| Череп Ашки |
2007-01-08 |
35 |
5.00 |
7 |
| |
|
| |
ЗИМА, ВЕСНА, ЛЕТО, ОСЕНЬ
место действия – посёлок «весна»
время действия – временами годами
действующие лица – а все, кого я знаю
Мне повезло, я сумел в этом мире найти СВОИХ.
O
Итак, ты видела, как я это делаю,
Здесь ничего сложного,
Просто мне не сделать это
Одной!
© мюзикл «Чикаго»
Oh, I'll get by with a little help from my friends
© The Beatles
Дорогой друг, спасибо тебе за то, что ты есть
И спасибо тебе, за то, что ты пришёл.
O
Возьмёмся за руки, друзья,
чтоб не пропасть поодиночке.
© Б. Окуджава
Держитесь крепче – «в поляхухабы»
O
ВЕСНА (my май)
Растрескавшийся коричневый ворот медленно поворачивается, разматывая железную цепь. Жестяное ведро опускается вниз. Быстрее и быстрее с грохотом в гулкую глубину колодца. Железный «Z» крутится всё стремительнее – сунься, зашибёт! – и, наконец, с плеском, ведро булькается в черноту, ещё три оборота, цепь натянулась и три неохотных поворота в другую сторону. Ручка, покачиваясь, замирает. Я опускаю горячую ладонь на холодную сталь и медленно начинаю наворачивать цепь, вытаскивая из веющей холодом глубины…
- Прикинь, там кому-нибудь это ведро по башке стукнуло?
- Знаешь, мне тоже подумалось об утопленнике. Вот принесу эту воду, будем пить… А там, в глубине, мертвец с бледным лицом…
И замедляешь руку, поправляя цепь. Трясёшь головой, слушаешь скрип на «и-и-раз», вглядываясь в круглую дыру под облезшей голубым крышкой. Вот уже почти вся цепь намоталась, – а-а-а! обезумевшие мурашки мечутся по рукам – появляется посреди темноты светлое жестяное ведро с прозрачным серебром. Улыбаюсь, переливая с журчанием холодную воду в своё. И тащу до ворот: скрипучая калитка, железный засов. Надпись «Весна» в бледно светящемся небе чуть левее растущего серпика. Лягушки, урчащие «бук-бук-к-к-кр!», спрыгивают в лужу, дробя отражение месяца.
- Какой нынче месяц?
- Май.
По хрустящему гравию, по пыльной дороге, изогнувшись, медленно шагаю, слушая птиц. У забора сажусь на корточки и заглядываю в плещущийся круг. Сравниваю небо и кусочек неба в ведре. Звёзды мелкими жучками разбегаются и снова прыгают на свои места. По ступенькам заношу кусочек этой ночи на старый стул. Она ещё там. Тёплая печь и красные угли. Сопящая темнота спальни.
- Масяня, пойдём, покурим?
ЛЕТО (июль-ска-я-жара)
Волею-неволей бегаем по морю.
©Братья Грим «Кустурица»
Звенящее-зудящее тело, голова набита снами, оставайтесь лучше с нами, или уходите снами. Скрипит кровать. Скрипит диван. Покачивается в ночи.
Маленькие человечки из рода стеклодувов давно перестали посещать это место. Только одна большая собака с поздней ночи до раннего утра бегала по посёлку, что-то вынюхивая. Когда выяснилось – ЧТО, было уже поздно. Брали тёпленькими, прямо из-под одеяла и сонных, ничего не соображающих, швыряли в автобус. Везли серыми улицами с погасшими фонарями вдоль огромной бетонной стены.
Шестнадцать силуэтов в камуфляже спрыгивают с подножки и, уверенные в собственных силах, отправляются к огромному серому дому. А сломленные люди в автобусе даже не поднимают глаз, смирившись со своей участью. Участь их ждёт явно нехорошая. Я развязываю руки Суке. Она оказалась высокой блондинкой, доброй, но глупой. Или просто она ничего не знает о жизни, о нашей, человеческой жизни. Она смотрит на меня, глазами цепляясь: что делать? Я качаю головой: думай сама!
Какой сегодня день? Последний день второго месяца лета. Надо молчать и, сидя под крышей, вспомнить сон про высокую стену, про ночь и про море с цикадами, что остались там, за стеной.
А здесь – раздолбанный ГАЗик с жёсткими лавками, на которых сидят поникшие персонажи. И черноволосая девушка, что дёргает меня за руку, указывая подбородком на открытую дверь. Можно бежать, пока шестнадцать охранников что-то делают в огромном сером здании. «Вы пойдёте с нами?» Но они едва поднимают головы, глядя как мы выскакиваем в спрессованную духоту. С разбега, не успев испугаться, в диком прыжке взлетаю на стену, и вздёргиваю её за собой. Взмахиваю рукой, чтобы удержать равновесие, и она выпархивает из ладони летучей мышкой. Она улетает, бесшумно растворяясь в направлении моря. А мне идти по стене. С одной стороны пустынная улица с автобусом и фонарями. С другой – солёный плеск волн.
ОСЕНЬ (ОК.тябрь)
Зря ты думаешь о смерти.
Я хочу найти письмо в пустом конверте
И прочесть тебе
©Сплин, Би-2 «Феллини»
Идёт дождь. На деревянном полу террасы ветер шевелит засохшие листья. Дождь. Весь сад вымок. У перил «музыка серебряных спиц» – но я не буду запускать её сегодня, потому что… Дождь.
В пустой комнате железная кровать с коричневым пледом и плетёное кресло – тут жила старая Го и рассказывала свои сказки. Где теперь она? Не знаю. В саду глухо падают красные яблоки. Тихо. Падают листья. Дождь, и на деревянном полу террасы намокшее письмо в большом конверте. Эти письма с детским почерком, я знаю, что это: мальчик-невидимка где-то бегает и приходит, оставляя письма. Я хочу прочесть, да рисунки и буквы расплылись – не разберёшь.
Но я сажусь за стол, за тот самый стол, где сиживал гном, когда заходил в гости к старой Го, открываю пересохшую чернильницу, пару раз плюю туда, чтобы было побольше, обмакиваю железное пёрышко и старательно пишу ответ:
«Один раз. В метро. Я видел его.
Заклинатель мира. Смуглое лицо, высокий,, чёрные кудри по плечам. Аккуратно сложенные на коленях красивые руки. Не знаю почему, но пассажиры от него отодвинулись. И в этом круге напряжения остался лишь я. Он сидел, а я стоял напротив и видел его глаза – он кинул пару раз быстрый взгляд на меня. Радужка и зрачок слиты, чёрные глаза страшны только как неизвестность. Тонкие губы непрерывно шевелятся. Точёные черты невозмутимо-непроницаемы, лишь изредка, в такт неслышному диалогу, пробегает волнообразная судорога. Тогда-то я и понял, что он заклинатель мира.
Подавленные жесты рук – невидимый собеседник возражает, но ему тоже есть чем крыть – в обшарпанном рукаве чёрного пальто припрятан козырной валет. Я-то видел, но не подал виду и вышел на своей остановке. Всё было, нет, не радостно, когда я слышал невидимые потоки воды, ручьи под снегом, дождь за гранью реальности, а правильно. Знаешь почему? У нас есть шанс, в котором нет правил…»
Старые часы хрипло бьют одиннадцать раз. Время пошло. Ещё вчера я вышел из пике, сегодня выплыл из запоя. Я выкрутился из этой петли, только немножко умер. Проснулся, вскинувшись с подавленным воплем: во сне я отрубил голову мертвецу. Это было неожиданно для меня самого, я не собирался и даже не думал, а просто это сделал. Я встал с железной кровати и застелил её коричневым пледом. Выглянул в окно, а там всё залил дождь. Хотел закурить, но обнаружил пустую пачку на грязном столе. И спички вымокли, какая к чёрту разница: «тридцать лет – как бред, тридцать лет один ответ – хочется курить, но не осталось сигарет». Тридцать земных лет. Время пошло, маятник слетел с оси.
Я шагаю по ещё зелёной тропинке – купить сигарет. Вымыть пол, выкинуть мусор, закрыть ставни. Повесить замок. Оставить письмо на террасе. Уже стемнело и дождь перестал – не промокнет.
- Ключ зажигания, на старт, оот винта!
«Ночь такая – знай убегай.»
- Алё-алё! Уна! Привет, как дела? Всё плохо? Да, я так и думал, не будь я хучи-кучи Мэн. Как ты смотришь, Уна, а? Как ты глядишь? Эй! Что? С ломом влезли в душу, разворотили-растоптали-«на-конях-ушли-обои сорвали»? Зря ты…
Пыр-эгейн-уч!
Я вызываю луну.
Чёрт возьми, всё время занято!
А мы СМСку отправим, не зря же нас учили пользоваться мобильной техникой, журнал почитать давали.
«У-117-НА» - номер впереди едущей машины. Полная луна в небе справа, «О-229-НО» - номер машины справа и впереди.
Дошло?
Время луны, в котором у всех нас есть шанс.
«…Не ходи, и ходи, серой тенью мелькай. На окраине сна не зову, не гоню. Если рядом, я рада, нет – больше не плачу. Я плачу по счетам и рулю наудачу. Если можешь – молчи, если хочешь – кричи, только лучше всего говори-говори. Да, я верю словам, а чему ещё верить? Да, я чувствую что-то, не надо об этом. Да, за многих в ответе, и без ответа местами. Да, осознанно выбран тот путь, между явью и снами. Где сливаются реки в потоки и рвутся по улицам к морю, где сугробы и дождь, снег и солнце и ветер – и всё это одновременно. В пустоту уходить невозможно до страшного, но манит пропасть полётом. Да и нет никакой пустоты…
В международный день психического здоровья:)
На убывающей луне.
О, да. Это ОНО. О-но звенит… Уй, как звенит. Воздух дрожит, что-то плотное и ощутимое за спиной, как будто даже видно… не оборачиваться. Не о... Иначе пропадёт, ты это знаешь. Не анализировать, не расчленять. Просто помнить. Не сомневаться. Знать. Как всё звенит. Вы слышите? Звенит! Натянутый по безвоздушью зенит, по лезвию ножа идёт Ахмат-ахмет и с шашкой на коне и трезвый-страшный и весёлый.
От окна натянута тонкая дорожка полнолуния. Над площадью, до самой луны. Там человек. Я выпью джин, за всех нас в это время луны, когда у всех есть шанс, в котором нет правил.
«Remember Хару Мамбуру».
Никогда, ты слышишь, Уна, никогда не плачь.
Х. Мэн.»
«Мэджик пипл-вуду пипл.
А щас будет злая и матёрая солягаа!»
©Шнур «Мамба»
ЗА-К(л)АДКА
в подводном клубе игроков,
преследуя фатальность мели,
нырял глубоко.
вывесив сети мыслимых сумм,
не наёбывая средством, оправдал цель,
пустил стрелу наобум
ИПОПАЛ!
без слов в новый день:
слонов за хоботы дёргал,
перекинув через плетень.
тень беса жалоб
бесасала в канаве трогал,
беззлобно выронил жёлоб
ИПОПАЛ!
кто он, бесцельный имрек,
в придорожной пыли
иксом поставивший игрек?
так кто? токомстукнутый – не сон! –
наяву на Яву в пиале плыл.
докатался – отвечай! тактожеж он,
ИПОПАЛ? :))
ЗИМА (здравствуй-жопа-новый-год)
Услышать бы. Последний вой понять,
сквозь ветра гул поймать,
о чём ты мне толкуешь.
©А. Нил
Забудь, что ты умный, забудь, что красивый,
что очень понтовый, и вечнописивый.
И новыхсловох не приглаживай хаер –
ну да, вот такой! – прищемлаер,
корявый-убогий и красный-прекрасный.
Зеркальная муть для вошедших опасна.
©А. Нил «Входя в отражение»
Носик-носик, пей воду.
Носик-носик, лей воду.
©Сock-a-doodle-doo «Watering-pot»
И я вышел в ночь, вдыхая весенний ветер, что так неожиданно вернулся зимой. В посёлке все уже спали. Угли костра погасли. Я не стал его заново разводить, просто присел покурить и глядел на звёзды, когда из лесу вышел старик, молча протягивая конверт. Листок с моим же почерком:
«И всё кругом засыпал белый снег. И негативом отразилось на внутренней поверхности зрачка, и чёрный пепел поднялся со дна. Так падал чёрный снег, так пеплом нежным замело обугленную дёрганную тушу…
Душу атласным-красным галстуком себя, затягивая туже узелок понятий.
Взбираться выше-выше по белому холодному стволу. Из выстланного перьями гнезда, царапая когтями ледяную корку. Кору из хрусталя измазав красным цветом, свой выщипанный бок подставив ледяному ветру – ты доберёшься, это знаю я. Там, наверху, сияет вечный смысл. Звезда там зацепилась. Янтарной каплей на морозе стынет, горячим истекает соком из проткнутого ветками нутра.»
Да, когда-то я «написал письмо от себя к себе» – и покатился вниз, сдирая кожу, по ледяной горе, задыхаясь от жалости, пока не понял, что эта жертва – я сам – должна быть принесена. Забавно, но я ничего не теряю. Эта жертва – она вовсе не жертва, а всего лишь плата.
В тёмном лесу ветер – хе-хе, знаю я этот ветер: мой дракон опять при мне! – в лицо кинул и выше, развесил цветные бумажки на ёлке, и почти полная луна взошла. Скрип. Это дерево? Нет, это скрипит невидимая дверь. Та, что в лесу. Та, про которую я знаю. ТА, в общем. И глядя в огонь, я понял – шанс открыть есть. Вот только…
А на скользкой дороге, а на скользкой дороге крутит и несёт в канаву. Докатались?
Докатались-докатились-покатались-провалились-выплыли. Спасибо, с Новым Годом. Дышим-Раз. Дышим-Два. Не последний раз дышим, температура за бортом красного трамвая – 1? по Цельсию. Тёмными тропами натянули струны, помечая точки-тучки красными флажочками – параллельный мир, там, где всё пе-ре-се-ка-ет-ся.
А уже после встречи Нового Года, когда все легли спать, я вышел в ночь, вдыхая весенний ветер в посёлке «Весна». Угли костра погасли. Я не стал его заново разводить, просто присел покурить и глядел на звёзды, когда из лесу вышел дед в красной шапке и, поглаживая бороду, «тихо, добро сказал: «Сынок, знаешь, Ты тоже вот-вот кудесником станешь…»
«Итак, ты видел(а), как я это делаю, Здесь ничего сложного…»
|
|
| Общество Взлетателей |
2007-03-07 |
35 |
5.00 |
7 |
|
|
Олдувай камня висящего в небе. |
|
|
|
|
| |
Там издалека над лесом иногда вздувались паруса. Никто не знал откуда они выросли, но рельсы им были не нужны - паруса удерживали радуги - радуги рисовала злая девочка… Высоко над лесом сгустком пролетал некоторое тысячелетие камень, а чуть пониже были паруса. В парусах не было ни тени надежы или сомнений или неуверенности или истории - просто паруса…
Камню не так повезло - парусов у него не было поэтому он запутался в чужих. Камень был якорем дня. Кстати в парусах над лесом застряло много таких дней и ни один не выбрался. Это было похоже на кладбище времени.
А в самом деле в сельской газете было написано что в лесу есть разные тропки и что-то похожее на них, но теряющееся в кронах многомесячных трав. Одна из тропок выходила к опушке. На опушке был матрас на котором жила злая девочка словно Робинзон. Злая девочка рисовала радуги чем-то вроде красок и марок из бочки с надписью "селедка"... по крайней мере так говорит спящий заяц. Не известно луне откуда взялась эта девочка. Зато ей известно что в лесу всегда лежал карман, а теперь это карман на рукаве человека любящего побродить по одной из тропок, что рассекается по лесу и является невыделяемой частью леса. Человек этот носит с собой куб с тенями и достаёт иногда из него тени словно конфеты - сначала они просто теневые кубики, а потом привыкают к свету и их можно подарить обездоленным от собственной тени в качестве их же тени…
У спящего зайца не было никакой крольячей норы. Кстати и девочка Алисой не была, но она раздавливала голубей на площади кукольного театра игрушечным автомобилем и при этом садистски улыбалась проходящим и солнцу. Солнце думало что она дура, но хоть она и была ею – на её радуги не гадила ни одна ворона, в отличие от других. Злая девочка чистила зубы по утрам лучем солнца и прятала наркотики в мамину сумочку или в бочку из-под селедки, а оттуда вытаскивала за лапы свои радуги. - радуги сопротивлялись, а голуби нет. Комната девочки не была пространством – она была временем, но может сельская газета ошибалась как и её трое читателей.
