пустота какая-то. В теле лень. Может, просто взрослею, становлюсь нормальным, адекватным членом общества.
–Ну что ты снова нюни распускаешь? Давай развейся!
–Слушайте, интересные у вас друзья! – восторженно залепетала Саша, что только закончила просмотр.
–Только друзья? – поинтересовался Александр.
–Ну что ты, в самом деле? Ты гораздо интересней мне!
–Ладно, пойдём отсюда – выдавил я, ибо что-то меня тут угнетало.
–Что, погнали до хаты? – спросил брат.
–Да. Надо отдохнуть и переодеться, – согласилась с ним его пассия.
–Вы езжайте! Я ещё прогуляюсь.
–Только не забудь, что через шесть часов в клуб едем, – напомнил Шурик.
–Как скажешь.
Влюблённые загрузились в четырёхколёсное чудо технического прогресса и через минуту скрылись за углом. Взглядом проводив капсулу, я вытащил из кармана сигарету и закурил. Я глубоко вдохнул сизый дым, ощутил как конденсат никотина осел на поверхности лёгких и вновь вспомнил деда.
–Люди делятся на тех, кто уезжает и тех, кто остаётся. Неизвестно что лучше! Может, это зависит от человека, но мне всегда было проще уезжать, чем провожать. Тот, кто уезжает, стремится к чему-то или куда-то. У него есть надежда. Провожающий же теряет, ничего не получая взамен, – сказал мне он, когда я пришёл попрощаться с ним перед поездкой в Peter city.
В кармане завибрировал телефон. Вытащив его наружу, я приложил к уху динамик, нажал «ОК» и сказал в микрофон:
–Я!
–Я освободилась! Ты где сейчас? – раздался Женин голос.
–У самого входа.
–Я сейчас подойду!
–Договорились.
Докурив сигарету ожидания, я запустил окурок в урну. Проследил за траекторией его полёта, вытащил взгляд из мусора, и направил его на двери галереи именно в тот момент, когда в них показалась фигурка Евгении.
–Прогуляемся?
–Легко!
–Тогда, вперёд, заре навстречу! – провозгласила она, и, схватив за руку меня, потащила в сторону Невы……………………………………
Всю дорогу до реки мы болтали о каких-то пустяках. Я ужасно стеснялся её по началу. Она казалась другим человеком, совершенно не похожим на ту Евгению, что некогда знал я. Бывает такое, когда встречаются после долгой разлуки друзья. Но по мере нашего общения она превращалась в ту же восемнадцатилетнюю девушку, кою любил я до умопомрачения.
–Ну, давай рассказывай, как ты жила там во Франции этой? Как случилось так, что тут оказалась? – спросил ее я, когда уперлись мы в Неву и остановились.
–Да, что рассказывать? Вышла замуж, родила девочку. Работы нет. Занялась рисованием. Муж погиб. Возвращался домой, кто-то решил его ограбить, но он же смелость свою решил проявить… Ну, и застрелили его! А обо мне с Кати, подумать не мог?...
При упоминании имени Кати что-то в душе встрепенулось. Да, именно с Кати и начались мои неудачи. Да, именно из-за неё и случилось несчастье, тень коего нависла надо мной.
–…Ну вот, денег у меня не осталось, пошла продавать картины, – продолжала она. – Думаю, авось купит кто. Заметил меня случайно один мужик, предложил организовать выставку. Я, само собой, согласилась. Выставка имела сумасшедший успех. Стали меня всюду приглашать. Так я стала кататься по миру с этими картинами. Вот и до России-матушки добралась. Рассказывай сам, как дела твои? Слышала, какая-то у тебя неприятная история вышла.
–Было дело! Жил я с девочкой одной, пожениться собирались. В какой-то момент, что-то пошло не так. Стали отдаляться друг от друга. В общем, два года назад изменил я ей! Она узнала об этом и ушла. Я встретился с ней через день. Побеседовали, и вроде всё уже наладилось, как она заявила, вдруг, что кончит свою жизнь сегодня же. Я пытался её отговорить, но она убежала. Догнать мне её не удалось, ибо кто-то весьма хорошо отметелил меня, да так, что на месяц почти я память потерял. Когда же вспомнил всё и выписался из больницы, было уже поздно. Я попытался узнать у подруг ее, где могилка любимой, но никто мне ничего не сказал. Все, наверно, считают, что я в смерти её виноват. Я этого конечно не отрицаю, но разве мог я знать, что всё так выйдет?
–Не мог, конечно! Но будь я подругой еёСтраница автора: www.stihija.ru/author/?D`Skid`D Подписка на новые произведения автора >>> |
