Он скакал уже вторые сутки, и совсем загнал своего коня, когда вдали показался лес. Принц спешился и взял коня под уздцы. Бедное животное замотало головой, разбрасывая во все стороны клочья пены. Принц и сам был не в лучшем состоянии: его одежда, сапоги и даже кожа на лице были покрыты толстым слоем серой дорожной пыли. После многочасовой скачки первые шаги странной дрожью отозвались в его усталом теле. Солнце уже не слепило глаза, ярко-красным грейпфрутом провалившись до половины за лохматые елки. Принц спешил. Ему хотелось войти в лес до того, как окончательно стемнеет. Дорога истончилась, превратилась в узкую тропу, змеящуюся между деревьями. Конь заспотыкался, цепляясь копытами за узловатые, толстые корни, выпирающие из земли. Принц подавил раздражение: за время пути это был уже третий конь, и возможности сменить его в ближайшее время не предвиделось. Из притороченного к седлу мешка он вытащил флягу и сделал один большой глоток. Жажда, казалось, только того и ждала, чтобы наброситься на него с еще большей яростью. Принц с трудом удержался от того, чтобы залпом допить остатки содержимого фляги. Последние солнечные лучи втянулись в листву, стало темно. Принц остановился, ожидая пока глаза привыкнут к темноте. Рука невольно потянулась к шее коня и погладила гриву, словно пытаясь заручиться расположением единственного союзника в незнакомой и возможно враждебной обстановке. Через некоторое время (судя по посветлевшему небу прошло не менее шести часов) пространство вокруг них раздалось, а твердая тропа сменилась мягкой пружинящей травой. Принц в очередной раз прислушался к себе: его не покидало ощущение тревоги. Однако делать было нечего: почти двое суток, проведенные без сна, без пищи и почти без воды дали о себе знать. Слабость пантерой прыгнула на спину, ноги принца подогнулись, и он упал на траву.
Двенадцать часов сна без сновидений – и вот он опять открывает глаза, лежащий в той же позе, в которой уснул. Нежный, почти незаметный ветер играет верхушками трав, стрекочут кузнечики, какая-то птица поет в чаще. Солнце опять заходит: четко очерченный, ярко красный круг, лишенный лучей и почти не дающий тепла. Во всем теле нега и леность. Расстояние между мозгом, дающим указание расслабленным членам, и самими членами, обязанными выполнять указания, увеличилось в десятки раз. Более того, и руки и ноги, будто бы обрели собственный разум и теперь отказываются исполнять приказы разума человеческого. Лишь глаза подчиняются беспрекословно: вот они уже обшарили стремительно теряющий краски небосвод, поляну, окруживший ее лес… Чего-то не хватает… Какой-то элемент, долженствующий присутствовать в этой картинке отсутствует напрочь. Какой же? И почему отсутствие оного вновь пробуждает задремавшее было вместе с хозяином ощущение тревоги? Тяжело и медленно разгоняясь, крутятся колесики в голове, зубчики сцепляются друг с другом, сообщая друг другу энергию, рождая односложное слово: конь. Конь? Конь! Разом обретший утерянную было легкость, принц вскакивает на ноги, еще раз окидывает взглядом поляну, свистит, зовет по имени. Никакого результата. Теперь уже не тревога, а паника охватывает его. Вот, то чего он боялся с детства: один, в чаще незнакомого леса перед наступлением ночи. А преследователи его уже близко. Принцу даже почудился топот их копыт, скрип колесниц и шелест драконьих крыльев. Принц бросился в чащу, подгоняемый одной мыслью: укрыться. Ужас гнал его вперед и вперед, вглубь леса, которому, казалось, не было конца. Он бежал до тех пор, пока дыхание не превратилось в горле в обоюдоострый клинок. Тогда он остановился, привалившись к дереву и разрывая на груди камзол. Немного отдышавшись, принц принялся оглядываться вокруг и понял, что находится в самой чаще леса. Не то что дороги - ни одной тропинки не видел он, ни одна птица не нарушала тишину, ни один луч света не пробивался сквозь листву. Стволы деревьев были такими толстыми, что принц не мог обхватить их руками даже до половины и такими высокими, что тесно переплетенные ветви их заменяли собою небо. Увиденное несколько успокоило принца, так как преследователи вряд ли могли обнаружить его здесь. Однако, оставались еще дикие звери… Медленно, держась рукой за стволы деревьев, принц двинулся вперед. Необходимо было найти укрытие: какое-нибудь дупло или пещеру. Кроме того, отступивший страх освободил место для другого врага: голода. Принц рассчитывал найти какие-нибудь плоды, а может быть поймать птицу с помощью силка, сплетенного из шелковой нити.