Комнаты состоящие из матрасов конечно редки особенно если рядом ещё и машину паркуют которой давят голубей, а голуби то всё на знаменах и футболках плачут, но бывают - главное чтоб ключ был найден.
Паруса были похожи на позвоночник. прям как в мифе про трех китов и мир только не так или иначе или это не миф. На позвоночнике звучало адажио второй части мира, но Ватикан запрещал эту теорию - он склонялся к более простой версии состояния мира. А мир тем временем находился в состоянии изменного сознания только вот по сравнению с чем… по сравнению с пещеркой затеряной в лесу, но видной из театра этот вопрос не ставится, а зря… ведь там крайне-крайне часто видна заря. Хотя как говорит внутренний голос когда сверху сыплятся шишки - это всего лишь словно коробка с расфасоваными в улгубления семечками причем в каждой семечке – по душе. Семечки – как саркофаги жалких душ, богиня которых – девочка с матрасом радуги… и она пришпиливает эти души булавками к парусам времени над лесом. Наше дыхание – это ветер, что гонит вперед и вперед ноев ковчег, где все ноют, а отшпилится не могут…
Вдруг какой-то прохожий, а может и уходящий, заснял кадр и олдувай камня в небе оказался действительно олдуваем, но ничего резкого - просто постепенно замузеивание и архивация жизненных проявлений… сей персонаж шел в музей-землянку, что находится в параллельной пещере конце леса. В музее была старая даже не черно-белая фотография забора около окольной дороги которая всё ерзала уже не первый десяток лет, но постепенно … и вот её вынесло из этого музея-землянки. Она пролетела над головой прохожего, а может уходящего и седлая ветер полетела… а через чуток сотен сосен она загорелась под светом солнца и сгорела до пепла - пепел же приземлился на надгробный камень как с датами так и без.
И если осмотреться – можно было увидеть много таких камней-надгробий убитому времени, что путались в парусах – и мы не могли двинуться вперед… в будущее – как с солнцем, так и без |
|
| Череп Ашки |
2007-03-17 |
35 |
5.00 |
7 |
|
|
Про Эдварда (twilight version) |
|
|
|
|
| |
ПРО ЭДВАРДА (twilight version)
motive: following with dogs thru the doors
flower: all cats in the dark
tune: drift-bottle
mood: almost unreal
speed: slow rafting
time: before down
day: thirteen-thirds in seventh
performer: Gala Cination
Вы слышали эту новость про беднягу Эдварда
На затылке у него было ещё одно лицо
Лицо старухи или совсем юной девицы, чёрт его знает
Говорили что если лицо удалить, то Эдвард умрет
Такое вот проклятие
Лицо могло смеяться и плакать
А по ночам оно говорило Эдварду то, что можно услышать только в аду
И невозможно было разделить их, скованных до конца дней
Но час возвещающий о конце страданий наконец пробил
Эдвард cнял номер в гостинице
И повесил себя и её на балконной решетке
Некоторые до сих пор верят в то, что так он смог освободиться от нее
Но я, я то знал ее слишком хорошо
И я говорю вам, что это она довела его до самоубийства И утащила беднягу Эдварда за собой в АД
© «Эдвард» Billy’s Band
Знаете, подзаебало это всё. Весь этот интернет. И Ваддарк не подсел на голову мне, слава богу, о, нет. И когда я встречу его, Скунс, я первая дам ему в рожу. О, да. Это будет приятная месть.
И так классно поёт Билли Новак, и красные ветки приветливо машут мне с неба, и я, пожалуй, немного устала, но колестита нагнула спину и катится колесом по моим венам. И конец света пока подождёт, раз уж здесь Миррa, конец света уж точно пока подождёт. И герой некролога напишет про рыцарей, приведших к пирамиде тридцать восьмого коня, там ещё, кажется, посох. Ну да! Тридцать восьмая палка немому коню, не моему царю.
А моему мужу вчера остановка врезалась в лоб, он охуел и сказал:
- Бля, весна!
И припёрся домой в кровище с букетом жёлтых цветов, и долго рычал на луну, что он совсем (всегда) готов. А я, пожалуй, устала зажигать искры на концах ресниц. Я тихо гашу свой фонарь и спускаюсь вниз, чтобы смотреть, как тень Эдварда скорчилась у стены.
- Эй, ты чего, друг?
- Я смотрю свои сны. Я выпил всю свою боль и тогда на дне луны обнаружил русалку, держащую в зубах ржавый нож. И русалка сказала мне:
- Пусть пойдёт дождь.
Я осторожно взял у неё изо рта (она блеснула жемчужной улыбкой), а я взял этот ржавый тесак и махнул им над головой как самурайским мечом. Ну, хотел повыпендриваться перед очаровашкой, ясен пень. И случайно, клянусь, это было неожиданно для меня самого, задел небо…
И из дыры пошёл дождь. А русалка сказала мне:
- Эдвард, да ты молодец! – и лукаво сверкнув глазами, ухватилась за мой конец.
А я ответил ей:
- Не сейчас, детка, я так устал, я же всё же прошёл через синий портал, и звёздная пыль на моих сапогах. А ещё у той, что была моим вторым лицом (любопытная оказалась женщина), как выяснилось, у неё был страшно смешной глюк, что это я тащил её в ад… Ха-ха-ха! Да, впрочем, это так сложно, что и не рассказать. Но мне надо побриться, и ещё я хочу спать. Не одолжишь мне свой нож, вот здесь, всего на пять минут.
И Эдвард, глядя в чёрную лужу, стал сбривать седую щетину с впалых щёк.
А русалка, лукаво щуря глаза и свернув по-кошачьи хвост, глядела то на Эдварда, то на свет зелёных звёзд.
В этом свете невозможное возможно.
- Вот такая история, - сказал Эдвард, досмотрев этот свой сон, - Не дашь ли пару рублей, не хватает на яблочный сок. И когда жёлтая луна попадётся тебе в зелёном яблоке, сразу скажи “GREENING”. Это такое волшебное слово, потом поймёшь, для чего оно всё.
И я дала ему пять рублей, а он кивнул. И шёл дождь, и в луже под струёй фонаря отражался Эдвард, две собаки и я.
А потом он пропал. Шагнул в лужу и там исчез со словами:
- Жена просила купить ….. с-с-с…
- Ну, бывай, друг.
Последнее слово я не разобрала, да и не в этом суть. Я просто хотела рассказать, как шёл дождь, как деревья махали красными ветками, как Эдвард потерял второе лицо и как это ему к лицу и ещё… По дороге домой собаки спугнули лису. Лиса держала в зубах виноград, мы не стали её догонять. Тем более, нас и так уже ждали домой. К нам в гости зашла моя смерть. Она часто заходит ко мне, поговорить, просто попить чайку, рассказать о хоре цикад и ещё послушать тот блюз, его так классно поёт Билли Новак. Пока у неё ещё есть уши…
А потом я записывала всю эту стори при свете жёлтой лампочки, и тот, чья тень на стене с золотой серьгой в ухе… В общем, я это редко говорю, но сейчас можно, когда он спит и мысленно со мной, поэтому его тень понимающе кивает мне со стены, а я тихо шепчу в её астральное ухо:
- Слышишь, йо! Же таки… Ща, по-нашему будет правильнее: Тэйе бэйа эльраодо йуминан бэлль эльмирион йумэн.
Ой, ну почему так сложно даётся произношение?
|
|
| Енот из Тель-Авивского зоопарк |
2008-04-24 |
35 |
5.00 |
7 |
| |
|
| |
Дрону из Бибирево снится сон, из тех, в которых изо всех сил трёшь глаза и пытаешься всякими народными способами проверить – а сон ли это? Народные способы говорят однозначно – реал, чистота восприятия просто медицинская, всё, вплоть до мельчайших деталей осязаемое и цветное, запахи и звуки не оставляют от дурацкого вопроса « а не снитсо ли мне всё это?» и следа. Я, собственно, не знаю, почему это Дрону вышло такое мероприятие, может аптека или балуется чем серьёзнее, нежели белые кругляшки из мела с незначительными добавками химии – но, кажется, у единомышленников Дрона, крепких молодых людей в камуфляжных курточках и начищенных высоких ботинках подобные вещи порицаются, так что не буду бросать тень на честь моего героя перед суровыми товарищами. Как бы то ни было, оказался Дрон тксзть перцептивно не в Бибирево, а в каких-то ебенях азиатских, в жарком мареве и пыли. Не без чувства брезгливости глядит Дрон на лепящиеся друг к другу халупы, на бродящих по улице почти чёрных от жгучего солнца носатых чучмеков в каких-то цветастых платьях и платках, на закутанных баб, несущих на головах корзины. Гортанный гнусавый говор словно вязнет в прожаренном воздухе, смешиваясь с ленивым собачьим брёхом, криками то ли ослов, то ли ещё какой скотины, в раёне Бибирево не встречающейся. «зоопарк, бля» думает Дрон, разглядывая тонущее в пыльной дымке сооружение из камня, возвышающееся вдалеке над хаосом домишек.
Шагах в пятидесяти из-за стены одного дома выглядывает дерево с фруктами, несколько плодов гниют на земле, среди мусора и скотьих какашек. Дрон идёт по кривому переулку, мимо толстой тётки с кувшином, дерево оказывается персиковым. Дрон никогда не видел, как растут персики, он протягивает руку и срывает мягкий, бархатистый плод, но не ест, двинувшись дальше по кривым истёртым ступеням переулка. Переулок вливается в полупустую улицу, из какого-то гадющника неподалёку выходят двое в кожаных жилетах с наклёпанными железными пластинами и шлемах с нащёчными щитками, очень знакомыми. «Гео», думает Дрон, пытаясь вспомнить , где он видел таких, а тем временем из-за угла вывалила с гамом толпа и двинулась по улице в сторону Дрона. Дрон хочет уйти обратно в переулок, но каким-то образом его затягивает и несёт течением, толпа выливается в ворота и останавливается , вокруг стоят стражники в шлемах и с копьями, а где-то сбоку выкатывается комок стражи, в недрах которого несколько почти голых чучмеков тащат на себе здоровые доски. Толпа волнуется, некоторые громко кричат, кругом гортанное бормотание, бабские крики; чучмеки с досками, подгоняемые ударами и криками стражников подходят к небольшому холму, на котором лежат брёвна. «спиздили что-нить, черти черножопые», предвкушая расправу думает Дрон, держа персик двумя руками. Один урка язвительно, с волчьим блеском в глазах огрызается на стражников, за что получает пиздюлин, другой флегматично опирается на доску, тоже получает пиздюлин, но не обращает на них внимания, третий, видимо, был жестоко отпизжен ранее, поскольку, несмотря на большой рост и широкую спину, покрытую красными полосами, еле тащит свою доску, стонет и постоянно что-то жалобно бормочет.
«Зачморили» думает Дрон и начинает переживать за первого.
На холм поднимается какая-то стражническая шишка и поставленным громким голосом вещает что-то толпе, многие в толпе начинают орать, размахивая руками, в урок летят огрызки и камни; некоторые стоят потупясь, бросая злобные взгляды изподлобья на стражников, какие-то бабы, видимо родственницы, принимаются выть, валятся на колени, стаскивают с себя платки и натурально дерут волосы клочьями, а потом загребают землю и сыплют себе на головы.
Меж тем доски прибивают к концам столбов, привязывают руки урок к доскам а потом пробивают ихние ладони огромными кривыми гвоздями, злобный хорохорится, выкрикивает что-то очень обидное, после чего многие с яростными криками кидаются в его сторону, огребают от стражников и очень неохотно теснятся обратно под напором палок и копий, гортанно ворча. Флегматичный морщится, ему тоже несладко, судя по судорожно вздымающимся рёбрам, но марку держит. Зачморенный вопит и всхлипывает, тряся всклоченной бородой, стражники притаскивают доску с какими-то каракулями и прибивают над его головой.Тут же откуда-то появляется человек в дорогой одежде и начинает раздражённо пререкаться со стражниковским начальником, показывая на дощечку с каракулями. Отчего-то Дрон напрягается, начинает дёргаться, пытаясь вырваться из толпы, теряет персик, после чего его охватывает необъяснимый страх и он, крича, просыпается в Бибирево. «Пиздец, бля, надо же», растерянно и опустошённо думает Дрон, потирая татушку с орлом на предплечье, потом зачем-то принимается рассматривать свой крестик.
Ему кажется, что ладони пахнут персиком.
|
|
| Антон Духов |
2008-06-25 |
35 |
5.00 |
7 |
|
|
В ашраме (Продолжение. Начало см. "В электричке") |
|
|
|
|
| |
- Саня, куда ты меня притащил? – Сергей сидел на корточках в центре большого зала, озираясь по сторонам. Саня устроился справа, принял позу лотоса и приготовился слушать старика, по-видимому, индуса, сидящего в кресле на возвышении, установленном прямо под баскетбольным кольцом.
- Мне вчера повезло: через знакомых достал два пропуска на выступление великого учителя Бхагавана Махамудры.
- А где это мы?
- В ашраме.
Сергей недоверчиво посмотрел на Саню.
- Ты хочешь сказать, что спортзал на Ленинградке – это ашрам? А завтра ты меня куда потащишь – в Тадж-Махал на Красную Площадь? И что здесь делают таджики в оранжевых робах?
- Это не таджики, – ответил Саня полушёпотом, едва сдерживаясь, чтобы не засмеяться. – Это саньясины, а оранжевые балахоны – это у них форма такая. Давай послушаем, что учитель говорит – интересно ведь.
- А кто такие саньясины? – не унимался Сергей.
- Ну, как тебе объяснить… Ученики при просвещённом учителе, которые тоже хотят стать просвещёнными. Послушники, в общем.
- Так значит, ты меня в какую-то секту затащил?
- Секты – это в христианстве. А в дзен-буддизме всё по-другому. Бхагаван Махамудра впервые к нам приехал. Видел, сколько народу перед входом? Это последователи его учения. Все они хотели послушать учителя, но не смогли попасть. Так что нам с тобой повезло.
- Ты Вадима толстого помнишь? – также полушёпотом спросил Сергей.
- Который служит? Помню, конечно.
- Он приход получил.
- Да ну? Рад?
- Какой там! Церкви передали здание местного Дворца Культуры. И Вадима туда батюшкой назначили.
- Надо будет съездить, свечку поставить за здравие нового батюшки, - съязвил Саня. – А чему ж он не рад?
- В этом Дворце Культуры вход не с той стороны, с какой в храме положено. Как раз там, где алтарь должен быть. А местный отдел архитектуры и строительства не даёт Вадиму разрешения на реконструкцию. Он уже и в епархию обращался, и к губернатору – бесполезно. Здание ещё сталинское и перестройке не подлежит.
- И что он делать будет?
- Я почему о Вадиме сейчас вспомнил: у него приятель есть, тоже всякими восточными философиями увлекается. Так он сказал, что вход в ДК и вообще весь интерьер строго соответствуют правилам фен-шуя. Теперь Вадим подумывает, не податься ли в буддизм и не организовать ли в этом клубе какой-нибудь ашрам.
- Ну да, мудро, – Саня почесал затылок, – если гора не идёт к Магомету, Магомет идёт к горе. А если Вадиму не дают дырку в клубе с другой стороны пробить, самое логичное решение – сменить веру.
Несколько минут друзья сидели молча. Саня слушал, что говорит переводчик, который едва успевал за учителем. Сергей думал о чём-то своём.
- Сань, я вот что заметил. У военных есть своя форма, у менеджеров среднего звена своя, и у приверженцев всяческих религиозных культов тоже. При этом военные – народ несвободный, им нельзя нарушать форму одежды. Менеджеры уже чуть посвободнее, поэтому некоторые из них позволяют себе ходить на работу в свитерах и джинсах. Приверженцы культов, по идее, должны быть ещё свободнее, ведь их конечная цель – полная духовная свобода. Почему же они, как военные – всегда по форме? Или, если у тебя нет оранжевой робы, до тебя слова учителя не дойдут?
- Серый, давай я тебе потом объясню. Учитель сейчас будет рассказывать о технике медитации. Я всё хочу научиться медитировать, но никак не могу. Если сажусь в нужную позу и пытаюсь ни о чём не думать, то сразу начинаю дремать. Давай послушаем.