Все же это был очень странный лес. Пожалуй, встреча с любым диким вепрем была бы лучше встречи с теми существами, что могли населять его. Вдруг что-то мелькнуло впереди. Сердце принца на минуту сжалось от ужаса, а затем забилось с надеждой: это была женская юбка. На такое он не мог даже рассчитывать – где-то недалеко была деревня. Принц слышал про такие деревни: укрытые глубоко в лесной чаще, они были по сути дела маленькими самостоятельными государствами со своим управлением и своей незамысловатой экономикой. Правитель знал об их существовании, однако ничего не мог поделать с ними, ибо даже сосчитать точное их количество, установить местонахождение и нанести на карту государства не представлялось возможным. Народ в таких деревнях жил все больше мирный, восстаний не подымал, проезжий люд не грабил и на власть государственную не покушался, потому и власть государственная особого внимания на них не обращала, а проще сказать – и вообще рукой махнула. Принцу никогда еще не приходилось бывать в такой деревне, и вот, надо же посчастливилось именно в тот момент, когда он уж было совсем отчаялся. Все-таки права была старуха-нянька, пророчившая новорожденному принцу редкостную удачливость в жизни. Принц улыбнулся своим мыслям и ускорил шаг, стремясь не упустить из виду стройную фигурку, двигавшуюся впереди. Подойти вплотную он тоже не решался – мало ли что, еще испугается и убежит, скроется в зарослях, где ей каждый куст знаком, ищи тогда в чащобе эту деревню. Однако, боялся он, похоже, зря. Женщина была то ли на ухо туговата, то ли так увлечена какими-то собственными мыслями, что ни разу не оглянулась, и вообще ничем не выдала, что заметила своего преследователя, хотя шумел он преизрядно.
Прошло уже около получаса, а они все двигались и двигались по лесу без какого бы то ни было разумного маршрута: женщина то шла прямо, то делала внезапные резкие повороты, то начинала петлять между деревьями, хотя рядом была прямая широкая тропа. Время шло, но ничто не говорило о том, что они приближаются к деревне. Наконец, принц решил отбросить опасения и приблизиться к женщине, чтобы выяснить, кто она такая, что делает в этом лесу и далеко ли, наконец, до жилья. Он ускорил шаг, сучья затрещали под его сапогами, но женщина так и не обернулась. Принц обогнал ее, забежал вперед, и остановился, пораженный. Она была очень молода и очень красива. Принц никогда еще не видал таких красивых девушек. Но поражен он был не столько ее красотой, сколько выражением лица: огромные синие глаза глядели куда-то в пространство и были совершенно неподвижны. Девушка шла прямо на него, теперь он мог уже с уверенностью сказать, что она его не видит. Но не была она и слепой: движения ее были легки и уверенны, она лавировала между деревьев, умудряясь не задеть ни одной ветви, не всколыхнув ни одного листа. Принц продолжал молча следовать за ней, вряд ли сам осознавая это. Внезапно деревья расступились, и они очутились на поляне. Лишь в волшебных снах, да в сказках старушки-няни встречались ему прежде такие поляны: трава на ней была густой и короткой, будто мех молодого волка, чудные яркие цветы были разбросаны тут и там, а посередине протекал ручей. Лишь на несколько мгновений замешкался принц на краю поляны, но девушка исчезла. Напрасно он бросился обратно в чащу, напрасно звал ее, напрасно пытался по колышущимся веткам кустов и деревьев определить направление, в котором она направилась. Тем временем совсем стемнело. В отчаянье, чуть не плача, вернулся принц на поляну – больше идти ему было некуда. Он напился из ручья, вода в котором оказалась на удивление прохладной и вкусной, а потом утолил голод земляникой, росшей на поляне в изобилии. Принц прилег на мягкую траву, но сон не шел к нему. Ярко светила луна, вода в ручье отражала ее свет, дробила на миллион осколков и с журчанием уносила их в чащу леса. Трещали сверчки, какая-то птица заводила мелодичные трели, ветер шуршал листвой. Все ночные звуки уютно сплетались, закручивались спиралью, танцевали под звездным небом. Принц лежал – голова на руках – наблюдая за эльфами, затеявшими игру в лапту, и за дудконосами, потешно ковыляющими по воде на своих коротких перепончатых ногах. Лесная живность вовсе не обращала на него никакого внимания, возможно считая этот новый элемент пейзажа вполне обыденным. «Что за дивная ночь!», думал принц, «Но насколько она могла быть более дивной, если бы голова синеглазой красавицы покоилась сейчас на его груди!». Вновь и вновь принц вспоминал тонкий стан, узкие ступни, легкую походку. Что-то загадочное было в лесной незнакомке. Кто она? Как попала в этот лес? Куда направлялась так уверенно? И как, скажите на милость, могла она его не заметить, когда он приблизился вплотную? Мысли эти полностью заполнили его мозг, отодвинув на задний план даже страх за собственную жизнь. Смесь любопытства и вожделения неслась с бешеной скоростью в потоке адреналина, делая язык сухим, а ладони – влажными. Ночь внезапно стала очень тесной: шарфом обвилась вокруг шеи, саваном облепила плечи. Принц снял с себя одежду и вошел в ручей, распугав дудконосов, которые с тоненькими звуками бросились врассыпную.