Саня тщательнее скрестил под собой ноги, замысловато скрючил пальцы и закрыл глаза. Сергей озирался по сторонам, и от нечего делать тоже стал прислушиваться к тому, что говорит учитель. Речь шла о чакрах, о каких-то сердечных техниках. Учитель напирал на то, что нужно стараться ни о чём не думать. Но при этом надо было не думать о том, что нужно ни о чём не думать. Ещё он говорил, что высшая цель – нирвана. Но стремление обрести нирвану – это то, что мешает её обрести. И стать просветлённым можно лишь через недумание и неделание.
Отчаявшись понять, что же нужно делать, чтобы ни о чём не думать и ничего не делать, Сергей решил наблюдать за Саней. Тот, похоже, начинал засыпать: голова его то и дело склонялась к груди, потом рывком возвращалась на место.
Решив, что Саня снова заснул вместо медитации, Сергей тронул друга за локоть. Саня вскрикнул и открыл глаза.
- Ты чего кричишь? Заснул, что ли? – вполголоса спросил Сергей.
- Нет, не заснул. Я понял! – Саня и не думал шептать.
- Тихо ты! Вон, на тебя уже озираются. Что ты понял?
- Я понял, почему в общественном транспорте многие дремлют. Думал, что просто не высыпаются, вот их в сон и клонит. Я сам в электричке много раз дремать пробовал, но не получается у меня – шея затекает, по радио всякую хрень несут, торговцы, музыканты, нищие – как тут заснуть. Да ещё эти трели из мобильников… А теперь понял! Медитируют они!
- Ты думаешь, что все те, кто ездит в общественном транспорте, – поголовно буддисты? – с улыбкой спросил Сергей.
- Да при чём здесь буддизм! Медитация – она и в Африке медитация. А ты замечал, что все они специально так садятся, чтобы не заснуть крепко?
- Просто боятся свою остановку проспать.
- Не в этом дело! – Саня снова начал говорить в полный голос. – Они поддерживают себя в состоянии между сном и бодрствованием и медитируют.
- Во-первых, перестань кричать, – Сергей попытался успокоить товарища. – А во-вторых, медитируют – и бог с ними. Тебе-то что?
- Но я ещё кое-что понял, – не унимался Саня, дёргая Сергея за рукав. – А именно то, что властям не нравится, когда люди бесконтрольно медитируют. Я теперь уверен, что все эти торговцы в электричках, музыканты, нищие – все они получают зарплату в соответствующих органах. Сначала там всяких объявлений насочиняли про теракты и оплату проезда, стали по радио крутить каждую минуту. Но к одним и тем же объявлениям люди быстро привыкают и перестают обращать на них внимание. А вот когда всякие нужные вещи предлагают, да ещё дёшево… Ты думаешь сложно запретить торговлю в транспорте? Просто её никто запрещать не собирается. Наоборот – она всячески поощряется. Этим самым людей выводят их медитации и возвращают в обыденную жизнь. Боятся, что те поймут многое из того, что им понимать не следует. И нищие, наверное, все поголовно звания имеют не ниже лейтенанта. А ты помнишь, какой репертуар у музыкантов? Не иначе, в тех же органах утверждается. И рингтоны на мобильники с их подачи продают. Ты часто слышишь нормальную мелодию из мобильника? Это всё для того, чтобы медитирующих будить!
- Да не кричи ты! – Сергей начал всерьёз беспокоиться о друге. – Нас же сейчас выпрут отсюда.
Саня, похоже, взял себя в руки. Минуты две он сидел молча. Но потом снова потянул Сергея за рукав.
- А ты знаешь, почему в последнее время стало так много личных автомобилей? Это тоже политика государства – пересадить как можно больше людей на машины – за рулём не помедитируешь.
- Окстись – в европейских странах машин ещё больше.
- Вот-вот, – Саня всё распалялся, – они своего добились, у них общественный транспорт вообще в жопе, поэтому и люди такие – власти лепят из них, что хотят. И наши пытаются того же добиться. А люди – как зомби: им сначала за нехилые бабки продают груду металлолома, которую постоянно приходится чинить, думать о том, куда это добро ставить, трястись, чтобы не угнали; их заставляют оформлять кучу бумаг, страховать машину, техосмотр проводить; потом они в кого-нибудь влетают и несут свои сбережения в сервис; кроме того, ежедневно вдыхают выхлопы, стоя в пробках и тратя на дорогу вдвое больше времени, чем если бы на метро ехали. И несмотря на это, все покорно бредут сдавать на права и покупают машину…
- Люди! – Саня встал в полный рост. – Разве вы не понимаете, что в электричке, в метро, да в той же маршрутке вы можете потратить время с пользой для дела – помедитировать всласть или книжку почитать. Вам промывают мозги! Властям выгодно, чтобы вы были накрепко, кровными узами привязаны к своим машинам. Опомнитесь, люди! Не позволяйте собой манипулировать! Вы отдаляетесь от народа! С завтрашнего дня… Да нет – прямо сейчас! Бросьте эти гробы, идите в народ, медитируйте в общественном транспорте вместе со всей страной! И ради всего святого – не заказывайте рингтоны через СМС! Будьте бдительны!
Два здоровенных амбала в оранжевых балахонах тащили Саню к выходу, но он всё ещё продолжал кричать о том, что люди не должны, для своего же блага, покупать в электричках пальчиковые батарейки, четыре штуки на десять рублей. Сергей обречённо плёлся сзади.
- Ну что – добился своего? – Сергей был зол. – С чего тебя так торкнуло? Вроде в это раз грибов не ели.
- Извини, Серый, не мог молчать, – оправдывался Саня. Во мне что-то такое вскипело, я должен был со всеми поделиться истиной.
- Ты называешь это истиной? – Сергей редко терял самообладание, но сейчас он готов был запустить в Саню чем-нибудь тяжёлым. – Ты хоть помнишь, что ты там нёс? Выперли нас, как последних тинэйджеров со взрослой вечеринки. А мне уже начало нравиться, что говорит этот Барабан Кама-Сутра.
- Бхагаван Махамудра, – поправил Саня. – Ладно, Серый, не кипятись. Давай ещё куда-нибудь сходим.
- В Тадж-Махал, на Красную Площадь! |
|
| Олег Ульянов-Левин |
2005-07-25 |
34 |
4.86 |
7 |
| |
|
| |
Нет пророка без порока (чаще всего вавки в голове).
Эпиграфин 1:
Пошел ты в жопу со своим Дзен Буддизмом. Митьки.
Эпиграфин 2:
Шла коза рогатая за малыми ребятами. А то не малые ребята оказались, а мужики, и коза та съемная была. В.Гилязиев.
"Единственный в мире голубой колдун отец Ванюха заражает воду, убирает шлакоблоки, снимает сглаз, уговор, торчу, парчу, облегчает
тяжесть в карманах, мучает обормотней и лешаков". Такое объявление увидел Дурат и отправился на лекцию...
Толстые тетки держали на коленях 3-х литровые банки с водой -"заряжать". Эпилептики, торченные, заики, бесноватые, прочие фанаты с горящими глазами занимали места в проходах - на шоу был аншлаг.
Вышла ведущая и сказала: "Добрый вечер, дорогие лечащиеся. Как вы знаете, в последнее время из подполья вышли барабашки, папалашки, замарашки, ведьмаки и прочая. Всемогущим Господом истребить эту нечисть назначен отец Ванюха. Итак, встречайте!!! Великий Пурыц, знаменитый электросекс, асролог, ученик дзенской школы "Хуаянь-на-хрена-та-школа", четырежды кавалер' орденоносной нирваны, видный знаток изтерической литературы, мастер единственного светлого пути жигулевского пива Шри Ванюха (в миру Блянт Вполупопович Мюнхгаузен)!"
Закипели аплодисменты.
- Я гуру" из Бобруйска - начал электросекс.
Я вовсе не медведь,
И как приятно гуру
В облаках лететь. По залу пролетел шепоток:
- Что он сказал?
- Дуру - так в Индии крутых электросексов называют.
- А...
- В Бенгалии и Греции, Швейцарии и Швеции, - продолжал Ванюха. Все знают, что умней, прекрасней и добрей Мюнхгаузена нет. Начнем нашу лекцию. Для начала споем буддийскую мантру Бля Будду.
- Бля Буддуу ... - заблеял на разные голоса зал.
- Теперь я вам скажу такую мысль, что трансатасная йога, которой я руковожу, дает вам новую заповедь жизни: любить всех и каждого, будьякым способом. Например, меня любить трудно, но нужно использовать возможности роста.
Недавно в глубокой медитации я поймал шифровку от херувимов сверху следующего содержания:
- Высший космический разум сообщает низшему космическому разуму: быстрее двигайтесь по лестнице эволюции, иначе получите оторваться".
Кстати, слово херувим имеет корнем русское слово хер, что доказывает, что все херувимы - это вознесшиеся русские богатыри. Как говорят древние, засунь палец в п…ду и ты узнаешь мир. Высунь палец из п…ды, и ты ……(неразборчиво)
- Когда вы садитесь есть, нужно помолиться: "Помолимся Богу Исааку, а кто готовил - тому хУй в сраку". Если Вы чувствуете,
1 - Гуру - учитель в восточном оккультизме.
- –
что кто-то отбирает у вас энергию, нужно лечь на пол, сложить руки на паху, и все время повторять: "Хули нам, кабанам, наебемся и лежим", или же прикинуться шлангом и для правдоподобия выпустить из себя струю, и тогда вас не тронут. Придя домой, нужно сказать:
- Послушай-ка, домовой,
- у меня акт половой.
- Подглядывать нехорошо,
- И я хочу, чтоб ты ушел! Если в доме появился барабашка, применяем защитную молитву:
- Барабашка, барабашка, Ты как белая какашка, Ты не нужен, ты - урод, Отправляйся-ка в полет!
Если кто увидит чертей, нужно сказать:
- Черти в озере купались, Черти жопами толкались. На хуй с пляжа поскорей, Самый сильный я еврей!!!
Тут колдуна словно переклинило и он, как бы включивши другую пластинку, начал кричать:
- Путь пива - путь истинной добродетели. Истинное Дао - выпитое Дао. Количество полученной мудрости соизмеряется количеством выпитой жидкости.
Хамма Пада - путь Хама , запретил РАМА. Кто не с нами - тот льет пиво на алтарь сатанистов1.
- Когда ученик готов, (при этом Гуру сделал жест пальцами под щеку)-появляется мастер.
- Пути пива неисповедимы.
- Молитесь и исПРАДЖНЯйтесь, а когда устанете, ложитесь е…ть.
- Глупый будет смеяться, но умный меня поймёт : за нирваной не нужно идти в горы, вы можете её получить не отходя от кассы .
Ванюху опять переклинило и он видоизменил свой мыслеполет, с неменьшим, впрочем, жаром:
- Вы должны думать только о добром, вечном и прекрасном, то есть обо мне и Боге. Бог - это такой дядечка с бородой, и он за вами следит. Мысль назад или в сторону будет беспощадно наказываться. Все паиньки пойдут в ПАЙ, а яки в бяд, тьфу, то есть все паиньки пойдут в рай, а бяки - в ад. Свами Прабхупада3, А с нами крёстная сила, бог это - дед Мазай, а мы его зайцы, и мы должны быть в его лодке. В следующем году придет Христос, и он вас всех порешит, кто не
будет шарить в моей йоге. Как говорит Герпес Трисмеглист:" шо у верху,
1- Алтарь сатанистов - обычно лобок обнаженной женщины (прим. ред.).
2 - Праджня – интуитивная мудрость в Дзен-буддизме.
3 - Свами Прабхупада - духовный лидер Кришнаитов.
то и унызу". Вдобавок жизнь - это болезнь, которая передается половым путем. Поэтому свободно ходите по потолку, и если вы упадете, то значит вы очень мало духовный человек. Если Вас инкарнировали в парикмахерской (видите, и здесь слово хер), то это не значит, что Бог плохой, а значит, что в нутрях чегой -то сидело, какая-то негативная вибляция. Вас укусила пчела Майя4. И для того, чтобы отличить хороший напиток от плохого, нужно проводить Жаба-медитацию на щетках.
Я даю вам: "Харя - Гришка - Маха - Матку", и он начал петь гнусавым голосом, постукивая в такт музыке щетками в пустых бутылках:
Харя Гришки
Харя Гришки
Гришки, Гришки,
Харя, Харя.
Харя в раме,
Харя в раме,
В раме, в раме,
Харя, харя.
Во время молитвы вся эта ухоразвислая, ртараззевальная, по-электросексам ходящая, братия вскочила на свои 1, 2 или 3 ноги, и бросилась к сцене, где началась давка за индийским лакомством - кусочками хрустящего теста, называемыми отцом Ванюхой"Прасад - на - ХАЛЯВА".
- Я тяжелая! - закричала огромная краснорожая девица, расталкивая толпу. очевидно подразумевая свою тяжелую болезнь.
- А я торченый! - в эпилептическом припадке вторил ей рябой мужик с перекошенным лицом, падая на осколки разбитых банок. После лакомства был еще номер "излечения больных". На сцену вышли несколько человек, очевидно входящих в труппу актера и постоянно с ним ездящих по Совковии. Немые стали говорить, припадочные побились, побились, стали танцевать. Рукоходячие стали ногоходячими. Вышла какая-то бесформенная глыба - больная девушка, страдающая всеми болезнями на свете, после нескольких пассов электросекса мгновенно ставшая самой здоровой.
- Я такая радая,- труба - сказала девушка, - сейчас здоровье у меня - афигеть и заедись, даже гинекология наладилась!
И она начала показывать всему залу свою выздоровевшую гинекологию. Дуратино слушал, затаив дыхание, и с этого дня жизнь его круто изменилась. Он понял, что призван просвещать "на - рот", что будет служить
делу Великого Пурыца все свои сотни жизней до "западения в Нирвану". Придя в интернат, он выбросил из холодильника в
4 - Майя (санскр.) - иллюзия (прим. ред.).
мусорник всю колбасу, яйца, мясо. Пока он проделывал эту операцию, собрался ''на - рот", тот самый, кото он так жаждал учить. Но в этот раз "на - рот" видимо собрался сам немного поучить нового мессию.
- Дети мои! - заорал Дурат, - я - посланник мира и секса! Я дарю вам все это, берите, пользуйтесь, будьте счастливы!!!
И он упал на колени, конвульсивно содрогаясь и набирая воздуха для следующей порции учения.
- Долой колбасу и мясо, долой коммунистов - посланников диаволов и диавола - посланника коммунистов, да здравствует свободное любвиизлияние к кому хотится. - Тут его широкий деревянный рот заткнул чей-то кулак.
- Распните меня, - истерически вопя и сплевывая кровь, продолжал Дурат, -вы меня не убьете, потому, что дух, который сидит внутри меня, бессмертен ! Долой колбасу!
Тут его вдохновение иссякло и он встал, отряхиваясь, и пошел в туалет, смывать следы проповеди. Пошел, гордо нес нимбоносную голову под хохот собравшихся.
|
|
| неграмотный скунс™ |
2006-05-29 |
34 |
4.86 |
7 |
| |
|
| |
А вечер май, теплая эстрада, а жизнь моя плыла, и озарилася огнем, горела пламенем пылала, и нету чистого листа что бы начать ее сначала, она сгорела вся дотла, остались только жалкие клочки моей неписанной поэзи и жизнь пошла как ураган, все пеплом посыпая, я плюнул сверху и затих, и долго думайл над собою, зачем держать себя в узде уже не справлюсь я собою, я буду пелом сам, и буду пушен по ветру, и буду я от мыслей всех свободен
|
|
| неграмотный скунс™ |
2006-11-16 |
34 |
4.86 |
7 |
| |
|
| |
(очень медленно, грустно и пафостно)
Демон и Анегл
сошлись раз двоем
И вспыхнули искры
И грянул тут гром (как банально)
Зажегся огонь
И что то случилось,
заклинило мир.
Раз Демон и Ангел,
взялись за одно.
Настал беспредел
где зло, где добро
где правда, где истина
теперь непонять
Настали разруха и мир заодно
И треснули стекла
и ярче стало окно.
Они веселись,
играли как дети,
во взрослую жизнь,
отстивали истины
каждый свою.
Они обучались другому,
при этом старались учить своему
Внутри понимая свое сущесвто
Потом они дрались
На красных баграх,
Рубили и ранили души врага,
совсем не по детски
убивая врага
Но оба бессмертны,
а раны за вечность
успеют срастись
без шрамов и трещин.
Демон и Ангел
сядут за стол
и выпьют вина
закурят травой
Потом разойдутся
они по делам,
Удут все в себя
Настанет подрядок
утихнет вода.
А когда насятанет
вдруг им пора
снова сойтись
Будет погром
и так уж давно.
|
|
| Мирра Лукенглас |
2004-03-29 |
33 |
4.71 |
7 |
| |
|
| |
Чужие сны
из неопубликованных произведений Герберта Куэйна
До сих пор -- а прошло уже немало времени -- я не могу найти объяснения тому, что произошло со мной. И мне незачем его искать. Я хочу оставить все так, как есть. Иначе...
Осень была темной и дождливой. А в середине ноября
вдруг ударил мороз. Эта ледяная корка... Когда машину
занесло на повороте, Элен, возможно, еще верила, что
справится с управлением. Лишь когда были мощным ударом
сбиты бетонные столбики ограды и из-под колес ушел асфальт, она заплакала. Так ее и нашли на дне ущелья в невзорвавшейся покореженной железной коробке -- со следами высохших слез на серых щеках.
Боль потери со временем стихла и осталась крошечным
колючим комочком где-то в глубине, откуда порой приходят к нам сны, яркие и страшные своей безысходностью. И вот опять... Я проснулся в уже принявшей знакомые очертания комнате.
Ночь уходила медленно, как воспоминание о только что пережитом кошмаре невозможности что-либо вернуть, исправить, забыть, наконец... Элен сказала мне, или я очень хотел это услышать сам: "Ищи меня, я здесь".
Я искал, честно искал ее, исчезнувшую из пространства сна, я пытался почувствовать ее присутствие в наплывающих псевдосюжетах медленного пробуждения. И только открыв глаза, я вдруг понял, что искать ее надо здесь, а не там. Искать свои воспоминания, чувства, несказанные ей слова? Или она уже воплотилась во что-то, перед чем предстоит мне замереть однажды,
холодея от присутствия вечной тайны жизни -- в дерево,
цветок, камешек на пляже... Я знал почему-то, что я узнаю ее в любом облике, я увижу ее. И что мне делать,
если это произойдет?! Впрочем, все мои мысли в тот момент я объяснил себе потом своим полусонным состоянием и принятыми накануне таблетками снотворного, из-за которых я всегда мыслю как-то иррационально...
Но тревожное ожидание чего-то, чему нет объяснений -- осталось. И Элен ушла из моих снов, и я знал, что мне ее там уже не встретить...
6 февраля -- о, я запомнил этот день -- я бродил по городу, бессознательно повторяя наши давние маршруты, и чувство тревоги и неясной надежды становилось все определенней.
Оно захватило меня целиком. Я ни о чем не думал,
только фоновые необязательные мысли вместе с обрывками глупых песенок, этот постоянный шум, этот бессмысленный внутренний диалог с собой -- побочный эффект мышления. Иногда я ловил себя на том, что вот уже минут пять я повторяю про себя номера домов, мимо которых иду, или, как мантру, произношу первую фразу из любимого мной когда-то блюза "Мне уже никогда не коснуться твоего вчерашнего лица..."
Белое небо падало на меня холодными
мокрыми сгустками. Улица с тесно прижавшимися домишками была почти безлюдна, только впереди шел кто-то, смазанный снегом, как помехами на экране телевизора -- то ли маленькая женщина, то ли мальчик-подросток. Я вдруг понял, что в эту спину в темной куртке смотрю уже довольно долго. Кто-то шел впереди меня по тому же маршруту, который мы всегда выбирали с Элен, сворачивая в неприметные переулки, возвращаясь назад по параллельным улицам, игнорируя возможности пройти кратчайшим путем. У того, кто шел впереди, не было никакой цели, как и у меня,
он не осматривался по сторонам, прикидывая, куда свернуть. Я двигался уже автоматически, не выпуская из виду темное пятно впереди, да я и не видел ничего, кроме маячащей передо мной спины. Оставался один "опасный" перекресток, где мы всегда сворачивали налево к брандмауэру, вдоль которого была
узенькая тропка, выводящая на лестницу, спускающуюся к набережной. Направо был переулок между параллельными улицами, который по каким-то (теперь уже не вспомнить) причинам, мы ни разу не включили в наш маршрут... Небо перевернулось, когда она (а я знал уже, что это она) уверенно повернула налево. Я услышал свой крик, я звал ее, я бежал и стоял, не в силах двинуться с места.
Она повернулась и пошла навстречу. Ее спокойное
лицо вдруг возникло передо мной из снежной сети.
"Вы меня звали?" -- голос так неожиданно ворвался
в мой сумбурный внутренний монолог, что я не сумел осознать смысл сказанного. Я смотрел, не отрываясь,
в ее серые глаза, в которых не было ни тревоги,
ни удивления, а сердце наощупь искало выход из
грудной клетки, ударяя в ребра с упорством обреченного...
...Ее звали Анни. Она сказала мне потом, что ясно услышала свое имя. И не удивилась. "Я ничему
не удивляюсь с некоторых пор, -- говорила она, -- и чему может удивляться человек, потерявший память о себе..." Эта зима для Анни тоже была роковой -- она
попала в страшную аварию на Западном шоссе. Подробностей она не помнила, как не помнила почти ничего о себе и своем прошлом. "У меня не стало его в одночасье", -- грустно улыбалась она. Она уже привыкла к своей семье, дому, с интересом рассматривала семейные фотографии, пытаясь вспомнить
то или иное мгновение, запечатленное на снимке, стараясь из маленьких кусочков воссоздать целое -- себя до аварии, свой мир, свои мысли и желания. Но темно было в прошлом, оно было или стерто, или прикрыто такой плотной завесой, что казалось никогда не существующим. Она привыкла к этому, и рассказы родителей и знакомых о каких-то событиях той
ее жизни принимала на веру, спокойно и отстраненно.
Ей не было дела до своей забытой жизни. Ее мучили сны.
Сначала она надеялась найти в них отголоски исчезнувшего, и, казалось, это вот-вот удастся, но, проснувшись, она сохраняла полное знание о только что увиденном только до тех пор, пока не пыталась вспомнить... И только один сон смогла она запомнить, но он не имел никакого отношения к ее прошлому, поскольку она, по словам родных, никогда не была на побережье. А снилось ей каждый раз одно и то же: пустынный осенний пляж, море, гниющие на берегу водоросли. Это могло быть просто кадрами из какого-нибудь фильма, но Анни чувствовала
каждый раз, что она здесь, в этом пейзаже не наблюдатель...
И эти улицы, которые привели меня к ней, были улицами из сна. Она не знала, что заставляло ее выбирать этот маршрут, почему она была уверена, что последний поворот налево не ведет в тупик. Она так ясно видела эту тропинку в своих снах, она шла по ней, и снег засыпал ее следы...
Не знаю, почему в тот день, увидев незнакомое
лицо, которое в иной ситуации даже в памяти бы не отложилось, я испытал нечто вроде шока узнавания. Я "знал", если это можно назвать знанием, что эта встреча не случайна, что Элен дала мне шанс, которого лишили меня сны, оставшиеся без нее. Я старался не искать объяснений; какие объяснения может дать мне источенный рационализмом разум. Единственное, что я узнал, -- дату, которая стала для Анни отсчетом новой жизни, жизни без прошлого.Как раз в ту ночь Элен последний раз пришла в мой сон.
Я не мог понять одного -- если бесприютный дух Элен
выбрал пристанищем бездыханное тело Анни, то почему... почему в "другой" Анни не было ничего от нее, моей насмешливой, быстрой и легкой Элен. Ничего, кроме обрывков воспоминаний, причем, мне они, эти обрывки, не говорили ничего, как никогда не говорила мне Элен о море. Море не присутствовало в нашей с ней жизни, теперь мне это казалось даже странным, ведь мы зачастую беседовали о самых разных вещах -- в
шутку ли, всерьез... Я не мог понять, я думал об этом; в самые неожиданные моменты ловил себя на том,
что опять пытаюсь как-то объяснить этот "чужой" сон...
Но объяснения не было.
Март просто обрушился на город потоками талой воды, тепла и света. Истошные, будто предсмертные, кошачьи вопли не давали заснуть ночью. Я сидел на подоконнике и курил. Анни, чье присутствие я ощущал спиной,
кажется, спала. А может и нет, я никогда не мог
знать наверняка, спит она или просто лежит с закрытыми глазами. Иногда мне даже казалось, что она не дышит.
Закрывая глаза, она уходила куда-то, в свой (нынешний или тот, прошлый?) мир, и мне не было туда доступа. Она, наверное, всю ночь могла пролежать так, не шевелясь и тихо дыша, ровно, как подобает спящему человеку. Но (и я специально сделал это однажды)
стоило только мне дернуться или вскрикнуть во сне (как бы во сне...), ее рука тут же находила мое плечо и поглаживала его, мягко, как кошачья лапа с втянутыми когтями.
Я сидел на подоконнике и курил. С некоторых пор Анни жила у меня. Она не внесла изменений в мой холостяцкий быт, точнее, они были столь естественными, что я их не замечал. Мой привычный уклад не был нарушен, но приобрел, благодаря ей, смысл. Я шел домой с каким-то особым, неосознанным удовольствием, а не по привычке. Я был рад видеть Анни у себя дома, хотя и в этом не отдавал себе отчета. Море и водоросли после почти месяца напряженных поисков ответа как-то забылись, воспоминания об Элен потеряли свою болезненную остроту. О ней думалось как-то по случаю...
Я, осознав это однажды, был потрясен -- никогда не мог представить, что так скоро отпустит меня эта боль, которой, казалось, нашлось пожизненное место в моем сердце. Но укол совести тоже был тупым, и об этом я больше не думал. Я не думал также, вернее, старался не думать, что все, случившееся со мной, было только прологом драмы или, чего мне никак не хотелось, трагедии. И еще меньше было желание играть в ней главную роль.
Но режиссером был, как выяснилось, вовсе не я.
И остановить развитие действия мне было не под силу...
В середине мая Анни вдруг ушла. Ничего не объяснив,
без всяких видимых причин. Просто я вернулся домой, а ее нет. Я удивился, ждал до глубокой ночи, не спал. Мне и в голову не могло прийти, что она не вернется. Лишь когда городские часы пробили два, я забеспокоился и полез в шкаф, где лежали ее вещи. Она все забрала, но это было незаметно на первый взгляд -- вещей
у нее было мало. Я поразился -- никаких следов ее недавнего присутствия не было. Она ушла, и ничего в моем доме не изменилось, кроме главного -- не было ее.
Я еле дождался утра и отправился к родителям -- больше ей, как я знал, идти было некуда. Дверь открыла заспанная домработница. Родители Анни тоже спали. Я решил не будить их, тем более, что они не одобряли решение дочери жить со мной, и с молчаливого согласия домработницы прошел в комнату Анни.
Она стояла у окна, спиной к двери, и то ли не услышала, то ли не обратила внимания на ее скрип. Я, не боясь напугать, подошел и обнял ее. Она даже не пошевелилась. -- Что случилось, девочка? -- тихо
спросил я.
-- Я должна была уйти, -- так же тихо сказала она, не оборачиваясь. -- Но почему? -- меня задело равнодушие, с которым она произнесла эти слова. Анни не ответила. Зачем-то повторяя вопрос, я понял, что не равнодушие, а... Вдруг она обернулась. Господи, бедная моя девочка... Похоже, эти несколько часов были очень долгими. С таким лицом просыпаются после кошмара, ставшего уже привычным. Я не мог понять,
что произошло. Мне казалось, что все в порядке,
Анни постепенно обживалась в этом мире, у нас с ней,
если можно так сказать, была общая жизнь, общее, хоть
и небольшое прошлое. Чужие сны? А есть ли у нас свои сны? Если в них присутствуют реалии нашей жизни,
знакомые люди и вещи, это еще ничего не значит.
Это лишь малая часть... -- Знаешь, -- прервала
мои сумбурные рассуждения Анни, -- я
не смогу объяснить, почему я ушла, да это и неважно.
Я могу и вернуться, если ты хочешь. Ты видишь,
я пришла в свой дом: все говорят, что это мой дом,
в котором я живу с детства. Я не помню... Мне почему-то кажется... понимаешь, я помню что-то другое.
...Я проснулась однажды, -- помолчав, продолжала она, -- и хотела включить свет. Рука сама потянулась к выключателю, но его не было. Я удивилась... там должен быть такой белый шарик, до него надо дотронуться и свет медленно загорается. Желтый шелковый абажур в листьях бамбука... Я знала это очень хорошо, но... в этом доме, -- она растерянно посмотрела на меня, -- нет такой лампы... Я молчал, да и что я мог сказать... Я видел эту лампу с сенсорным выключателем. Желтый абажур в листьях бамбука. Я видел ее в доме Элен.
Она стояла справа от тахты, на журнальном столике.
-- Я очень хочу вспомнить, но все так перепуталось, -- сказала Анни. -- И еще. Мне кажется, что наша встреча не была случайной, вернее... не знаю, как объяснить... Тогда, в феврале, эти улицы... они снились мне несколько дней подряд, -- я шла все время одним и тем же маршрутом, и не могла обернуться. Я поняла, что надо пройти этот путь наяву, чтобы избавиться от этого сна. Он мучил меня... Понимаешь, там, во сне за моей спиной было что-то очень тревожащее меня, а я не могла оглянуться... И эта тревога каким-то образом
была связана с другим местом, которое, если ты помнишь, мне снилось. -- Пляж? -- почти машинально спросил я. -- Да, и водоросли. Я помню их запах.
И, -- она запнулась, -- мне кажется, я должна найти это место. Не хочу, нет. Должна. И ты тоже, тебе надо быть там.
Я молчал, и мне нечего было сказать.
Я чувствовал, что мы с Анни стоим перед чем-то,
не имеющим ни лица, ни объяснения. Оставить все,
так как есть или... искать? Но что?
Следующий день был обычным, и это настораживало.
Анни вела себя так, будто не было этого ухода и трудного для нее разговора. Вещи вернулись на свое место, и все потекло по-старому. Я не знал, что творится в ее душе, да, честно говоря, и не хотел знать. Меня устраивал сложившийся порядок. А сны... мало ли кому что снится.
И прошло лето. И осень пролетела незаметно.
А в середине ноября после дождей вдруг ударил мороз. Все было как в прошлом году. День 17 ноября, годовщина смерти Элен, был точно таким же. Темный, ветреный. Прохожие падали под окном, скользили по льду машины с зажженными фарами. Я сидел у окна и тупо смотрел на черные ветки тополя. Ветер трепал их, как хотел. И вдруг я ясно, каким-то внутренним взглядом, увидел в этих измученных ветках черные, полусгнившие водоросли. И пляж, пустынный зимний пляж... увидел так, как будто
он был за окном, а море билось в каких-то десятках метров от меня, обдавая соленым холодом. Я содрогнулся и тут же почувствовал спиной взгляд. Анни молча стояла
у двери и смотрела на меня.
-- Мы должны ехать, -- сказала она тихо,
но каждое слово взорвалось во мне, -- сегодня тот день.
Господи, она даже не знала, когда погибла Элен,
я никогда не говорил об этом... Но, и я с ужасом
осознал это, действительно был ТОТ день. И мы должны были ехать. И я ЗНАЛ, куда...
Десять часов по страшному гололеду, в полном молчании.
Когда мы свернули с трассы на песок, было уже темно.
Я никогда не был здесь раньше, но Анни молчала,
и это значило, что я ехал правильно. И вот мой джип
в нескольких десятках метров от невидимого моря. Два круга света на песке, запах гниющих водорослей, соленый ветер. -- Не может быть, -- думал я как-то очень уж спокойно, -- слишком сильный запах в такой мороз...
Анни, не произнося ни слова, повела меня за собой.
Я почти ничего не видел, но шел за ней уверенно,
словно привязанный. И все-таки почти наткнулся
на какие-то мерзлые бревна. Что-то вроде сарая.
Наверное, лодочный. Я ничего не понимал.
Мы наощупь вошли внутрь. В сарае было тепло,
или мне так показалось?.. Я, честно говоря, успел основательно продрогнуть, а необъяснимое, но приятное тепло так разморило меня, что я опустился на какие-то доски и закрыл глаза, даже не заметив этого. По-моему, я засыпаю, успел подумать я и тут же провалился в мягкую пушистую черноту. Об Анни я забыл. Или забылось как-то само...