Едва взошло солнце, он был уже на ногах, бодрый и свежий несмотря на то, что проспал не более двух часов. Завтрак его составила та же земляника, да вода из ручья. При свете солнца поляна показалась ему еще прекраснее, чем накануне. Удивительная трава, покрывавшая ее, поднялась и распрямилась, будто принц и не провалялся на ней полночи, цветы сияли, разноцветные бабочки размером не меньше принцевой ладони облачком носились в воздухе. Принц расплел свой пояс и привязал тонкую крепкую нить к дереву, росшему у самого начала уводящей в чащу леса тропинки. Теперь он мог не бояться, что заблудится и не отыщет дорогу к волшебной поляне. Сжав второй конец нити в ладони, принц зашагал по тропе. Раз он остановился, чтобы выстругать лук и стрелы, другой раз – подстрелить куропатку, зазевавшуюся на дереве. Так, с мертвой куропаткой в руке принц продолжил свой путь. Он стремился отыскать вчерашнюю девушку, но напрасно. Да и наивно было надеяться найти ее в огромном лесу. Печальный принц вернулся на свою поляну, разжег с помощью зажигательного стекла костер и зажарил свою добычу. Однако, полакомиться куропаткой было, видно, ему не суждено. Только он отломил румяное крылышко и поднес его ко рту, как между деревьев, как раз в том месте, где принц привязал нить, мелькнуло пестрое платье и светлые волосы. Вмиг забыв о еде, принц вскочил на ноги и бросился вдогонку ускользающей незнакомке. На этот раз ему никак не удавалось догнать ее. Как бы он не ускорял свой шаг, она оказывалась шагов на тридцать впереди: блазнили покачивающиеся бедра, солнечный свет играл в длинных волосах, чудесный свежий аромат струился от одежды. Исчезла она также внезапно, как и появилась – просто шагнула куда-то между двух деревьев и пропала из виду. Принц рванулся было за ней, но тут нить опасно натянулась, предупреждая, и он отступился, поник, и с головой, опущенной долу двинулся в обратном направлении.
На поляне за время его отсутствия ничего не изменилось. Кроме куропатки. От нее остался белый гладкий скелетик, печально покоящийся точно в том месте, где принц намеревался пообедать: лесные жители даром времени не теряли. Принцу же пришлось опять удовольствоваться земляникой.
На следующий день повторилось то же самое, и в день следующий за следующим, и на третий: девушка появлялась, принц преследовал ее по лесу, затем она исчезала. За эти несколько дней принц изменился так, что перестал быть похожим сам на себя: голод и любовный недуг истощили и тело его, и душу. Он исхудал, одежда его от бесконечных блужданий меж деревьев изорвалась, руки и ноги были в ссадинах, на щеках отросла щетина. Он уже совсем позабыл, зачем оказался в этом лесу, забыл о своих преследователях, забыл о потерянном коне и о том, что ждет его там, куда он уже три дня назад должен был добраться. На четвертый день она появилась вновь. И он вновь бросился за ней. На этот раз он даже не заметил как оборвалась нить, как деревья все теснее и теснее сплотились вокруг него, как исчезла тропа. Девушка все двигалась впереди, а он все бежал за ней до тех пор пока деревья вновь не расступились, и он не оказался на ровной земляной площадке, заросшей вереском. Деревья, обступающие площадку, образовывали идеальный круг, а ровно посередине его прямо из земли росло Нечто. Возможно «росло» не совсем точное слово, потому что это Нечто было явно живым разумным существом, хотя цветом напоминало саму землю, на которой возвышалось. У него не было ни рта, ни носа, однако оно дышало: все его огромное студенистое «тело», покрытое порами диаметром с ружейный ствол, вздымалось и опадало подобно волнам моря. При виде этого принц почувствовал спазмы в желудке и поспешно отвел глаза. Только тут он заметил девушку, стоявшую без движения шагах в четырех от отвратительного существа. Он было шагнул в ее сторону, но тут прямо внутри его головы прозвучал жесткий приказ: «Стой!». Принц остановился, недоуменно озираясь. «Я прямо у тебя перед носом, поверни голову». Он сделал, как велел голос и уперся взглядом в землистую груду мяса, торчащую из вереска. Невозможно было поверить в то, что «это» разговаривает с ним. «Да, да, это я. И достаточно уже таращиться на меня. У тебя на редкость глупый вид, если хочешь знать!». Принц сглотнул склизкий комок, вновь подступивший