А потом я услышал голос. Источник его находился во мне, если, конечно, я мог правильно определить, что вне, а что внутри. Но голос звучал, и это был единственный звук в этой мягкой тьме. Я стал слушать, вернее, что-то во мне воспринимало каждое слово.
-- Я знала, что ты придешь. Прости, что твой путь был длиной в год. Эта девушка привела тебя ко мне,
я не ошиблась...
-- Элен? -- Я не услышал своего голоса. Слово
как бы вспыхнуло во мне, и отозвалось такой болью, что
я едва не закричал, если бы знал, чем кричать...
-- Да, дорогой, это я... Не задавай вопросов, я расскажу все сама.
Господи, какие тут могли быть вопросы!..
-- Я, как ты уже, наверное, догадался, не совсем умерла... У меня нет тела, но если бы ты знал, как счастлива я была сначала, поняв, что освободилась от этой неудобной оболочки. Когда ты умрешь, сам поймешь, о чем я... Нам дано лишь сорок дней, чтобы определиться, хотим ли мы жить дальше, или останемся здесь. Не спрашивай, где это "здесь". Это невозможно понять живому человеку. Здесь... Так вот, мы можем
избрать для себя тело только что родившегося младенца.
Но это не всегда подходит. Ты когда-нибудь задумывался, что такое -- душа? Вернее, то, что вы называете душой? Так вот -- это память. Это неточное определение, но я оперирую понятиями, привычными для человека. Ведь человек живет воспоминаниями. Не в том смысле, что взгляд его обращен в прошлое. Даже когда он думает и осмысливает свои дальнейшие поступки,
в нем говорит память многих поколений. Поэтому человек
и живет "по-человечески". Мы вспоминаем
каждый момент жизни, мы запоминаем его, и живем дальше. Способность человека помнить, запоминать,
осмысливать -- безгранична. Но все вспоминаешь
только здесь. Вам, живым, -- не нужно помнить все...
Так вот, душа младенца чиста. У него нет воспоминаний.
И если я, решив жить, заполню этот чистый лист,
я должна смириться с тем, что буду в дальнейшем
оттеснена его собственной памятью, его душой. Я буду
жить в нем, но это будет уже другой человек.
Одна, и главная его сторона создана его жизнью,
другая чьей-то душой, нашедшей это тело...
Они слиты воедино, но пока он живет, земная память -- для него главное. И только умерев однажды, он вспомнит все. Представляешь себе, как это величественно -- душа, в которой слились воедино несколько душ? Ваши
великие люди -- наиболее удачное осуществление
подобного порядка. В них слиты воедино самые сильные
и прекрасные души. Но это похоже на лотерею... Представляешь себе человека, который был в своих прошлых жизнях и убийцей, и художником, и ученым? Если такой коктейль, а я ведь тоже представляю собой коктейль из многих компонентов, неудачно подобран, то получается либо то, что вы зовете плохим человеком, либо серая посредственность...
Когда такой человек умирает, его память,
собранная из многих, уже не носит черного клейма,
а в следующий раз ему, возможно, повезет. Отъявленные злодеи -- смешение самых мерзостных душ. Такое бывает редко, но бывает. Лотерея...
Нам, конечно, все равно. Нам нестрашно быть "плохими" в жизни. Просто так заведено, что человек,
живущий не по земным законам, совершающий несовместимые с моралью (тем, что вы называете моралью), поступки, приходит к самоуничтожению. Каждая его новая жизнь, обремененная злой памятью многих, становится все короче, безвременно завершившихся жизней все больше, и если он с упорством продолжает свои попытки жить среди людей, очередное новое человеческое существо, обремененное столь непосильным грузом, сходит с ума, как вы это называете. Раздвоение личности, бредовые идеи... Слишком легко. Просто все его души не могут обрести гармонию, которая дается здесь. И если оно, это существо, прожив долгую и мучительную жизнь, гибнет от каких-либо причин, то после его смерти измочаленная душа чаще всего остается здесь навеки.
Это не рай, не ад. Здесь нет привычных человеческих понятий. Поэтому многие и остаются здесь навсегда, упустив свой срок. Здесь ни хорошо, ни плохо. Здесь -- иначе...
Но некоторые из нас все же решаются жить. А некоторым из них, в том числе и мне не нравится порядок, при котором нет возможности выбирать. Я слишком человек.
Кроме того, в моей последней жизни были некоторые привязанности, и мне не хотелось терять их так скоро. Мы не можем предотвратить смерть тела, но продолжиться некоторые из нас в силах. К сожалению, я не смогла это сделать сразу, в теле твоей нынешней подруги. Она сильный человек, и то, что еще оставалось в ней после амнезии, могло вытеснить меня. Да, она не помнила событийной стороны своей жизни, но это лишь малая часть ее, как ты мог заметить. Поэтому я дала ей лишь самое важное, ключ, который позволил тебе найти меня. Вы очень серьезно относитесь к своим снам, это правильно. Чужие воспоминания, повторяющиеся в ваших снах, согласись, выглядят не столь пугающе, как воспоминания наяву. Впрочем, я могла бы тебе всего этого не объяснять. Но ты был дорог мне, и я не хочу просить тебя помочь мне без объяснений.
Я не мог шевельнуться. Я не ощущал себя... Мне казалось, что я и этот голос -- одно и то же. Осмысливать сказанное я не мог, не знал, как это делается. Оставалось лишь слушать...
-- Теперь будь внимателен, -- после паузы, которую я,
наконец, смог почувствовать, продолжал голос. -- Ты
должен забрать отсюда Анни и ехать к одному человеку.
Не пытайся понять, почему мной было избрано именно это
место и какое отношение ко мне имеет тот, кто может мне... нам помочь. Он все знает, он ждет вас. Не бойся, Анни ничего не поймет, для нее прошло лишь мгновение. Ты должен сказать ей, что для нее все кончилось, она не будет теперь видеть чужие сны, но для этого необходимо пройти курс лечения.
Это всего лишь два укола. Первый заставит ее забыть все, понимаешь, действительно ВСЕ, а второй -- всего лишь снотворное. Когда она заснет, привези ее сюда, а отсюда ты уйдешь уже со мной", правда, в другом облике. Он ведь тебе нравится? Запомни адрес...
Имя и адрес -- это были последние слова, прозвучавшие во мне. Я очнулся и тут же услышал голос Анни. Она звала меня. Не веря, что смогу это сделать, я все же разлепил одеревеневшие губы и откликнулся.
-- Слушай, здесь ничего не видно, может, зажечь спичку? -- голос был самым обычным, но меня вдруг охватил ужас. Действительно, для нее прошло лишь мгновение, она ничего не почувствовала... Значит, все, что я услышал, было правдой? И мне предстояло вернуть Элен, а ее...
-- Нет, девочка, не надо, нам здесь больше нечего делать. Все теперь будет хорошо... Домой. Надо ехать домой...
Она ничего не спрашивала, мы ехали молча.
Под утро она заснула, и я знал, что она спит.
Впервые за все это время я точно знал, что она спит и видит СВОИ сны. Элен, надеясь на меня, оставила ее, наконец, в покое. Я должен был вернуть Элен... и потерять Анни.
...И я не хотел этого.
Странно, прошло ведь не так уж много времени. Я ведь
так страстно желал этого, я бы отдал все, лишь бы Элен вернулась ко мне. Тогда... Но я не хочу отдавать Анни, ту жизнь, что уже прожита с ней. Ведь я буду помнить это, и никакие уколы не помогут мне забыть... Она стала частью меня, и мне слишком больно.
И в самом ли деле мы хотим, чтобы умершие возвращались? Время не только лучший доктор, оно -- опытный хирург, который отсекает омертвевшие связи с теми, кто уже ушел, и ничего не может срастись. Новая плоть, зажившие раны, закрытая дверь...
Прости, Элен, ты напрасно стучишься в нее... Я не хочу быть жестоким, но ты сама... Анни, бедная моя девочка,
спящая на заднем сиденье... Я с тобой. Я любил Элен, я люблю тебя, но не в моих силах любить вас обеих -- живое тело и мертвую душу. Я слаб... И пусть все остается так как есть, иначе...
|
|
| Мирра Лукенглас |
2005-09-11 |
32 |
4.00 |
8 |
|
|
МАЛ КИБОРГУ ГРОБИК ЛАМ - 2 (MAT-InstallatioN) |
|
|
|
|
| |
Олег «Покер» Барабаш (1972-1996)
ШаР(повествование диалогом)ФиК
- Ты не видела моего шарфика?
- А ты, в свою очередь, не видел ли моего коврика?
- Я говорю про шарфик…
- Я тоже говорю про шарфик…
- Ты говоришь про коврик…
- Нет, просто я называю шарфик ковриком…
- Мой шарфик ковриком не называй.
- Я говорю о своём коврике. Подразумеваю шарфик. Твой.
- О моём шарфике не говори.
- Я не говорю. Я отвечаю. Ты спрашивал про коврик…
- Не называй мой шарфик ковриком.
- Давай говорить о другом.
- Давай. Даже думать совсем о другом…
- Коврике…
- Шарфике! Моём. Другом.
- Правильно.
- Где он?
- Что?
- Кофемолка.
- Я не понимаю…
- Я сам не понимаю.
- Давай говорить о чём-нибудь не об этом.
- Я и говорю не об этом. Я говорю о другом. Как бессмысленно…
- Почему?
- Потому, что так надо.
- Ты говоришь глупо.
- Я и думаю то, что говорю. А думаю я то, что думается. А думается всем одно и то же. Все думают о жизни.
- Значит, жизнь – это очень глупо.
- Потому, что так надо.
- Я не расслышала, что ты сказал только что…
- Где?
- Что?
- Ну не жизнь же! Шарфик, мой маленький шарфик!..
NFE__________________________________________________
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС,
МУЖСКОЙ ГОЛОС (1 РАЗ),
ГОЛОСА ВРАЧЕЙ (возможно, обоего пола)
- Игорь!..
- …
- Игорь!..
- …
- Игорь, говори со мной!..
- …
- Игорь!..
- …
- МЫ ТЕРЯЕМ ЕГО!..
- Игорь!..
- …
- Игорь!..
- …
- Игорь!..
- …
- СКОРЕЕ! ЭЛЕКТРОШОК!..
- Игорь!..
- …
- Игорь!..
- …
- ПРЯМОЙ УКОЛ В СЕРДЦЕ…
- Игорь!..
- …
- Игорь!..
- …
- Игорь! Игорь! Ответь мне! Скажи хоть что-нибудь!!!
- …
- Игорь!..
- …
- ДАВЛЕНИЕ ПАДАЕТ…
- Игорь!..
- …
- Игорь! Игорь, ты слышишь меня?! Это я! Игорь!..
- …
- ПУЛЬС НЕ ПРОСЛУШИВАЕТСЯ, ДЫХАНИЕ ОТСУТСТВУЕТ. ЕЩЁ УКОЛ…
- Игорь!
- …
- Игорь!..
- …
- Игорь, я прошу тебя: не умирай!
- …
- Игорь!..
- …
- ЗРАЧКИ НА СВЕТ НЕ РЕАГИРУЮТ…
- Игорь!!!!!!!!!!!
- И-И-И-Н-Н-НАХУЙ, ДУРА, МНЕ НИШТЯК…
NFE__________________________________________________
АННА (НН)
- Анна!.. Ты беременна?! – Н-нет, дорогой… - Анна!!! Признайся, Анна! Ведь ты беременна?! Да?!! – Да, да, дорогой! Я беременна!.. – Анна! Ты беременна! – Д-да, дорогой!.. – Анна!.. А… Ты… беременна… от меня?.. – Я… - Признайся, скажи правду!.. Скажи, что беременна от меня!.. – Да, да, дорогой, - я беременна!.. Я беременна от тебя… - Анна!!!.. От меня!!!.. Значит – не от «того»!.. Анна!.. Скажи, что не от «того»!.. – Э… - Анна!.. Анна!.. Признайся!.. Скажи правду!.. Пусть горькую, но правду!.. Ты беременна не от «того»?!. – Нет!.. Нет, дорогой!.. Я беременна!.. Беременна от тебя!.. Беременна не от «того»!.. – Анна!!!.. Милая моя Анна!!!.. Ты беременна!!!.. Беременна от меня!!!.. Беременна не от «того»!!!.. Анна!.. – Я не Анна… - Как не Анна?.. Анна!.. Анна!.. Ведь это ты, Анна!!!.. Анна!.. Я узнал тебя – это ты!.. Анна!.. Признайся!.. Скажи, что это ты!.. – Да, дорогой!.. Это я!.. Анна!.. Твоя Анна!.. Анна!.. Я только что съела носки… - Анна!.. Ты беременна, Анна!.. Беременна от меня!.. Тебе нельзя есть носки!.. – Я… - Анна!.. Анна!.. Скажи… а… это были… мои… носки?.. – Н-нет, дорогой, носки… - Анна!.. Анна!.. Ты терзаешь меня, Анна!… Ты мучаешь меня!.. Не лги мне!.. Скажи!.. Ведь это были мои носки?.. Анна!.. – Да!.. Да, дорогой!.. Да!.. Я съела твои носки!.. Я так счастлива, дорогой!.. Я беременна!.. Беременна от тебя!.. А не беременна от «того»!.. Я так счастлива есть твои носки!.. Я так счастлива, что я не съела носки «того», что… - Анна!!!.. Я же не ношу носки!!!.. – Я не Анна!..
NFE__________________________________________________
|
|
| даймон |
2002-10-10 |
30 |
5.00 |
6 |
|
|
Я Вас любил... Или О извращённом понимании |
|
|
|
|
| |
Все мы помним чудесные строки Пушкина о прощании с любимой, наполненные переживаниями и благородством:
Я Вас любил: любовь ещё, быть может,
В душе моей угасла не совсем;
Но пусть она Вас больше не тревожит;
Я не хочу печалить Вас ничем.
Я Вас любил безмолвно, безнадежно,
То робостью, то ревностью томим;
Я Вас любил так искренно, так нежно,
Как дай Вам Бог любимой быть другим.
А.С.Пушкин
Но можно ли всё перевернуть с ног на голову и понять стихотворение совершенно наоборот? Можно:
Я Вас любил:
(всё уже в прошлом, чувства исчезли, остынь, милая)
любовь ещё, быть может, В душе моей угасла не совсем;
(начинает раскачивать её чувства и давать ложную надежду)
Но пусть она Вас больше не тревожит;
(первый удар - пшла прочь!)
Я не хочу печалить Вас ничем.
(оправдание благими намерениями)
Я Вас любил безмолвно, безнадежно,
(то есть ходил мрачный и угрюмо молчал)
То робостью, то ревностью томим;
(буря чувств старательно скрывалась, хотя адресат её явно чувствовал)
Я Вас любил так искренно, так нежно,
(второе раскачивание её чувств - О! Как он её ЛЮБИЛ!)
Как дай Вам Бог любимой быть другим.
(удар на поражение; с подтекстом, что Бог, как правило, второй такой шанс уже не даёт)
Как видим, это стихотворение при большом желании можно принять за утончённую издёвку.
Но противоречий такому пониманию нет, значит оно тоже возможно. Увы.
Хам из хамов, даймон, 12 марта 2002г
|
|
| Мирра Лукенглас |
2004-04-16 |
30 |
6.00 |
5 |
|
|
[MAT] Я глупое маленькое животное... |
|
|
|
|
| |
Я глупое маленькое животное. Возможно, я отдаленно похоже на крысу. У меня серая пушистая шубка и короткий хвостик... нет, тогда я не похоже на крысу, ведь всем известно, что у крыс длинные голые хвосты. Мой же хвостик мал и пушист. Я очень забавно им подергиваю. У меня круглые черные глазки, напоминающие бусинки. Вообще-то это бусинки похожи на мои глазки, но у вас, людей, приняты подобные сравнения, а мы, животные -- как маленькие, так и большие -- не наделены поэтическим даром. Мои глазки похожи на глазки других особей моего вида и не более того.
Мой мир -- черно-белый. А между этими цветами неисчерпаемое богатство серых тонов. Вполне возможно, что моя шубка и не серая. Откуда мне знать?
Еще у меня есть маленькие, сообразно моим размерам,
лапки с несколькими пальчиками. Я на них бегаю.
Бегаю я довольно быстро, перебирая лапками. Но я не заяц, как вы уже догадались по черным бусинкам моих глазок и способу передвижения. Я ем растительную пищу, но не брезгаю и насекомыми. Среди них попадаются довольно вкусные экземпляры. Особенно я люблю
семена некоторых растений. Я не набиваю ими щеки, как хомяк. Я не хомяк, и не хочу иметь ничего общего с этими самодовольными и дурно пахнущими господами, хотя, как и они, тоже живу в норке.
О, это замечательная норка! Теплая, уютная, с комнаткой, кухонькой и кладовой. Я люблю в ней спать холодными зимними днями. А ночью я обычно гуляю и питаюсь. Зимой очень трудно питаться.
Приходится рыться в снегу и выковыривать оттуда замерзшие семена и насекомых, зачастую наполовину обгрызенных кем-то. Я иногда думаю, что те, кто не успел пообедать, не смогли это сделать потому, что были съедены сами кем-нибудь.
Эти кто-нибудь так и ждут, когда мы замешкаемся или проявим неосторожность. Судя по всему, я еще ни разу не замешкалось и не проявило неосторожность, иначе мои белые косточки давно бы уже валялись где-нибудь в укромном месте.
А я живу уже довольно давно. Эта зима не первая в моей жизни. Может быть, она последняя, а может быть и нет. Откуда мне знать? Мне больше нравится лето. Летом много вкусного и тепло. Я люблю греться на солнышке в каких-нибудь труднодоступных местах.
Не потому, что мне холодно и я мерзну, а потому что приятно. Я зажмуриваю от удовольствия свои черные глазки, но лишь на секундочку, а то те, кто не прочь меня съесть, сразу воспользуются моей оплошностью. А мне так приятно жить -- есть вкусные семена и насекомых, спать, свернувшись клубочком в своей
уютной норке, быстро бегать на своих маленьких лапках,
чистить свою возможно что и не серую шубку.
Этим я мало отличаюсь от вас, людей.
В дальнейшем, я думаю, мне придется обзавестись семьей и потомством. Это наверное, очень радостно, когда вокруг тебя шевелятся и попискивают маленькие животные, похожие на тебя. Если меня не съедят, или я не погибну каким-либо иным образом, я обязательно обзаведусь семьей. Это происходит весной.
Весна вообще хорошее время!
Вы не думайте, что я задаю вам загадку -- дескать, отгадайте, что я за животное. Может быть, меня вообще не существует в природе. К тому же, разве вы слышали, чтобы животные разговаривали? Кроме этих бестолковых птиц-звукоподражателей. Я не птица! Я маленькое глупое животное, и все, что я говорю, вам, скорее всего, послышалось или приглючилось. Попробуйте прочитать
этот текст сначала. Как? То же самое? Ну тогда я не знаю... Видимо, я очень странное животное. А вы?
|
|
| Мирра Лукенглас |
2004-05-05 |
30 |
5.00 |
6 |
|
|
[MAT] Тринадцать букв от кутюр |
|
|
|
|
| |
В книге, которая несомненно раз и навсегда войдет в золотой фонд всемирной литературы, на одной из страниц, в одном из абзацей и в одном из предложений есть такие слова: "мне очень плохо". Это гениальная фраза! В истории мировой литературы не было еще автора, который сумел бы высказаться так точно и емко, с такой силой. Оцепеневшему читателю остается только догадываться, какие бури бушевали в душе писателя, какая горечь переполняла его великое сердце, когда он взял свой старенький "Паркер" и дрожащей от
нечеловеческого напряжения рукой вывел эти 13 букв (тринадцать, заметьте, дорогие мои!) Я представляю его - непризнанного гения - сидящим за столом, заваленным рукописями (кто из них, черт побери, завален рукописями?! -- проклятая литература!). Его красивая седая голова окружена нимбом табачного дыма. Курит он Gitanes или Gauloises, всенепременно в синей пачке, заметьте. Дымится сигарета, дымится кофе в севрском фарфоре, дремлет под столом мраморный дог, положив свою благородную мраморную голову на носок сафьяновой восточной туфли. И буква за буквой ложится на лист бумаги, чтобы скорее потрясти миллионы читателей во всем мире, заставить юных девушек уронить
не одну горячую бесценную слезу на исчитанную вдоль
и поперек страницу. Эти слова заставляют их бросить своих возлюбленных -- низколобых молодых людей, которых не коснулись откровения Титана, и закончить
свои дни за монастырской стеной, прижимая к груди закапанный воском томик. Согбенный старик возведет к небесам глаза в неизъяснимой муке и пролепечет, как заклинание, как молитву: "Мне очень плохо",
и бессильно упадет седая голова на страницы, и слова
эти вместе с последним вздохом унесутся в беспредельность Вселенной...
Полный сил мужчина впервые над этой книгой поймет,
как пошло и бесцельно жил он все эти годы, не помышляя
о высоком предназначении человека... И губы его произнесут неслышно: мне п....ц! (а именно этот банальный, но окончательный смысл таится в самых что ни на есть банальных словах!) И перекладина турника
с привязанной к ней веревочной лестницей -- объект многолетнего приложения его бездумных мышечных усилий -- предстанет перед его просветленным взором в ином свете... Такова сила слова, дорогие мои!
Поставив точку, писатель грузно поднимается из-за стола, так, чтобы не потревожить собаку (вот оно, истинное благородство!). Бронзовая ручка поворачивается под его гениальными пальцами,
и жена, нервно теребя бриллиантовое колье, порывисто
встает ему навстречу. Она уже знает, ее любящее сердце
почувствовало -- СВЕРШИЛОСЬ... Слеза катится по ее
бледной щеке и теряется в бриллиантах. О, как живо предстает перед моим мысленным взором этот волнующий момент. Он поднимает свои зеленые, недоброй красоты глаза (черт его знает, откуда эта "недобрая красота" -- проклятая литература?), и она, соратница и друг, с усталой, но счастливой улыбкой падает в кресло.
Завтра он, опустошенный, но полный этой опустошенностью, как счастливая родильница, будет сидеть на веранде, потягивать мате, любоваться лазурной лагуной в обществе верной жены и собаки. Здесь мы и оставим его...
Хулио Кортасару - всё же с благодарностью... :)))
|
|
| Мирра Лукенглас |
2004-08-06 |
30 |
5.00 |
6 |
| |
|
| |
три куска текста
герметично укупоренное курабье
1.
Жил-был однажды (но не единожды) один человек на свете. Во тьме он тоже жил, и не хуже, но об этом было не принято, хоть и приятно, говорить между врагами. Враги ворожили, но вора не выжили, рожи корчили, но зло не выкорчевали. Добра много загубили, пытаясь до зла добраться, но добрались только до подзола, а там, глядишь, и земля, того, кончилась. Кони топтали, не вытоптали, лоси косили, не выкосили, пришёл серый волчок с красным околышем, мертвецкое коло совершил около, и вырубили радость за рублёвый интерес, не за хуй собачий. Ох, колхозники-колхозники, околица-то где? В болоте уже, ужей женит, поползут чёрные, желтым знаком меченные, яда лишённые, но вонючие, чтоб зря не тревожили и убивать брезговали, руки-то мыть почто лишний раз – вся хиромантия посотрётся, а то ж!
2.
Суй руки в брюки, не хуй пальцы топырить - топором не вырубить, так пулей выпулить, ножом выножить, в иножить отправить, а не стой под стрелой – вылетит, не поймаешь, не поймёшь, своё возьмёшь, а кому остальные-то останки достанутся, вы подумали, крысы подземные, вы подумайте, если оно думается, вам жить, там быть - не мёд пить, говно ложками хавать под строгим присмотром медсестры старшей, старше её только боженька, и то не всегда, а когда луной пахнет.
Роза – её зовут, и ещё всяко, но от других имён во рту кисло, а вам с ней одну утку делить, она неотлучно при тебе – Роза, а кто из вас пациент – ещё бабушка надвое вилами на воде начертала, старая блядьведьма, куда теперь рухнешь, если всё уже рухнуло само на себя и в сон увернулось, а около околицы колокольчикам места нет звенеть, и не по ком звенеть, уговорила роща золотая, и уж не жалит больше никого.
3.
Хлоп-хлоп, кто пришёл? Ушехлоп. А зачем пришёл? Ушами хлопать. Ну хлопай… Хлоп-хлоп. А дальше? Хлоп в ухо, клоп на хуй, и живи, как можешь. А на такие сказки ведутся маленькие-маленькие дедушки с бантиками, ушлые шулеры, да матросня трипперная, сапожник, портной, кто ты будешь такой, говори поскорей, не задерживай честных (умных, добрых) людей. Тпру, приехала кривая - вывезла, родимая, из лесу-полесу, из болота кочкатого, еле от лешего откупились купоросом да супоросом, ан, глядишь, ил, ту, миг - и в вечность, не выходя из штопора, пробили землю наскрозь, я тебе говорю, - наскрозь, нахуй! А внутри пустота – я видел, лично, бля, видел! И Будда зависает - спит или притворяется, хуй его поймёшь, чурка он и в нирване чурка, чур меня, говорю, чур, зачурался и не обосрался, а то перед Буддой стыдно, да и оно ему надо - говно моё всю вечность нюхать? Он же типа в сансару ни ногой, сам себя закатал под асфальт и тащится, как нам с тобой реально и под катком не протащиться… Хотя, если он такой крутой, как бают люди, хули ему моё говно? Он его и не заметит, хоть оно ему на голову упади…Ну, ни хуя же не упало, победил сфинкс сфинктер, что ж теперь горевать, пролетаем мимо. Всё, бля, конец сказки, дальше – как в тумане, только хлопья пепла хлоп-хлоп по ушам, или то не пепел, а порошок из картриджа сыплется, хорошо бы золотых лошадей за копыта цапать, вот что бывает, когда даёшь рукам волю, а голове свободу думать всякую хуйню, а что делать? Жизнь-то нынче дорога…
|
|
| Сергей Трехглазый |
2004-11-06 |
30 |
5.00 |
6 |
| |
|
| |
Парень не верил словам
Парень не верил действиям
Парень не верил телевизору
Парень не верил родителям
Однажды когда он, закрывшись у себя в комнате, мастурбировал, к нему в открытую настежь форточку вместе с тополиным пухом влетел Бог. Огромное такое облако пыли с очертаниями человека в очках с толстой роговой оправой. Парень испугался, отбежал в дальний угол и стал кричать. Но его никто не услышал. Бог втянул в себя, словно пылесос, весь находившийся в комнате звук.
-Не кричи, - сказал он парню, - я дам тебе кусок глины, ты слепишь из него женщину, и она в полночь оживет. Я обещаю тебе, она будет страстной, она будет давать тебе, как только в тебе появятся силы, ты перестанешь дрочить. Онанизм разрушает мозг, как червь сливу, он делает из человека психа. Все людские страдания только от онанизма. Все деспоты были онанистами.… Запретили проституцию, получили революцию. Гы-гы. Вот, парень, возьми и лепи, сотвори для себя женщину. А мне пора, кроме тебя еще много таких. Надо успеть, пока их не переклинило.
Бог положил на стол кусок глины, залез на подоконник и расправил сложенные, точно у ласточки крылья.
-Почему именно я? - дрожащим голосом крикнул из угла парень.
-В твоей сперме, помимо всех прочих, сидит в заключении и ждет своего выхода великий ученый, способный победить СПИД и излечить Мир навсегда. Без него мне предстоит много работы.
Открыв окно, Бог взлетел, сделал несколько невнятных па и улетел. Парень дотронулся до глины. Она была холодной и мерзкой на ощупь, была похожа больше на кусок человеческого сала, образовывающегося в складках крайней плоти, чем на какой-либо природный материал. Парень дотронулся до нее носом. Она приятно пахла жасмином. И это благотворно повлияло на его решимость, пахни она мочой или спермой, парень ни за что не стал бы из нее что-либо лепить. Сначала он вылепил ноги и положил их в сторону, потом слепил руки. Стал лепить тело, фигуру, ягодицы и груди. Получалось как-то коряво. Несколько раз он заново переминал все в шар, раскатывал и из получившейся колбаски лепил снова. Постепенно он стал уставать и нервничать. Злость проникла в каждую клетку его организма. Несколько раз он кидал глину на пол и топтал ее ногами.
-Сынок, иди ужинать, - постучалась мать в закрытую дверь.
-Я не хочу, – крикнул он ей, схватил лежащие на столе видеокассеты и перекрошил их в руках, содрав на указательном пальце левой руки кусок кожи. Кровь потела на стол. Парень положил голову на руки и заплакал. Неожиданно он почувствовал всю невыносимость своего существования. Парень не знал, как себя утешить, не знал, как слепить из глины красивую женщину.
Когда кончились слезы, а нос забили зеленые сопли, парень решил все-таки пойти поесть, чтобы набраться сил. На кухне было пусто, все его родные уже поели. Парень был этому рад, наложив в тарелку жареной картошки, он стал думать и есть. Он вспомнил разговор с Богом и почувствовал растущее внутри со скоростью грибов холодное высокомерие. Он чувствовал себя уже не простым парнем, которых на улице бесчисленное множество, а человеком, познавшим Бога, тем избранным, к которым он по всяким там преданиям спускается. За подобными мыслями о роли своей в истории Земли парень доел картошку и запил ее чаем. Поставив грязную посуду в раковину, он отправился обратно к себе в комнату. Он был полон решимости и верил в успех своих действий, верил, что слепит до полуночи красивую женщину.
Он сел за стол и принялся осуществлять задуманное. И у него вроде бы и в самом деле стало получаться, но неожиданно на стол со всех четырех сторон залезли тысячи зеленых человечков и стали цепляться за его руки, кусать ему пальцы и всячески мешать. Парень не обратил на них особого внимания - после встречи с Богом он готов был поверить во что угодно. Он воспринял их лишь только как препятствие, как разросшийся кустарник при подъеме в гору. Терпя боль, он продолжал лепить себе женщину.
- Мы инопланетяне, мы научили мужчин сношаться друг с другом, мы выпустили СПИД, мы хотим, чтобы Земля погибла, мы не дадим тебе сделать то, что погубит наши планы, - кричал толстенький зеленый человечек стоявший на стопке книг. Он единственный из всех был одет, все остальные были голыми и терлись своими маленькими членами о пальцы парня. Некоторые кончали, их сперма щепала парню кожу, образовывались кровавые раны. Парень не сдавался. У него получилось вылепить женщину, не ахти какую, но все-таки задница, сиськи и влагалище были у нее хорошо различимы. Он схватил ее в руки, лег на пол и накрыл ее своим телом. Зеленые человечки накинулись на него как лилипуты на Гулливера. Они кусали его за уши, выдирали волосы, тыкали в спину авторучками и карандашами. Парень не сдавался, он пролежал больше двух часов. Время подходило к двенадцати. Оставалось пять минут. Уставшие человечки упали духом и передвигались, будто весенние мухи.
Неожиданно дверь распахнулась и в комнату вошла мать парня. Глаза ее были мутными, она была загипнотизирована. В руках она держала ремень с огромной бляхой. Подойдя к лежащему парню, она ударила его им по голове, и парень на несколько минут потерял сознание. Лилипуты накинулись на глиняную женщину и растащили ее на кусочки, будто муравьи приторное детское говно.
Когда парень открыл глаза, уже было за двенадцать, он лежал среди кровавых кусков мяса, все они шевелились и истощали неприятные запахи женских влагалищ. Все они хотели совокупляться. Парень, затаив дыхание, стал медленно перебираться к двери. Он успел сделать только несколько шагов…. На него накинулась разодранная на части похотливая женщина. Парень закричал.
****
Он открыл глаза, в поезде было жарко, тело было мокрым, простыня скомканной, окно закрытым. Напротив лежала и храпела женщина-юрист. За стенкой пили…
2004г. Сергей Трехглазый.
|
|
| Гном-А-Лле |
2004-11-21 |
30 |
5.00 |
6 |
|
|
БОЯРЫШНИК (продолжаем разговор) |
|
|
|
|
| |
Гном заходит, волоча за собой пакет, в котором что-то звякает. Озирает комнату.
- Темно что-то. Эй, Скунс, ты где, - неуверенно говорит в темноту.
Заметив на столе два пластиковых стаканчика и пузырёк, оживляется и, потирая ручки, подходит ближе. Тянется, но не может достать края стола. Начинает подпрыгивать. Стукается головой об столешницу и садится на полу, всхлипывает:
- А-а-а, вот так всегда… Ну, почему?.. Почему-у-у?