к горлу и опустил взгляд. «Я решил, что полно тебе уже шастать по моему лесу. Поначалу меня забавляло, как ты мечешься взад-вперед с вытаращенными глазами – все-таки торчишь тут без движения, надо же и развлечься иной раз – но пора и честь знать. Если дальше так пойдет, ты скоро поломаешь мне все кусты и распугаешь всю живность». Принц вновь посмотрел на девушку: за все время монолога Нечто она так и не шевельнулась. «Сейчас я верну тебе твое животное», продолжал голос, звучащий в принцевой голове, «И, я тебя очень прошу, отправляйся туда, куда ехал». При этих словах девушка повернулась к принцу спиной и скрылась между деревьев. Через минуту она вернулась, ведя под уздцы коня принца. Вычищенная шкура его лоснилась, а грива и хвост были тщательно расчесаны. Увидев хозяина, конь приподнял верхнюю губу и радостно заржал. При этом знакомом звуке, принц наконец обрел дар речи. «Благодарю тебя!», поклонился он в сторону Нечто, «Я с радостью воспользуюсь возможностью отбыть на родину, однако, прошу тебя, отпусти со мной девушку! Зачем ты держишь ее в этой темной сырой чаще?». На этот раз в голове у принца раздался смех, а груда желе заколыхалась сильней обычного. «Все-таки вы, люди, презабавные создания! С радостью доставил бы тебе удовольствие, однако не могу». «Но, почему?!», вскричал принц, «Я сделаю для тебя, все, что ты скажешь, только отпусти ее со мной, я потерял сон из-за нее!». «Она не человек», был ответ. «Как не человек?» вскричал принц. «Ты же видишь, что у меня нет ни глаз, ни ушей, ни рук и ни ног», продолжало Нечто, «Так вот, она и есть мои уши, глаза, ноги и руки. Она – часть моего тела, совокупность моих органов, как для тебя те отростки, что торчат по бокам твоего глупого тела, а также те, что украшают твою не менее глупую голову. Благодаря ей, я могу видеть и слышать, брать и давать. Вряд ли ты согласился бы на предложение одолжить мне свою ногу, не так ли? Также и я откажусь отпустить ее с тобой. К тому же тебе от нее не будет никакой пользы – она не сможет ни поддержать беседу, ни танцевать с тобой на балах, ни делить с тобой постель. В ней нет, если хочешь, начинки, также как нет ее в твоей ноге. Она лишь с виду напоминает человеческую самку». «Ты лжешь, проклятый уродец!». «Ну, что ж, попробуй подойти и спросить ее сам». Принц приблизился к девушке, отвесил низкий поклон и вежливо обратился к ней: «Не согласится ли леди сопровождать меня в моем путешествии? Должен признаться, что люблю Вас и по прибытии на родину хотел бы надеяться просить Вас стать моей женой. Спешу уведомить, что являюсь правителем в своем государстве, и Вам не только не придется ни в чем нуждаться, но любой Ваш каприз будет исполняться в ту же секунду!». Речь принца была исполнена искренности и страсти, но взгляд девушки оставался равнодушным, ни один мускул не дрогнул на ее прекрасном лице, она казалось вообще не слышала его. «Что ты с ней сделало, проклятое, уродливое существо!», развернулся принц к Нечто, и рука его потянулась к кинжалу. В то же мгновение девушка кошкой метнулась к нему и перехватила его занесенную для удара руку. Опешивший принц выронил кинжал и взглянул в лицо девушки: оно оставалось столь же бесстрастным как и прежде. «Ну что, убедился?», вопросил голос, «Это не она бросилась на тебя – это я защищаю себя, также как ты закрылся бы рукой от удара». «Я не верю тебе!», с этими словами принц приблизился к девушке и внезапно прижался губами к ее губам – она не шевельнулась. Тогда он взял в ладонь ее тонкое запястье и попытался нащупать пульсирующую вену – тщетно. Тогда он склонил голову и прижался ухом к ее груди там, где должно было биться сердце – тихо. «Ты все же презабавный экземпляр!», расхохоталось Нечто, «Однако, тебе пора в путь».
Конь вновь заржал. И вновь, как и в тот момент, когда он только вошел в этот лес, принц испытал желание прикоснуться к коню, который был знаком и понятен, чье устройство и повадки не таили в себе никаких секретов и подвохов. Он протянул руку и погладил шелковистую гриву, затем вскочил в седло, пришпорил животное, и ни разу не обернувшись, двинулся прочь. Вереск, примятый копытами, распрямлялся за его спиной.
25 дек. 01 г.
Страница автора: www.stihija.ru/author/?Brune Подписка на новые произведения автора >>> |