Пакет, который он оставил возле двери, слегка шевелится и со звяканьем заваливается на бок. Край шуршит, и из-под него вылезает что-то белое, потом ещё что-то вылезает из пакета и ещё что-то. И все они семенят на тонких лапках к гному, увлечённо рыдающему под столом. Гном, наконец, отнимает от лица колпачок и напяливает на голову. Тут он замечает, что вокруг сгрудились пельмени и непонятно как-то смотрят белёсыми глазками.
- Эй, вы чего? – робко спрашивает гном и поджимает ноги.
Пельмени топчутся, хлопают глазами и делают шажок, суживая круг. Гном нервно озирается и вопит:
- Ску-у-унс! Ску-у-унс, где ты?!! Ску-у-у-у-у...
Пельмени делают ещё шаг и разевают неопрятные пасти, внутри которых видно кусочки сероватого мяса.
|
|
| Koree Key |
2004-12-06 |
30 |
5.00 |
6 |
|
|
[Project MAT] Фасотки (the continuing story of) |
|
|
|
|
| |
Фасотки
(the continuing story of)
В течение последующих пяти лет рано повзрослевшая г-жа Фасотка, единственная наследница Басаргина, затмила прежнюю славу своей неукротимой мамаши – Леокадии, и имя её практически не сходило со страниц жёлтой прессы.
И до поры сам Басаргин спокойно воспринимал любые выходки дочери, никак не вмешиваясь, да и к истории нашей они имели весьма слабое отношение.
Чтоб покороче, всё изменил очередной договор с концерном «BeeVision». Это стало событием целых полутора сезонов – сообщение о том, что юная Фасотка Басаргина в день своего шестнадцатилетия станет первой в России обладательницей новой модели глаз от «BeeVision», которых и в мире-то к тому моменту не больше двух дюжин насчитывалось. Этот новый чудо-гибрид учёной мысли и бактериальной жизни обеспечивал идеальное (500%) зрение, в том числе ночное (инфракрасное), микрозрение, и др. А также менял цвета по желанию владельца, при этом глаза могли спонтанно светиться, мерцать и переливаться разными оттенками, реагируя на его эмоциональный настрой. И по-прежнему мог корректировать некоторые обменные процессы организма.
Великолепно началась для Фасотки эта её самая долгожданная вечеринка-презентация сезона – когда она, впервые выйдя на публику после операции, представляла миру себя и свои новые органы зрения. Выглядела при этом хозяйка party без малейших натяжек великолепно: свежая, стройная, нежный розово-лиловый макияж на слегка загорелой золотистой коже, эффектное вечернее платье. И оттеняли всё это великолепие сияющие (в самом прямом смысле этого слова) сиреневые глаза.
А далее, перейдя в закрытую фазу «только для самых VIP из избранных», столь замечательная party закончилась для юной Басаргиной довольно-таки плачевно. Один видеоролик потом долго ходил по Сети:
Зимняя столичная улица, яркие огни, из дверей клуба выходит девушка в шикарном вечернем платье глубокого фиолетового цвета (весьма нетвёрдо, надо сказать, выходит). Девушка отворачивается от камер, охранники загораживают её.
Ожидающие у входа журналисты засыпают её вопросами, тянут микрофоны, охрана грубо их распихивает.
Какой-то особо наглый папарацци ухитряется тронуть её за плечо, она поворачивает голову, видно её глаза – они светятся ярко-оранжевым, насыщенным рябиновым цветом.
Открывает рот.
Далее - сплошные beep’ы. По слухам, после этого инцидента разъярённая Фасотка в течение двух недель не выходила из дома, и вконец достала отца призывами засудить концерн. (Наверное, из дома в итоге свалил сам Басаргин).
Но скандала, равно как и громкого судебного процесса, не получилось. Более того, сказать, что скандал мгновенно утих – это значит, в общем-то, деликатно промолчать.
Поскольку вскоре выяснились любопытные подробности – буквально через пару дней после этого происшествия то же самое приключилось в США с некоей молодой чернокожей певицей Black Swan, между прочим, восьмой в мире из приобретших сверхновейшие фасотки. История Фасотки Басаргиной повторилась один к одному: эта Чёрная Лебедь начала вечер в нежно-зелёном платье и с мягко мерцающими в тон изумрудными глазами, а ближе к полуночи вполне могла претендовать на роль вампирши в дешёвом ужастике – горящие рыже-алые глаза особо оттенялись тёмной кожей и зеленью платья.
Ну, Black Swan поступила проще – когда до неё, с её, э… несколько изменённым сознанием дошёл тот факт, что её замечательные сотово-фасетчатые глаза полностью вышли из-под контроля, и не желают гармонировать со стильным нарядом, она просто скинула платье, послала всех к своей национальной эбеновой матери, и голой продефилировала до своего лимузина. Прямо на разборки с «BeeVision» по поводу приключившихся глазных траблов. Ну и вид, должно быть, был у неё – разъярённая чернокожая фурия, голая, с горящими красными глазами… распугала пол-офиса, наверное. И тогда же, после экспресс-анализа крови, и выяснилось впервые, что «бактерии реагируют на наличие в крови определённых веществ в определённой концентрации».
Разумеется, специалисты «BeeVision» и привлечённые эксперты дали родителям несовершеннолетней Фасотки официальное заключение, весьма обтекаемое и расплывчатое. А неофициально Басаргину сообщили, что его дочери не следует наркотики и алкоголь смешивать, да ещё и в таких количествах, это не только для глаз вредно, но и ей самой неполезно.
Вскоре после этого юную г-жу Фасотку услали в очень частное и очень закрытое учебное заведение, весьма строгого режима, предположительно, находящееся где-то в Швейцарии.
А в стандартном контракте концерна «BeeVision» с тех пор прибавился небольшой и скромный пункт, набранный мелким петитом: о том, что концерн не несёт ответственности «в случае регулярного приёма клиентом ядовитых, токсичных и наркотических веществ (список прилагается)». |
|
| Гном-А-Лле |
2004-12-17 |
30 |
5.00 |
6 |
|
|
ИСТОРИЯ ОДНОЙ НЕПУТЁВОЙ ПРИНЦЕССЫ (warning! нецензурщина) |
|
|
|
|
| |
1
- Я не желаю!
- Пиздых-тых-тых!
- Я не желаю принимать участие в подобной хуете!
- А в чём желаешь ты участвовать, Принцесса?
- Ни в чём! Из ваших грёбаных проектов ни один не стоит и копья!
- А нужно что тебе?
- Мне? Летать! Вот! Летать желаю, а не прикармливать очередного жениха!
- Принцесса! Всё возможно, не теряйте головы! Сейчас летать не время! Вы сможете, когда влияньем королевы обзаведётесь…
- Не желаю! Хочу летать сейчас!
- Вы взбалмошны, избалованны и дерзки! Летать - сегодня! Завтра – невидимкой! Потом – луну! Это смешно, вы сами видите! Нелепо!
- Летать и невидимкой! Луну – не надо. Всё, исполняйте!
- Принцесса!
- Ё?
- Ваши желания невыполнимы…
- Меня не колебёт! Вам могут голову отрезать – вы забыли?
- Нет.
- Спокойной ночи, мой советник!
- И тебе, Принцесса, желаю сладко почивать.
2
Наконец-то! Одна и могу посвятить свой досуг...
Твою мать! Принцессе не пристало выражаться, а что мне делать? Когда за целый день – лишь прыщ на заднице. Созрел? Пощупаем. Немного больно … Нет, ничего, терпимо! Вот оно! Где зеркало, о, ёп-перный же театр! Давай, хороший мой… Здоровый!.. Полногтя. Воняет – бл-э! Так, смоем… Ландышевым мылом… И ручки чистые – вот вам Принцесса!..
Теперь – терзанья на балконе… Как небо звёздно. И луна прекрасна… Ой, хто там?.. Твою мать-с!.. Припёр… Поклонничек!.. Так, глазки в небо!
- Страдаем мы, родимый! Страдаем не-па-дец-цки!!! Возносим-си!.. Врубилс-си?.. Эть-абанамать! Вали, чувак, вали!!! Я – Принцесса! Я тут возвышенно тоскую! А ты – не в кассу! Ыгы!
- Принцесса, у меня тут кое-что, что вас заинтригует!
- Не хуй, надеюсь… Лад-на, я внимаю!
3
- Принцесса! Ты одна такая, Ы! Я пред тобой, Принцесса! А подвиги… Ты мыслишь, столь легко они дались? Я ж так не думал, Ё! Свершал-свершал! Копил и знал – не зря! Теперь – принёс, смотри: я падал и взлетал, Принцесса! Ныне – зацени! Не всякий смочь бы мог! А мне б ещё… Чтоб вникла… Ведь подвиги мои – не просто так! Не каждый так потянет – просекла? – к ногам припёр! Ау, небесная!!! Я весь внизу – вними! – у твоих стоп!
- Ах, Принц! Ваши деянья – бесподобны. (И как теперь помыслить о своём? И подвиги…)
- Ах, это ВАУ! (А подвиги – и впрямь, не так плохи!)
- Принцесса!
- Оу! Ау!
- Принцесса!!!
- Что? (Эх, мои деянья – за подвиг кто бы заценил…)
- А мне б одну свиданку!
- Я не смогу: охрана, ё-моё!
- Ну… я сподоблюсь и преодолею.
- Дерзайте, принц, я всё перетерплю. (В натуре – стоит! – свиданки или более того!)
- Иду!
4
Тогда б тебя вот так схватил, рукой под юбку, завалил – и все дела. Но ты – Принцесса! Для тебя – стихов, цветов и подвигов венок, кривляний, дебоширств, несчастных взглядов, обольщений. Всё это хуетень!.. Вот так: сюда рука и взгляд уверенный, и шутка, и юбка задрана наверх, и ты – уже моя. Моя молочница! Восторг! И можно делать, что угодно. И можно замуж звать… И пятеро детей, и полон дом, и ужин. И я – вернулся папочка с работы. И все вокруг меня. Вот, что от дома нужно мне. Но ты – принцесса!.. А на молочнице жениться – стать дровосеком, и лишиться… Всего! И нахуй это мне? Да, но молочницы прыщавы, красны и девственно шершавы. Принцессы нежно-шелковисты, душисты и искушены. Здесь наслаждений больше мне. А дальше? Что за хренотень! За подвигом и славой не бегу, но нужно мне чего-то… Не пойму…
5
- Лишь поцелуй!
- Ай, ПрЫнц, отвянь!
- Что надо-то? Чего – не так? Всё сделал по канону! И подвигов мешок припёр, и сборничек стихов… Сам, между прочим, написал!
- Мне надоело, Принц, подите в жопу! У всех у вас одно лишь на уме!
- У всех? Я полагаю, на свете лишь один такой, как я.
- И я одна… Мне скучно, Принц. Дворец – тюряга! Обязанности, этикет и свадьба! Всё это – мне уже в пизде!.. Уедем в лес? Построишь дом, рожу тебе детей, корову заведём…
- Её сожрут – там волки…
- Испугался?
- Мозоли на руках и тяжкий труд… Ты дальше-то охоты напрягалась?
- Зырь!
- Что это? Гадость…
- Я в золушку играла. С детства – моя любимая игра…
- Чего тебе неймётся?
- И ты – такой, как все!..
- Ну, нихуя! Пакуйся!
- А?
- Завтра, в девять – уедем с вами мы в Зажопки.
- Отлично! Не обманешь?
- Буду бля!!!
- Ща поцелую, ненаглядный мой!
6
- Принцесса! Где эта засранка?
- Принцесса, прибыл шах заморский. Союз с его державой нам был бы выгоден со всех сторон…
- И куда она запропастилась? Мадам, где наша непоседа?
- С утра не видно и не слышно. В опочивальне заперлась.
- Итак, Принцесса, отворите! Вы с вашими депресняками достали сильно уж меня. За психотерапевтом послано… И если не желаете укола, немедля – в ванную и одеваться! А через час вас ждут в приёмной зале…
- Молчите? Ладно, вы вынуждаете меня… ЗУБОДРОБИЛЬЩИК!!!
- Чаго-сь?
- Ломайте дверь, мать вашу перетак!
- Принцесса!.. Что такое? Окно открыто, всё вверх дном!.. Принцесса, не дурите, мать вашу за ногу… Не к ночи будь помянута мамаша, что чадо дивное нам подарила.
- О, нет! Не может быть! Она… СБЕЖАЛА? Не верю…
- Мадам, вы – ноги в руки, и бечь скорей с докладом к королю.
7
- Итак, мой Принц, где наша хата?
- А вон, земляночка, секёшь?
- Секу-секу. Корова – будет?
- Корову – погоди. Вначале – мы огородец разведём.
- Угу. Вот семена, я прихватила. Скажи, предусмотрительная я?
- Ну, молодца! А сорт «ракета», скажи, не мучь, какого здесь хуя?
- Вот это «здрасти»! Сорт «ракета» – один из самых перспективных. Все агротехники безумствуют: настолько – «ракета» рулит… А вы тут – «нахуя»!
- Мой личный опыт, о, Принцесса, вопит: «Ракета – не нужна! Она слаба, подвержена болезням, мутациям и проча маета…»
- «Ракета» – будет! Мой Принц, доверьтесь мне.
- Без всякого облома?
- И на балконе её выращивала я!
- Ну, вот! Мы прибыли, Принцесса! Располагайтесь… Я ж покуда, схожу, добуду кабана.
- Пиздец! Как я мечтала! Мама! Так не бывает… Счастья – до хрена! Иль – полные штаны!..
8
Я Тияндык! И про меня в лесу все знают, что чудище я злобное, ибливое. И пусть боятся! А что до нежной, впечатлительной души – так я ужо привык. Никто не хочет и вникать в мою несчастную судьбу!..
А это всё Она меня так изменила. «Подите прочь! - вот так сказала, - Вы всё слабали не по нормативам! Где подвиги и где сонеты?» Я так обиделся! Ужасно! И в лес ушёл, чтоб боль свою забыть! И в хижине живу, пугая всех вокруг.
На полке до сих пор пылится мешок с рассказами (ну, не пишу стихов я!) и книга подвигов, что летописцы разных стран записывали про мои дела.
Как она могла! Ведь даже не взглянула! А только я один вот ТАК её люблю! Про прыщ на заднице всё знаю… И, всё равно, люблю! Как я несчастлив!..
Ладно, к делу: тут говорят, приезжие в землянке поселились… Что ж, пойду, взгляну: ХЫ-ХЫ! ХО-ХО! ХУ-ХУ!
- Ау?
9
- Ау?
- Кого ещё несёт?
- Эй, есть тут кто-нибудь?
- Здесь Я! Чего тебе, мужик?
- От хорошо! Я – Принц, позвольте тык скзать. С Принцессой беглой намерен поселиться там, в землянке. И прибыл засвидетельствовать вам своё почтенье. Узнать возможно ваше имя?
- У-у-у, Принц! Хе-хе, я сам… Я – Тияндык! Надеюсь, вы слыхали, я принцев пачками имею, что до принцесс – то их без счёта невинности лишал и головы!
- Твою-то мать! Ну, блин, сосед даёшь! И что, прям щас намерен?
- Чего?
- Иметь меня… Или попозже? Я по-соседски тут кой-чего припёр…
- И что ты там припёр?
- Канабиса настойка …
- И что ещё за хрень?
- Да ты попробуй!
- Только после вас, мой Прынц…
- Однако подозрительный какой… Ну, ладушки… Тащи стакашки…
- Эй, в хату, что ль, пойдём…
- Пойдём, коли не шутишь.
- Какие шутки, Принц, тут сильно всё всерьёз!
10
- Ой, кто это?
- Не обращай вниманья…
- И всё же? Что за дивный взор!..
- Принцессочка одна… Одна из первых! Ыть!..
- Её ты первой невинности лишил и головы?
- Да не совсем… И хуй с ней!
- Э-э-э, вижу, тут драма личного…
- Заткнись!
- Молчу-молчу! Эх, знал бы ты, сколькими моськами моя опочивальня в дни юности увешена была! И ничего, живой, как видишь! Портреты, кстати, выгодно продал… Тут кисти чьей? Маэстро Доминатти?
- Моей!
- Ого, да ты талант!
- Хуйня!
- Да, нет же! Попробуй-ка… Тебе дам адресок. Алесандро Киник – знаток, ценитель и те де…
- МНЕ НЕ НАДО!
- Как хошь!.. Но… Зря ты так! Вполне пристойное творенье…
- И где же твой анубис?
- Канабис, друг мой, канаБИС: попробуешь, захочешь повторить!
- Валяй свой канабИс.
- И, кстати, о принцессах…
- НЕ НАДО!
- Ну ладно, я хотя бы попытался… Где стаканЫ?
11
И где этот придурок? Я всё наладила, я всё преодолела: свои сомненья, трудности и быт. Готова каша, и постель, и даже платье лучшее надела … А он! Твою-то мать! Где ПрЫнц мой ненаглядный? Какого хуя шляется? Пиздец! Кабан его задрал? Русалка соблазнила? Упал и стукнулся? Без мяса возвратится? Я всё прощу, лишь только бы пришёл! Как ненавижу ждать! Займусь-ко делом! «Ракета» требует ухода, земли хорошей, удобренья…
Об удобреньях – где же тут удобства? О, пудр-клозет! А, самое оно!
Эх, только возвращайся!
Тэк-с! Тут вскопаем. Потом покур. Удобрим и засеем, опять покурим…
А там и он ужо должон прибыть...
Ну, пол ещё засыплю опилками, и снова покурю, поставлю самовар… И покурю…
А чтой-то я? Дубина! Зарапортовалась! И хде моя болдшая папироса?.. Была ж заначечка в подкладке мантии моей…
12
- Оть, Тияндык?
- Ы?
- Глючишь?
- Ы…
- А у меня – бэд трип, не обессудь! Пойду к жане!.. Ты слышишь?.. Молчит… И хуй с им, я п-пайду.
- Пастой-ка, Прынц!
- Чаго иш-шо?
- Имать тебя с-собралс-си!
- ЧАГО?!!
- Сымай штаны! ХЫ-ХЫ! ХУ-ХУ! ХЕ-ХЕ!
- Пошёл в пизду!
- Не залупайс-си…
- Оть, Тияндык, иди в пизду, я говорю!
- И не п-падумаю, мой путь – мне предначертан! Сымай штаны, иначе…
- Ну-ну! Чего – «иначе»? Фильтруй базар, придурок… Гопотьё!..
- АГА! Ну вот, ты и попалс-си!..
- Чаго – «попалси»?!! Дурень, ё-моё!.. Мой меч – при мне! И убивать тебя мне неохота… Но ежли требуешь – давай!..
- Ы! У! АГЫ! УГУ! ЭГЕ!
- ЭТЬ! БЛЯДЬ! ДАВАЙ-ДАВАЙ! ВОТ ТАК ТЕБЕ! АГА!
- у-у-у-ух…
- Чего – «у-ух»? Вставай-давай! Сражайся!.. Дебильё!.. Лежит… И, типа, кровью истекает. И, типа, я тут виноват!.. Иди ты в жопу! Сам нарвался!..
13
- Явился?
- Ага, пришёл! И мясо кабана я приволок…
- Добыл?
- Добыл, Принцесса! Вот, принимай, хозяйка…
- Что за хуйня!.. О! Ё-моё!.. Чего ты тут припёр?
- Добычу!
- Это ТРУП!
- Нет, мясо!
- Какое – мясо! ЭТО МЁРТВЫЙ ЧЕЛОВЕК!
- Нет, это девяносто килограмм живого веса! За вычетом костей…
- КАКИХ КОСТЕЙ! Придурок, что за бредни!
- Давай-ка ты мне тут не выступай!.. Бинтуй и зашивай! Он еле дышит!
- Смешно…
- Где бинт?
- И кто же так его?
- Есть разница?
- Ну, так… Мне просто интересно…
- Ну, я…
- Ты? Блядский дом! За что?
- Он сам нарвался.
- Нарвался?
- Он наш сосед. Решил подраться – и подрался… Я победил, могла б и заценить…
- Ты угандошил человека!
- Он жив пока ещё…
- Вот именно, ПОКА ЧТО!
- И дальше будет жить, даст Бог… Чего кривишься, имя Бога – не по нутру?
- Ты сделал плохо!
- А твой портрет в норе его висит!
14
Я глючу или умираю? Темно и больно. Тяжело. И голос… Мне знакомый… Так больно. Больней, чем рана: душа моя на части рвётся! Принцесса, милая… Лихими ветрами какими тебя в Зажопки занесло? А впрочем, ветру этому я благодарен. Тебя услышать перед смертью – так романтично, ё-моё! Ещё б увидеть, но темно…
- Да дайте ж свет!
- Он света хочет… Зажги ещё.
- И так… Глаза открой, придурок, увидишь, света тут полно!
- Он умирает?
- По ходу дела – да…
- Включите свет…
- Открой глаза… Как звать его?
- От… Тияндык.
- Открой глаза, о Тияндык, меня ты видишь? Ну, постарайся... Что делать, Принц?
- ПРИНЦЕССА! Тебя увидел – я везучий…
- Хочешь пить?
- Тебя хочу, Принцесса...
Вот её рука. И так волнуется. Пожалуй, стоит умирать почаще. А вон, я вижу, свет… в конце туннеля… Все говорят, туда лететь не надо. А, ерунда!
15
- Он, кажется…
- Не дышит. Пиздец котёнку…
- Ты злой?
- Я его убил.
- Но ты же говорил, он сам нарвался.
- Он умер. Я его убил.
- Его похоронить, наверно, надо?
- Он умер. Я его убил.
- Чего заладил? Умер-умер! Ну, умер… Ну, убил… Бывает.
- Он умер…
- ТЫ ЕГО УБИЛ! И хватит! Думать раньше надо было.
- Он умер. Я его убил.
- Всё, не могу! Сейчас заплачу – такие нежные вы принцы! «Он умер, я его убил, пойду и сам повешусь!» Мне тоже тошно, Принц! Но я терплю…
- Он умер…
- Заткнись!
- Я его убил…
Ясно! Один – подох! Другой – свихнулся! И всё это на плечи бедной маленькой Принцессы. Чего там надо делать? Спать уложить? Укольчик уколоть?
- Куда похрял, придурок? Сюда давай, твою-то мать! Добром прошу, ложись и мучься тихо! Или – вот видишь сковородку? – смогу я успокоить и тебя.
- Он умер…
- БОЛЬШЕ НЕ МОГУ!
- Я…
- Ё-Ё-Ё-Ё!
16
Что я натворила? Мама! Какой кошмар! Принц! Принц! Ответь! Не дышит! Я и сама… как это вышло… Бац!!! Сковородкой!.. О-о-о-о, ё-моё! Чего ж мне делать? Принц, ну, ответь… Молчит… Какие сволочи вы – разлеглись тут! Я… не могу на вас смотреть! Пойду, пройдусь, подумаю и покурю.
Мне нет прощенья! Я… Так ужасно всё! Куда теперь податься? Ох, как всё было хорошо… Живой водички б…
- Эй, заяц! Погоди! Тут нет живой воды?
Ушёл, зараза! Ну что за невоспитанный народ!
Чудес ведь не бывает… А, мама, как всё запуталось… Одно стабильно в этом мире – моя балдшая папироса! Лишь пиву можно верить, лишь вино – не подведёт. А эти мужики! Такие трусы! Ушли и бросили меня… совсем одну… на растерзание!.. Холодному, жестокому, бездушному, чужому миру!..
Как было славно всё! И как теперь – всё в лом! Эх, удавиц-ца!
17
- Ты хто?
- Принцесса! Скитаюсь и терзаюсь!.. А ты кто будешь?
- Я леший, ык. Чего одна-то?
- Да! И не спрашивай. Все умерли, лежат там бедные в землянке. А я… Всё так ужасно, ы-ы-ы-ы…
- И! Не реви, Принцесса. Ык! Всё перемелется, пойдём…
- Куда?
- В нору.
- Зачем?
- Ну, этого… того… Сама же знаешь, бляха-муха!
- Подите в жопу!
- Ну эт… Как знаешь!.. Да и не особо ты хороша! Доска стиральная получше.
- Ах, этак?!! Вот тебе, нахал!
Ой, что это я сделала такое? Сковородка?.. Машинально прихватила… И правильно, и хорошо! Пригодилась! Мне всякий хам тут будет… Я, понимаешь, извожусь, а он… Нехороша ему… Что, правда, я так отощала?.. Где зеркало?..
Тэк-с! Мне надо кушать. Где добыть жратву? Идея! У этого в норе должно чего-ндь быть! Пойду, пошарюсь. Ему ведь всё равно уже не нужно – не пропадать-ж добру.
18 (прошло два года)
Год на исходе! Что ж, подобъём баланс. Как там у нас? Драг. камни – полмешка. Неплохо. Золота… Второй сундук уж надо покупать! Завтра в город Пидора послать за ним. Ребятам пусть закупит бухла, жратвы и пару проституток. Нет, лучше четырёх. Всё ж – Новый Год. Пишем список: Проныре – сапоги размер сорок второй. Красавчику – штаны (порвал придурок!) размером сорок восемь. Близнецам по шапке (горят они на них). Перчаток сорок пар и сорок сковородок. Люблю, чтоб был запас! А также чистящего порошка. Оружье надо чистить! Вроде, всё… А, аспирину пачек шестьдесят и йоду. И бинт стерильный. Тэк-с!
Нехило ведь я развернулась! Устала только! В шайке сорок мужиков… А всё как дети! За каждым надо сопли подтирать! Ученья что ли с ними провести? Совсем ведь обленились, жопы!
- Кто там стучит? Входи!
19
- Ваша милость! Там… Идёт! Алмазы в шапке…
- Эть, засранцы! Где самая большая сковородка? Сегодня имею я желанье самолично. И вам урок преподнести, как надо дело делать! А то расхлябались, лентяи: по три удара, вместо одного!
- Вот, ваша честь!
- Опять не чищена! От так тебе, Оболтус! Инструменты в порядке надобно держать. И тело уберите… Тш-ш! Вот и он… Учитесь!..
- ПРИНЦЕССА!
- ТИЯНДЫК?!!
- Ипона мать, а мы тебя уж и не ищем!
- Ты жив! Я думала, ты умер!
- Да я летел-летел… Так долго – надоело! И повернул назад. А свет этот – обман!
- Какой? Про что ты?
- Ну, свет в конце туннеля… Хер с ним! Как сама?
- Нормально, видишь!.. Так ты живой! Как рада я! А Принц?.. Он… С ним всё в порядке?
- Немного голова болит. Но в целом – ничего! Так ты цела! А мы боялись… Неважно. Это хорошо! Пойдём скорее, Принц будет рад!
20
- Геть, молодцы! Без меня – ни шагу! Отдыхайте! И чтоб без выкрутасов… Старшим – Пидор. Понятно?
- Понятно, ваша честь.
- Чегой-то они тебя так кличут?
- Да, как хотят, так и зовут… Темнота… А вы там как? Вы вместе что ль живёте?
- Да нет, Принцесса! Каждый у себя. Просто, ходим в гости.
- Ага! А Принц, не в курсе ты, «ракету» обиходил?
- Что это?
- Мой огородик…
- О! Поливает каждый день… Трясётся, даже прополол вот тут на днях. Как чувствовал, что ты найдёшься!
- Это хорошо! Так значит, вы меня искали?
- Ага… Почти что год…
- Странно! Рядом ведь, а так не разу не пересеклись…
- Так, значит, надо… А ты ещё красивей…
- Спасибо… Только, Тияндык! Я с этим завязала…
- С чем?
- Ну, там любовь-морковь… У меня, ты понимаешь, дело! И дело надо делать! А все эти страданья до фени мне теперь…
- Как скажете, Принцесса!
КОНЕЦ
04.12.04
__________
PS нажать, если хотите попасть на экскурсию в будущее Зажопок
|
|
| Maluma Tekete |
2005-08-30 |
30 |
5.00 |
6 |
|
|
добро и зло (опыт экскурсии по дискурсу, не путать с попыткой проводки по понятиям) |
|
|
|
|
| |
Ну, что такое зло, всяк жопой чует. :))))))) Правильно, зло - это когда тебе хуёво. А вот над понятием добра нехило было бы подумать головой. Само слово происходит от глагола «брать», точнее, «добирать», ещё точнее – «добрать». Добро – это то, что добрано. Собственность, однако. Всего-навсего. Но она-то, собственность, разная бывает. Авиабомба времён войны в огороде или под домом тоже как бы собственность владельца… Ну, пока не рванёт (тьфу-тьфу-тьфу!!!) или МЧС не экспроприирует… Значит, добро бывает и нахуй не нужное. С другой стороны, если не знаешь, что такое хуёво, как узнаешь, что такое пиздато? В смысле – с чем сравнивать? Опять же, если нечто начинающееся как хуйня, заканчивается (точнее, продолжается... NB! Пиздатых концов не бывает!!!) как… э… м-да… ну, типа, как ништяк, - это очень даже нехуёво. Значит, зло бывает полезное. Тогда нахуй ваще такие понятия? Когда и так чё надо и, главное, чего нахуй не надо ни при каких обстоятельствах, - жопой чуешь. И хули, спрашивается, тут думать, особенно головой? |
|
| Черный |
2005-10-24 |
30 |
5.00 |
6 |
|
|
Тревожные будни капитана Пашкина |
|
|
|
|
| |
Задержание.
- Тук, тук, дома есть кто?
- Иду, иду…
- Иди, иди, мужик, своей дорогой.
- Извините, но я здесь живу.
- Ах, живешь?.. Лежать, сука, мордой в пол, руки за голову, лежать, я сказал!
Ну что, попался, Худорковский?!
- Иванов я..
- Ул. Ленина, дом 13, корпус 1, кв. 13. Так, сука?
- Корпус 2
- Вот, черт!
- Теперь Вы меня отпустите, товарищ капитан?
- Какой, нахрен, отпустите?! А сопротивление при исполнении?
Сержант Мамедов, пакуйте этого урода в машину, а то развелось
Этих Ивановых.., жизни нет от них простому русскому человеку!
Мечта.
- Вот ты скажи мне, Мамедов, у тебя мечта есть?
- Мечта-а?..Ну, ..есть, конечно. Хочу в Высшую школу милиции поступить,
на офицера выучиться, а потом…
- Херня это, а не мечта, Мамедов! Мелко ты плаваешь, студент.
- А у Вас, товарищ капитан, есть мечта?
- А как же! Мент без мечты работать не может. Мечтаю я, Мамедов, всех
олигархов – кровопийцев к стенке поставить. Представляешь, стоят они
лицом к стене, а я им: Руки в гору, падлы, ноги на ширине плеч!
А сам произвожу личный досмотр, достаю из их карманов лопатники,
набитые «зеленью» и убегаю.
- А зачем бежать то?
- Дурак ты, Мамедов, нет у тебя оперативной смекалки. За мной они не побегут,
так как денег им не жалко, да и не догонят они меня, толстопузые. А в милицию
они не пойдут жаловаться, потому что, рыльце у них в пушку, у подонков.
Ну что, усек, Мамедов, оперативную комбинацию?
Высшая школа, высшая школа…Тьфу, бля! Мелко плаваешь, Мамедов!
День рождения.
- Ваши документики!
- …
- Я не понял, бля! Документики предъявите, гражданин!!!
-…
- Молчишь, значит, сука? Ну, ладно! Пройдемте, гражданин, я Вас
задерживаю до выяснения!
- Что с Вами, товарищ капитан? Пушкин это, Александр Сергеевич,
тезка Ваш. Чего Вы к памятнику придолбались? Пойдемте, ребята ждут,
сегодня же 6 июня, день рождения у Вас, забыли?
- Я ведь, Мамедов, простым постовым начинал, а сегодня 38 стукнуло…
Тревожно у меня что-то на душе, Мамедов, ой тревожно..
Декламация.
- Разрешите, товарищ полковник, вызывали?
- А, это ты, Пашкин? Вызывал, вызывал..
Дошел до меня, Пашкин, слушок, что ты стихи правильные пишешь.
Это правда, капитан?
- Ну, это…
- Ну, не стесняйся, не стесняйся, уважь старика.
- Ну, это…ладно, почитаю Вам из последнего :
Косяк себе забил нерукотворный,
Налил столичной водочки бокал,
И взвился чайкой над офшорной зоной,
И все счета подонкам обосрал!
- Ай да, Пашкин, ай да, сукин сын!!!
Дай-ка я тебя расцелую, достояние ты наше народное!
Нужное дело делаешь, Пашкин!
От лица службы объявляю тебе благодарность!
- Служу России!
|
|
|
) произведения по: [названию][автору][дате][оценкам]
